Месяц тишины

Прошёл почти месяц.

Дом Моррисов будто погрузился в режим молчаливого существования. Прежние тайные взгляды, робкие прикосновения и опасные встречи растворились в серой рутине, оставив после себя глухой осадок, который Моника носила в себе ежедневно.

С того вечера в отеле всё пошло под откос. Райан отдалился. Его фигура всё реже появлялась дома в обычное время. Он стал задерживаться в офисе допоздна, а иногда и вовсе уезжал в командировки — одна за другой. Он не писал, не звонил, не спрашивал, как у неё дела. Он будто отгородился стеной, и чем дальше он отдалялся, тем сильнее Моника чувствовала его отсутствие. А с этим приходила злость. На него, на себя, на эту невозможную связь, которая однажды началась и теперь не давала покоя ни днём, ни ночью.

В школе она перестала отвлекаться на разговоры с подругами. Больше не улыбалась без причины, не рисовала в тетрадях его инициалы. Она с головой ушла в учёбу, как в спасительный кокон. Готовилась к экзаменам до глубокой ночи, не позволяя себе думать о нём. После уроков — спортзал. Она бегала до изнеможения, будто могла выбегать из себя тоску и желание.

Он появлялся на кухне или в гостиной в редкие моменты, когда они с Натали, как по привычке, собирались поужинать вместе. Моника чувствовала его взгляд. Он скользил по ней мимолётно, осторожно, как будто боялся зацепить. Но и эти взгляды были редки, едва уловимы. Иногда она поднимала глаза, встречая его глаза, полные чего-то недосказанного. Но он отворачивался первым.

Она не видела его попыток приблизиться. И, если быть честной с самой собой, и не ждала больше. Столько дней прошли без него, что к тишине можно было привыкнуть. Только душа всё равно рвалась — раз за разом.

Пустоту заполнил Фил.

Он вернулся в её жизнь легко, почти незаметно. Просто однажды написал после занятий: «Эй, а ты не хочешь в кино с нами? Без всяких романтичных заморочек, чисто старые друзья.»

Моника колебалась, но в конце концов согласилась. И правда — просто кино. Потом боулинг. Потом кофе после учёбы. Он не заигрывал. Не лез с вопросами. Просто был рядом. В те вечера, когда Райан не возвращался до полуночи, и Натали ложилась спать одна, Моника возвращалась домой поздно, уставшая и спокойная, с немного очищенной головой. Фил слушал. Шутил. Делал вид, что не чувствует её эмоциональной отстранённости. А она, в свою очередь, делала вид, что всё это не из-за Райана.

В один из вечеров, когда дождь моросил за окном, а в доме было слишком тихо, Моника решила поговорить. Мама сидела в гостиной среди кучи бумажной волокиты, с чашкой кофе, вся в работе. Она не сразу заметила, что дочь вошла. На лице Натали было что-то странное — усталость, смешанная с печалью.

— Мам? — мягко сказала Моника, подходя ближе.

Натали вздрогнула, будто очнулась от долгих размышлений. — Привет, милая. Всё хорошо?

— А у тебя? — спросила Моника, присаживаясь напротив. — Мам, ты в последнее время какая-то... расстроенная. Ты же знаешь, я всё замечаю.

Натали потупила взгляд. — Не высыпаюсь, наверное... Работа.

— Это из-за Райана?

Наступила короткая, но тяжелая пауза. Натали поставила чашку на стол и слабо улыбнулась:

— Не хочу тебя этим нагружать. Это взрослые дела. Ты сейчас должна думать о себе, о поступлении, экзаменах...

— Но я волнуюсь, — перебила Моника, глядя ей прямо в глаза. — Ты можешь со мной поделиться.

Натали чуть сжала губы, и только потом тихо сказала:

— Нет-нет, всё в порядке, милая. — Натянутая улыбка. — Это просто временно. В браке бывают такие периоды. Мы справимся. Не думай об этом, пожалуйста. Я не хотела тебя расстраивать.

Моника не ответила. Она смотрела на мать — такую хрупкую, уставшую, всё ещё влюблённую в того, кто сейчас каждый вечер оставляет её одну. А сама думала: Я причина. Я та, кто всё это сломал.

И как ни старалась, не могла найти оправдание себе.