Глава 15. Сделка

Тетя Валя за пять лет привыкла лежать увальнем на диване, спихнула всю работу по дому и хозяйству на Полину, как только та подросла и окрепла. Девочка выполняла все поручения безоговорочно, быстро и ловко.

Теперь же, Тетя Валя, с кислой рожей, смотрела на непочатый край работы и горы немытой посуды. За две недели отсутствия Полины хозяйство пришло в упадок.

Хорошо было бы, рассуждала Валентина, если бы посуда мылась сама, еда варилась тоже самостоятельно, белье стиралось по волшебству, полный дом птицы кормился подножным кормом, куры несли яйца прямо в дом и аккуратно складывали в корзину. Без Полины приходилось засучивать рукава и работать.

Тетя Валя прекрасно знала, у кого жила племянница. Дед Анатолий пару недель назад приходил за вещами девочки, говорил, что беспокоиться не о чем, с Полиной все в порядке.

— Да хоть бы и черти ее унесли, — сказала ему в ответ тетка, — мне все равно, так ей и передайте. Видеть ее не желаю.

Дед прискорбно помотал головой, молча забрал вещи и ушел.

Сейчас тетя Валя жалела о своем резком ответе, надо срочно вернуть девчонку, без нее как без рук.

В калитку кто-то постучал, залаяла собака и она с любопытством выглянула во двор. У ворот топтались две женщины, Валентина сразу же их узнала.

— Ой, Степанида Никифоровна, здравствуйте. Вы ко мне?

— Здравствуйте, Валентина. Да, к вам, — проскрипела директриса.

Тетя Валя проскакала к калитке и впустила женщин, пригласила в дом. Второй была массовик-затейник Вероника Николаевна или как ее называли между собой ученики Вероничка-птичка, безобидная и маленькая педагог-организатор.

— Мы вот по какому вопросу: что с Полиной? — приступила сразу к делу директор. — Почему она уже полмесяца не посещает школу?

Тетя Валя попыталась засмеятся, будто Степанида Никифоровна пошутила.

Но заметив сухое и жесткое выражение лица, тут же осеклась.

— Ой, что же это я? — всплеснула руками. — Даже чаю вам не предложила! Совсем замоталась, столько дел по хозяйству!

Тетя Валя убежала на кухню ставить чайник и заодно стала думать, как выкрутиться из щекотливой ситуации, что соврать.

Педагоги были слишком интеллигенты и воспитаны, чтобы показать свое недовольство, поэтому терпеливо ждали чай.

Тетя Валя вернулась с заварником и чашками наготове, заговаривала зубы бессмысленной болтовней, после еще бегала за вареньем в погреб. Вспомнила, что сахар закончился, вскочила и собралась к соседке.

— Хватит, — громко остановила ее Степанида Никифоровна.

Командный голос директора действовал на всех одинаково, Валя испугалась и медленно опустилась в кресло.

— Валентина, где ваша племянница?

— Она у деда, — невнятно махнула куда-то в сторону рукой.

— Простите, у какого деда?

— У деда Анатолия.

Педагоги ждали дальнейших разъяснений.

— Кто этот дед Анатолий? Это дедушка Полины, ее родственник?

— Нет.

— Валентина, вы можете толком объяснить, почему ваша племянница две недели не посещает занятия? Это очень нехорошо, она в выпускном классе. Я надеюсь, вы понимаете, что в противном случае нам придется обратиться в службу опеки.

— А, в службу опеки? Вы знаете, в службу опеки не надо. Я сейчас вам всё подробно расскажу.

И тогда Валентина придумала на ходу омерзительную и гадкую историю о Полине и старике. Даже у Степаниды Никифоровны, женщины с вековым житейским опытом, от услышанного волосы становились дыбом. Вероника Николаевна раскраснелась как маков цвет и таращила глаза.

— Я просила ее, — тетя Валя вошла в роль и смахивала несуществующие слезинки, — он же тебе в деды годится, не ходи к нему. Но там ничего не докажешь, глупая.

— Вы понимаете, что это вопиющий случай? В этой ситуации мы бессильны, придется все-таки связаться с органами опеки.

— Не надо! — закричала тетя Валя. — Не надо, прошу вас Степанида Никифоровна. Давайте без посторонних попробуем разобраться с этим дедом-извращенцем! В опеку всегда успеем обратиться!

— Что же вы предлагаете?

— А давайте завтра соберемся и пойдем к нему домой! Напрямую скажем: или отдавай Полину, или в тюрьму посадим.

— Вы уверены, что у них интимная связь? Может-быть вы ошибаетесь. Я Анатолия Ивановича знаю хорошо. А Полина примерная ученица.

— Это она у вас в школе была примерной ученицей, Степанида Никифоровна! А как домой приходила такие концерты устраивала! Не верите, соседей спросите! А если вам и этого мало, вот, полюбуйтесь! — тетя Валя подняла рукав потрепанного халата и показала след от укуса.

Женщины ахнули.

— Вот она, ваша примерная! Родную тетку укусила, до сих пор не заживает! Я же для нее всё, а она мне в душу плюнула! — до самого порога причитала тетя Валя.

— Так и быть, — в заключении произнесла Степанида Никифоровна у ворот, — завтра попробуем разобраться на месте с этой щекотливой ситуацией.

Полина не выходила на улицу. Ее пугали люди, она боялась снова оказаться осмеянной и обруганной. Но пришло время, всё же Полина девушка, ей понадобились вещи, которые стыдно просить купить Толика или дедушку. Она долго не решалась выйти, держась за ручку калитки.

Рано или поздно, убеждала себя Поля, придется это сделать. Нельзя сидеть взаперти вечность.

Она неуверенно открыла калитку и вышла в свет.

Ничего страшного не произошло, никто не поджидал ее с камнем за пазухой, никто не тыкал пальцем, и не бросал вслед ругательства. Лишь в магазине, продавщица смотрела с насмешкой, Полина быстро расплатилась и ушла. Опустив глаза и плечи, спешила домой.

«Только не беги, только не беги», — повторяла себе.

Колени подкосило, когда из-за угла вышли двое. Полина старалась натянуть косынку ниже, но любопытных взглядов не избежать.

— Стой, — закричал один из мужчин.

Полина шла не останавливаясь, так быстро, как могла.

— Да стой же ты! — крикнул он еще раз.

Она едва не плача, повернулась к нему и закричала:

— Чего ты пристал ко мне? Что тебе надо?

Мужчина опешил, поднял руки вверх в замешательстве.

— Да ничего такого не хотел. Просто спросить, это же тебя недавно машина сбила?

— Что? — Полина едва не присела от услышанного.

— Это же ты была, я тебя вспомнил. Тебя водитель из соседнего села привез и просил в больницу отвезти. А я не мог, у меня работа. Хорошо, что рядом Васек оказался, он тебя и унес.

— Какой Васек?

— Как какой? Вячеслав Васильевич, учитель трудов!

Полина в ту же секунду всё поняла, над ее головой, будто разразился гром, а за ним сверкнула молния и озарила самые темные закоулки памяти. В этой яркой вспышке Полина видела над собой перекошенное лицо Вячеслава Васильевича, гниющий мусор вокруг, горящие ненавистью и злобой глаза Инны, пьяные рожи местных парней и еще много дико улыбающихся лиц, мелькающих и кружащих словно в водовороте.

— Так все нормально? Ты в порядке? — спрашивал тракторист.

Полина кивнула и, словно сомнамбула, побрела домой.

— Слышь, — обратился к трактористу второй мужчина, — это же та, которая по селу голая гуляла.

— Да нет, это не она!

— Она, она! Эта у нас в деревне одна такая! — мужчина попытался изобразить что-то руками, то ли вазу, то ли ведро. — Ух, хороша!

Полина долгое время не могла смотреть на свое отражение в зеркале, казалось, там чужой человек, с чужими пустыми глазами и кислой миной на лице. Девушка в отражении ей противна, она грязная, использованная и дешевая. Поэтому Полина всячески избегала зеркал, боясь увидеть себя новую и смириться. Принять то, что твое тело в один и тот же день имели несколько мужчин, без твоего согласия. Просто взяли и поиграли тобой, как куклой, умерили похоть, встали и пошли. А ты лежала дальше, не лучше грязи и мусора, в котором тебя оставили.

Она изо всех сил старалась не думать о прошлом, о будущем, которого у нее не было, и загружала себя всяческой работой, лишь бы отвлечься от безысходности.

Сегодня же, окончательно вспомнила тот роковой день, встала перед зеркалом и долго всматривалась в свое отражение. Девушка с той стороны была на первый взгляд такая же. Но Полина знала, что видит не себя. Та, в темном зеркале была злая и жестокая, ее черные глазницы выдавали ее с головой. То, что смотрело на Полину не было человеком.

— Будь они все прокляты! — прошептала трижды. — Что мне делать? — спросила, отчаявшись, у себя чужой.

Отражение молчало.

— Подскажи, я совсем не знаю, что мне делать?

В глубоких черных глазах читалось лишь безразличие. Полина смотрела в зеркало умоляюще и с надеждой.

— Ну пожалуйста, помоги мне. Я их всех ненавижу, они сломали мне жизнь, а я даже сделать ничего не могу. Я бессильна.

— Приходи, мы всё сделаем.

Полина в ужасе отпрянула от зеркала, не понимая, откуда звучал зловещий шепот. Может-быть она сама себе шептала? Тишина, казалось, сдавила виски. Девушка в отражении моргнула, так же как и Полина.

—Накажите их. Пусть их кара настигнет, чтобы они долго мучились, а потом сдохли. Чтобы их кости выкручивало и ломало, а кожа слезла живьем.

— Назови имена.

Губы Полины дрожали, несмотря на день за окном, в комнате поселился мрак, веяло могильным холодом, в воздухе витал запах сырой земли и гари.

—Вячеслав Васильевич, — громко прозвучало имя насильника, на зеркале появилась небольшая трещина.

— Инна, — рядом появилась вторая.

— Сыч, — не слышно прошептала она.

Третья трещина.

— Рома Гайка, — четвертая трещина.

— Костя Барабан.

Пятая трещина со скрежетом образовалась на зеркале.

Мрак и холод сгущался, запах гари становился невыносимым, когда Полина произнесла:

— Ненавижу.

Зеркало рассекало сотни трещин, еще немного и оно рассыплется на осколки.

— Полина! — испуганно позвал дед.

В один миг всё прекратилось, мрак и холод развеялся, запах гари едва уловимо ощущался в воздухе.

Дед открыл окна настежь, несмотря на осеннюю сырость.

— С кем ты тут разговаривала? — спросил Полину.

Она стояла не дыша перед зеркалом, ее отражение пропало из-за сотни царапин и трещин, расколов. Пока дед не заметил, накрыла искореженное зеркало старым одеялом.

— Ни с кем, дедушка не разговаривала, — в второпях ответила Полина.

— Ты чуешь запах? Наверное, сажу пора трясти, дымоход забило.

Полина выскочила из дома. Казалось, она медленно сходит с ума. Внутри всё дрожало от пережитого ужаса, чувствовался упадок жизненных сил, знобило и лихорадило. Полина сбежала вниз по огородам, спряталась в высоком рогозе. От кого она бежала и скрывалась, сама себе объяснить не могла. Ее пугала каждая тень, шорох листьев, жужжание насекомых. Будто что-то выползло наружу, из самых глубоких недр земли, сочилось по селу едким дымом и искало ее, Полину. Теперь оно видело хорошо и тянуло свои острые когти прямо в душу.