Пролог

Я спросил её:

— А ты вообще что-нибудь читаешь?

Смотрел ей прямо в глаза — голубые, прозрачные, как утренний лёд в стакане, где уже растаяло всё, кроме одиночества. В этих глазах не было ни мыслей, ни попытки спрятаться. Только потолок, отражение моей скуки — и чуть-чуть тени от ресниц.

Она пожала плечами. Поправила волосы. Как будто это имело хоть какое-то значение.

— Сейчас читаю только что-то лёгкое... чувственное. Чтобы не напрягаться.

Конечно. Чтобы не напрягаться. Это же главное — не напрягаться.

— Например?

Молчание. Даже не попыталась соврать. Просто смотрела куда-то мимо, будто знала: я уже всё понял. Она не читала. И, возможно, не помнила, когда держала в руках книгу.

И это было... безумно привлекательно.

Меня утомили эти вечные «интеллектуалки» с книжками под мышкой и лицами, словно они родились в читалке на двенадцатом этаже Библиотеки Конгресса. Эта — нет. Эта была другой. Не притворялась. Не старалась казаться. Просто сидела передо мной — глупая, красивая, с губами, которые не заслуживали поэзии, но просили её.

Именно поэтому я захотел её. Потому что не мог взять. Потому что не знал как.

— Ладно, — сказал я. — Я напишу тебе книгу. Чтобы ты прочитала хоть одну в своей жизни. И наконец...

Я не договорил. Просто усмехнулся. Идея была безумная. И женщина — тоже. Меня это заводило. Всё это: и вызов, и невозможность, и то, как легко она держала удар.

— Ты не писатель, — сказала она. — И я тебе никогда не отдамся. Даже не мечтай.

И засмеялась. Звонко. Безумно. Как будто мир уже давно потерял смысл, и остался только смех.

Этот смех прилип. К затылку, к ботинкам, к внутреннему экрану. Его нельзя было вытряхнуть. Он остался. Как и она. Как ощущение, что это была не последняя встреча. Потому что слишком многое во мне не хотело забывать.

Я не писал с пятнадцати. Тогда казалось — каждое слово важно. Сейчас — нет. Но писатель во мне не умер. Он просто спит. Где-то внутри, рядом с раздражением, похмельем и тем чувством, что всё это уже было.

Мы вышли. Попрощались. Она пошла в сторону метро — вылизанная, в идиотском платье, на тонких, почти комичных ножках. Дешевая кофейня, дешевая одежда, дорогая самоуверенность.

Я подумал: может, она и правда...

— Слушай, — сказал я. — А тебе вообще деньги нужны?

Она обернулась. Спокойно. Без раздражения.

— Конечно, нужны. Всем нужны.

Вот и всё. Вот он — ответ, делающий любого человека уязвимым.

— Отлично. Заканчивай здесь. Поехали в отель. Сколько берёшь за две минуты?

Это была чушь. Я и сам знал. Но других слов не нашлось.

Она замерла. Смотрела внимательно. Почти мягко. Будто надеялась, что я передумаю быть мудаком.

— Ты правда думаешь, что я проститутка?

— Ты только что согласилась.

— Больше мне не звони, — сказала она.

Спокойно. Почти тепло.

И ушла.

А я остался. Один. Возбуждённый, злой, пустой, как пивная банка, которую никто не хочет убирать.

Хотелось стереть этот вечер. Плюнуть в него. Закрыть и забыть. Но вместо этого — я поехал домой. И начал писать книгу.

Легкую. Глупую. О ней.