Глава 16.

"Влюбленный человек бывает другим. Он смотрит глубоко, глубоко в глаза к тому, кого любит. Настолько глубоко, что в этот момент ты замираешь, и тебе никуда не хочется идти. Хочешь провести всю бесконечность в этом месте. Тебе бывает все равно, даже если будет гореть планета. Словно во всей вселенной остались вы одни."

Запах клубники

Мне совершенно не хотелось выпускать девушку из своих крепких объятий, поэтому я поближе придвинул тёплое тело к себе, ликуя внутри, что оно принадлежало только мне. Подбородком я аккуратно касался её мягких волос, зарываясь в них, ощущал терпкий аромат ванили — тот самый, который был присуще ей с самого детства. Сколько бы девушка не находилась рядом со мной, я не мог насладиться ни минутой, проведённой вместе. Мне постоянно не хватало голубоглазки даже тогда, когда каждая её клеточка соприкасалась со мной, а наши тела были слиты воедино. Я постоянно находился во власти жажды её нежных прикосновений, бархатного голоса, который никогда не покидал моё сознание. Я жутко ревновал её ко всему, что имело право видеть её, слышать, но ведь это безумие — настолько считать человека своим. Действительно, Кристофер Паркер обезумел, намереваясь подарить свою фамилию той, которая всё время являлась смыслом его никчёмного существования.

Любовь — лучшее исцеляющее лекарство от недугов, сопровождающих вас в судьбоносном пути. Конечно, будут противоречия, но данный вывод был вынесен из истории, где звание «главного героя» носил не я, а чувства, без которых всё это — было бы сравнимо с пылью. Порой, я считал себя пленником сна, не веря в реальность, происходящую вокруг моего образа. Но даже, если это и был сон, я бы ни за что не желал бы проснуться.

Найдя крохотную ладонь девушки, я покрепче сжал её, так, словно кто-то наровился отнять у меня мою Силицию. После того, как она вновь появилась в моей жизни, после семилетнего проживания в моём разуме — мои чувства вспыхнули с новой силой. Ведь всё это долгое время я берег их внутри своей разбитой души.

Только сейчас я понял, что тогда казалось мне родным в очертаниях Мии — их черты лица с Силицией были довольно схожи, несмотря на то, что одна являлась блондинкой, а вторая обладала тёмно-русым цветом волос. Но характеры девушек являлись полными противоположностями друг другу. Мягкая, добрая Силиция, не способная на что-либо негативное, и Мия — двуличная эгоистичная персона, готовая совершить любой проступок в своё же благо. Она так сумело соврала о болезни и работе отца, который проживал в другом городе и являлся владельцем крупной фирмы.

— Доброе утро. — прошептала девушка, медленно открывая глаза, вытягивая свои тонкие руки вперёд.

— Доброе. — ответил я, аккуратно поцеловав её. — Нужно собираться, сегодня нас ждёт насыщенный день.

— Ты о чём? — удивилась Силиция, неспеша поднимаясь с постели.

— Узнаешь. — хитро улыбнулся я, спрыгнув с кровати. — Только я первый в ванну!

— Подлец! — рассмеялась девушка, кинув в меня перьевую подушку.

Я крепко сжимал ладонь голубоглазки в своей руке, когда мы аккуратно спускались по скату лесистой долины. Слабый ветерок робко дотрагивался до верхушек деревьев, заставляя их легонько колыхаться. Небольшие ручейки быстро бежали по земле, переливаясь на ярком солнце. Её нежно-голубое платье красиво развевалось по ветру, а улыбка не спадала с прелестного лица.

Наконец, наши ноги ступили на ещё холодный песок, и взору открылось бесконечно голубое море, волны которого тихо сменяли одна другую, словно играя в чехарду. Над нашими головами закружились чайки, с громкими криками, птицы проносились над морем, взлетая выше, они безмятежно парили над землей. Белоснежная пена несмело приставала к берегу, вырисовывая на песке какие-то неизвестные узоры, понятные лишь её чудесному сознанию. Морской ветер вихрем проделывал круги вокруг наших расслабленных тел, заставляя на мгновение ощутить себя где-то вдали от той привычной суеты. Прибывшая большая волна тут же разбилась о берег, и громкий всплеск воды наполнил всё пространство. Небо сделалось однотонным и лишь розовая полоса, словно оплетённая желтоватой ниточкой, застыла на голубом полотне. Облака стали похожи на маленькие белые точки, разбросанные по раскрашенному холсту умелого художника. А совсем недалеко еле виднелся тусклый рожок луны, являющийся завершением живописной картины.Девушка подставила лицо доброму, весеннему солнышку, отчего её губы вновь сложились в улыбку. Грудь Силиции тихо вздымалась, наполняя лёгкие утренней прохладой.

— Кенровское... — прошептала девушка, вглядываясь куда-то вдаль. — Как же я скучала по этому месту.

— Смотри! — произнёс я, рукой указывая на место возле берега.

— Неужели! — громкий возглас голубоглазки разнёсся по ветру, — Тот самый, на котором мы всегда сидели в детстве, когда приходили сюда. — она бережно провела рукой по гладкой поверхности большого круглого камня. — Такое чувство, словно я вновь стала той маленькой девочкой, радовавшейся всему, что происходило в её жизни.

— Я тоже ощущаю себя десятилетнем хулиганом, который по уши влюбился в прекрасную белокурую девочку. — тихо сказал я, заглядывая в небесные глаза девушки.

— Что ты сказал? — Силиция стала медленно подходить ко мне.

Её руки обвили мою шею, я пальцами коснулся тонкой талии девушки, аккуратно преодолевая расстояние между нашими телами. Волны легкого аромата духов вскружили мою голову и потеряв всякую осторожность, коснулся рукой шелка её гладких волос. Убрав белокурую прядь за ухо девушки, я дотронулся губами до шеи.

— Я так люблю тебя. — тихо прошептал я, проводя горячей рукой по спине Силиции.

— И я люблю тебя. — произнесла она, сильнее прижимаясь ко мне всем телом.

Сладкие губы стали медленно накрывать мои, заставляя с каждой секундой терять очертании реальности. Всё вокруг словно потеряло смысл лишь в то мгновение, когда я мог полностью отдать себя чувствам. Внутри меня всё пылало, сгорало без остатка. Пламенные языки обволакивали моё сердце, заставляя его ритм кружиться в бешенном танце. Моё тело дрожало, покрывалось роем мурашек, оказываясь то на середине Северного полюса, то в кратере извергающегося вулкана. Я чувствовал сотни искр, играющих на моей коже. Время, казалось, остановилось, а вокруг наступила приятная тишина. Даже море усмирило свои властные волны, спокойствие которых дополняло атмосферу. И мы вдыхали тот воздух, с привкусом волшебства.

Вечность или мгновения спустя она сумела отстраниться и взять мою правую руку в свои ладони. Солнечные лучи лишь мягко касались наших лиц, не слепя глаза. Птицы замолкли на вечность... На ту вечность, что длился наш поцелуй. Когда наши губы разъединились, мы верили, что больше никогда не покинем друг друга.

— Берегись! — крикнул я, подбежав к воде, начав быстро размахивать руками, отчего капли стали разлетаться во все стороны.

— Ну, держись! — смеялась девушка, закрываясь руками, ближе подходила ко мне. — Смотри! — она указала куда-то в сторону, отчего я невольно обернулся.

В этот момент она крепко сжала мою талию, прижавшись всем телом. Я тоже обнял её, аккуратно поцеловав в макушку.

Неожиданно девушка ударила руками по воде, отпрыгнув в сторону. Теперь я был похож на корову, не то, чтобы я вдруг стал мычать — мой «окрас» был идентичен.

— А тебе идёт «пятнистость». — Силиция заливалась смехом, сидя на том самом камне. — Я хочу спеть, позволишь?

— Ты ещё спрашиваешь? — удивлённо спросил я.

Закрыв глаза, я стал слушать мелодичное пение, с каждой секундой забывая обо всём. Её голос был усладой для моих ушей. Я так давно не слышал её пения, что сейчас, для меня открылось восьмое чудо света, вернее, девятое, ведь главным чудом была она сама.

Закончив песню, она с улыбкой взглянула на меня. Лучи солнца падали на лицо Силиции, отчего она становилась ещё прелестней. До чего же она красива.

— Это волшебно. — тихо произнёс я, любуясь девушкой.

За эти годы её голос стал звучать громче, теперь она могла брать наиболее высокие ноты и петь протяжнее.

Я сел рядом с ней, обняв за хрупкие плечи. Её голова легла на моё плечо. Мы смотрели куда-то вдаль, словно ища пределы великого моря. Я стал аккуратно гладить рукой по её спине, прокручивая в голове моменты из детства. Мы преодолели столько, что казалось, теперь всё будет хорошо, и больше ничто не посмеет встать между нами.

Я был поистине счастлив, чувствуя, как моя любовь крепнет изо дня в день. Я даже не способен представить, что будет, если я больше никогда не получу возможности коснуться её руки.

У моей любви появилось имя — зависимость.