17.

Солнечный диск мягко садился за горизонт, будто касаясь полосы морской воды, окрашивая небо в огненно-оранжевый цвет. Здесь незабываемые закаты. - Кира, идём уже, - послышался недовольный голос подруги. - Парни нас заждались. - Да-да, сейчас. И я продолжала как завороженная смотреть на то, как ночь плавно, но с огромным усердием вступает в свои владения. - Знаешь, ты иди, я немного позже приду, - я повернулась к Лизе, встречаясь со взглядом болотно-карих глаз. Девушка просмотрела на меня как на ума лишенную, но потом, бросив косой взгляд в сторону базы, поджала губы, раздумывая. - Ты ведь помнишь, как дойти до наших домиков? Я утвердительно кивнула, вновь обращая свой взор к необычайно прекрасному небу. Неужели краски небосвода в действительности могут быть такими яркими? - Только не засиживайся, прошу тебя. Просто мне нужно ещё родителям позвонить, а телефон в сумке... - Всё хорошо, Лиз, я скоро приду. Я мягко улыбнулась девушке, которая, послав мне воздушный поцелуй, умчалась в сторону нашего временного жилища. Волны игрались с крупной галькой, коей был усеян весь берег. Люди постепенно покидали пляж, оставляя меня наедине с шумом прибоя и закатом. Лёгкий ветер трепал мои волосы, которые в мягком свете огненного заката становились цвета ржи или, как говорил Артём, тёмного золота. При воспоминании о парне уголки моих губ непроизвольно дрогнули. Даже когда у него серьёзные проблемы, он старается не показывать тревоги, волнений или страха и делает все, чтобы близкие ему люди чувствовали себя в безопасности. Солнце уже почти село за горизонт. Небосвод окрасился в мягкий розовый оттенок, и я, довольно улыбнувшись, прикрыла глаза, наслаждаясь, приятным тёплым ветерком, что обвивал меня своими ласковыми руками. Днём был дождь, но сейчас от хмурых туч не осталось ни следа, и я не переставала удивляться таким резким переменам погоды. Этот край... Я не знаю, как выразить словами все то восхищение, что бурлит во мне. Эти места действительно необычны. Здесь все другое : закаты, рассветы, звёзды, воздух и даже люди. Я никогда не считала Новосибирск своим домом. Да, я жила там, причём всю свою сознательную жизнь, я там училась, но... Дом там, где твое сердце. И в том холодном краю я свое сердце не оставила. - Я заждался, златовласка. От звучания этого до боли знакомого голоса все во мне радостно затрепетало, и я обернулась, встречаясь с пронзительным взглядом медово-карих глаз. В его глазах отражалось закатное солнце, и я не могла оторвать взора от этой завораживающей картины, затаив дыхание от восхищения. На губах этого парня, как и всегда, играла лукавая улыбка, взгляд был хищным и озорным. Именно таким я его увидела в первый раз, около того треклятого забора. Но кое-что все-таки изменилось : раньше не было таких ярко выраженных синяков под глазами, а взгляд... Быть может, мне кажется, но его глаза смотрели на меня с толикой теплоты. Той теплоты, что таилась в нем где-то глубоко внутри, но он старательно скрывал её от окружающего мира. Чтобы было некуда бить. - Обыкновенные у меня волосы, - улыбнулась я, отгоняя от себя не слишком весёлые мысли. Артём приподнял один уголок губ в соблазнительной усмешке и присел рядом со мной. - Нет, у тебя точно золотые волосы. А глаза... - Не продолжай, прошу.-... А глаза такие пронзительные и ясные. Помнишь, как в песне? "Девочка с глазами самого синего льда"... - Господи, оно ещё и поёт, - рассмеялась я, чувствуя, как мои щеки стремительно становятся пунцовыми. Зачем он так издевается надо мной? Он получает удовольствие от моего смущения? Я вновь устремила свой взор в небо, чуть прикусив губу, а в голове моей все ещё крутились слова Артёма. И, как назло, засела эта строчка из песни, которую пропел он своим тихим, слегка хриплым голосом. Я смотрела на небо, которое незаметным для глаз художником было окрашено в цвет лаванды. Никогда не видела такой красоты. Я смотрела на небо. Артём смотрел на меня. Когда я повернулась к нему лицом, то наткнулась на будоражащий душу взгляд. Он всегда так смотрел на меня - внимательно и цепко, будто боясь, что больше никогда не увидит. Его взгляд был настолько пропитан болью и тоской, что хотелось кричать. Кричать и бить его, пытаясь вернуть в его глаза жизнь, что раньше бурлила в нем без устали. Что-то не даёт ему покоя, что-то гнетет, но он молчал. Молчал и смотрел на меня. От его прежнего залихватского вида остались лишь воспоминания. Артём отвернулся от меня и уставился на спокойное море, видимо, приводя мысли в голове в порядок. Я продолжала в недоумении пялиться на него, но Ветров даже не повернулся в мою сторону. А что, если мне просто показалось?..Артём глубоко вздохнул, поднимаясь с уже остывших мелких камней берега. Он посмотрел на меня, натянув на себя донельзя фальшивую улыбку, и помог встать. Так и хотелось ударить ему чем-нибудь тяжёлым по голове, чтобы он не кривил свои губы в этом омерзительном подобии выражения положительных эмоций и рассказал мне, что вообще происходит. Я ненавижу находится в неведении, ненавижу свое собственное бессилие, но когда я связалась с Артёмом, все это окружило меня плотным кольцом. Впрочем, и раньше мне многого (всё) не договаривали, но сейчас, когда дело касается человека, который действительно стал мне дорог...И как бы я не боролась с собой, я все-таки признаю свое поражение. Он мне дорог. Три слова, вводящие в дикую дрожь от волнения, восторга и испуга одновременно. Ветров приобнял меня за плечи, улыбаясь своей настоящей улыбкой, что меня очень обрадовало, и так мы поплелись до базы, где наша "делегация" сняла два домика. - Девочка с глазами самого синего льда... Я была счастлива, когда слышала, как он поет; когда чувствовала его руку на своих плечах; когда видела в его глазах привычные для него смешинки; когда видела его хитрую улыбку одними уголками губ. Я была счастлива рядом с ним. И меня это пугало.

Мы сидели в уютной беседке, относящейся к базе, откуда открывался замечательный вид на овраг. Где-то там, внизу, спокойная вода Черного моря отражала серебристый лунный свет. В моих руках дымилась кружка с горячим чаем на местных травах. Ну, по крайней мере, нам так сказала хозяйка базы. Она тщательно изучила наши документы и поселила парней в одном домике, нас с Лизой - в другом, так как мы с подругой несовершеннолетние. За нарушение обещала выгнать, и мы, смеясь, согласились с такими условиями, хотя Артём был явно недоволен. - Да мы с ней двоюродные... - Не нужно мне тут врать! - Хихикая, отвечала Ольга Петровна - так звали хозяйку. - Потом на ваши охи-ахи все гости жаловаться будут, родственнички недоделанные. Своей репликой эта находчивая женщина вызвала новый взрыв смеха, а Артём закатил глаза, когда хозяйка отвернулась от парня, но больше возражать не стал. Ольга Петровна, являясь человеком добродушным, налила нам свой хваленый травяной чай и даже угостила каким-то мясным пирогом. Парни сразу налетели на угощение, видимо, хорошенько проголодались в дороге. И даже Лиза, поймав мой недовольный взгляд, со вздохом отрезала себе небольшой кусочек. Я же есть не хотела - тошнило от одного вида еды. Успокаивала себя предположениями, что меня могло просто укачать в дороге, но в глубине души я понимала, что дело вовсе не в долгой поездке на машине. - Кира, попробуй. Очень вкусно, честно, - Лиза закивала головой, подтверждая слова Польянова, хотя мясо она не очень любит. Значит, это действительно вкусно. Я невольно залюбовалась ими : Дима - спокойный и рассудительный, мало кому доверяет, но при этом весёлый и в какой-то мере заводной; Лиза - импульсивная и эмоциональная, очень доверчивая и наивная, но в этом-то и вся прелесть. Они дополняют друг друга, как детали одного паззла. - Нет, спасибо, - улыбнувшись, ответила я. - Я не хочу есть. Артём откинулся на спинку скамьи и грозно посмотрел на меня. Он даже без слов пытается заставить меня что-то сделать, что меня жутко раздражает. Ненавижу, когда мне указывают и заставляют следовать каким-то своим правилам. - Ешь. От такого резкого тона я вздрогнула. Да что он так прицепился к этому чёртовому пирогу? Ну если я действительно не хочу? Шумно отхлебнув чай из кружки, я выразительно посмотрела на Артёма, взглядом умоляя его закрыть тему. - Ешь. Или будешь наказана.Лиза, поперхнувшись горячим чаем, начала смеяться и кашлять одновременно. Похоже, мы подумали об одном и том же, только мне было не очень смешно. - Я не хочу. И хватит указывать мне. Мы сидели и смотрели друг другу в глаза. Артём, кажется, был разозлен тем, что кое-кто его вновь ослушался. Ну и пусть. Я не буду ему подчиняться. Дима нарочито громко кашлянул, прерывая напряженную тишину и предложил разойтись по домикам, нарушив обещание, данное хозяйке базы. Мы с Артём ответили одновременно. Только его ответ был утвердительным, а мой - отрицательным. Я, чёрт возьми, как бы глупо это ни было, боялась обещанного им наказания. И не зря. Нет, Артём, конечно, мне ничего плохого не сделает, но... Лиза послала мне хитрую ухмылку, одними губами произнесла :"расскажешь" и упылила вслед за Димой. Я же осталась стоять около беседки, поджав губы, и думала, как бы выйти из этого глупого положения. Артём, стоявший до этого в паре метров от меня, подошёл ближе. - Что, малышка, боишься? - Прошептал он мне не ухо. - Правильно делаешь. Он закинул меня к себе на плечо, как мешок, блин, с картошкой. Я начала смеяться и колотить его по спине, наивно полагая, что таким образом достучусь до серного вещества в его голове, но это в принципе было невозможно, потому как его там нет. Артём шлепнул меня по пятой точке, прошипев что-то вроде :"тише, всех разбудишь". - Отпусти меня!- Ещё чего, - рассмеялся Ветров. - Убежишь ведь.Поняв, что все мои попытки тщетны, я перестала сопротивляться. Спустя буквально несколько минут Артём остановился около двери в домик, где должны были ночевать я и Лиза, и, достав непонятно каким образом появившиеся у него ключи от нашего жилища, открыл входную дверь. Шёл он легко и свободно, будто таскать кого-то у себя на плече для него было делом привычным. Парень разулся и стянул кроссовки с моих ног, пощекотав ступни, и я рассмеялась. Он прошёл по темному коридору снятого нами домика и зашёл в спальню, где посредине комнаты стояла огромная и мягкая двуспальная кровать, на которой мы с Лизой уже успели попрыгать. Да, признаю, глупо даже для меня, но эта кровать такая мягкая...Ветров наконец-таки снял тяжелую ношу в виде меня со своего плеча и аккуратно уложил на кровать, нависая сверху. От такой близости у меня сбилось дыхание, и я почувствовала, как стремительно краснеют мои щёки. Артём, увидев моё смущение, победно усмехнулся.- Я говорил, что накажу тебя. Я привык держать слово. [vintage.beat - i wanna touch you] От его тихого, с лёгкой хрипотцой голоса по моему телу пробежал табун мурашек. В темноте его глаза горели опасным огнём, но этот огонь был пленительно завораживающим. Представив, что может произойти, я закусила губу и, к своему огромному стыду и удивлению, мечтательно улыбнулась. Ветров расценил мою улыбку как знак согласия (верно, кстати) и соединил наши губы в сносящем крышу поцелуе. Мне стало чертовски жарко, и меня вдруг посетила та же мысль, что и в машине - одежда была лишней. Он отстранился от моих губ и спустился ниже, покрывая горячими поцелуями шею и ключицы, изучая ловкими руками моё тело. Артём несильно укусил нежную кожу на шее, чем вызвал из моей грудной клетки глухой стон, услышав который, парень чуть ли не зарычал. И я поняла, что обратного пути теперь нет. Я хочу его.Артём отстранился, тяжело дыша, и стянул с себя футболку. Слабый свет луны, пробивающийся сквозь незанавешенное шторами окно, освещал его напряжённые от животного желания мышцы. Он цепкими пальцами снял с меня одежду, жадно осматривая моё тело при свете луны в одном нижнем белье. От этого прожигающего взгляда мне захотелось исчезнуть или хотя бы прикрыться простынями, что сразу понял Артём.- Ты прекрасна, - прошептал он, горячими пальцами нащупывая застёжку лифа. Я положила руки ему на плечи и впилась губами в его, трепетно целуя, в то время как он избавлял меня от ненужных нам вещей.  Сняв со своих джинс массивный кожаный ремень, Артём хитро улыбнулся и перевернул меня на живот. Я ощутила слабый удар ремня о нежную кожу и вскрикнула - не от боли, а от какого-то чуждого для меня наслаждения, - изогнувшись в спине и сжав пальцами простыни. Ещё два слабых удара, и я изнывала от тягучей сладостной боли внизу живота, чуть ли не моля Артёма о том, чтобы он прекратил эту пытку. Парень провёл ловкими пальцами по хребту, заставив меня изогнуться в спине ещё сильнее, и я вновь застонала. - Будешь слушаться меня? - Прорычал он, глядя меня по спине. - Нет, - выдохнула я. Шлепок ладонью был более ощутимым, чем предыдущие, и я сразу поняла, что он ожидает другого ответа. - Будешь слушаться меня? - Более настойчиво повторил он. - Да. - Ты моя? - Да... Артём приятянул меня к себе, впиваясь в мои губы глубоким и полным желания поцелуем, и сорвал трусики, отчего я выдохнула ему прямо в губы, обвив ногами его талию.Он вновь осыпал шею и ключицы обжигающими чувствительную кожу поцелуями, тяжело дыша. Артём резко вошёл в меня и я вскричала от пронзительной боли, что поразила все тело. Я впилась ему ногтями в широкую могучую спину, крича от боли и изнывая от удовольствия при одной мысли, что он во мне. После нескольких аккуратных и бережных толчков парня, я почувствовала, что боль сменяется долгожданным и феерическим наслаждением. Теперь я царапала спину Артёма не от боли, а от новых ощущений и эмоций, что бурлили во мне. С моих губ срывались громкие и пошлые стоны, и Артём целовал меня, приглушая их. Приятное тепло, распространяясь, заполняет каждую частичку моего тела, и я обмякла в руках Артёма, простонав его имя. Все тело охватила приятная дрожь, и я услышала глухой стон, сорвавшийся с губ парня. Он продолжал держать меня в своих руках, прижимая к своему напряженному телу, и я вновь ощутила его запах, его тепло. Он поцеловал меня, чуть прикусив и оттянув мою нижнюю губу, отчего я простонала ему в рот. Артём хрипло рассмеялся. - Всю жизнь бы слушал твои стоны. Он поцеловал меня в плечо и уложил на кровать, бережно укутав тёплым покрывалом. Как ему сказать, что ни одна тряпка не будет греть так, как греет меня он? Я чувствовала себя ужасно усталой и вымотанной, но эта усталость была донельзя приятной. И если я готова была провалиться в сон прямо в это мгновение, то Артём был бодр и полон сил. Он лёг рядом со мной, укрыв ноги чем-то вроде пододеяльника, и смотрел на меня, похоже, даже и не собираясь спать.Когда до моего куриного мозга всё-таки дошло, что, чёрт возьми, произошло, я вспыхнула от стыда, сильнее кутаясь в покрывало. Не знаю почему, мне стало ужасно стыдно перед Артёмом. Отвернувшись от него, на что послышался тихий смех, я нашла глазами простыню, на которой красовалось небольшое пятно крови, и решила, что всё-таки лучше повернуться к Артёму. Да, мне было ужасно стыдно. И ужасно приятно. Главное, что я ни о чём не жалела. Так как верхнюю часть своего тела он не укрывал, моему взору предстала его спина, исполосанная моими ногтями. В темноте я не могла разглядеть, насколько плачевна эта картина, но мне хватило лишь одного факта, что теперь он будет ходить с этими отметинами...Зато девушки, крутящиеся вокруг него, будут знать о существовании одной мадам, которой он позволяет царапать свою спину в порыве страсти. От этой глупой мысли на моём лице расцвела такая же глупая улыбка, но она быстро исчезла, когда я вновь посмотрела на царапины. Больно, наверное...Артём положил руку мне на талию, прижимая к себе, и именно в этот момент я почувствовала себя счастливой. По-настоящему счастливой.- Тём, - позвала я его тихо. - А что такое счастье?- Это когда мы спать ложимся на одной кровати, и ты на меня ногу закидываешь.- А если серьёзно? - Улыбнувшись, я подняла голову и встретилась глазами с его - горящими в темноте.- Когда ты чувствуешь себя живым. Не существующим, а действительно живым. И живым человека может сделать только другой человек, который будет рядом с ним, несмотря на всю его черноту. Понимаешь? Счастливым тебя могут сделать только близкие люди, которые приняли тебя. Которые верят в тебя. - Тём, а ты... Ты счастлив? - Я счастлив, Кира. Чертовски счастлив.