Эпилог

Спустя шесть лет...

Я в последний раз смотрюсь в зеркало, поправляя свою прическу, а затем широко улыбаюсь. Сегодня важный день. Не то что бы это было самым главным событием моей жизни, но быть номинированной в главных категориях премии Грэмми — это то, что будоражило кровь и заставляло меня танцевать. Я чувствовала радость и гордость, даже если сегодня не заберу статуэтку. Получить номинацию уже честь, и неважно, кто сегодня победит.

Со стороны слышится стук в дверь, а затем из щели появляется голова Маркуса с такой же широкой улыбкой, как у меня.

— Ну что, ты готова? Все тебя уже заждались, — он осматривает меня с ног до головы. — Выглядишь, как обладательница статуэтки Грэмми.

Я улыбаюсь Маркусу, своему лучшему другу, который уже зашёл в комнату и протягивает мне ладонь, чтобы мы вместе вышли к нашим друзьям.

— Ты уже сказала ему? — спрашивает Маркус, когда мы двигаемся в комната, где слышны голоса и смех.

Я мотаю головой и добавляю:

— Хочу сделать ему сюрприз после премии. Думаешь, он будет злиться?

Маркус щёлкает пальцами по моему носу и, смеясь, отвечает на мой вопрос:

— Злиться на тебя? Да он будет прыгать от счастья.

Я не могу скрыть улыбку после этих слов и свободной рукой легонько касаюсь живота, который пока не заметен. Да, он точно будет счастлив.

Зайдя в комнату, мы сразу же оказываемся окружёнными нашими друзьями и семьями. Все приехали сегодня, чтобы поддержать меня и Вэнса. Я пытаюсь успеть обнять каждого, но времени и так осталось немного, значит пора выдвигаться.

— Ты готова? — спрашивает меня Вэнс, протягивая ладонь.

Я выпускаю ладонь Маркуса, крепко его обнимаю, и мы с Вэнсом покидаем комнату. Как только мы садимся в машину, я бросаю взгляд на Вэнса и вновь не могу сдержать улыбку.

— Почему улыбаешься? — замечает Вэнс моё счастливое лицо.

— А почему нет? — пожимаю плечами я.

Как только машина останавливается, дверь нам открывает мужчина в костюме, и Вэнс помогает мне выйти. Нас сразу же окружают фотографы и репортёры, и мы, привыкшие к этому вниманию, улыбаясь, отвечаем на заданные вопросы. К нам подходит девушка, которая ведёт нас по ковровой дорожке, останавливая в тех местах, где нам нужно сфотографироваться. Вэнс держит меня за талию, и хотя наши взгляды должны быть обращены на фотокамеры, мы не можем оторваться друг от друга.

Закончив позировать на красной ковровой дорожке, мы проходим в зал и занимаем свои места. И пока у нас есть время, я вспоминаю, как много мы работали эти последние шесть лет. Я искала себя, пока Вэнс был рядом. Я помню тот день, когда он вновь спросил, готова ли я к отношениям, и я ответила «да». Тогда мы впервые занялись любовью, и это был невероятно. Хотя с Вэнсом все всегда было идеально.

Еще в университете я подписала контракт к студией и начала еще больше любить то, что делаю. Я живу тем, что пою и выступаю. Ушло много времени, чтобы чего-то добиться, но Вэнс всегда поддерживал меня, а я поддерживала его, когда он решил, что хочет больше писать музыку. Человек, который не умел этого делать, теперь был одним из известнейших сонграйтеров. Мы оба шли своими дорогами, но делали это вместе.

А два года назад мы поженились. Это был лучший день в моей жизни, потому что я выходила замуж за мужчину, которого любила всей свой душой и который любил меня так же сильно. И теперь мы вместе сидим в огромном зале в окружении артистов, которые когда-то были нашими кумирами. Которые остаются ими и по сей день. Но теперь все иначе.

Меня начинает трясти от этой мысли. Я буду выступать перед всеми критиками и другими артистами. Они все будут смотреть на меня и оценивать. Страх заполняет мои легкие, и я не могу сделать хоть один вдох. Я боялась выступать на такой большей сцене на такой большой премии, боялась проиграть, даже если это было неважно. Я просто боялась.

— Тейт, все хорошо? — голос Вэнса слышится где-то вдалеке, и я пытаюсь кивнуть. — Посмотри на меня.

Я поворачиваю голову и ловлю взгляд Вэнса. Он поглаживает большим пальцем мою ладонь и уверяет:

— Все будет хорошо. Ты отлично выступишь, а я буду смотреть на тебя отсюда и влюбляться в тебя ещё больше, да?

Я киваю. Он прав. Все будет хорошо. На сцену выходит ведущая, которая что-то говорит, но я почти ничего не слышу из-за страха, который заглушил все голоса. Начинается объявление номинантов и выступающих. Время долго тянется, и мне становится все страшнее и страшнее. Наконец ко мне подходит девушка, сообщающая о том, что мне нужно идти готовиться к выступлению. Вэнс сжимает мою ладонь и дарит уверенную улыбку. Я поднимаюсь и следую за девушкой. В гримерной мне помогают переодеться и делают новую прическу, а после этого отправляют за сцену.

Я выступаю. Все проходит неплохо, потому что как только я выхожу на сцену, я вновь чувствую себя, как на своём месте. Знание о том, что Вэнс рядом, а также о том, что во мне растет новая жизнь, делает меня увереннее. После выступления я чувствую огромный поток адреналина и быстро переодеваюсь в своё платье. Вернувшись в зал, меня встречает Вэнс, который сразу же обнимает меня и целует в щеку.

— Ты была просто невероятна. И я так сильно люблю тебя, — он вновь целует меня, но уже в губы.

Мне хочется никогда не отрываться от его губ, но мы не можем постоянно целоваться. По крайней мере, не здесь. А когда мы вернемся домой, я уже не смогу остановиться.

— Спасибо, — я закрываю глаза и прижимаюсь к нему. — Я тоже люблю тебя.

Наконец премия подходит к концу. На сцену выходит глава записывающей академии и, сказав длинную речь, он наконец объявляет номинации на альбом года. Я держу руку Вэнса, пытаясь вновь дышать, но пока открывают конверт, я просто не могу шелохнуться.

— И Грэмми получает... — тишина давит на меня, и я уже готова сорваться. — «Talk» Аарона Джи.

Я хлопаю вместе со всеми присутствующими, радуясь за Аарона. Мы почти не общались, но его альбом и вправду был сильным номинантом. Аарон говорит речь, в которой благодарит семью и фанатов, а затем на сцену вновь возвращается ведущий, готовый объявить последнюю номинацию «Запись года».

— И Грэмми получает... — и вот оно снова — этот волнительный трепет, от которого время будто останавливается. Секунды превращаются в часы, но тут я слышу: — «Salvation» Тейт Сандерсон.

Я сижу, пытаясь понять, что только что услышала. Вэнс помогает мне встать, но ноги будто приковало к полу.

— Тейт, нам надо на сцену, забрать твою первую статуэтку, — на его губах широкая улыбка, и я чувствую, как в уголках глаз скапливаются слезы.

Я беру Вэнса за руку, и мы вместе поднимаемся на сцену, где мне вручают мою новую статуэтку.

Я подхожу к микрофону и смотрю на всех присутствующих в зале. Чувствую, что щеки становятся влажными от слез, но я и не заметила, как начала плакать. Надо что-то сказать, а не молчать.

— Вы знаете, это всегда было мечтой. Однажды выйти сюда и сказать вдохновляющую речь. Но сейчас... я понятия не имею, что говорить, — от моих слов кто-то начинает смеяться. — Я преодолела огромный путь, чтобы стоять здесь сейчас и получать эту награду. И сейчас главное сказать — не сдавайтесь. Когда у вас есть мечта, вы должны бороться за неё до конца, рисковать, даже если вначале будет нелегко. Возможно, награда — это не самое важное, важнее то, что ты с помощью музыки можешь донести. Важно то, что всех нас объединяет музыка, и неважно, кто стоит на этой сцене. Боритесь за свои мечты!

Все начинают громко аплодировать, словно я сказала что-то необычное. Но это то, почему мы все были здесь. Мы живем, чтобы музыкой трогать сердца людей.

— И сейчас, прежде чем уйти с этой сцены, я хочу поблагодарить всю свою семью и всех друзей, которые были со мной, когда я думала сдаваться и собирали меня по частям, когда я разваливалась. Ещё я хочу поблагодарить всех, кто помогал в написании этого альбома и этой песни, в которой рассказывается важная история. В особенности своего мужа Вэнса Сандерсона, который дарит мне свою любовь вот уже восемь лет, и с каждым днём я люблю тебя все больше и больше, — на секунду оборачиваюсь к рядом стоящему Вэнсу, зная, что он внимательно слушает каждое мое слово. — Ты поддерживаешь меня, ты даришь мне силы и направляешь меня. Ты делаешь меня счастливой, и я всегда буду делать счастливой тебя, — я делаю паузу и глубокий вздох, свободная ладонь тянется к животу. — Нашему малышу повезёт родиться в семье, которая наполнена любовью и музыкой.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Вэнса, который в шоке смотрит на меня. Через секунду он подходит ко мне и аккуратно кладёт ладонь мне на живот. В его взгляде я вижу только безграничное счастье и такую же безграничную любовь. Вэнс берет меня за руку и, повернувшись к микрофону, говорит:

— Я чертов счастливчик, стоя тут с любимой женщиной, которая носит под сердцем нашего ребёнка, и получая Грэмми. Это то, ради чего стоит бороться. Спасибо вам!

Он целует меня в губы, и свет на сцене начинает приглушаться, оповещая, что мы и так затянули с речами. Нас провожают со сцены, и как только мы сходим, Вэнс подхватывает меня и, отрывая от земли, кружит.

— Аккуратнее, меня ведь может стошнить! — я не могу сдержать смех.

— Извини, я просто так чертовски сильно люблю тебя! И я буду так же сильно любить нашего ребёнка, — Вэнс ставит меня на землю и берет моё лицо в ладони, даря ещё один поцелуй.

— Поехали домой, думаю, всем не терпится расспросить и поздравить нас, — в моей голове появляются образы наших друзей и семей, которые смотрели премию и совершенно не ожидали таких слов.

— Поехали, — Вэнс берет меня за руку, и мы уходим с премии самыми счастливыми людьми на свете. — Но я не собираюсь долго делить тебя с ними.

Этот момент я запомню навсегда...

Спустя 8 месяцев

— Черт возьми! — вырывается из меня, когда я вновь тужусь.

— Вижу головку! — сообщает акушер мне, Вэнсу или медсёстрам.

Мне плевать! Я просто хочу, чтобы эта боль закончилась!

— Тужьтесь, Тейт.

Я снова начинаю кричать и чувствую, как Вэнс сжимает руку в знак поддержки. Черт, это полнейший ад! Я продолжаю тужиться и кричать, пока наконец не слышу плач, который разносится по всей палате.

Перерезав пуповину, медсёстры укутывают моего ребёнка в пеленку, а затем подносят нам с Вэнсом.

Как только я вижу наше чудо с голубыми глазами, я не сдерживаю всхлип и выдыхаю:

— Он слишком прекрасен!

— Он наш, — Вэнс целует меня в лоб, и я впервые вижу, как он плачет.

Мы вместе смотрит на чудо, которое подарила нам жизнь, и не можем перестать плакать. Я думала, что никогда не смогу стать счастливее, но сейчас, смотря на нашего мальчика, понимаю, что с ним каждый день будет наполнен счастьем и смехом.

— Нам нужно будет его забрать, но прежде спрошу: вы уже решили, как назовёте? — спрашивает нас одна из медсестёр.

— Айзек, — произношу я. — Айзек Льюис.