Глава 16: Поцелуй мои раны

На такой неоднозначной ноте и закончились мои внеплановые каникулы. На сей раз мне было как никогда легко покидать родной город и отчий дом. После возмутительной выходки матери, я, не объяснив отцу почти ничего, собрала остаток вещей и первым же авиарейсом поспешила покинуть Солт-Лейк-Сити.

Я соскучилась по своей комнате в общежитии, по друзьям, по тренировкам и прочему студенческому веселью. Первые несколько дней для меня были словно сигарета для бросившего курить. Было трудно перестать испытывать эйфорию от внезапно нахлынувшей свободы. Узнав о моем возвращении, Валери также поспешила воссоединиться со своей лучшей подружкой. Имея несколько свободных деньков до начала учебы, мы с удовольствием проводили время в компании друг друга.

Однажды вечером, Тревис все же дал о себе знать. Я не спеша прогуливалась в ближайшем от общежития сквере, разглядывая могучие кроны деревьев, куполом нависающими надо мной в своей прекрасной величественности. Легкое пальто оливкового цвета было слегка распахнуто, ведь было достаточно тепло, чтоб не кутаться в бесконечность свитеров и шарфов. В наушниках играла приятная мелодия о любви, с которой у меня пока не особо складывается. Нет ничего удивительного в осенней хандре. Даже октябрьское золото не способно поднять мое настроение. Природа умирает и моя душа, кажется, тоже. Еще как назло, Валери с Алексом ускакали в какой-то музей, выбрав его как локацию для тайного свидания, и оставили меня совершенно одну наедине с этой всепоглощающей тоской.

Я давно думала над тем, кто же для меня Адам. Вспоминая свою недавнюю классификацию людей из моей жизни, я долго подгоняла его под определенные рамки, пытаясь соотнести хотя бы к одному из трех видов. К сожалению, этот вопрос так и остается открытым.

С момента своего приезда сюда я стараюсь всячески игнорировать Адама. И в социальных сетях, и в реальной жизни. Мне просто хочется немного свободы, я давно поняла, что больше не люблю его, а вот он, видимо, не видит моего отношения, по крайней мере делает вид. Не люблю чрезмерную настойчивость и твердолобость. В моей системе ценностей "нет" значит лишь "нет", а не "попробуй снова, может, получится".

Нельзя общаться с людьми, которые сначала захотели уйти из твоей жизни, потом вдруг захотели вернуться. Я однозначный человек, того же требую и от окружающих меня людей. Если ты решил уйти – выметайся и забирай все следы своего существования в моей биографии. Не пиши, не напоминай о себе, желательно просто исчезни с этой планеты туда, где даже при огромном желании я тебя найти не смогу. Если ты хочешь быть со мной, то будь до конца и готовься вытерпеть все оттенки моего характера.

Я шла, углубившись в свои мысли, по небольшим лужицам, иногда наступая на желтые, уже мертвые листья, присыпавшие узкие асфальтированные дорожки. Буквально вчера прошел дождь, и вот теперь под моими ногами задорно хлюпала сырость и серая грязь. Опять придется оттирать черную кожу от брызг...

Рядом со мной, почти в ногу, начали шагать чьи-то темные ботинки. Я немного сбавила темп и подалась вправо, уступая дорогу прохожему, однако он тоже сбавил темп и также взял немного вправо, все так же подстраиваясь под мой ритм.

Наконец, после некоторого времени совместной прогулки, я решила поднять голову, дабы ознакомиться с внешностью моего спутника.

Какие дурацкие боги заставили его встретиться на моем пути?

Он был одет в тёмно-синее пальто в крупную клетку, из-под которого виднелся зеленый худи с белой надписью, его ноги согревали светло- синие джинсы свободного кроя, а обут он был в черные массивные гриндерсы. Признаться, вид его был довольно стильным и подобранным со вкусом, однако это не мешало мне испытывать дискомфорт при его присутствии.

- Славная погода, правда? – он первым начал разговор.

- Я же просила тебя перестать меня трогать, - закатив глаза, я предприняла попытку ускорить темп и оторваться, однако спутник тоже ускорился и шел со мной в ногу.

- Ах да. Почему же ты тогда не ходишь со своим парнем, раз так боишься наших встреч? – Тревис умышленно сделал акцент на слове «парень», словно пытаясь поставить под сомнение наши и без того несуществующие отношения.

- Во-первых, кто тебе сказал, что я боюсь? Может мне просто неприятно? А во-вторых, тебя совершенно не касается мой парень. – я отвернулась, показывая отвращение к его персоне.

- Если бы тебе было неприятно, ты бы не закусывала свои алые губки так часто. Скучаешь по нашим поцелуям? – парень попытался взять меня за локоть, но я резко дернулась, прерывая его прикосновения.

- Не сходи с ума. То, что ты лез ко мне, еще не значит, что это я тебя целовала. Поцелуй это что-то высокое, а тебе такое даже незнакомо.

В тот момент, когда мы проходили возле скамейки, Тревис жестом предложил мне сесть, на что я согласилась, ведь мои ноги порядком устали. Да и вести оживленный диалог во время ходьбы не так уж и удобно.

Теперь я просто болтала ногами, сидя на красной скамье посреди желтого, почти оранжевого сквера. Тревис же откинулся на спинку, раскинув руки по сторонам и просто глядел куда-то вверх. Мимо проходили люди с колясками, собачники со своими питомцами и простые зеваки, решившие подышать гнилыми листьями в этот осенний вечер.

- Я думал, это нравится тебе.

Не хотелось отвечать на его слова как-либо. Я и сама не знала, нравится ли мне это все, или же нет. Определенно, следуя всем законам, такое хамское поведение не может нравиться.

- Я закурю? – парень уставился на меня в немом ожидании.

- Пожалуй нет, не здесь.

И словно протестуя против моего мнения, парень неспешно достал из кармана своего пальто пачку Винстона с ментолом и, откинув большим пальцем верхнюю часть пачки, достал губами одну сигарету. Автоматизму его движений можно было позавидовать, однако сейчас мне просто хотелось уйти оттуда.

- Зачем ты спрашивал, если все равно сделал по- своему?

- Приятно осознавать, что я нарушаю твою зону комфорта – губы парня растянулись в самодовольной улыбке.

- Приятно осознавать, что ты мне никто и твое поведение меня не волнует, - съязвила я, уже привычно передразнивая парня.

Между нами царила напряженная обстановка. Тревис медленно делал затяжку за затяжкой, выпуская дым потоками изо рта, в то время, как я лежала на спинке скамьи и наблюдала за бесконечным переплетением верхушек полуголых деревьев. Наконец, насытившись этим видом я прикрыла уставшие бледные веки и погрузилась в некое подобие транса, где было все, кроме меня самой. Я ноль.

Чья-то тяжелая рука ложится на мое колено и начинает следовать вверх по ткани джинс, все ближе и ближе пробираясь к бедру. Открываю глаза в нарастающем гневе и застаю Тревиса в исследовании моих ног. Буквально несколько недель я сама фантазировала о подобном в салоне его автомобиля, но сейчас подобное поведение переходило всяческие границы.

- Ты совсем ошалел?! – немедленно вскакиваю и занимаю оборонительную позицию.

Ненависть и непонимание.

- Ему можно, а мне нельзя?! – с вызовом начинает повышать на меня голос.

Почти поверила в искренность.

- Нельзя, потому что ты мне никто! – мой возмущенный голос почти срывается на крик.

Воздух вокруг нас начинает электризоваться. Я каждой клеточкой своего тела ощущаю неприязнь и ненависть.

- А он тебе кто? – начинает размахивать руками так, словно от этого все становится понятным.

А не нужно произносить это имя, все и так предельно ясно.

- Не твое дело! – выплевываю этот ядовитый вскрик в его разгневанное лицо, ловя на себе нервный взгляд.

Его глаза бегают по мне, словно на каком-то марафоне. Такое пристальное внимание раздражает.

- Ты думаешь, я очередная шлюха?! Готова спорить, что ты не умеешь любить. Ты наверняка даже не любовью занимаешься со своими жертвами, а просто грязно трахаешься, чисто механически, чтоб лишь утолить свою мерзкую похоть!

- Ты хочешь проверить, как я трахаюсь? Ну признайся, ты же почти пищишь, как хочешь запрыгнуть со мной в постель. – На его лице появляется едкая усмешка, которая служит сигналом для активных действий.

Все, больше ни слова.

До этого расслабленные ладони сжимаются в кулаки, ногти начинают больно резать нежную кожу, а на костяшках появляются белые пятна.

- Если и шлюха, то только такая, которую ты до смерти помнить будешь, урод. – С последним словом концентрирую всю свою силу, вперемешку с яростью в плотно сжатый кулак правой руки и наношу удар в ужасно красивую скулу Тревиса.

Гримаса боли искажает до этого наглое лицо. Я и сама буквально умираю от боли в руке, но отступать некуда. Его ореховые глаза широко раскрываются от удивления.

- Этого тебе было нужно?! Да?! – кричу во всю глотку, совсем не заботясь о том, что нас уже окружила толпа безразличных зевак.

- Чего ты хочешь от меня, Тревис Лестер?! Я в твою жизнь не лезу, не разрушаю тебя, зачем же ты преследуешь меня? Я ненавижу тебя! Не- на-ви-жу! Ты мне противен Лестер!

Он стоит безмолвно, прикрывая рукой ссадину на поврежденной коже. Светло-зеленые глаза прожигают насквозь, заставляя кровь бурлить в венах, взрываться, словно атомная бомба.

Это выше моих сил.

Отхожу немного назад, освобождая себе пространство. Глаза все так же следят за мной. Пускай мои руки будут разбиты в кровь, но я не позволю никому уничтожать себя.

Лицо мое резко стало каменным, почти мертвым, искусанные губы утратили алые краски.

Ни о чем не думая, просто разбегаюсь ему навстречу, даже если он поймает, мне плевать.

Сбиваю парня с ног и награждаю его, уже лежащего, серией беспорядочных ударов. Нет ничего, только тупая боль. Слезы сами текут по бледным щекам, из-за них почти ничего не видно.

А он просто терпит. Он видит мою боль, видит всю мою душу насквозь, но отступает. Он давно мог скрутить меня или же просто вырубить, но нет.

Он ждет, когда я иссякну, когда выдохнусь.

А я уже выдохлась, причем давно. Просто совершенно посторонний человек портит мою беззаботную жизнь.

Сильные руки сгребают меня в охапку и прижимают к себе. У меня нет больше сил сопротивляться, поэтому я, словно тряпичная кукла обмякаю в руках моего врага. Горло сдавил большой противный ком, слезы все так же текут без моих усилий, разводя сырость на зеленой толстовке с белой надписью. Сумасшедшее зрелище.

Наконец, придя в себя, начинаю вырываться из объятий, но это не приносит никакого результата. Тревис на руках уносит меня прочь из этого сквера, я же стала полностью безразличной ко всему происходящему.

Наконец, в его комнате мы сидим вдвоем на его кровати, друг напротив друга. Его брови слегка нахмурены, а руки плотно сжимают мои кисти. Нежно, словно крылья мотылька, его губы прикасаются к костяшкам моих рук. Извинения шепотом вперемешку с горячими поцелуями растопили бы сердце любой, но у меня нет сердца.

Впервые вижу его таким, слабым и виноватым.

- Ли, маленькая, прости меня, прости, я идиот...

Горячая слеза медленно спускается вниз по щеке к подбородку.

- Ну же, милая, перестань.

Большим пальцем он смахивает соленую слезу и целует то место, где она была буквально несколько секунд назад. Поцелуй дарит обжигающее тепло, в котором я так нуждаюсь, но совсем не от этого человека.

- Прекрати. Не нужно убивать, а потом пытаться воскресить. Определись, враги мы или... - на этом моменте мое горло пересыхает, и я беру паузу, чтоб глотнуть и избавиться от этого неприятного ощущения.

- Любовники... - выдыхает Тревис на мою шею, покрывая ее мелкими поцелуями.

- Я не хочу тебя знать... - мой голос дрожит, но я не хочу это прекратить.

- А я хочу... тебя...

Россыпь поцелуев медленно поднимается от шеи к уху, затем ближе и ближе к губам. Я слышу, как бешено колотится его сердце. И моё... В унисон. Щеки начинают пылать огнем, я невольно закусываю губу, нанося нежной коже очередные увечья.

Когда его губы начинают целовать уголки моих губ, а руки беспокойно зарываются в копне моих волос, замок в двери начинает издавать характерный звук открытия. Это сбивает Тревиса с толку, а я выдыхаю с облегчением и мысленно благодарю человека, который спас меня от глупости.

- Привет! – веселый голос Макса наполняет комнату, но он тут же гаснет, как только видит нас, сидящих на кровати.

- А ты что тут делаешь, Принцесса? –от этого провокационного вопроса я краснею еще сильнее.

- Исчезаю из жизни Тревиса.

Медленно поднимаюсь с кровати, русоволосый пытается схватить меня за руку, но я одергиваю ее, уничтожая все между нами.

Решено.

Тревис должен перестать существовать для меня полностью.

Наши взаимоотношения не несут в себе никакого смысла, лишь расшатывают мою и без того неустойчивую психику.

Не понимаю, если ему нужна очередная подстилка, почему он прицепился ко мне, причиняя мне при этом всяческого рода неудобства.

Совершенно очевидно, что я не одна из тех, кто будет вешаться ему на шею, втаптывать себя в грязь, отдавая всю себя без остатка.

Мне не хочется быть куклой в руках неумелого кукловода.

Я сидела в своей комнате на полу, устало теребя запястья, словно после металлических наручников. Голова ужасно болела, в теле чувствовалась усталость и неприятная ломота.

Израненные губы саднили, причиняя неприятную боль при их случайном закусывании. В последнее время у меня появилась вредная привычка постоянно кусать губы, из-за чего они почти совсем не заживали.

Входная дверь неприятно скрипнула, кто-то вошел и тихой, едва ощутимой походкой стал бродить по комнате. Затем тонкие руки опустились на мои уставшие плечи.

- Привет, - нежный девичий голос звучал так уютно и мягко, словно фетровый плед.

- Привет, Валли.

Мой голос был больше похож на хрипы, горло неприятно першило и стало как-то больно глотать.

- Дорогая, давай-ка мы с тобой выпьем чаю?

- Я не против... - все так же неразборчиво проговорила я, стараясь не делать резких движений, чтоб не усиливать головную боль.

- Ты мне что-то не нравишься...

Девушка обошла мое сидящее тело, затем присела, оказавшись на уровне моих глаз.

- Я сама себе не нравлюсь.

- Да ну тебя, - девушка отмахнулась, а затем, взяв мое лицо в руки, продолжила, - бледная ты какая-то...

Словно умелый специалист, девушка осмотрела мое внешнее состояние и, вдоволь повертев мою голову в руках, сделала вполне логичное заключение:

- Милочка моя, да ты же заболела!

Я недовольно поморщилась от громких звуков, исходящих от моего горе-врача и почти упала, на секунду потеряв равновесие.

- Сейчас - сейчас, Лизабет, сейчас я все сделаю, ты главное не расстраивайся.

Бормоча себе что-то под нос, словно успокаивая то ли меня, то ли себя, Валери укутала меня большим синим пледом и помогла мне подняться с «прохладного пола».

Я сидела за кухонным столом, тихонько шмыгая заложенным носом и наблюдала за девушкой, продолжающей все так же невнятно бормотать. Она порхала по кухне, от шкафчика к шкафчику, затем к холодильнику и обратно к кухонному столу, попутно трогая мой лоб, и периодически поглядывала на настенные часы, висящие над входной дверью.

- Давай градусник, - строгим тоном скомандовала светловолосая, требовательно протянув руку в ожидании.

Послушно выполняя приказ, я вытянула из-за пазухи электронный градусник и подала его Валли, даже не пытаясь вглядываться в цифры на электронном дисплее.

- М-да,- недовольно цокнула языком барышня, вглядываясь в черные цифры, - 38,2 это конечно плохо, но пока что все под контролем. Сейчас дам тебе чай, а потом, если жар не спадет, выпьешь жаропонижающее. Идет?

Я послушно кивнула головой, за что получила одобрительное поглаживание по голове.

Положив градусник в аптечку, Валли снова приступила к своему колдовству.

- Та-а-к, - шептала доморощенная колдунья, - добавим немного мяты, чтоб убрать заложенность носа, щепотку чабреца, чтоб снять усталость и боль в мышцах, пару цветочков ромашки, чтоб простуда проходила быстрее... пару кусочков корня имбиря и корня солодки...

Сухие травы сыпались в прозрачный заварник с приятным звуком, образовывая на дне небольшую горку. Горячая вода, полностью заполнив полость стеклянного сосуда, заставила оживиться иссушенные листья, цветы и маленькие веточки.

- Откуда ты знаешь о свойствах всех этих трав?

- Моя бабушка живет в Украине, в детстве я часто гостила у нее в деревне...

- А сейчас что?

- Сейчас дела, учеба, проблемы с перелетами и пересечением границы, долгие таможни и строгий контроль. Я так давно не видела ее... Боюсь не успеть с ней повидаться.

- А почему вы не заберете ее сюда?

- Она сама этого не хочет. Говорит, что там ее место, родная земля, в которую она должна отправиться после своей смерти.

- Грустно, - я опустила свою голову на поджатые колени и старалась не смотреть на Валери, чтоб не вызывать в ней тоскливого настроения.

- Мое полное имя Валерия, в честь бабушки. Это здесь я Валери, а у нее я Валерия, Лерочка, не иначе...

- Ле - ро- чка... - протянула я новое для себя слово, - надо бы запомнить.

На мои слова Валли лишь грустно улыбнулась, разливая ароматный чай по кружкам.

- Самым ярким воспоминанием из моего детства я считаю не Диснейленд, и даже не семейные посиделки у камина, а именно лето у бабушки. То, как мы с ней ходили в лес за ягодами и травами, душистую землянику, заботливо собранную в пучки бабушкиными узелковатыми руками, натруженными за годы тяжелой работы. Бескрайние поля, усеянные различными цветами, такими дикими, но такими красивыми. Я помню добродушных людей, готовых в любую минуту прийти на помощь. Вечерние посиделки на веранде под стрекотание сверчков. Ты даже не представляешь, насколько вкусно было есть домашний хлеб, щедро политый липовым медом и запивать его свежим коровьим молоком.

Рассказы Валери дарили мне какое-то необъяснимое тепло, словно перенося меня в места ее детства. Мои фантазии в какой-то мере подкреплял душистый травяной чай янтарного цвета, сладкий благодаря меду, который как никогда идеально вписывался в эту травяную симфонию.

Невольно вздохнув, я отправилась к шкафу и, переодевшись в пижаму, нырнула под теплое одеяло. Мягкая подушка обеспечила моей изможденной голове покой. Впереди выходные, которые я вынуждена провести в болезни.

Щелкнул выключатель, и темнота заполнила каждый уголок комнаты. Валери тихими шажками подошла к своей кровати, и, немного пошуршав одеялом, улеглась среди мягких тканей.

Несмотря на выпитый мною чай и общую усталость, спать совершенно не хотелось. В голове роились слова, которые просто хотелось произнести. Знаете, как переполненный до краев сосуд стремится при любом неосторожном движении расплескать свое содержимое, так и я была готова расплакаться в любую секунду.

В чем моя проблема? Почему я заслуживаю такое отношение людей к себе? Быть может, я просто-напросто все утрирую?

- Валери... - еле слышно шепчу я в темноту, надеясь на ответ.

- Что?

Голос девушки был сонным, и я уже пожалела о том, что позвала ее сейчас.

После непродолжительного молчания, я все же решила поделиться с девушкой наболевшим. Мне казалось, что если она не увидит моего лица, то и секрет этот так же останется в темноте, как и мои влажные от переживаний глаза.

- Я запуталась. Мне тяжело.

Со стороны девушки послышалось шуршание ткани и, заняв удобное для себя положение, Валери решила вникнуть в суть вопроса.

- В чем ты запуталась, малышка?

- Я... В общем, я не знаю...

Я прикрыла свое лицо руками и начала часто дышать. Наконец, когда голова от такого стала немного кружиться, я взяла себя в руки и рассказала Валери все о том, что происходило со мной дома, о неожиданно появившемся Адаме, о встрече с Тревисом, о его поведении в моем присутствии. Моя соседка оказалась хорошим слушателем, так как за время моего рассказа, она ни разу не перебила меня и не пыталась давать ненужных советов.

- Мы с Тревисом опять подрались. Но этот раз стал особенным, я бы даже сказала решающим. С самого начала он пытался как-либо меня задеть, оскорбить или поставить под вопрос мою честь. В конечном итоге это привело к очередной потасовке, в процессе которой он ни разу меня не ударил. Понимаешь, совсем! Я лупила его, что было силы, а он лишь крепко обнимал меня в ответ. Вначале он сам обзывал меня, чтоб потом обнимать. Я не понимаю.

- Может, он влюбился?

- Да брось, такие как он не влюбляются... Такие как он отпугивают любовь.

- Не такой уж он ужасный, как ты его воспринимаешь. Просто человек со слегка трудным характером.

- Он приставал ко мне.

По испуганному вздоху блондинки я поняла, что немного искажаю действительность.

- Нет, не бойся... Ничего страшного не произошло. Я и сама была не особо против. Не знаю, что происходило с нами в тот момент. Он целовал мои руки, мои плечи, скулы... Все, кроме губ. А я просто сидела и дрожала, словно осиновый лист... Мне не хотелось его бить, убегать оттуда, начинать кричать и звать на помощь...

- Не буду говорить ничего насчет чувств, так как знаю твое отношение к этим вещам, просто послушай...

Мягкий девичий голос лился шелковым потоком, унося мое разгоряченное болезнью тело в лечебный сон. Постепенно я перестала различать отдельные слова, все звуки слились в единый стройный поток, который постепенно затихал, уступая место забытию.