Глава 21

❤️Мои дорогие! 

Мы с вами уже на середине истории и приближаемся к финишной прямой. В первую очередь, хочу от всей души выразить искреннюю благодарность каждому из вас — за ваше терпение, за ваше доверие, за то, что остаетесь со мной до последней страницы. Ведь писать книгу — это не просто слова на бумаге, не просто набор предложений — это тяжелый труд, порой почти непосильный. Особенно, если речь идет о книге в жанре dark-romance. Этот сложный, с точки зрения психологии жанр, требует колоссальных сил, как моральных, так и физических. 

И сообщаю вам важную новость — история Джанан и Веспера завершится 26 июня, в этот день будут опубликованы финальные главы этого мрачного путешествия. 

В эти последние мгновения я испытываю лишь одно — искреннюю надежду, что вы не закидаете меня грязными тапками за финал, который вас ждет, потому что я лично от его написания просто умираю и хочу саму себя задушить за то, что пишу❤️

...

Джанан

Лиор сказал мне заманить Веспера в ловушку чувств — но что же это на самом деле означает?

Веспер должен быть поглощен вихрем сильных, порой непостижимых и запутанных эмоций. Все, что он ощущал до сей поры, — было лишь игрой и иллюзией. А я желаю, чтобы он начал таять, как однажды таяла я — благодаря его же стараниям.

Пусть он влюбится в меня или же возненавидит — так сильно, будто я способна разрушить его изнутри. А лучше — пусть почувствует все сразу — страсть и страх, нежность и ярость. Я хочу, чтобы он горел яростным пламенем, пока его воля не рассыплется под напором чувств. Пусть падет к моим ногам — покоренный, растворенный и полностью принадлежащий моему замыслу.

Веспер перестанет ощущать себя как Смерть — его эмоции станут тончайшей дымкой, зыбкими и неуловимыми, словно невидимый туман, который уменьшит его ощущение и сделает мягким под моим влиянием. Чувства — как искры внутри груди, что сохраняют иллюзию жизни, надежды и духа — отражают внутреннюю силу, сопротивляющуюся тьме забвения, что приносит сама Смерть.

Это так похоже на аллергика, который несмотря на аллергию на мед, все равно жадно его употребляет. Только я буду насильно вкладывать этот мед Весперу под видом сладостных иллюзий, превращая яд в невинный дар, или же подавать его ему в естественном виде.

«Теперь осталось лишь самой не поддаться... особенно, учитывая, как Веспер всеми силами пытается вывернуть меня наизнанку. Его цель —вернуть меня прежнюю, моя же — ни за что на свете не поддаваться ему».  

...

- Ты так и не поведала мне о содержании послания, что открыло тебе правду о Веспере и нашем отце, Джанан. С чего ты взяла, что я должен помогать тебе с твоей просьбой? — спрашивает Пол, сидя в кресле напротив меня. Его голос звучит деловито, но в нем также спрятана тонкая ирония. — Или тебе кажется, что раз твой псевдо-муж врезал мне, и он явно ценит твое внимание к своей персоне — этого слепой не заметит, — я тут же должен проявить снисхождение? Может, ты и моя сестра, но уж очень упрямая и доставляющая мне немало хлопот.

«Так это Веспер врезал ему? Надо же! Еще неделю назад я бы точно была тронута этим жестом со стороны моего муженька, поверила бы в его любовь, почувствовала, что, может быть, он действительно дорожит мной настолько, чтобы вступиться за меня. Но сейчас — другое. Взяв свои эмоции под контроль, я смотрю на эту сцену без иллюзий, с холодной ясностью. Одинокая бабочка порхает в животе, но я быстро душу ее — не даю ей раскрыть крылья».

- Я расскажу тебе, — голос мой звучит твердо и спокойно, словно стена, за которой скрыта вся глубина моих чувств. 

Вернее, за ней скрыта правда.

«После пробуждения я не застала Кристина Белчера — день уже клонился к ночи. Арабелла тоже быстро исчезла из моего поля зрения: уехала домой, как только убедилась, что со мной все в порядке. Перед тем, как уйти, она оставила свой номер телефона, чтобы у меня была возможность связаться с ней. Мы обязательно скоро встретимся. Во-первых, потому что мне она приятна, как человек — искренняя, светлая, с той особой теплотой в взгляде. А во-вторых, потому что она — дочь одного из подозреваемых. И если брат все-таки отдаст мне заветную флешку с моей программой, мне не придется рассчитывать на знакомство с Арой — я смогу напрямую добраться до ее отца».

- Тебе так сильно нужна эта флешка? Настолько, что ты готова пойти против себя и своих принципов? А как же твоя жажда справедливости, твоя стойкость? Ведь я лгал тебе, и теперь ты собираешься открыться мне. Как необычно, как непривычно — это не похоже на тебя, Джанан, — с самодовольной улыбкой произносит он, глядя мне прямо в глаза.

- Будешь нотации читать? 

Я сижу на кресле, сложив ногу на ногу, чтобы сохранить спокойствие и контроль — пусть и в условиях нарастающей напряженности.

- А ты в них нуждаешься? — усмехается он, смотря на меня с интересом, будто видит впервые.

- Может, нуждаешься ты? — нападаю в ответ. 

- Джанан, ты то зубки оскаливай — я быстро их заточу. Ты знаешь, как я это умею.

- Снова ударишь меня? 

Замолкаем. Оба.

«Я знаю, брат вряд ли когда-нибудь попросит у меня прощения, и в глубине души я этого не жду — ведь сердце Пола давно утратило способность к искреннему раскаянию. Так порой случается, когда твои поступки — действие за действием приобретают все более мрачный оттенок, — и удар по мне уже кажется лишь каплей в океане его собственных грехов, мелким и ничтожным по сравнению с тем, что он уже сотворил. Смерть стала частью Пола Хардинга и позволила ему утратить человечность». 

Пф, а Веспер в первые недели нашего знакомства пытался убедить меня в своей важности, в той огромной роли, что он якобы играет в нашем мире. Но что до того, как узнала, кто он такой, что после, считаю Смерть несправедливой, жестокой силой, что забирает не только наше физическое существование, но и наши мечты, надежды и следы в жизни близких. Эта несправедливость кажется особенно тяжелой, потому что Смерть приходит без предупреждения и зачастую слишком рано, разрушая все планы и оставляя после себя непоправимую пустоту.

- Джанан, — вырывает меня из моих размышлений брат. — И я, и Веспер знаем, что автором того послания для тебя является Жизель, но она бы не могла сама передать его тебе. Это сделал кто-то из людей. Этот кто-то присутствовал на вашей помолвке. Потом, возможно, заманил тебя в аэропорт и устроил настоящий шум, подорвав сначала самолет, а потом ангар.

- Сообщение, — вдруг выпаливаю я.

- Что за сообщение? 

- Глену... я... — черт, а в этом, оказывается, не так просто признаться. — Подавшись эмоциям, я не сразу поехала в аэропорт.  

Смотрю в глаза брата и думаю, а не пожалею ли я о своих откровениях? Ведь Пол не раз давал мне понять своими действиями и словами, что ему нельзя доверять, но как мне тогда вернуть мою программу? 

Нога нервно начинает покачиваться. 

«У меня нет выхода».

- Я остановила машину в сердце города и села в автобус. Направилась к старому гаражу на парковке — тому месту, где мы с Джерри часто отдыхали с нашими одноклассниками. Там я вдруг встретила Глена. Он сообщил, что ему было отправлено сообщение с моим местоположением. Я испугалась и поехала вместе с ним в аэропорт.

- Зачем ему понадобилось в аэропорт? — резко перебивает меня брат. — При чем, в частный. 

- Ему пришло долгожданное приглашение из Оксфорда. 

Пол разразился смехом, задрав голову. Этот смех — самодовольный, наглый — звучит словно издевка, и кажется, что он смеется надо мной.

- Я сказала что-то смешное? — не выдерживаю.

- Думаешь, каждому второму Оксфорд рассылает приглашения — и билет на частный рейс к нему в придачу? — спрашивает он меня с таким спокойным и будто бы невинным выражением лица, словно только что не смеялся в голос. Его глаза остаются холодными, а голос — ровным и бесстрастным, когда он набирает номер на телефоне, который после прикладывает к уху. — Нужно еще раз внимательно проверить детализацию звонков и сообщений Глена Вестона, особенно за конец сентября. Обязательно осмотрите почтовые ящики. — он замолкает на мгновение, как бы взвешивая каждое слово. — Все просмотрите: удаленные сообщения, архивы, содержимое жесткого диска... Если потребуется, загляните к нему домой и заберите всю электронику, которую он использовал при жизни. Разберите ее по частям, но найдите мне это чертово приглашение из Оксфорда и билет на самый частный рейс. Конечно, выясните, кто его послал. Поставьте этой задаче ряд особой важности и... секретности. Доступ к результатам могут иметь только лица первого уровня секретности. 

Пол резко отключается и бросает себе на коленки.

- А разве ты не мог узнать откуда тянется нить, просто поговорив с теми же работниками, которые готовили самолет к вылету? Стюардессы, пилоты... 

- Все погибли, Джанан. Все. Трупы членов команды технического обслуживания нашли обгоревшими после того, как удалось потушить ангар. Предварительно, их задушили. Экипаж был подорвал вместе с самолетом. Тот, кто такое проворачивает, следов не оставляет.

- Этот кто-то связан с Жизель? 

- Возможно, — отвечает он, кивая. — Но для этого ты должна полностью пересказать мне содержание послания, которое она тебе оставила тем роковым вечером. Возможно, мы сумеем найти связь. 

Откидываюсь на спинку кресла, находясь в небольшом шоке от того, что услышала. 

«Но с кем из людей может быть связана Жизель? И главное — зачем ей это все? Ведь я — ее главный инструмент в отмщении Весперу. Чего она ищет среди людей? Неужели она надеется с их помощью остановить своего брата, помешав ему разжечь войну между кланами? Но именно тот хаос, произошедший в день помолвки, сделал пламя раздора еще ярче и необузданнее. Тогда я совсем, кажется, не понимаю Жизнь, и то к чему она меня толкает, ведет».

- В том послании не было ничего особенного, — без всяких эмоций начинаю я, смотря прямо в глаза брата. — Жизель поведала мне о том, кто такой Веспер, и как я и отец связаны с ним. Посоветовала мне держаться от своего братца подальше, потому что он играет со мной и не испытывает ко мне никаких искренних чувств. На этом все.

Я решаю умолчать о видео, потому что чувствую — его содержание касается только меня и Веспера. Брату ничего не даст знание о тайных отношениях Веспера с Нокс. И более того, я еще не уверена, то могу настолько подставить того, кто помог Жизель с тем, чтобы я узнала правду.

«Когда я осознала, что могу доверять сестре Веспера? Ведь она — Жизнь — та, что владеет колоссальной силой, влияющей на все, что происходит вокруг. Жизнь сама по себе — вечная игра, в которой я становлюсь марионеткой, такой же уязвимой и беззащитной, как в лабиринте Смерти. Черт возьми, она приласкала меня, словно маленького, заблудившегося котенка, подарила надежду. И я приняла ее потому, что в тот момент больше всего я нуждалась именно в ней».

- И это все? — я киваю. — Где было послание? На телефоне? — снова киваю. — Куда ты его дела? 

- Кажется, он разбился, а потом... я оставила его в том саду, где нашла, — неуверенно отвечаю я. 

Пол на секунду прикрывает глаза и громко выдыхает.

- Умом ты не блещешь, — решает оскорбить меня он. — Но и я не лучше, раз позволил провернуть такое прямо перед собственным носом. 

- Моя часть сделки выполнена, Пол. Теперь гони мне флешку.

- Я не могу отдать тебе ее.

Закатываю глаза.

«Конечно, а чего я ожидала от своего лживого брата, который в очередной раз сыграл на моей наивности? Только в этот раз я не стану грызть себя за это. Больше нет».

Уже собираюсь уйти, как Пол произносит два слова, заставивших меня продолжить слушать его: 

- Ее украли.

Брат поднимается с кресла и наливает себе виски в стакан, предварительно, как-то нервно, избавившись от пробки на бутылке, которая в итоге отлетела в сторону камина.

- Но... как? — спрашиваю, находясь в полном шоке, потому что не могу поверить, что брат мог так подставить себя и клан. — Ты, должно быть, шутишь.

- Нет, — спокойно отрезает он, делая глоток и снова переводя на меня взгляд. — Думаешь я, ярость города Глазко, не могу допускать ошибки, Джанан? 

- Но нет... ты... ты всегда все держишь под контролем.

- Как видишь, не всегда. Перед вашей с Веспером помолвкой пропал Стив, помнишь такого? Один из твоих, как ты считаешь, невинных друзей, который, по твоему мнению, не мог работать на наших врагов, однако из нашей тюрьмы он сбежал, а еще прихватил с собой флешку. 

- Но из тюрьмы клана невозможно сбежать, Пол! — начинаю нервничать я.

Не замечаю, как сама встаю с кресла и подхожу к брату, чтобы лучше видеть его глаза, которые остаются холодными и спокойными, пусть взгляд и напряженным. 

- Невозможно, если тебе с этим не помогают свои же.

Взгляд Пола переменился. Он стал как-то странно смотреть на меня. И тут меня перемыкает: 

- На что ты намекаешь? Считаешь, что это я организовала ему побег? 

- Сначала я так думал, пока мне не доложили, что в тот день ты не вылезала из виллы Веспера, — вздохнув, он продолжает: — И понял, что это не ты. Но тот, кто это сделал знал нашу систему достаточно хорошо, чтобы организовать подобное. Я тогда нормально так отвлекся на дела, происходящие дома, и на подготовку к помолвке. 

- Но прошло уже довольно много времени, Пол. Если бы флешка оказалась у врагов клана, то ею бы уже давно воспользовались. Почему тянут? И я все еще не верю, что Стив мог пойти на такое. 

- Как же тебе нравится лестно думать о своих друзьях, но только не обо мне, — с какой-то нервной усмешкой говорит он и, сделав последний глоток, ставит тублес на стол с громким стуком. 

Пол не смотрит на меня, а куда-то перед собой, и я понимаю почему: он впервые показал мне, что может быть уязвимым. Пол Хардинг — мужчина, который никогда не показывает свои слабости, даже членам своей семьи. Его тень всегда скрывает раны, страхи и сомнения. И вот, в один момент, он невольно прокололся, а теперь переживает об этом.

Что мне теперь делать? Пол поставил в непростое положение не только себя этим откровением, невольно сорвавшемся с его губ, но и меня — ту, для которое подобное в новинку. Я никогда не сталкивалась с подобным откровением с его стороны — нежданным, уязвимым, почти хрупким. 

- Пол... ты ревнуешь меня к моим друзьям? — с усмешкой спрашиваю я, сложив руки на груди.

Решаю, таким образом, попытаться вернуть нас в старое-доброе враждебное состояние, потому что к новому, мирному моя суть не оказалась готова, но Пол будто не собирается облегчать мне задачу. 

Оборачивается ко мне и, смотря мне прямо в глаза, произносит: 

- Да, Джанан, я ревную. Потому что у тебя всегда был этот Джерри: Джерри, Джерри и еще раз Джерри. Ты знаешь, как мне было хреново приходить в школу и слышать от учителей: «Джанан и Джерри — словно брат и сестра, такие озорники и так похожи друг на друга»? А потом видеть, как ты каждый вечер сбегаешь из дома к нему, оставляя меня одного со всем этим дерьмом и матерью, что свихнулась после гибели отца?! Ведь моя собственная сестра осуждает меня за то, кто я есть! И решила найти мне замену — доброго мальчишку, тот, кто, в отличие от меня, не убивает людей! А мне интересно: если бы сейчас был жив отец, ты бы тоже его осуждала?! Или у тебя это так... выборочно?! Может, и ему замену бы нашла?!

Не выдерживая этой волны гнева, я даю Полу звонкую пощечину, чтобы разорвать этот мерзкий крик, исходящий из его уст и похожий на яд. Он, словно ни в чем не бывало, лишь усмехается в ответ и продолжает смотреть на меня с тем самым привычным ему самодовольством. Ни следа боли и отчаяния, что еще недавно украшали его лицо. Пол Хардинг снова одел на себя маску тихой ярости.

«Скрывает внутри себя сильные, яростные чувства, но при этом внешне сохраняет спокойствие и невозмутимость. Вот бы я могла бы быть такой, как он. Уже давно бы справилась с Веспером».

- Ты даже мертвого отца любишь больше, чем меня. 

С этими словами он разворачивается и уходит, оставив меня одну с тем, что я только что услышала. 

«Так это я, оказывается, во всем виновата?», — горько усмехаюсь вслух. — «В том, что мой родной брат так ужасно относится ко мне? И все из-за того, что когда-то увидела, как Смерть убивает моего отца и, с тех пор, возненавидела ее и все, что с ней связано?».

«Ты не в чем не виновата, мой боец», — вспоминаю слова папы.

- Как видишь, папа, очень даже виновата.

- А вы любите себя винить, — говорит кто-то за моей спиной и я резко оборачиваюсь. — Даже так, мне кажется, это ваше любимое занятие.

Мракнос — высокий, изящный старик с благородной осанкой и вечно неподвижным, словно высеченным из камня лицом, стоит передо мной, держась за трость обеими руками. К моему удивлению, он уже не спешит скользить взглядом по моим ногам, как это было при нашей первой встрече, — вместо этого в его глазах загорается что-то иное, тонкое и многогранное, словно тень прошлого, скрытая за загадочной маской.

- Сначала вы винили себя за смерть отца, но, познав суть Веспера на собственной шкуре, поняли, что против Смерти сложно выстоять, а уж маленькой девочке, тем более. Но вы время зря не теряли. Быстро переключились и начали винить себя за свою наивность, пока, наконец, не взяли себя в руки и не начали действовать. Похвально, но довольно слабо, потому что, спустя день, уже готовы начать грызть себя за то, что не поняли родного брата.

- Я не собираюсь грызть себя, — твердо и четко заявляю я.

- На самом деле, я рад это слышать, потому что, знаете, зло — ни в смерти, ни в убийствах, а в болезни и угрызении совести. Одно калечит тело, другое душу. Надеюсь, я дал вам достаточно пищи для размышлений. 

Мракнос улыбается мне, затем легким движением кивает мне головой, словно прощаясь без слов, и, слегка цокая туфлями по паркету, медленно удаляется из гостинной.

«Любят же прихвостни Веспера мне про прощение себя трещать: что Влад, что теперь Мракнос».

А-р-р-р... насколько же мне все это надоело. Чертову флешку украли, а без нее я чувствую себя беспомощной, словно без рук. Найти информацию о трех подозреваемых — задача не из легких. Еще и брат решил всколыхнуть мои чувства, которые я сама приглушила ради внутренней тишины, держась сдержанно, как в прочной узде. 

«Стив, какого черта ты украл флешку?» — еще один вопрос, который теперь не оставив меня в покое, пока я не получу на него ответ.

Психую и топаю на кухню в надежде найти в холодильнике любимое ванильное мороженое. Жаль Влада здесь нет. Он всегда заботился о его наличии, зная, как это лакомство успокаивающе действует на мою нервную систему.

- Не меня ищешь? — слышу насмешливый тон за своей спиной, пока роюсь в морозильнике. 

- Возможно, ведь ты ни чем не отличаешься от сосульки, которая одиноко свисает на крышке морозильной камеры, — огрызаюсь я и громко захлопываю дверцей морозильной камеры, так как, черт возьми, мороженное я в ней не нашла.

- Беда с нервами, любимая? 

«Ох, а я и забыла, что мы теперь так друг друга называем. Искусно же лжем друг другу: я — ради того, чтобы от него избавиться, а он, чтобы перевести меня на свою сторону».

Оборачиваюсь с улыбкой на лице, чтобы съязвить Весперу, но тут же замолкаю, потому что... Веспер, одет в шикарный смокинг и с хитрым прищуром смотрит на меня. 

- Что это на тебе? — спрашиваю, озадаченно глядя на него. — Хотя нет, не правильный вопрос, куда это ты? 

- Не «ты», а «мы», — строго отвечает он. — Меня ждут на благотворительном вечере, на который ты меня будешь сопровождать. 

- А ты меня спросил, хочу ли я это делать? — спрашиваю, а потом усмехаюсь из-за собственной тупости. — Ну да, конечно, ты ведь никогда меня не спрашиваешь.

Веспер осаждает меня острым взглядом, а потом медленно, словно паук, идет ко мне. Каждое его движение наполнено скрытой опасностью — будто он боится, что я, его потенциальная жертва, учую намек на угрозу и попробую вырваться, и тогда разорву  нити его паутины, которую он так бережно и долго создавал, — плетеная ловушка, в которую он верит, что я еще могу попасть.

В очередной раз окутав мою шею своими холодными, длинными пальцами, от которых мое тело уже не покрывается мурашками из-за страха, а, скорее, от предвкушения, Веспер безотрывно смотрит в мои глаза, чтобы снова увидеть меня насквозь.

- Как думаешь, — резко начинает говорить он тихим, вкрадчивым голосом. — Мы можем этим вечером побыть обычными молодоженами без всяких сюрпризов с твоей стороны? Я бы очень этого хотел, ведь скоро оставлю тебя и вряд-ли когда-либо еще стану играть в брак. 

- Конечно, покинешь и направишься прямиком в заточение, — спокойно говорю я. — И я не буду по тебе скучать.

Нагло лгу, ведь сомневаюсь, что осадок от встречи с Веспером пройдет мгновенно, но мне необходимо вывести Веспера на эмоции. 

«Твоя задача — избавиться от него, Джанан. У тебя с Веспером нет никакого будущего, а чтобы построить собственное — он должен исчезнуть».

- Я вижу, Джанан, что ты не честна со меной. Но, знаешь, я больше не собираюсь наказывать тебя за эту ложь. Вместо этого, я буду просто наблюдать, как ты все глубже погружаешься в ее темные воды, чувствуя, как она разъедает тебя изнутри. И когда в трудный момент тебе вдруг захочется поддержки — чтобы выбраться из этого бездны — я еще подумаю, стоит ли мне тянуть тебя обратно, или оставить тебя там, среди бескрайних теней своих иллюзий.

Он отпускает мою шею, продолжая смотреть мне в глаза.

- А теперь будь хорошей женушкой. Одень платюшко, как послушная девочка, и сопроводи меня на этот благотворительный вечер. Мрак, я очень хочу потанцевать с тобой, чтобы, держась за твою руку, вновь ощутить тепло твоих ладоней, почувствовать, как твои ребра чуть поднимаются и опускаются под моими пальцами, ведь за секунды я мог бы их переломить — так сильно выводишь меня из себя. Мое желание лишить тебя возможности дышать, говорить — оно становится все сильнее с каждой минутой.

Усмехаюсь ему в лицо, так как не собираюсь больше давать ему возможность запугивать меня.

«Он не может убить меня, и в этом моя сила и его слабость».

Кладу ладонь ему на лицо и от моего прикосновения он вздрагивает, но продолжает с особой внимательностью наблюдать за мной. 

- Конечно, любимый. Я одену платье, как хорошая женушка, — представляю, как он сейчас таит внутри от моего послушания, но я еще заставлю его гореть. — Мне нужен час.

Мне как раз есть что подкинуть, чтобы повысить температуру тела Веспера еще на несколько градусов. 

- Это что, мать твою, такое? — с особым напряжением в голосе спрашивает меня мой муж, когда я спустя час медленно спускаюсь к нему в платье, которое купила во время своей прогулки по центру Лондона. 

- Платюшко, — с усмешкой отвечаю я, но вдруг на последней ступеньке спотыкаюсь и чуть ли не падаю на Веспера, но он вовремя успевает придержать меня за талию. — Упс, я такая неловкая.

- Джанан, — рычит Веспер мне прямо на ухо. — Твое тело... оно... практически обнажено. 

«О да, Веспер, оно обнажено. Представляю, как ты сейчас горишь внутри от возбуждения и негодования одновременно, глядя на меня в таком виде».

На самом деле, платье действительно довольно откровенно, но я чувствую себя в нем достаточно комфортно. Оно яркое, эффектное, выполненное из полупрозрачной ткани с серебряно-черным мерцанием. Но то, что напрягает в нем Веспера, так это глубокий V-образный вырез до талии и прозрачные вставки телесного цвета в области живота с зубчатым декором, создающие иллюзию оголенной кожи. О, еще полностью обнаженная спина, на которой сейчас лежит его холодная ладонь.

Я в восторге, не понимаю, почему Веспер напрягается. 

- Ты не давал особых указаний по поводу того, какое платье мне надеть, — спокойно начинаю я, немного отступая от него.

Веспер вдруг проводит по мне оценивающим взглядом. Его глаза — темные, как бездонная пропасть, —всматриваются в каждую складку моей фигуры, в каждую тень на моем лице. Внезапно его губы медленно искажает тонкая улыбка, она словно шипы, пронзающие спокойствие.

- Мне нравится, — говорит он, его голос низкий и мягкий. — Подстать жене самой Смерти. Надеюсь, ты осознаешь, каким статусом обладаешь, будучи простым человеком. Хотя, — он делает паузу. — Нет, ты этого не понимаешь, ведь не придерживаешься моей стороны, моих взглядов. А могла бы поставить всех на колени. Стоит тебе меня только попросить, и я пойду по головам рядом с тобой, — его улыбка становится еще холоднее.

- Спасибо за предложение, но я, пожалуй, откажусь, — уверенно заявляю я, скрестив руки на груди.

- Это не предложение, Джанан, а твоя судьба. Я заставлю тебя следовать за мной, пока мы вместе. Можешь идти на поводу у Жизни. Пытаться довести меня до эмоций, которые ослабляют меня и могут лишить свободы, но я сделаю все, чтобы разыграть эту партию с большей выгодой для себя даже, если в итоге все равно проиграю.

Он разворачивается и следует к выходу, а я иду за ним, размышляя над его словами:

«Веспер хочет разжечь конфликт между кланами, чтобы ослабить Жизель — он имел в виду это, когда говорил, что сделает все, чтобы разыграть партию в свою пользу? Возможно, с этим как-то связан благотворительный вечер, на который мы направляемся».

- А ты что... не можешь нас перенести на этот вечер? — спрашиваю, когда мы выходим из дома. — Ты же следил за мной, используя свою силу. 

- Перемещение требует сил, особенно на большие расстояния. А в ситуации, когда от меня хотят избавиться, я предпочитаю экономить, — объясняет он, открывая дверь машины в приглашающем жесте.

«Надо же».

- Зачем нам ехать на это мероприятие? — спрашиваю я, когда мы уже сидим в одной из машин нашего кортежа, медленно движущегося по вечернему Лондону. 

За окном мягко мерцают огни, а внутри меня бушует микс любопытства и предчувствия.

- Мне нужно встретиться кое с кем, — отвечает Веспер коротко, его голос холоден и спокоен. — Остальное тебя не касается.

«Пф, так-то. Мистер-секретность».

Похоже, этим вечером, я — просто декоративный элемент, словно украшение на его руке: всегда рядом, всегда красивое, но в сути — ничего не значит. Эта роль меня давно утомила, и я нутром ощущаю: за всем этим скрывается нечто большее. По крайней мере, на это надеюсь. 

«Благотворительный вечер — это пристанище для известных, крупных политиков. Вдруг мне удастся что-нибудь узнать что-нибудь полезное, что наведет на продажу людьми в Лондоне».

Мы подъезжаем к зданию — выдающейся постройке с классическими линиями и викторианским величием. Вход  в него, украшенный изящной аркой и колоннами, как ворота в другой мир, где маски безразличия и притворства скрывают истинные лица. Нарядные гости, словно фигуры из старинного портрета, ступают по дорожке, шепчутся и улыбаются друг другу.

Веспер открывает мне дверь, его рука, твердая и уверенная, легко берет мою ладонь в свою.

- Должен тебя предупредить, — шепчет он, ведя меня по красной дорожке к входу. — В Лондоне я более популярен, чем в Глазко и любых других городах Шотландии. Здесь многие знают меня. Возможно, некоторые даже догадываются о моей истинной природе. Поэтому — держись рядом и не попадай в глупые ситуации.

- Слушаюсь, ваше смертельное величество, — отвечаю я с легкой иронией, делая вид, что мне это по боку.

- Я серьезно, Джанан. Будь рядом. В последнее время многие хотят достать твоего брата через тебя. Недавняя погоня за тобой тому подтверждение. 

«Не только недавняя погоня, но и все преследование в Глазко. Брат и Веспер не сообщили мне, кто именно преследовал меня и Арабеллу, однако подруга случайно подслушала их разговор с отцом и узнала, что за этим стоят люди Фридамора».

Весперу я лишь киваю, потому что в следующую секунду всем моим вниманием завладевает просторный холл с высокими потолками, украшенными лепниной и кристаллической люстрой. Атмосфера вокруг пронизывает богатство и статус: зеркала с изящными рамами, картины в позолоченных рамах, антикварные предметы — все говорит об именах, что здесь проводят свои дегустации власти и секретов.

Когда мы входим в зал, я мгновенно чувствую: это место живет своей жизнью, полную теней, что возвышаются над каждым из присутствующих и ведут свою игру. Более пятидесяти гостей — женщины и мужчины в великолепных вечерних нарядах, словно вышедшие из другой эпохи, создают полумрак роскоши и тайных договоренностей, в котором я, в связи со своей неопытностью, рискую потеряться. 

И будто бы Веспер единственный здесь, кому я могу доверять. Привел ли он меня сюда специально, чтобы я прочувствовала это? Могу только догадываться. Он ведь так стремиться к тому, чтобы я снова смотрела на него, как раньше.

Я осматриваюсь, и вдруг кто-то чуть не сносит меня с ног.

- Джанан, это ты! Как я рада тебя видеть! — чей-то голос, насыщенный радостью, разрывает тишину. 

Ара?

- Арабелла, имей приличия, — строго говорит мужчина, стоящий рядом с ней.

И по его улыбке я сразу понимаю — это Кристиан Белчер. Как же Ара похожа на него. Ее черты — тонкие, грациозные, словно вырезанные из самого тончайшего стекла — вобрали в себя частичку его силы и мягкости одновременно.

- Перестань, пап. Я все же, человек, который имеет право показывать свои эмоции, — отвечает Ара, не переставая улыбаться мне.

Она одета в голубое шелковое платье — мягкое, струящееся, оттеняющее цвет ее глаз.

- Здравствуй, Джанан. Позволь представиться, Кристиан. Отец Арабеллы, — он берет мою ладонь и приветственно касается ее губами. — Ты была совсем маленькой, когда мы в последний раз с тобой виделись. Ты очень на него похожа, на Уилла. 

«Ну здравствуй, один из подозреваемых».

- Вы знали папу? — произношу я в дыхании, чувствуя, как рука Веспера охватывает мою талию. Мне хочется отпрянуть от него, уйти, забиться в угол, спрятаться, лишь бы не чувствовать его касания, когда мы говорим о моем отце. — Вы знали его?

- Конечно, мы были друзьями с ним, — его глаза полны памяти и одновременно некой тяжести, как у человека, потерявшего многое. — Меня очень огорчила его смерть, но я помогаю Полу, чем могу.

«Помогаете, значит? Тогда почему Креван не рассказал мне об этом в письме?».

- Папа много рассказывал о вашей семье. Вы действительно гангстеры?

- Это не вежливо, — тихо рвется из уст Кристиана, и я замечаю, как Ара, не обращая внимания на него, берет два бокала шампанского с подноса официанта.

- Держи, Джанни. Выпей, а то здесь стало слишком душно, — говорит Ара, протягивая мне один из бокалов.

Я неуверенно тянусь за ним, и тут же рука Веспера выхватывает мой напиток из рук подруги. 

- Джанни, — передразнивает он, ставя мой бокал на ближайший стол. — Алкоголь пить запрещено.

- Веспер, не будь такой букой, — наезжает на него Ара, на что Веспер в ответ ей улыбается и тихо смеется, и от этого внутри меня образовывается странное ощущение — ревности, смешанной с трепетом. 

«Ты не ревнуешь, Джанан. Контролируешь эмоции. Ничего не чувствуешь».

Первые минуты благотворительного вечера я сопровождаю Веспера по залу, где его приветствия — как знаки власти. Большинство — члены Кабинета министров и Парламента Великобритании. И, очевидно, они знают Веспера, раз так приветливо здороваются с ним. Один толстяк так вообще чуть не полез обниматься с ним, но по одному взгляду Веспера понял, что этого лучше не делать.

- Веспер, — вдруг говорит кто-то, мало мне знакомый, — Я слышал, что ваша жена — настоящая красавица, но чтобы настолько? Подстать вам, мой друг. Вы у нас вообще стареете? 

Я опускаю глаза, делая вид, что не слушаю. Никогда не любила подобные мероприятия. Ничего не изменилось.

- Еще и скромница, — ахает какой-то мужчина.

- Первое впечатление обманчиво. Она и палец может отгрызть, — говорит Веспер, и его голос звучит серьезно, чуть дерзко. — И член тоже.

Окружающие взрываются смехом, но, по взгляду Веспера, вижу, что ему самому далеко не забавно от сказанного. Будто он только что не пошутил, а реально пригрозил моими возможностями...

- Слышал, в Лондон пожаловал сам Пол Хардинг. Представители обоих кланов Глазко здесь... Неужто угроза Фридамора так велика, что вы отчаялись и приехали просить о помощи у Лондона? — произносит кто-то, и в его голосе чувствуется слабая издевка, вызывая легкую волну смеха, которая быстро расходится по залу, как тихий шепот ветра.

Я сжимаю талию мужа, и все мое существо кричит: «Бросься в эту толпу, разгони их! Чтобы они замолчали навсегда... » .

«Не забывай, Джанан. Может быть, среди них есть те, кто напрямую замешан в грязных делах с Абрамсоном», — холодно шепчет мне голос рассудка, прячась в тени моего сознания.

- Да, мы не ожидали, что Фридамор окажется настолько сильным противником, — говорит спокойно Веспер. — Вся эта борьба — игра по его правилам.

Поднимаю на Веспера свой взгляд, смотрю на него с осуждением, но он словно меня не замечает. 

«Черт побери, что он творит? Почему решил показать им нашу слабость? Почему разыграл на публике нашу уязвимость?».

- Да пора давно положить этому Фридамору конец, — прерывает тишину голос из толпы, грубый и потому еще более настойчивый. — Он — причина смерти Виктории Блейк!

- Его вина не доказана! — вмешивается кто-то другой. — Никто не знает, кто подорвал машину!

- Глупо не видеть очевидного. Это он устроил хаос в Глазко. Убийство в высших эшелонах — и все ради его амбиций. Черт возьми, это он — причина всего!

Мужские и женские голоса сливаются в гул, словно буря, охватывающая мою душу. Мне становится так тяжело, что я, будто утопая, прижимаюсь сильнее к Весперу, чтобы удержать себя. Его рука, лежащая на моей спине, становится тяжелей, напряженность во всем теле — видна даже в его редких движениях.

- Что скажете, Джанан Хардинг? — неожиданно переводит на меня взгляд незнакомая женщина, лет пятидесяти. — Вы, как молодая представительница клана, поддерживаете выход Шотландии из состава Великобритании?

Я сжимаю губы и, не в силах скрыть раздражения, отвечаю четко и резко: 

- Мне все равно. Главное, чтобы с моим кланом было все в порядке.

Гул возмущения тут же взрывается вокруг меня: «Ей все равно!», «Не повезло брату с сестрой!», «Деточка еще совсем глупа и наивна!», «Оставьте девушку в покое!».

Голоса сливаются в звуковой водоворот, превращая пространство в хаос — и только мои внутренние силы удерживают меня, чтобы не поддаться панике.

 «Эмоции под контролем. У меня есть над ними власть. И ни у кого больше нет: ни у толпы, ни у Веспера».

Я ощущаю, как рука моего мужа, — его ладонь, что с уверенностью опекает мою спину, — становится тяжелее. Его тело, казалось бы, вблизи меня, еще больше напрягается — каждое движение будто отмечено внутренней борьбой. Словно он дает понять мне, что я могу опереться на него, что он держит меня и борется за нас двоих, несмотря ни на что, и мне не нравится это чувство. 

И в этот критический миг, когда собственные чувства дали сбой, а окружающие вывели на эмоции, я не выдерживаю и восклицаю, срывая голос:

- Хватит!

Мгновенно все стихает, словно кто-то щелчком выключает громкоговоритель. Даже те, кто все это время следил молча за происходящим, затаили дыхание. В моем крике, словно молнии, слышался вызов, опаленный порохом напряжения.

- Вся эта чехарда в моем клане вас не касается! — выкрикиваю я, и мой голос, полный гнева и боли, разносится по всему залу, заставляя всех замереть.

- Еще как касается, — мягко и одновременно угрожающе произносит незнакомец со вскинутым подбородком. — В случае чего ведь Англия придет на помощь! Больше вам не на кого положиться! А вы бы, дорогуша, лучше помолчали, иначе никакой помощи от нас для вашего брата вам не видать... В вас, молодых, это неугомонное шило в заднице... 

- Не смейте затыкать рот моей жене, — прерывает его резко Веспер. Он делает шаг навстречу оппоненту, и тот, словно почувствовав его силу, будто становится меньше в своем росте. Я знаю каким мой муж может быть, когда гнев вспыхивает в его глазах — он способен быть страшен и непреклонен. — Она имеет право на собственное мнение, каким бы оно ни было. Запретить ей выражать его — значит, на самом деле, выступать против меня самого. Поэтому, если еще раз посмеете заткнуть ей рот, я лично вставлю вам шило в задницу и буду вертеть вас на нем, пока мне это не надоест. Я ясно выразился или мне повторить снова?

Все присутствующие молчат, слушая внимательно угрожающую тираду Веспера. Я же с вниманием и терпением всматриваюсь в лица каждого, словно ищу ниточку надежды, которая способна привести меня к ответу. Возможно, сейчас кто-то из них случайно выдаст то, что скрывает — о продаже людей в Лондоне, в которой замешан Фридамор. Звучит невероятно, почти как выдумка, но я все же жду даже самого маленького знака.

Внезапно тишину прорезает громкий хлопок. Взоры всех мгновенно обращаются к источнику звука. Из толпы выходят две фигуры: Финли и Нокс МакНамеры. Тот, что, по легенде, — двоюродный брат Весперу, — улыбается во весь рот, его лицо сияет самодовольной уверенностью, а руки хлопает в ладоши с азартом. Его жена — с холодным пренебрежением осматривает присутствующих. 

Наконец, она останавливает взгляд именно на мне, и я не отвожу от нее свой. Только вот она смотрит на меня с пренебрежением, а я не могу сдержать хитрой улыбки:

 «Вот еще один подозреваемый пожаловал на мою дегустацию».