Глава 6

Лиса поморщилась: корсет впился ей в бока. Было жарко. О боже, как же ей жарко! И душно. Тонкие завитки волос выбились из сложной укладки. Воздух, казалось, сомкнулся вокруг, вдыхать его – это лишь усугублять тошноту, постоянную настырную спутницу.

Официальное объявление помолвки требует официального наряда, и вот она, накрашенная и причесанная, доведенная до нужного блеска, ждет позади тяжелого красного занавеса, чтобы появиться на балконе вместе с Чонгуком перед телекамерами и гражданами, собравшимися внизу.

За этим событием следил весь мир. Чонгук был обаятелен и популярен как в своей родной стране, так и за рубежом, и его свадьбу посетят богатые и известные люди со всех уголков земли. От этой мысли у Лисы начинался нервный смех.

Она сделала вдох, следя за тем, чтобы грудь не вывалилась из глубокого выреза декольте в форме сердца. Фасон платья сапфирового цвета был достаточно скромным, с короткими гофрированными рукавами, вот только размер бюста не учли.

Она слышала, как Чонгук по другую сторону занавеса обращался к народу по-итальянски, и Лисе казалось, что на свете не существует более чувственного голоса. Он мастер произносить речи. Даже не зная итальянского, Лиса понимала, что его голос покорил не только ее.

Он харизматичен, и такой лидер необходим стране.

Лиса выпрямила спину, корсет снова впился ей в бок, она чуть было не произнесла проклятие. Она приняла правильное решение. Чонгук будет прекрасным примером для их ребенка, будет замечательным отцом. Все его качества унаследует ее сын или дочь. Люди, стоящие внизу – будущие подданные ее ребенка. Она никоим образом не откажет в этом наследстве своим детям.

Луиджи, распорядитель значимых мероприятий королевской семьи, сделал знак Лисе выйти на балкон и откинул занавес. Лиса осторожно сделала шаг и очутилась под палящим средиземноморским солнцем.

От высоты, жары и колышущегося внизу моря людей у нее закружилась голова. Лиса с трудом изобразила улыбку, как ее научили, и встала рядом с Чонгуком.

Он обнял ее за талию и притянул к себе. Его отец, стоящий тут же с королевой, подошел к микрофону. Из толпы раздались приветственные крики.

Чонгук повернулся к ней и легонько провел тыльной стороной ладони по ее щеке, и внутри у Лисы прокатился радостный трепет. Он не сводил глаз с ее лица, смотрел серьезно и заботливо. Наклонившись, он поцеловал ее в губы... легонько поцеловал. Сердце громко застучало. Так громко, что она испугалась, не отдается ли этот звук в микрофонах, и тогда все услышат, как она взволнованна... и догадаются, что причина ее волнения – Чонгук. Его сильные руки прижали ее к себе. Ее словно ударило током.

Лиса не могла отвести от него глаз. Ее будущий муж. Как же он красив в традиционном костюме с оранжевым воротником. Длинный темный пиджак подчеркивал ширину груди, узкую талию и стройные бедра, на правой стороне груди – медали с выгравированными словами на латыни о долге перед Богом и страной.

У Лисы душа пела от гордости. Да, она горда тем, что стоит с ним рядом. Горда тем, что он отец ее ребенка.

Горячее дыхание Чонгука задело ей шею, и, несмотря на жару, мурашки пробежали у Лисы по коже.

– Поприветствуй свой народ, – тихо произнес он.

Лиса робко помахала людям на площади, чувствуя у себя на талии его руку. В ответ послышались радостные крики, многие махали руками и флажками.

– Хорошо, – прошептал Чонгук ей на ухо и едва заметно потерся носом о висок.

От этого простого прикосновения ее словно пронзило молнией желания. Господи, что же с ней будет дальше? Лиса мысленно убеждала себя, что все делается ради торжественной церемонии и для Чонгука ничего не значат эти ласковые знаки внимания. Но ее тело, кажется, об этом не догадывается, потому что колени подогнулись, и ей пришлось опереться о крепкую, как скала, фигуру будущего мужа.

Наконец ее провели обратно за занавес, оставив короля и королеву приветствовать народ.

– Вы прекрасно справились, – сказал Чонгук.

– Улыбнуться и помахать рукой? Я не слишком впечатляющее зрелище, – смогла выговорить она.

– Когда женщина выглядит так, как вы, то больше ничего и не требуется. Они в вас влюбились.

– Все дело в платье, – засмеялась Лиса. Правда, смех получился дрожащим.

– Платье очень красивое. – Глаза Чонгука скользили по ней, отмечая каждый изгиб ее тела.

Впервые такой пристальный осмотр заставил ее подумать о том, что могло бы произойти, если позволить мужчине кое-что большее. У нее в животе разлился жар. И охватил страх.

Страх от силы собственной реакции на Чонгука, страх сокрушающего желания раствориться в нем, чтобы он унял боль и томление, которые разлились у нее между бедер, чтобы утолил сильнейшее желание, лишающее ее самообладания.

– Вы на самом деле очень красивы. – Он взял в ладонь ее подбородок и большим пальцем провел по верхней губе.

Занавес снова откинули, и на них подула струя горячего воздуха.

– Все решено, – раздался твердый голос Джэ Хвана. – Свадьба произойдет через восемь недель после воскресной мессы. – Он повернулся к Чонгуку и что-то сказал ему на родном языке.

Чонгук густо покраснел, глаза гневно потемнели, лицо окаменело.

– Si. Я уверен.

– Хорошо, что ты уверен. – Джэ Хван похлопал сына по спине, потом повернулся к Лисе со словами: – Принесите ему счастье.

Джэ Хван и Хва Ён удалились, а Лиса и Чонгук остались одни.

– Что он сказал? – спросила Лиса, догадавшись, что это было нечто не лестное для нее.

– Не важно.

– Что бы это ни было, но вы рассердились.

– Он спросил, уверен ли я, что ребенок мой.

Слышать такое неприятно, но ведь король ее не знает. Вероятно он догадывается, что они с Чонгуком знакомы не очень давно, а потому не стоит винить его за эти подозрения.

– Ну, наверняка и мы с вами не знаем, – пожала плечами Лиса. – Если в клинике по ошибке ввели мне вашу пробу, то и наклейки вполне могли перепутать. А это означает, что вы вне игры. – Увидев, как он изменился в лице, она спохватилась: – Простите. Это было бестактно.

– Вот именно. – Он взял ее под руку и повел по коридору к их комнатам. – Я не считаю себя вне игры. Я хочу этого ребенка.

– Я имела в виду брак, – промямлила она.

– Брак едва ли внесет изменения в наши с вами жизни. За исключением перемены местожительства для вас.

– Рада слышать, что я не слишком тяжелая обуза, – съязвила она.

– Нет, не слишком, – в тон ей ответил он. – И учтите: я был женат и я не стремлюсь к супружеским отношениям. – Он отпустил ее руку и стал подниматься по лестнице один.

* * *

Не все ли ей равно? Он не станет ее мужем в привычном смысле. Они вместе будут воспитывать ребенка... в течение дня. А ночью он ляжет в постель какой-нибудь длинноногой стройной блондинки. Она же ляжет спать одна и будет наслаждаться своим одиночеством. И холодной постелью. Тогда почему эта перспектива ее совершенно не радует?

– Как чудесно! – Дженни не переставала тараторить всю дорогу, пока они с Лисой ехали в лимузине. – Мама никогда не разрешает мне ходить по магазинам.

– Ваша мама не разрешает вам делать покупки? – Лиса не могла представить, что ограничения доходят до такой степени.

Дженни была вне себя от восторга, что поможет подобрать гардероб, достойный новой принцессы.

– Почему вам не позволено делать покупки?

Дженни покраснела, прежде чем ответить:

– Шопинг – это не то умение, которое требуется от будущей жены шейха.

– Вы помолвлены? – спросила Лиса. Девушка выглядела совсем юной.

Дженни повела изящным плечиком:

– Более-менее. У меня брак по договоренности.

– По договоренности?

Какая несправедливость. Дженни милая, красивая девушка, а ее отдают замуж по расчету. Но разве с ней не происходит, по сути, то же самое? Правда, есть разница. Дженни явно романтическая натура, а Лиса никогда не представляла, что выйдет замуж по любви. Хотя Чонгук красив, он честный и благородный, и любая женщина была бы счастлива выйти за него.

Господи, о чем она думает? С каких это пор она начала так думать о нем? Нелепость какая-то. Она знает его всего несколько дней и уж точно не хочет выходить за него. Она делает это лишь потому, что это необходимо. И все.

Глаза Дженни возбужденно горели.

– Я думала, что имею право немного развлечься до того, как откажусь от всего ради долга. Я просто хочу пожить обычной жизнью. – Она вздохнула. – В нашей семье браки по договоренности – это нормально. Так положено. Ну, за исключением, конечно, вас и Гука.

– Брак Гука и Саны устроили родители? – Лиса почувствовала укол совести, расспрашивая о прошлом Чонгука.

– Да. Мама познакомилась с Саной в театре. Сана была оперной певицей, очень талантливой. А мои родители постоянно требовали, чтобы Гук обзавелся собственной семьей, чтобы у него появились дети. Мама поощряла его ухаживания за Саной. Я уверена, что он ее любил. Ну, не сразу полюбил, а через какое-то время. Поэтому в определенном смысле этот брак устроили. Хотя не так, как мой. – Она снова вздохнула. – Я даже еще незнакома со своим женихом.

Остальную часть рассказа Лиса слушала вполуха. Неудивительно, что взгляд Чонгука на брак так прагматичен. Он говорил ей, что это мать познакомила его с Саной, но Лиса решила, что он женился по любви, а не из-за чувства долга. Пусть Дженни и утверждает, что Сану он все-таки любил, Лиса начала подозревать, что его брак не был идеальным. Когда он говорил о покойной жене, то в глазах у него появлялось напряженное выражение. Но они с женой пережили разочарования, и естественно, что их отношения уже не были безоблачными.

Почему ей это важно? Но ей важно. Чем больше она узнает Чонгука как человека, тем больше ей хочется... понять его. Это нормально. Он – отец ее ребенка. Конечно, она хочет его понять.

Лимузин остановился на набережной, где расположились бутики всемирно известных брендов. Шофер открыл дверцу, и Дженни вышла, Лиса – за ней. Море шумело всего в нескольких ярдах от магазинов, и соленый морской воздух совершил чудо: у Лисы прекратилась тошнота. Магазины располагались в старинных особняках, фасады которых выходят на набережную, в самом конце улицы возвышалось новое казино, не столь блистательное, как в Лас-Вегасе, более сдержанное, и оно не диссонировало с другими домами.

Модно одетые женщины прогуливались по мощенным булыжником дорожкам, пили кофе за столиками кафе. Они словно сошли со страниц гламурных журналов.

– Принцесса Дженни! – Обе, Дженни и Лиса, повернулись на крик. Вспышка, еще одна.

Толпа, вооруженная фотокамерами, микрофонами и диктофонами, бегом устремилась к лимузину.

– Вы Лалиса Манобан? Невеста принца Чон Чонгука?

– Почему такая скоропалительная свадьба?

– Вас не волнует, что вы не столь эффектны, как его первая жена?

– Как он в постели?

Вопросы – град вопросов – посыпались на Лису со всех сторон, папарацци надвигались, оттесняя их с Дженни к дверце лимузина.

– Отойдите! – закричала Лиса, испугавшись, что ее раздавят. Она испугалась за ребенка. Но папарацци было не остановить.

Дженни удалось открыть дверцу и скрыться внутри, и Лиса проскользнула следом за ней.

– Езжайте! – приказала Дженни шоферу, стуча по перегородке между передними и задними сиденьями. – Неудивительно, что мне не разрешают ходить по магазинам.

– Это... кошмар. – Лиса откинулась на сиденье. Такого она не ожидала. Не могла предположить, что подобное ждет ее в браке с Чонгуком. Ей хотелось плакать. Все идет не так, как она себе представляла. Только сейчас до нее дошло, как сильно ей предстоит изменить свою жизнь ради того, чтобы у ее ребенка был отец.

Дженни погрустнела.

– С Гуком и Саной все было точно так же. Репортеры не отпускали их ни на шаг.

«Это теперь и твоя жизнь», – пронеслось у нее в голове.

Она положила ладонь на живот, чтобы унять дрожь. Ей страшно.

Дженни быстро набрала номер на сотовом телефоне.

– Гук! – закричала она. – На нас накинулись папарацци. – И бросила на Лису косой взгляд. – Я хотела пройтись по магазинам. Я не думала...

Лиса слышала приглушенную злую тираду, которую Чонгук обрушил на сестру. Дженни морщилась, пока он орал на нее.

– С Лисой все в порядке. И с ребенком тоже, я уверена. Мы скоро приедем.

Дженни отключила телефон.

– Я никогда не слышала, чтобы он так разговаривал. Он, должно быть, очень вас любит.

У Лисы сжалось сердце, внутри разлилась жгучая боль, образовалась пустота, которую нужно заполнить. Но чем? Она не знала.

Ложь. Ей кажется, что она уже знает, чем именно заполнить, но боится признаться в этом себе.

Когда они вернулись в замок, Чонгук встречал их на лестнице, нервно расхаживая по широкой площадке. Выражение лица предвещало грозу.

– Дженни, ты повела себя недопустимо, глупо и по-детски, – прорычал он. – Вы обе могли пострадать.

– Я не знала, что так будет! – оправдывалась Дженни. – Откуда мне знать? Меня никуда не пускают!

Он выдохнул и немного смягчился.

– Из каких изданий были эти репортеры? – спросил он. – Я позабочусь, чтобы те, кто отвечает за это, попали в тюрьму.

Дженни покачала головой:

– Они не сообщили нам, кто их работодатель.

– Чонгук, они просто делали свою работу, – вмешалась Лиса. – Не надо никого отправлять в тюрьму. С нами все в порядке. Было страшно, но они не собирались делать нам ничего плохого.

– Я не потерплю никакой грязной прессы в своей стране, – заявил он. – Если репортер хочет сделать фотографии – пожалуйста. Но нет никакого оправдания тому, чтобы преследовать двух беззащитных женщин. Не важно, собирались они сделать что-нибудь плохое или нет. Но они могли это сделать – мне этого достаточно.

Лиса взяла его за руку, чтобы унять гнев.

– С нами все хорошо. И с ребенком все хорошо.

– Мы уезжаем, – отрезал он. – До тех пор пока не утихнет этот ажиотаж в массмедиа, мы в Туране не останемся. – Он вынул из кармана телефон, набрал номер и отрывисто отдал приказ по-итальянски. Потом повернулся к Лисе: – Мы начнем наш медовый месяц немного раньше.