Между страстью и разрушением

После признания всё стало иначе. Теплее. Нежнее. Опаснее.

Между ними будто исчезла невидимая стена — теперь взгляды задерживались дольше, прикосновения стали чаще, пусть и замаскированы под случайность. Он касался её плеча, проходя мимо. Она задерживала руку на его запястье чуть дольше, чем позволительно. И каждый раз, когда их пальцы встречались, даже мимолётно, внутри вспыхивала искра. Их игра продолжалась — опасная, сладкая, только их двоих.

Райан больше не был холодным и отстранённым. Его взгляд стал мягче, голос — тише, когда он обращался к ней. Иногда, когда Натали отворачивалась, он позволял себе короткий взгляд, полный того, что не мог выразить словами.

Моника купалась в этом внимании. Оно было как тонкий алкоголь — кружило голову, заставляло забывать о границах. Но в то же время — она постоянно чувствовала в груди что-то колющее. Виной тому была Натали.

В один из дней, вернувшись домой чуть раньше обычного, Моника направилась на кухню, предвкушая короткую встречу с Райаном. Но вместо этого её взгляд упал на мать, сидевшую за столом с чашкой кофе. Натали смотрела в одну точку и едва заметно вытирала глаза.

— Мам? — Моника сбавила голос и подошла ближе. — Что случилось?

— Ничего, всё в порядке, — слишком быстро отозвалась Натали, стараясь улыбнуться. — Просто устала, работа навалилась...

Но Моника уже видела блеск в её глазах, и тревога сжала горло.

— Мам, скажи уже, — мягко, по-доброму.

Натали вздохнула и посмотрела на дочь. В её взгляде было то, чего Моника давно не видела — уязвимость.

— Я просто... думаю у нас с Райаном не все так гладко. — Её голос дрогнул. — Он стал каким-то другим. Отстранился. Почти не прикасается ко мне. Я чувствую, что отдаляется... Может, это просто усталость, работа. Мы редко видимся из-за наших плотных графиков..

Она не договаривала, а Моника чувствовала, как её собственная грудь стягивает стыдом. Натали была искренне расстроена. А она — причина.

— Прости, что говорю тебе это. Не хочу, чтобы ты переживала. Просто иногда становится тяжело. Но это пройдёт. Мы всё наладим. Правда ведь? — Натали выдавила улыбку, потянулась и сжала руку дочери.

Моника кивнула, не в силах выдавить ни слова. Горло перехватило.

Она ушла в свою комнату, сердце колотилось где-то в горле. Та игра, что была сладкой и волнующей, вдруг стала горькой. Хоть она изначально понимала во что ввязывается, но сейчас для нее стало все предельно ясно. Её мать. Женщина, которая доверяла ей и верила в своё счастье, была разбита и предана двумя самыми дорогими ей людьми.

И в тот момент Моника поняла: эта тонкая грань между страстью и разрушением — слишком хрупка. И она её переступила.

На следующее утро Моника стояла у зеркала, не в силах заставить себя улыбнуться. Макияж — обычный, волосы собраны аккуратно, форма сидела идеально, но всё внутри неё было скомкано. Слова Натали не выходили из головы. Она не могла смотреть матери в глаза без чувства вины.

Спустившись на кухню, она замедлила шаги, услышав лёгкий звон посуды. За столом сидели Натали и Райан. Он пролистывал новости в планшете, Натали пила кофе, задумчиво водя пальцем по ободку чашки. Их разговор был ни о чём — погода, пробки, какие-то планы на вечер. Но как только Моника зашла, Райан, не поднимая головы, слегка улыбнулся — едва заметно, но для неё это было как короткий электрический ток по коже.

Натали первой закончила завтрак. Она подошла к Монике, поцеловала её в макушку и прошептала:— Хорошего дня, милая.

Затем чмокнула Райана в щёку и взяла сумочку.— Всем пока. Постарайтесь не опоздать, — сказала она уже с порога и исчезла за дверью.

Стоило замку щёлкнуть, как Моника молча встала, взяла пустую чашку и собиралась пройти на кухню. Но как только она обошла стул, на котором сидел Райан, он резко перехватил её за талию, заключая в крепкие объятия. Она вздрогнула, прижимаясь к нему. Его лицо было совсем близко.

— Куда собралась? — прошептал он, целуя её в висок.

— Отпусти, — сдавленно прошептала Моника, глядя на входную дверь. — Она ведь только что ушла. Вдруг вернётся?

— У неё встреча. Ты же знаешь, — он продолжал покрывать её шею поцелуями, пахнущий утренним гелем для душа и кофе.

Моника замерла, но быстро пришла в себя.

— Райан, вдруг прислуга увидит! — Она шептала, но голос звучал напряжённо.

Он как будто не слышал. Его рука скользнула по её спине, крепко прижимая к себе.

— Райан! — уже громче сказала она, отстраняясь и с трудом выскальзывая из его рук.

Он отступил на шаг, глядя на неё с лёгкой усмешкой, как будто проверял её границы. А она, стараясь не смотреть ему в глаза, направилась на кухню, сжав губы.

Настроение с утра стало ещё тяжелее, но внутри — смешались страх, желание и боль от осознания, что они делают.

Он не собирался отпускать ситуацию так просто. Через минуту после того, как она скрылась на кухне, Райан появился в дверях, облокотившись на косяк с видом человека, которому нравится её упрямство.

— Эти дни? — спросил он невозмутимо, наблюдая за её спиной.

Моника фыркнула, не оборачиваясь, продолжая мыть чашку с особым усердием, будто именно в этой простой работе можно спрятаться от всего: от мыслей, от боли, от вины... и от него.

Он подошёл ближе, шаги едва слышны. Обнял её сзади, скользнув ладонями по бокам, прижимая к себе.

— Зачем ты их моешь? — прошептал он ей в ухо, тоном, где звучала не только шутка, но и намерение. — Лучше повернись и поцелуй своего папочку.

Моника застыла, крепко сжав губку в руке, пока из-под пальцев не выступила капля мыльной пены. На секунду она прикрыла глаза — не от удовольствия, а от злости, от тяжести, которая не покидала её со вчерашнего дня.

— Райан, — проговорила она низко, с ледяным спокойствием, но в её голосе звучало явное предупреждение. — Не смей шутить на эту тему.

Он слегка приподнял бровь и, наклонившись к её уху, сказал с игривым тоном:

— Я думал, тебе нравится. Ты же сама иногда меня так называешь.

Моника не повернулась, продолжая мыть посуду, её пальцы сжали губку с такой силой, что казалось, она сейчас её порвёт. Но, не выдержав, ответила, не скрывая раздражения:

— Я не в настроении, — бросила она и резко покинула кухню.

В эти дни после школы Моника все больше стала проводить времени с матерью. Она пыталась быть хорошей дочерью, заботиться, помогать, как могла. Чувство вины не покидало её, и с каждым днём оно становилось всё сильнее. Она начинала осознавать всю ответственность за свои поступки, и это давило на неё. Но при этом, несмотря на всю эту тяжесть, чувства к Райану не исчезали. Напротив, она всё так же тосковала по нему, но теперь это было смешано с чувством стыда и страха. Он был для неё чем-то большим, чем просто отчим. Она это знала, но с каждым днём всё больше и больше пыталась убедить себя, что делает правильный выбор, оставаясь на стороне матери.

Райан почувствовал, что между ними стало больше дистанции. Он заметил, как она стала избегать его взгляда, стала меньше говорить, а её поведение было напряжённым и отстранённым. Это не могло не беспокоить его, и он, наконец, решился на шаг. Вечером, сидя за компьютером, он набрал текст сообщения и отправил ей:

"Заберу тебя сегодня"

Моника сидела на уроке, но её мысли были далеко. Слово "заберу" вызвало у неё смешанные чувства. Она почувствовала лёгкое напряжение в груди, и мысли начали путаться. Почему он решился так? Что он ожидает от неё? Стоит ли соглашаться? Моника подняла взгляд и попыталась сосредоточиться на уроке, но мысли о Райане не давали ей покоя.

"Что он планирует?" — размышляла она, закусывая губу. Она понятия не имела, что ответить ему.

Как только она вышла из школы, ее уже ожидала возле ворот его машина.Моника молча села в машину, ощущая, как тяжело ей дышится. Вся атмосфера была напряжённой, и каждый миг в его присутствии казался слишком долгим, слишком близким. Она сидела рядом с ним, ощущая, как её сердце колотится, не зная, что будет дальше. Слова как будто застряли в горле.

Райан не говорил ни слова, сосредоточенно смотря на дорогу, но её взгляд всё равно оставался прикованным к нему. Он был таким спокойным и уверенным, как всегда, но в этот момент что-то в его манере поведения настораживало. Моника поняла, что ей всё-таки нужно было что-то сказать, но она не знала, что именно.

Как только они проехали несколько кварталов, он внезапно положил руку ей на ногу, и её тело сразу же отреагировало на это прикосновение — напряжение, которое она так тщательно скрывала, на мгновение исчезло. Он начал гладить её ногу, медленно сжимая её кожу, а затем его взгляд скользнул в её сторону.

— Я не вижу тебя совсем в последнее время, — сказал он, не сводя глаз с дороги.

Моника почувствовала, как её сердце сжалось, и ей стало немного не по себе от этих слов. Она быстро повернулась к окну, чтобы скрыть своё лицо, и тихо ответила:

— Я занята, у меня экзамены...

Он чуть усмехнулся, но в его глазах мелькнуло сомнение. Было видно, что он не верит ей.

Дорога тянулась бесконечно, и в тишине машины их молчание казалось громким и тяжёлым. Моника пыталась угадать, о чём он думает, но ничего не могла понять. Сердце билось всё быстрее, и в какой-то момент она поняла, что не хочет задавать себе лишних вопросов.

Через некоторое время они подъехали к отелю. Моника почувствовала, как её тело стало напряжённым, когда они остановились на парковке. Она знала, зачем он её сюда привёз, и теперь было слишком поздно что-то менять.

Когда они прибыли в отель, Моника чувствовала себя всё более неуютно, как будто у неё не было контроля над происходящим. Всё, что она могла сделать — это молча следовать за ним.

Райан молча вёл её к номеру, и её сердце всё сильнее колотилось в груди. Она пыталась собраться с мыслями, но было уже поздно что-то менять. Дверь номера закрылась за ними, и, прежде чем она успела осознать, что происходит, он вдруг поднял её на руки.

Моника слегка вскрикнула от неожиданности, но уже через секунду оказалась в его крепких объятиях. Она почувствовала его дыхание и его уверенность в каждом движении. Его губы сразу нашли её, и она не успела сдержаться — их поцелуй был горячим и нетерпеливым, а все её мысли исчезли под напором его страсти.

Райан оторвался от неё на мгновение, и она почувствовала, как он несёт её к кровати. Моника не сопротивлялась. В её душе бушевали эмоции, но тело было под его полным контролем.

Моника не могла полностью поддаться этому моменту, её разум всё ещё пытался бороться с эмоциями, которые захлестывали её. Она пыталась найти силы, чтобы не позволить этому моменту захватить её полностью, но, несмотря на всё, её тело предавалось его прикосновениям.

Райан уложил её на кровать, и, сняв пиджак, лёг сверху. Его дыхание становилось всё более быстрым, его губы, не давая ей времени на раздумья, накрывали её. Он шептал ей на ушко: "Я так скучал по тебе, моя девочка", — его слова были полны страсти, и Моника чувствовала, как её сердце начинает биться быстрее.

Но как раз в этот момент раздался звук стука в дверь, и Моника в панике оттолкнула его. Она быстро прикрыла рот руками, её глаза наполнились страхом.

— Кто это? — прошептала она, её голос дрожал от волнения. — А если кто-то нас заметил? Что если кто-то узнал?

Райан, несмотря на ситуацию, рассмеялся. Он понял её беспокойство, но в его голосе звучала уверенность.

— Не переживай, — сказал он, — я заказал нам еду. Заказал нам ужин, ты, наверное, проголодалась после школы.

Тележка с официантом заехала в номер, громко скрипнув на ковровом покрытии. Официант, сдержанно улыбаясь, разложил на столе несколько изысканных блюд: кусочки тунца, нежные пасты с соусом, слегка поджаренные овощи и ароматный стейк. В воздухе повис вкусный запах, который сразу же привлек внимание Моники. Она взяла вилку, но ела неохотно, делая вид, что внимала каждому слову Райана.

Райан же болтал о пустяках, рассказывая, как прошло его утро. Он говорил немного, но старался создать расслабляющую атмосферу, но Моника ощущала напряжение, которое накапливалось в её груди. Она продолжала есть, но мысли её блуждали. Взгляд её был где-то вдали, как будто она была не совсем с ним в этот момент.

Когда Райан сделал последний глоток вина, он заметил её взгляд, устремлённый в пустоту. Его глаза стали более внимательными. Он нежно взял её за руку и притянул к себе, спокойно, но настойчиво произнес:

— Иди ко мне

Моника, как в трансе, села к нему на колени, не зная, как себя вести. Её сердце билось быстрее, но она пыталась сохранять спокойствие. Он погладил её волосы, его пальцы скользили по её лицу.

— Что с тобой? — спросил он тихо, словно пытаясь проникнуть в её мысли. — Поделись со мной.

Моника закрыла глаза, пытаясь собрать свои мысли и не выдать себя. Но её голос дрожал, когда она начала отнекиваться.

— Я в порядке, — ответила она, не встречая его взгляда.

Райан всё равно не успокаивался, его глаза были полны настойчивости и мягкой заботы.

— Я всё равно хочу узнать. Я же вижу, ты вся не своя, — сказал он, и её сердце вдруг сжалось. Она знала, что ему это не скрыть. Он всегда был внимателен, и даже малейшие изменения в её поведении не ускользали от его взгляда.

Она посмотрела на него и, не в силах больше сопротивляться, проговорила с упрямством в голосе:

— Я правда в порядке.

Моника сидела у него на коленях, стараясь не выдать, как дрожат её пальцы. Райан смотрел прямо в её лицо, как будто пытался понять, что у неё в голове. Но потом, не дождавшись ответа, просто притянул её ближе, накрывая губами.

Поцелуй был не мягким — требовательным, жадным. Он целовал так, как будто хотел забрать у неё каждую мысль, каждый страх, каждый остаток сомнения.

Его ладонь скользнула под её рубашку, пальцы уверенно прошлись по спине, заставив её выгнуться. Моника прикусила губу, но он уже наклонился к её шее, проводя языком по коже, пока другой рукой стягивал с неё ткань.

— Райан... — прошептала она, будто в попытке остановить, но сама же обвила его шею, прижимаясь ближе.

Он не отвечал. Только отстранился на секунду, чтобы стянуть с себя рубашку и снова вернуться к ней. Его руки двигались точно и уверенно, как будто он знал её тело до мелочей. А он и знал. Каждую её реакцию, каждый дрожащий вдох.

Моника чувствовала, как всё внутри неё горит. Но одновременно с этим — где-то глубоко — её не отпускало чувство, будто за ними кто-то наблюдает. Будто это неправильно. Будто...

Он резко уложил её на кровать, глядя сверху. Его дыхание было тяжёлым, взгляд тёмным от желания. Он расстёгивал пуговицы на её блузке, не торопясь, но и без капли нежности. Просто — нужно. Просто — жажда.

Он не стал спрашивать. Просто продолжал разжигать её, стягивая одежду, двигаясь по телу губами, оставляя на коже горячие следы. Она задыхалась, её спина выгибалась навстречу, а пальцы вцепились в его волосы, как будто это единственное, за что она могла держаться.

И только в темноте комнаты, под шум вентиляции и стуком их сердец, её глаза на секунду закрылись. Там, внутри, всё ещё жила вина. Но тело кричало совсем другое.

Его губы скользнули ниже, а пальцы нетерпеливо раздвигали ткань её формы... Но вдруг, как будто хрупкое стекло внутри неё треснуло. Вспышкой в памяти всплыли слова матери — "Он ко мне не прикасается..."

Моника будто на секунду вынырнула из воды.

— Райан, — прошептала она и мягко положила ладонь на его грудь, чуть оттолкнув. Он замер, приподнялся, глядя ей в глаза.

Она тяжело дышала, прикусывая губу. Взгляд был полон противоречий — желания и мучительного осознания.

Он приподнялся над ней, его тёплое дыхание касалось её щеки.

— Что случилось? — спросил он, внимательно глядя в её лицо. Но ответа не последовало. Моника лишь опустила взгляд, будто внутри неё шла борьба, слишком громкая, чтобы её можно было выразить словами.

Он не стал ждать. Снова наклонился, приник к её губам, словно хотел поцелуем вытеснить её сомнения. Его пальцы скользнули по линии её бедра, возвращаясь к тому, что уже почти произошло.

Но Моника вдруг снова положила ладонь на его грудь, отстраняя:

— Я... я плохо себя чувствую, — тихо, но твёрдо произнесла она, не поднимая глаз.

Райан замер. В его взгляде промелькнула сдержанная вспышка недовольства. Он отстранился, опёрся локтем о край кровати, повернулся к ней боком. На какое-то мгновение повисло тяжёлое молчание.

— Понятно, — коротко бросил он, не глядя на неё.

Она чувствовала, как он будто закрылся за секунду. Без истерик, без слов, но холод пробежал между ними, словно тонкая трещина по стеклу.

Моника отвернулась, уткнувшись в подушку, и стиснула губы.

Он не сказал ни слова, только поднялся, взял с кресла пиджак и бросил его на спинку.

— Я пойду приму душ, — сказал наконец, сухо.

И ушёл в ванную, оставив её в тишине, полупогружённой в собственную вину и растущее беспокойство.

Как только за ним закрылась дверь ванной, Моника сжалась на краю кровати, натянув на себя покрывало. В комнате снова повисла тишина, нарушаемая только приглушённым шумом воды. Мамины слова звучали в голове чётко, будто кто-то снова и снова их прокручивал: «Он не прикасается ко мне...»

Грудь сдавила тяжесть вины. Моника провела ладонью по лбу и закрыла глаза. Она больше не могла отрицать очевидное — то, что Натали чувствовала холод со стороны Райана, происходило по её вине. Это она была причиной. Она, которая каждый раз смотрела на него с желанием. Которая позволяла ему прикасаться. Которая сама не могла устоять.

«Я разрушительница чужой жизни», — подумала она, и пальцы дрогнули.

Но... она ведь всё ещё любила его. Несмотря на всё. Несмотря на стыд. Несмотря на собственную злость к себе.

Её сердце всё ещё колотилось быстрее, стоило ей вспомнить, как он смотрел на неё. Как его рука скользнула по её ноге в машине. Как он сказал: «Я не вижу тебя совсем в последнее время». Он скучал. Он тосковал. Он ждал.

Но можно ли всё ещё хотеть быть с ним, зная, сколько боли это причиняет матери?

Звук открывшейся двери выдернул её из мыслей. Райан вернулся. Его волосы были влажными, лицо — напряжённым. Он посмотрел на неё, но ничего не сказал. Просто прошёл мимо и сел в кресло у окна, взяв свой телефон в руки.

Между ними снова была тишина. Совсем другая, неуютная, почти ледяная.

Моника сглотнула, не зная, что сказать. Хотела ли она к нему подойти? Обнять? Попросить прощения? Или всё же сохранить это расстояние, хотя бы на время?

Не выдержав она встала с кровати, шагнув навстречу Райану. Сердце бешено колотилось, мысли путались. Она не знала, что именно ей нужно сказать, но чувствовала, что должна хоть как-то разорвать эту странную тишину, которая возникла между ними. Подойдя, она хотела произнести что-то, но он, не глядя на неё, резко сказал:

— Иди собирайся, нам пора.

Её глаза на мгновение остановились на его лице, и она заметила в его взгляде что-то, что её насторожило — какую-то тень грусти, возможно, разочарования.

— Ты злишься? — тихо спросила она, чувствуя, как её голос дрогнул от напряжения.

Он замер, немного поколебавшись, а затем встал, сняв с бедра полотенце, которое было слегка намокшим от воды, и с быстрым движением начал натягивать белье. Это движение было резким и будто небрежным, но в его действиях можно было уловить напряжённость.

Моника не могла не заметить, как он выглядит. Его тело было всё таким же привлекательным, как и раньше, и её внутреннее напряжение от этого только усилилось. Она следила за его движениями, не зная, как вести себя.

Райан, не обратив на неё внимания, продолжил одеваться, но голос его был чуть мягче, чем обычно:

— Всё в порядке. Одевайся.

Её сердце сжалось, понимая, что он не хочет больше говорить. Моника подошла, не выдержав тишины, и осторожно обняла его со спины, чувствуя, как его тело напряглось под её руками. Она прижалась к его спине, пытаясь передать ему хоть немного своего тепла, но в ответ почувствовала, как он напряжённо вздохнул.

Он слегка повернулся к ней, его глаза встретились с её взглядом, и в его голосе было что-то, что заставило её сердце сжаться:

— Я не пойму тебя, — сказал он тихо, но с резким оттенком в голосе.

Моника почувствовала, как её грудь сжалась от этого вопроса. Его слова не просто задали ей вопрос, они показали, что он разочарован, что не может понять, что происходит с ними. Она почувствовала себя виноватой, потому что не могла объяснить, что на самом деле происходит в её душе.

Моника застыла, услышав его слова, и внутри неё что-то дрогнуло. Он продолжал, не замечая её замешательства:

— Ты себя ведешь так с того момента, как призналась мне в любви, — сказал Райан, с лёгким упрёком в голосе. — Да, я понимаю, что ты молода и юна, и помню, какой у меня в твоём возрасте в голове был бардак. Но нужно придерживаться хоть какого-то постоянства, Моника.

Моника молча слушала его, её мысли начали стремительно метаться. Он думал, что всё это из-за её признания. Он полагал, что это было просто частью её эмоциональной буря, частью того, что она пережила после того момента. Но это было не так. Он не знал, что на самом деле стояло за её поведением. Он не понимал, что её отстранение не было следствием того, что она ему сказала, а связано с другими, куда более болезненными ощущениями.

— Он думает, что я веду себя так из-за того признания, — подумала она про себя, и её сердце сжалось. — Он не знает, что всё это больше связано с тем, что происходит между ним и мамой... с тем, что я сама не могу понять, что чувствую.

Моника стояла в тишине, тяжело дыша, ещё не в силах осознать, что только что произошло. Она ощутила, как воздух в комнате стал как будто холоднее, а её грудь сжала невыносимая боль. Всё было так запутано: её чувства, её переживания, и даже то, что она ощущала в этот момент, когда он снова отдалился.

Со словами «Жду тебя внизу» Райан молча вышел из номера, не оглянувшись, оставив её одну. Его слова ещё звучали в её голове, как отголоски — о том, как важно для неё быть последовательной, как важно придерживаться какого-то постоянства. Но Моника чувствовала, что она теряет саму себя в попытках угодить ему, быть такой, какой он хочет её видеть.

Она стояла у окна, смотрела на небо, пытаясь успокоиться, но мысли продолжали накатывать волнами. «Почему он не понимает?» — думала она, — «Почему он не видит, что происходит внутри меня?»

После долгих секунд молчания, она поднялась, взяла сумку и направилась к двери. Но перед тем как выйти, она ещё раз оглянулась на пустую комнату, словно прощаясь с чем-то, что уже было потеряно.