24. Всадник

- Алло, - сонно проговаривает она, ответив на входящий звонок.

- Привет, Элли.

- Боже... - шепчет девушка на автомате, соскучившись по этому безумцу. Почему безумцу? А как ещё назвать человека, которому недостаточно было просто играть слепого в сиквеле «Бегущий по лезвию», он действительно стал слепым, заказав специальные контактные линзы, которые делали его глаза полностью незрячими. Леви оставался слепым на протяжении всех съемок, передвигаясь с помощником и ни разу не взглянув на остальную часть каста. Разве это не безумие?

- Почти угадала, - тихо смеясь произнёс Леви. - Я не разбудил тебя? У тебя поздно сейчас.

- Нет, я только легла, - сказала Элл, понимая, как давно она его не видела. С тех пор, как они провели вместе зимние каникулы, прошло два месяца. Она вернулась в Италию, к работе журналиста (только уже репортажи были не такими незабываемыми), а он к съемкам, лишь изредка выкраивая время для звонка.

- Хочешь я сыграю тебе колыбельную? - прозвучало на том конце трубки.

- А ты сыграешь? - как-то наивно переспросила Элл.

- Да, - мягко ответил Леви.

Он допоздна пробыл в студии, работая над последним альбомом его группы. Поэтому у него не было проблем с выбором лирики для исполнения колыбельной.

There is a rider on the storm.A silence when I go away.A violence when I told you:Lord, you'll miss me, you will miss me,When I'm gone.

***

Актер ничего не слышал тогда, когда к ним нерешительно приблизилась медсестра. Очнулся только благодаря тому, что старший брат опустил руку на его плечо. Услышал мягкое и тихое «пройдемте за мной, врач ответит на все ваши вопросы» и медленно поднялся на ноги, задерживая дыхание. Было настолько хреново, что начала болеть голова.

Они шли по коридору, не встречая ни одной живой души, будто бы в отделении и не было никого, кроме них. Он шел следом за низенькой медсестрой, пока не оказался возле стеклянной двери, Николас сразу же поднял голову и увидел белоснежную кровать. И бледную Элл с почти фиолетовыми губами на ней. Николас остановился и втянул в себя тяжелый воздух, чувствуя, как грудь начинает саднить. Почему она была такой бледной? За что, черт возьми? Что они оба могли сделать не так?

Мужчина хотел вновь оказаться дома и лечь на кровать, понять, что это сон. Притянуть Элли к себе и оставить поцелуй на её щеке, улыбаясь. Она пошевелилась бы и повернула голову к нему, продолжая видеть сны.

Николас не хотел видеть её такой, в то время как голос врача все еще повторял в его ушах «она сейчас в тяжелом состоянии, было задето лёгкое и возникли сложности с извлечением пули». Элл сливалась с простынями, а он чувствовал виноватым себя - не уберег.

Он написал Шеннону, когда понял, что сидение в коридоре скоро сведет его с ума. Тогда он уже сорок минут мотался из стороны в сторону и не знал ничего. Все осматривал руки, на которых еще была кровь. Её кровь.

Он испугался. А она лежа тогда в собственной луже крови, распахнула глаза и тихо захныкала от страха, стараясь подняться с ледяного пола.

Николас прокручивал этот момент снова и снова, еле заметно вздрагивая, когда сердце стучало в ушах. Как же ему было страшно. Как же ему, твою мать, было страшно тогда, когда руки Элл трепались, как веревки, пока он её нес к машине, а сама она плакала и задыхалась от боли.

Ему и сейчас страшно, когда из вены девушки торчат иголки, превращающиеся в прозрачные трубки, через которые в организм поступает жидкость. Она выглядит неживой. Николас даже хотел подойти ближе, но одернул себя - сейчас ей нужен покой. Его беспокойство подождет. Он подождет.

Леви младший вымотался и теперь ему надо прийти в себя, упорядочить разрозненные мысли, заполонившие голову, но он не хочет бросать Элл. Уговаривать Леви пришлось его брату и врачу одновременно.

Николас вдыхает прохладный воздух, когда выходит из больницы, и чувствует, как подрагивает тело. В такое время суток на улице не то, чтобы не тепло, ветер до костей пробирает, а он в футболке. Но он уверен, что дрожь возникла не только из-за ветра.

Младший Леви кидает взгляд на машину и после смотрит на своего брата, понимая, что вести машину в таком состоянии не сможет. Шеннон выглядит не особо довольным, но выбирать ему не приходится. Старший брат будто бы слышит его мысли, поэтому садится за руль. Снова берет все в свои руки, протирает рукой красные от недосыпа глаза и ждёт пока мелкий сядет внутрь. И вот так уже больше сорока лет. Одному плохо - поддерживает другой. Хреново выходит тогда, когда плохо им обоим, и проблема с группой не связана, Томо не расскажешь, потому что не хочешь загружать человека. И если Шеннон мог найти хоть какое-то утешение в алкоголе, чего Николас не одобрял в принципе, то сам младший брат находил это самое утешение в разглядывании стен или белого потолка. Тупая апатия разъедала изнутри, но актер изо всех сил противился признанию того, что у него депрессия.

И сейчас, как бы мужчина ни старался взять себя в руки, все мысли постоянно возвращались к Элл, оставшейся в клинике под наблюдением врачей.

- Мне нужно назад.

- Не нужно, - вкрадчиво сообщает старший брат. - У тебя глаза красные. Ты отвратно выглядишь. Тебе нужно отдохнуть.

- Шеннон.

- Николас. - Шеннон сжал губы в тонкую полоску и уставился на брата. Что бы он без Шеннона вообще делал? Держал все в себе, вероятно, потому что делиться таким с матерью, у которой из-за возраста было подорвано здоровье, было нельзя. Если честно, то Леви до сих пор не знал, когда познакомит свою маму с девушкой. Хотя та, благодаря всё тому же Шеннону, знала о загадочной девушке своего младшего сына. Даже то, что сам Николас не стал бы рассказывать.

Но все же, хорошо, когда твой старший брат где-то рядом, иначе пришлось бы стоять и смотреть в дверь, полчаса размышляя о том, что будет дальше. Он предлагает Николасу виски и получает отказ. Младший Леви напоминает брату, что мама спрятала все его «запасы», заметив, что её семье не хватало только болезней из-за алкогольной зависимости для полного счастья. Шеннон закатил глаза к потолку и тяжело вздохнул.

На кухне всё ещё горел свет и внимание Николаса приковал кровавый след на плитке. Контрастная картинка. Красная кровь на светлом полу, это до боли напоминало больницу, операционную и острый скальпель, разрезающий кожу. Учитывая то, что Элл была в операционной, Николас складывал два и два, получая четыре - картинку, на которой его Элли, находящаяся без сознания, вдыхала через маску, не видя яркого света ламп.

В этот момент Николасу вообще хотелось заорать и опрокинуть тут всё. Он не мог не задаваться вопросом «кто?», а главное «зачем?».

- Я поэтому и предложил виски. Ты сейчас в таком состоянии, что тебе даже снотворное, наверное, не особо поможет. Николас, - Шеннон схватил брата за плечо и слабо сжал, желая хоть как-то растормошить, - все будет нормально. Слышишь?

- Ты бы видел... - шепчет он, упираясь взглядом на разбросанные осколки. У него нет никаких сил. Он даже дышит еле-еле, чувствуя, как невидимая рука постоянно выбивает из груди весь нужный воздух.

- Все будет хорошо. Ты поспишь. А потом мы навестим Элл.

Невидящим взглядом Николас смотрел то на пол, то на стенку, где висели часы. Опять вспомнилось то, как он боялся не успеть привезти девушку вовремя. Он не мог выкинуть лицо испуганной Элл из головы. Было такое ощущение, что если его голова коснется подушки, то эта сцена ему обязательно приснится.

Вдруг он резко рванул куда-то в сторону коридора, и Шеннон вздохнув с облегчением подумал, что брат пошёл в спальню. Но приближающиеся спустя несколько минут шаги, говорили об обратном. Актёр нес в руках ведро и тряпку.

- Ты серьёзно, Ник? - устало произнес барабанщик, когда его младший брат начал набирать воду. - Ты не должен... Николас.

Но мужчина ничего не хотел слушать, он опускается на колени, вытирая кровь с пола. Николас споласкивает тряпку в ведре, окрашивая воду в алый цвет, и продолжает очищать плитку, попутно собирая осколки разбитого стакана. Один из осколков прорезает кожу, впиваясь, прокалывая ее, нарушая кровоток. В этот момент взгляд мужчины, устремленный в никуда, пугает Шеннона.

- Если ты не прекратишь, то я тебя насильно заставлю выпить коньяк, - сев на корточки перед братом, сказал Шеннон и забрал из его рук эту тряпку.

Николас уснул прямо так, в одежде и не разуваясь, а рядом с ним, на месте Элл, уснул и Шеннон. Братья так сильно устали, что вырубились почти сразу же, стоило их головам коснуться подушек. Невероятная радость, прямо как в старые-добрые времена. Вот только с постели они друг друга не пихали, слушая недовольное мамино бормотание. Тот факт, что братья были дружными с самого детства, не мешал им толкаться и заряжать друг другу в носы. Господи, Клэр от негодования просто кричала, пока пыталась их разнять. Молоденькой девушке было тяжело со своими сыновьями-хулиганами.

***

There is a promise I've been making:A price that I've been paying -I loved you, I'll leave you.Lord, you'll miss me, you will miss me,When I'm gone.

- Спокойной ночи, Элли... - шепнул он после колыбельной.

- Спокойной ночи, Николас, - послышался довольный голос девушки из динамика телефона.

***

Вокруг всё в инее, изо рта идёт пар. Босиком она добирается до двери и сил еле хватает, чтобы её открыть и выйти в коридор. По телу пробегают мурашки. Она видит машину Николаса, фары горят, ослепляя, но его нет рядом. Девушка оборачивается, пытаясь найти его, хочет позвать по имени, но вместо слов изо рта вырываются клубы пара. Элл обхватывает себя руками. Ей холодно. Смертельно холодно.

Пол покрыт льдом. Всё здесь застыло. Замерзло. Кажется, что и она вот-вот застынет на месте, превратившись в каменное извояние... Что происходит?

Шатенка слышит какой-то странный звук в конце коридора. Приближаясь ближе, она улавливает мелодичный голос своего любимого. С каждым шагом всё громче и громче. Подняв голову, Элл замерла в проходе.

Здесь не было стен, потолка или пола. Сплошная белая туманная бездна, посреди которой, словно всадник на белом коне, стоял Николас. Его стекленный взгляд устремлён сквозь девушку. Он не улыбается ей, не злится. Он... Не видит её. Николас просто смотрит сквозь, как будто её здесь нет. Конь стучит копытами, ощущая страх, трясёт своей гривой.

Секунда, и туман окутывает её с ног до головы. Теперь девушка стоит в душе, под горячей, судя по пару, струей воды. Но она ничего не чувствует. Ничего кроме боли в грудине. Элл не может дышать. Вода попадает в нос, горло и заполняет лёгкие. Опустив голову вниз, она видит кровь, стекающую из пробитой груди на кафельный пол...