Глава 33 «Все тайное становится явным.»

𝕰𝖛𝖊𝖗𝖞𝖙𝖍𝖎𝖓𝖌 𝖘𝖊𝖈𝖗𝖊𝖙 𝖇𝖊𝖈𝖔𝖒𝖊𝖘 𝖈𝖑𝖊𝖆𝖗 Όλα τα μυστικά γίνονται σαφή

«Все тайное становится явным»

همه چیز مخفی روشن می شود

Постояв с минуту в одиночестве, Алиф в слезах бросилась на кухню.

— Госпожа, что с вами? Вам плохо? Принести стакан воды? — спросила одна из кухарок.

— Уходите! — резко приказала Алиф всем слугам.

— Но, госпожа... — хотела возразить совсем юная девушка.

— Я сказала, уходите! Все! Оставьте меня в покое! — кричала в истерике гречанка.

Алиф выгнала из кухни всех слуг и заперлась там. Она выдохнула, вытерла слезы, повязала белый фартук, достала кухонную утварь, продукты и начала готовить все подряд, чтобы успокоиться и отвлечься от плохих мыслей, терзавших ее.

Спустя некоторое время Алиф, словно очнулась, и поняла, что в порыве наваждения состряпала множество сытных блюд и десертов греческой кухни.

— Не волнуйся, Шарифа, ты не умрешь с голоду, я накормлю тебя и всю твою бандитскую семью! — сердито выплевывала слова Алиф. — Боже, я живу в этом доме, как бедная овечка в клетке со львами!

Выпустив пар, девушка села за стол и стала уплетать приготовленные десерты. В это время на кухню вошла Шарифа, как грозовая туча. Она смерила Алифанэт свирепым взглядом, от которого у той кусок в горле застрял. Гречанка перестала есть и отложила все сладости в сторону, ожидая очередного выговора от свекрови.

— Откуда в тебе столько наглости? — грозно спросила Шарифа. — Ты думаешь, Имран спасет тебя от меня?

— Что вам от меня нужно? — нахмурив брови, произнесла Алиф.

— Слуги рассказали мне, как он был зол на тебя сегодня. Дай Аллах, мои глаза скоро увидят, как Имран собственноручно выпроводит тебя из дома, — потирая руки, сказала женщина.

— Не надейтесь напрасно. Ваши глаза никогда этого не увидят! — возразила девушка.

— Послушай, девочка, — угрожающе сказала Шарифа. — Я не хочу, чтобы ты запятнала репутацию моего сына! И не дай мне Аллах услышать сплетни о его браке. И если в самом ближайшем времени он не лишит тебя девственности, то я с превеликим удовольствием вышвырну тебя из этого дома с позором!

Алиф скрестила руки на груди и закатила глаза.

— Похоже у вас помешательство, — огрызнулась гречанка. — Советую вам немедленно обратиться за помощью к психиатру!

От услышанного Шарифа вышла из себя. Женщина яростно зашагала к невестке, схватила ее за запястье и сжала до боли.

— Мерзавка, как ты смеешь так со мной разговаривать?! — крикнула Шарифа.

— Вы делаете мне больно! — сердито процедила Алиф. — Немедленно отпустите мою руку!

Глаза девушки уже наполнились слезами и покраснели от гнева.

— Я убью тебя своими собственными руками, — прошипела Шарифа.

— Напрасно вы угрожаете убить меня, я вас не боюсь! — вызывающе возразила Алиф, протягивая свекрови заточенный кухонный нож. — Вот, возьмите и убейте меня прямо сейчас! Давайте же! Покончите с моими мучениями!

Вопреки ожиданиям Алифанэт, Шарифа без колебаний схватила нож и приставила его к горлу своей невестки.

— Мерзавка! Ты думаешь, я не осмелюсь перерезать тебе глотку?! — закричала Шарифа, прижимая нож сильнее.

— Вы сумасшедшая! Отпустите меня! — с трудом выговаривала слова Алиф, пытаясь вырваться.

— Вздумала играть со мной?! — взревела Шарифа, прижимая рукоятку ножа к сонной артерии, перекрывая дыхание невестке. — Ты знаешь, скольким людям я безжалостно перерезала глотки?

— Я ненавижу вас! — прошипела Алиф, дрожа от гнева.

Вдруг у Шарифы зазвонил телефон, это был Имран. Женщина отвлеклась, отвечая на звонок, выпустив Алифанэт, которая тут же выбежала из кухни в слезах.

Оказавшись на своей территории особняка, гречанка разрыдалась навзрыд, одолеваемая страхом и отчаянием.

— Боже, они все здесь маньяки! Это сумасшедшая женщина сведет меня с ума! — бормотала себе под нос девушка, схватившись за голову и нервно расхаживая по комнате из угла в угол, продумывая план побега.

Тем временем братья Шахнэд сидели в своем ангаре. Имран был очень задумчив. Почти целый день он молчал, наблюдая за своими работниками.

— Имран, ты сегодня сам не свой, — заговорил Фарих. — Это связанно с Алиф?

— Она не станет соглашаться с моим грязным бизнесом, — произнес он.

— Ты изначально должен был рассказать ей об этом, — спокойно сказал Фарих.

— Я снова увидел ненависть в ее глазах, когда накричал на нее, — удрученно проговорил Имран.

— Брат, ты действительно переборщил. Ты должен был мягко объяснить ей эту ситуацию, — наставлял Фарих.

— Она не дура. Как ни крути, ничего бы из этого не вышло. Слово за слово мы бы все равно поссорились, — покачал головой Имран.

— Что теперь будешь делать? — Фарих пристально посмотрел на брата.

— Даже не знаю, — пожал плечами тот и отвел взгляд в сторону.

Братья вернулись домой глубокой ночью. Имран сразу же направился в восточное крыло. В это время Алиф сидела на балконе с голубями. В огромном поместье только эти прекрасные птицы успокаивали гнев и отчаяние девушки. На улице стояла зима, но снег в этих краях выпадал крайне редко. Однако в эту ночь он сыпал огромными завораживающими хлопьями. Любуясь снегопадом в окружении птиц Алиф ненадолго обрела душевный покой.

Когда Имран вошел в свою комнату, он увидел изящный силуэт своей жены, скрывающийся за белыми шифоновыми занавесками, трепетавшими на ветру, и тихими шагами направился к ней. Девушка прислонилась к балюстраде балкона и гладила белоснежную птицу, которую держала в руках.

Ночью балкон и вся территория особняка были красиво подсвечены. Алифанэт вытянула руку, и на ее ладонь упали нежные ажурные снежинки. Девушка радостно улыбнулась, как в детстве. В свете фонарей снежинки кружились в причудливом танце и мягко ложились на землю, покрывая двор белоснежным ковром. От ночного пейзажа у Алиф захватывало дух.

В этот момент Имран подошел к ней сзади.

— Любовь моя, прости меня, — тихо сказал он и протянул ей шикарный букет из алых роз на длинных ножках.

Алиф резко обернулась, выпустив птицу в небо. Девушка схватилась за перила и откинулась назад. Ее ошеломленный взгляд упал на букет в руках Имрана.

— Ты безжалостный, — произнесла она дрожащим голосом и со слезами на глазах принялась обрывать лепестки с роз и бросать их в мужчину. — Ты убийца, да еще и гребаный наркодилер! Как мне с этим смириться? — после каждой фразы гречанка нервно срывала лепестки и бросала в Имрана, в то время как он молча стоял, закипая от гнева. — Преступник! Чертов мафиози! Зачем ты женился на мне? Зачем ты разрушил мою жизнь? Я не хочу тебя! Я не хочу жить в твоем чертовом доме! Я хочу к себе в Грецию, к папе! — срывалась на крик Алифанэт.

Глаза афганца сузились. Он зловеще уставился на жену, затем резко бросил букет к ее ногам, наступил на него и прижал девушку своим телом к балюстраде балкона.

— Ты будешь жить со мной в моем доме, пока не умрешь здесь, — процедил он сквозь зубы. - Ты будешь выполнять свои обязанности, закрывая глаза на все, что я делаю. Понятно?

— Не буду! — огрызнулась Алиф, проглатывая тяжелый ком в горле. — Не буду! Я не твоя марионетка, — еле слышно произнесла она.

— Успокой свой буйный нрав, иначе я... — прорычал мужчина.

— Иначе что?! — перебила Алиф. — Иначе что, Имран? Убьешь меня? Изобьешь? Выбросишь на площадь? Подставишь нож к горлу? Что? Чего еще я могу ожидать от вас в этом доме? — от этих слов Имран застыл в оцепенении. — Я хочу домой! К папе! — проговорила девушка в слезах, отворачиваясь и давая волю своим эмоциям. — Мне здесь плохо, я задыхаюсь! — в сердцах воскликнула она.

Весь балкон был усыпан лепестками красных роз, а с неба падали крупные белоснежные снежинки. Имран нежно обнял жену за плечи и поцеловал в макушку.

— Алиф, мне жаль. Прости меня, я поддался гневу. Я не хочу, чтобы ты плакала, — спокойным тоном произнес он.

Гречанка ничего не ответила, пытаясь привести свои чувства в порядок.

— Ты ужинала? — неожиданно спросил Имран.

— Я ничего не хочу. Отойди, пожалуйста, — произнесла девушка отрешенным голосом.

Мужчина нежно развернул возлюбленную к себе и обхватил ее лицо ладонями.

— Посмотри мне в глаза. Ты хочешь, чтобы я оставил свой бизнес? — серьезно спросил Имран.

— Я не нуждаюсь в твоих одолжениях. Это твой дом, твоя страна, твоя жизнь, делай все, что хочешь, — равнодушно ответила Алифанэт.

— Прости меня, — прошептал он, целуя холодные руки девушки.

Алиф вспомнила слова Шарифы и не хотела проигрывать эту войну. Имран — ее единственная поддержка в доме, и ссоры, происходящие у них в спальне, не должны были распространяться на все поместье.

— Прощаю, — тихо произнесла девушка, отчего Имран пришел в изумление. — И ты меня прости. Букет был очень красивым, — сказала Алифанэт, вытирая слезы с лица.

— Эти цветы прилетели для тебя из Турции. В Памире не найдешь цветочных магазинов, — улыбнулся Имран.

— Мне жаль, что так получилось. У меня сдали нервы. Я не хочу больше ссорится, — с теплотой произнесла гречанка.

Оба взглянули на алые лепестки, которые были так красиво рассыпаны на белых мраморных плитках, припорошенных снегом. Молодожены пристально посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись.

— Умойся, а я пока переоденусь, и спустимся на ужин, — сказал Имран, целуя девушку в голову.

В огромном зале отключилось электричество. Пришлось засветить свечи в канделябрах и разжечь камин.

— Где мама? Почему ее здесь нет? — спросил Имран, занимая уютное место возле потрескивающего камина.

— Господин Имран, у госпожи Шарифы разболелась голова, и она не придет на ужин, — пояснила служанка.

«Должно быть, мои проклятья наконец настигли ее», — мысленно торжествовала Алиф.

— Что-то серьезное? — с беспокойством спросил Имран.

— Нет, господин. Вам не о чем переживать, — успокоила горничная. — Я отправила ей ужин в комнату.

— Я обязательно проведаю ее позже, — сказал Имран.

— А где брат Ассут и его жена? — спросила Алиф.

— Госпожа, они ужинают у себя, — ответила Дилшах.

— Но огромный стол ломится от изобилия блюд. Кто будет все это есть? Почему бы им не поужинать с нами? — поинтересовалась гречанка.

— Жене Ассута запрещено сидеть с нами за столом. Это строгий обычай, — пояснил Имран. — Женщины в этой стране едят отдельно от мужчин. Но мой отец изменил правила в нашей семье, и моя мать всегда сидела рядом с ним, так же, как это делаете мама Шарифа и ты.

— Поняла, — кивнула Алиф.

— Ужин сегодня готовила ты? — осведомился мужчина.

— Да. Приятного аппетита! — мило улыбнулась гречанка.

— Все выглядит очень красиво. Я надеюсь, что на вкус еда такая же, как и на вид, — поддразнил Имран.

— Это что-то новое для нас, и я уверен, что все безумно вкусно! — с улыбкой сказал Фарих. — Алиф, а как называются все эти блюда?

— Например, вот эта похлебка, к которой ты потянулся, называется буюрди. Там соленый сыр фета, помидоры, острый соус и свежий хлеб. А это блюдо я обожаю с детства, называется мусака — слоеная запеканка из мясного фарша и сыра. Вот кефтедес — котлеты по-гречески, а это милопитакья — греческие пироги. В центре стола — традиционный греческий салат. Рядом с Имраном, например, очень вкусный соус — дзадзики по-критски. Обязательно попробуйте! — девушка воодушевленно комментировала блюда на столе. — Это — гирос. Имран уже пробовал это блюдо, когда мы гуляли по Афинам. Вот дымится фасолада, безумно вкусный суп! А на десерт я приготовила вашу обожаемую фисташковую пахлаву и мой любимый лукумадес, его мы тоже ели с Имраном в Греции.

— Здоровья твоим рукам, моя Махбиби! — восхищенно произнес Имран. — Я даже не знал, что ты умеешь готовить! — сказал он с изумленной улыбкой, приступая к еде.

— Папа очень любит эти блюда. И каждое воскресенье я готовила их для него сама, без помощи нашего шеф-повара, — с ноткой ностальгии в голосе произнесла Алиф.

— Невестка, правда, ты большая умница, все очень вкусно! — похвалил Фарих, с аппетитом откусывая кусочек мусаки. — Мама обязательно должна все это попробовать, думаю она будет в таком же восторге.

— О, не думаю, что смогу угодить ей моей национальной кухней, — печально ответила Алиф.

Между тем за ужином воцарилась полная тишина. Было слышно только потрескивание дров в камине и звон вилок и тарелок — молодые люди подчищали за собой каждое блюдо без остатка, млея от удовольствия. За большими окнами шел снег, а в огромном зале царила теплая атмосфера домашнего уюта. Горели свечи, стол ломился от всевозможных деликатесов, рядом сидели близкие люди — казалось бы, что еще нужно девушке для полного счастья? Теперь она хозяйка роскошного особняка. Но в глубине души Алиф чувствовала себя опустошенной, даже скорее напуганной этой семьей. Все было чужим: их диалект, хоть при ней старались говорить только по-английски, их обычаи, еда, одежда, религия, абсолютно все было другим, непривычным. Очень трудно было адаптироваться в этой непростой семье, несмотря на то, что Имран ни к чему не принуждал свою жену.

Братья обменялись взглядами, глядя на задумчивую Алифанэт, которая равнодушно ковыряла вилкой в своей тарелке. Фрагменты ужасного дня всплыли у нее перед глазами, отчего в горле встал комок, и ей снова захотелось плакать от обиды.

Слишком многое свалилось на нее за последнее время. С одной стороны, угрозы Шарифы не позволяют ей жить в особняке свободно и расслабленно, с другой — грязный и опасный бизнес Имрана. Девушке, выросшей с отцом, который всегда учил ее праведности, трудно смириться с темными делами своего мужа.

— Алиф, ты в порядке? — спросил Имран, нарушив молчание.

— Имран, пожалуйста, скажите мне, — внезапно отозвалась Алиф, выпуская вилку из рук и пристально глядя на Имрана, а затем на Фариха, — вы живете в большом достатке, у вас есть деньги, власть, почет, почему вы решили заняться таким грязным бизнесом? Почему вы не можете отказаться от всего этого? — неожиданно для всех произнесла девушка.

Имран и Фарих снова переглянулись. Затем Имран ответил:

— Я расскажу тебе небольшую историю моей семьи, чтобы ты могла хотя бы немного понять, почему мы стали такими. Тебе будет интересно это послушать?

— Я невестка Шахнэдов! Разумеется, мне интересно знать, куда я попала, — ответила гречанка.

— Мои предки раньше разводили каракуль, но много лет спустя в моду вошли норка и другие благородные меха. Афганские каракули больше не пользовались спросом. Низкое качество шкур, падеж скота и снижение цен в конечном итоге привели к окончательному упадку этого бизнеса. Люди обнищали, в стране начался тяжелый кризис, а некоторые племена даже вымирали от голода. В то время мой прадед Али Шахнэд создал свою собственную группу преданных людей и стал одним из самых выдающихся командиров моджахедов, — поведал Имран.

— Что такое моджахед? — осведомилась Алиф.

— Муджахидин — борец за веру, за правое священное дело. Прадед стал очень уважаемым человеком, и на него была возложена ответственная миссия прокормить свою бедную страну. В провинции наблюдались проблемы с ирригацией, и выращивать фрукты и овощи было очень трудно. Кроме того, было страшно экспортировать выращенную продукцию на рынок из-за боевых действий. Мак же отлично рос на участках, а полученный опий мог храниться до двух лет. И прадедушка не придумал ничего другого, кроме как начать выращивать опиумный мак. Основной территорией производства мака стал юго-западный регион страны, в частности провинция Гильменд. До этого растение разводили только в определенных холмистых регионах и использовали как лекарство или культуру, на продаже которой можно было продержаться до нового урожая. Мои предки поняли, насколько прибыльным может стать этот бизнес, и начали выращивать опиумный мак в больших количествах. Его производство контролировалось сначала прадедушкой, потом дедушкой, а затем и папой. Это дело передавалось из поколения в поколение. Клан Шахнэд стал самым могущественным и влиятельным кланом по выращиванию опиумного мака и его экспорту. Таким образом, благодаря массовой продаже опиума, они на протяжения долгих лет кормили свою страну, — заключил Имран.

— Но, к сожалению, история с прадедушкой закончилась плохо, — печально сказал Фарих. — Он был убит нашими врагами, когда направлялся на переговоры с американцами.

— Да, и это убийство положило начало большой войне, — продолжил Имран. — Дед начал мстить за своего отца. Пошло массовое кровопролитие между племенами. Наши враги всегда были на чеку. Началась ожесточенная борьба за нашу власть и могущество. Враги бились за наш бизнес, как за царский трон.

— Эти мерзавцы имели большую силу, — вступил Фарих. — Они объединились со всеми нашими врагами. В частности, с теми, кто вас похитил.

— Фарих, ты сейчас шутишь? Нас разве не Имран похитил? — округлила глаза Алифанэт.

— Нет. Ты не знала об этом? — удивленно спросил Фарих.

— Откуда мне было знать! Имран, ты мне об этом не рассказывал! — в оцепенении посмотрела девушка на мужа.

— Это сделала террористическая группировка из Америки, — ответил Имран.

— А как тогда мы попали к вам в руки? Почему оказались в Афганистане? — недоумевала Алиф, пытаясь сложить кусочки пазла в своей голове.

— Это был бартер, — коротко произнес Фарих.

— Бартер? — переспросила Алифанэт, ошеломленно переводя взгляд с одного брата на другого.

— У нас в плену находились другие заложники. Обмен заложниками был в наших интересах. Мы договорились при одном условии: если они прикроют нас перед копами, доставят вас в Афганистан и передадут лично в мои руки, — объяснил Имран.

— Если бы брат не обменял вас, американцы планировали держать вас в плену в Нью-Йорке, но там вам точно пришлось бы несладко. Не как у Имрана на острове, — улыбнулся Фарих.

— Оказывается, все могло быть еще хуже, если бы мы не оказались в Афганистане, — Алиф была в шоке. — Но почему вы до сих пор живете в этой стране, почему вы остались здесь после стольких проблем и нападений врагов?

— Это наша Родина, — серьезно произнес Имран.

— О, да, ну и Родина! — воскликнула гречанка, закатывая глаза. — Эта бесконечная война, пустынные горы. Никаких заводов, торговых центров или фабрик, только глиняные городки и деревушки, разбросанные по вершинам гор. Афганистан входит в число десяти беднейших стран мира. В то же время страна практически ничего не производит, кроме наркотиков. Ваша Родина определенно не выглядит лакомым кусочком.

— Однако почти все величайшие империи пытались завоевать нашу страну, начиная с самого Александра Македонского. Мои предки трижды ввязывались в войну с англичанами, затем с Советским Союзом, а теперь — с Соединенными Штатами, — подняв указательный палец вверх, сказал Имран.

— Но вопрос в другом: в чем причина такого внимания? Никто же не полезет в нищую Монголию или Суринам, верно? Почему именно Афганистан? — поинтересовалась Алиф.

— Афганистан находится в повестке дня самых влиятельных стран мира. И дело даже не в том, что страна в каком-то смысле опасна, и ее хотят усмирить. Напротив, существует стойкое ощущение, что Афганистан намеренно провоцируют, чтобы иметь повод ввести в него войска. Чтобы понять, почему это необходимо, просто посмотрите на карту. Афганистан не зря называют Солнечным сплетением Евразии. С точки зрения геополитики и военного дела, наше государство находится в невероятно удобном месте. Это, как ключ, как ориентир для доступа к наиболее важным регионам. Закрепившись в Афганистане, можно влиять на Китай, Индию, Пакистан, Иран, Арабский мир, Турцию и весь Ближний Восток, а также Центральную Азию, а через нее — и на Россию. Нет второй страны с таким важным стратегическим положением. Это похоже на особую высоту, которую армии стремятся достичь во время войны. Тот, кто взял высоту, получил преимущество и, по сути, выиграл бой, — закончил свой долгий монолог Имран.

— Есть, однако, вторая причина, по которой Афганистан не дает покоя многим, — дополнил Фарих. — Планете необходимо открывать все новые природные кладовые, такие как Арктика, например. Но открыть их не так легко, к тому же большая часть этих мест контролируется Россией, а попробуй что-нибудь отнять у этой страны! — усмехнулся мужчина.

— Другое дело — Афганистан, — снова взял слово Имран. — Это, как целина, где никогда ничего не добывалось из-за постоянных войн. Между тем, мы богаты ресурсами. У нас крупнейшие запасы меди в Евразии, одни из крупнейших запасов железа, просто невероятные залежи урана. Кроме того, в Афганистане есть нефть, газ, уголь, золото, бериллий, изумруды и сера.

— Так в чем проблема? У вас есть деньги, люди и власть. Бросьте этот грязный бизнес и начните добывать нефть, например, делать что-то полезное для людей и вашей страны, — с энтузиазмом сказала гречанка.

— Алиф, ты не можешь понять нас. Это не так просто, как ты думаешь, — вздохнул Имран.

— Но сейчас мы добываем изумруды, — прервал Фарих. — Начало уже положено.

Завершив вкусный ужин за душевной беседой, молодые люди разбрелись по своим комнатам. Однако Фарих не мог успокоиться, узнав слухи о том, что Шарифа угрожает Алифанэт. Мужчина хотел сам поговорить с матерью и поднялся в ее крыло.

— Заходи, дорогой, — пригласила жестом Шарифа мужчину в свою комнату. — Что-то случилось?

— Мама, есть одна вещь, которая не дает мне покоя... — замялся Фарих.

— Что же это, мой мальчик? Расскажи мне все, как есть, — мягко произнесла Шарифа.

— Я искренне хочу, чтобы это оказалось неправдой, но до меня дошли слухи, будто ты угрожала жене Имрана расправой на городской площади... — выпалил Фарих и в замешательстве уставился на женщину.

В глазах Шарифы моментально вспыхнула ярость.

— Как ты можешь верить гнусным сплетням?! Да еще подходить ко мне с подобными разговорами! И вообще эта тема не должна тебя волновать! Все вопросы со своей невесткой я буду решить сама! — рявкнула Шарифа. — А теперь оставь меня, от твоих слов у меня снова разболелась голова...

— Прости, мама, я не хотел причинить тебе вреда. Отдыхай, — с этими словами Фарих покинул комнату.

Смутные чувства не покидали мужчину, он понял, что ему все-таки нужно поговорить с Имраном, пока ситуация в доме не усугубилась. Темной ночью Фарих назначил встречу своему брату на своей территории особняка.

— Я тебя слушаю, Фарих, — сказал Имран, раздвигая плотные бархатные портьеры у входа в комнату брата.

— Брат, ты должен кое-что узнать. Тетя Зейнеп, выйди! — крикнул Фарих, и из соседней комнаты вышла женщина преклонного возраста.

— Доброй ночи, господин Имран, — произнесла пожилая женщина с опущенной головой.

— Теперь расскажи ему все то же самое, что рассказала мне, — попросил Фарих.

— Тетя Зейнеп, я тебя слушаю, — приготовился внимать Имран.

— Господин, если госпожа Шарифа узнает, что я вам об этом рассказала, она убьет меня и моих детей, — с дрожью в голосе тихо произнесла женщина.

— Не бойся, я тебя не выдам и обеспечу твою безопасность, — заверил Имран.

Издав тяжелый вздох, женщина набралась решимости и поведала Имрану обо всех издевательствах Шарифы над Алифанэт в мельчайших подробностях. Старушка отважилась на этот отчаянный шаг, потому что ей было жаль гречанку, как собственную дочь, которая тоже страдала в доме мужа от своей коварной свекрови. Имран пришел в ужас от услышанного. Он определенно не ожидал такого от своей любимой тети.

— Только, прошу, брат, не сердись на маму, — обеспокоено сказал Фарих, видя, как Имран закипает от гнева.

— Фарих, ты сам все слышал. Мама перешла все границы, — сердито сказал Имран. — Я должен остановить это безумие. Спасибо, что рассказали мне об этом.

— Этот вопрос не давал мне покоя, — покачал головой Фарих.

Имран, полный ярости, вошел в свою комнату. Прежде всего он хотел поговорить со своей женой и убедиться в правдивости слов тети Зейнеп. Из-за сильного ветра во всем восточном крыле свет был отключен, поэтому на полу расставили зажженные восточные торшеры. Взгляд мужчины упал на Алиф, которая в свете свечей сидела на маленьком диванчике с книгой в руках. На круглом столике рядом с ней стоял серебряный чайник и чашечка горячего чая, а на блюдце лежал лукум. Длинный пеньюар девушки из ярко-алого шелка, струящийся по стройным ногам, ниспадал на мягкий изумрудный персидский ковер с причудливыми узорами. При виде возлюбленной весь гнев Имрана тут же испарился. Он расплылся в восхищенной улыбке и осознал, что его любовь к этой девушке растет с каждым днем. Гречанка, услышав шорох его шагов, обернулась и посмотрела на мужа.

— Алиф, почему ты все еще не спишь? Уже половина второго ночи, — сказал Имран.

— У меня бессонница, — тихо ответила она, перелистывая страницу книги.

— Обычно бессонница появляется от сильного нервного напряжения, — начал подталкивать к теме мужчина.

— В моей жизни царит полное умиротворение, о каком нервном напряжении идет речь? — съязвила девушка, заглядывая в книгу.

— Ты не хочешь мне ничего рассказать? — спросил Имран, садясь рядом с женой, вынимая книгу из ее рук и вглядываясь в ее зрачки, которые метались из стороны в сторону.

— Например? — уклончиво ответила девушка.

— Например... Какие у вас отношения с мамой? — подводил ближе афганец.

— Ты и сам знаешь, — сухо бросила Алифанэт, забирая книгу обратно и продолжая читать.

Имран снова отнял книгу и спрятал ее за спину.

— Имран, ну что ты делаешь? На самом интересном месте оборвал! — возмутилась гречанка.

— Алиф, я жду твоего ответа, — спокойно произнес мужчина.

Девушка молчала, глядя в его черные глаза, в которых плясали огоньки от горящих свечей, и поняла, что он все выяснил.

— Мама Шарифа знает о нас все. Точнее, она узнала, что в данное время я тебе все еще не принадлежу, — опустив глаза, сказала гречанка.

— И? — подводил к продолжению афганец.

Алиф прерывисто вздохнула, а потом решила рассказать все, как есть. Потому что терпеть этот кошмар больше не было сил.

— Хорошо, что ты сам спросил меня об этом, я действительно с нетерпением ждала этого момента, но я не хотела тебе жаловаться, я не хотела, чтобы ты узнал это от меня. Мама Шарифа угрожает мне. Она требует, чтобы я... — девушка снова тяжело вздохнула, и слезы ручьем полились из ее глаз.

— Иди ко мне, моя Махбиби! — нежно взяв возлюбленную за запястья, Имран притянул ее к себе.

Алиф прижалась лицом к его стальной груди и разрыдалась, как обиженный ребенок, а его руки успокаивающе гладили ее по волосам.

— Надо было сразу мне все рассказать, — прошептал он.

— Я боялась. Ты всегда далеко от дома. Далеко от меня. У меня не было никакой защиты. Мама Шарифа продолжает угрожать мне, что с позором выбросит меня на городскую площадь. Клянусь, я каждый день живу в страхе, думая, что в твое отсутствие она вышвырнет меня из дома или убьет, — всхлипывая говорила девушка. — Имран, спаси меня, я больше не могу это выносить!

— Отныне даже волосок не посмеет упасть с твоей головы! Клянусь! Я не дам тебя в обиду и остановлю это безумие моей тети раз и навсегда! — мужчина вытер слезы с лица Алифанэт и поцеловал ее в лоб. — Моя жизнь, ты — мое самое большое богатство в этом мире. Я никому не позволю причинить тебе боль. Любой, кто посмеет тебя обидеть, будет иметь дело со мной!

— Спасибо, — тихо произнесла она. — Ты снял огромный камень с моей души.

— Ложись спать. Завтра дочитаешь свою книгу, — сказал Имран с улыбкой, нежно целуя руки девушки.

Алиф была объята гармонией и умиротворением, волна счастья накатила на нее в этот момент. Ее страданиям пришел долгожданный конец. Девушка обняла своего мужчину еще крепче и нежно поцеловала в щеку. Затем легла в постель и вздохнула с облегчением. А Имран тем временем направился к своей тете, не дожидаясь утра и не желая оставлять это дело безнаказанным.