Глава 1. Волк и принцесса.

Смешно… Хотел бы посмеяться, да вот только этот звук, из моей пасти вырывается только утробным рычанием. Хотел бы, кричать на всех, кто причастен к моему нынешнему состоянию. Хотел бы разорвать ту ведьму, что прокляла меня вечность скитаться в облике волка. Хотел бы… Да вот только не могу. Дело в заклинании, что она на меня наложила. Это так смешно! Я всё вижу, слышу, чувствую, могу думать, и осмысливать происходящее, даже управлять своим нынешним телом для меня не проблема. Но я не могу никому навредить, не могу никого убить, чтобы утолить эту ярость внутри себя. Я не могу сказать моей семье, кем я стал, и не могу допустить, чтобы кто-то понял, кто скрывается в шкуре волка. В противном случае, я навсегда останусь таким. Всего одна отнятая жизнь, и я потеряю свою человеческую душу, став настоящим волком. Верить в это или нет, решать мне. Но, если честно, проверять это я не особо хочу.

      Но если бы дело было только в этом. Я не могу намекнуть ни семье, ни даже кому-то кто меня знал прежним — человеком. Ведь та ведьма сказала, что узнай они меня в облике волка, и я останусь таким навечно. Я стану зверем, а не оборотнем, что застрял в своём облике, без возможности вернуться. Поэтому мне придётся прожить остаток вечности ещё и в одиночестве, бегая с другими волками в волчий стае. Я мог найти оборотней, но отчего-то я не могу покинуть леса Мистик Фолс, и просто уйти. Это не заклинание ведьмы, я сам не хочу этого. Пока нет.       Я издалека наблюдаю за своей семьёй, что пытаются найти меня, даже Кэролайн со своими друзьями в этом участвуют. Ведь я стал таким по их вине. Они хотели меня убить. Снова… И снова провалились, но кто же знал, что ведьма, которую они попросят о помощи, сделает вот это проклятие. Я лишь наблюдаю за ними, и исчезаю, когда они замечают моё присутствие, я делаю это редко, чтобы они ничего не заподозрили. А в другое время, я просто хожу по лесу, думаю, переосмысливаю свою жизнь, и причины того, почему и за что я заслужил такую участь. А было за что. Как бы я не пытался убедить себя в обратном.       Надо признать, я прожил не лучшую жизнь, и часто мстил за малое. Но с этим было уже поздно что-то делать. То, что случилось в прошлом, уже случилось. И как бы иронично это не звучало, но я стал задумываться об этом, только когда перестал быть человеком. Я понимал, что совершил много плохого, и очень мало хорошего. Многие меня боялись и от одного моего имени тряслись от страха. Меня это устраивало, до тех пор, пока я не понял, что мне нужно было вовсе не их преклонения от ужаса. Я хотел верности, но добивался её неверным путём. Это даже не моё мнение, это то, что показывает история, на протяжении долгих тысячелетий. Тирания — всегда заканчивалась свержением Короля-тирана. Вот это со мной и произошло.       Меня не свергли, хотя бы потому, что я не был Королём, но отчасти я лишился власти, уважения, величия. Лишился всего, что делало меня Королём вампиров. Но потеря семьи, даже тех надоедливых Сальваторе, с которыми было забавно играть, мой человеческий облик, способность говорить, рисовать, или делать хоть что-то кроме походки на четвереньках, и рычания, причиняют больше боли. Потеря Кэролайн, и то малое расположение, что я смог завоевать, что смог заслужить в её глазах звание «друга», пускай и мы только начали, но это ранит в самое сердце.       Что касается самого заклинания, которое сделало меня животным, то тут всё довольно сложно. Если говорить словами ведьмы, то её объяснение звучало как: «Быть вечность проклятым — это твоя участь. За все грехи, что ты свершил, за все страдания, что причинил, за весь страх и ужас, который нагнал на своих врагов. Твоя душа проклята вечность скитаться, по этой земле в шкуре волка». Звучит как какая-то фраза из мультфильма о проклятии. Но куда более невероятное, так это способ снятия этого заклинания. Когда я его услышать, я действительно смеялся, правда, выходил только волчий рык, но не суть. Любой бы смеялся, услышь он такую банальную вещь. Поцелуй истинной любви… Ну, что за бред? Нельзя было сразу сказать, что нет никакого способа? Или уже правду, на крайний случай, мне всё равно выполнить её условия, практически невозможно, какими бы они ни было.       Поцелуй истинной любви… До сих пор на смех пробивает. Даже будь это правдой — невозможно это. Ну, хотя бы потому, что я не человек. Сейчас уж точно. Я волк! Волк с чёрной, почти угольной шерстью, и янтарными яркими глазами. Даже для обычного волка, я слишком пугающей внешности, для смертных людей, а вампиры тем более будут обходить меня стороной. Да и что там, я в человеческом обличии не мог получить этой самой любви от тех, кто был мне не безразличен, а уж в облике животного и подавно мне этого не суждено. Так что скитаться мне в виде волка, всю свою вечную жизнь.       Любовь… Это же не сказка, в которой всё можно решить одной лишь любовью. Это реальный мир, в котором любовь не спасает, она разрушает, сокрушает сильнейших, подчиняет независимых, она делает слабым. А вовсе не спасает от проклятия. Уж кому как не мне это знать. Если бы всё можно было бы решить любовью — то на кой чёрт вообще существует зло?       Сейчас уже было темно, небо давно заполонило тучами, и только еле пролегающий свет луны немного освещал это мрачное место. Я и сам не знаю, куда иду. Но куда-то ближе к населённому пункту, не люблю я эту гнетущую тишину, шелест листьев, и скрип веток, хруст под моими лапами, и свист ветра. Вся эта обстановка была для меня хуже самой смерти. Одинокая жизнь, одинокого волка. Ничтожная жизнь, ничтожного человека.       Недалеко от места, на котором я часто сидел, и смотрел на ночной город, или дневной оживлённый город, эта высокая скалистая гора, с которой всё было видно, как на ладони, я слышу сейчас там человеческий голос. Остановившись, чтобы не испугать девушку, а судя по голосу, эта была именно она, я медленно подходил на то место, откуда исходил звук. Чем ближе я был, тем отчётливые я слышал приятный, мелодичный, но грустный голос девушки, что напевала какую-то песню.       — «Потому что я дрожала Я прогибалась к земле, пока не сломалась Смотря, как все эти мечты меркнут в дыму Пускай же красота родится из пепла Пускай же красота родится из пепла И когда я молюсь Богу, я прошу лишь, чтобы Красота смогла родиться из пепла?..»       Слыша её пение, такое трогательное, от души, я шагнул на шаг вперёд, не заметив под лапой сухой ветки, и конечно, этот хруст привлёк её внимание, и она перестала петь, резко обернувшись на звук. Её глаза смотрели прямо в мои яркие янтарные глаза, что горели на фоне чёрной шерсти. Я разглядывал её внешность, и надо сказать, её голос и пение, под стать внешности. Из-за моей сущности волка, я прекрасно видел в темноте, поэтому мог разглядеть её цвет волос, русый с рыжим оттенком, длинна которых доходила до плеч, и они лёгкими природными кудрями ложились на плечи. Её голубые глаза, немного испуганно и с удивлением рассматривали меня, и я даже отсюда видел какими длинными и пушистыми были её ресницы, такие чёрные выделяющие глаза. Губы персикового оттенка, красивой формы, были немного припухшими, наверное, оттого, что она их постоянно закусывает. Красивые и утончённые черты лица, что немного напоминали мне аристократок. Бледная кожа, что будто фарфоровая отблёскивала от света луны. Она словно какая-то принцесса и диснеевских мультиков. Очень похожа. Её фигура была плохо видна из-за широкой и вязаной кофты нежно-бежевого цвета, но я видел стройные ноги, обтянутые тёмными джинсами.       — Эм… Привет, — неуверенно произнесла она, дёргая рукава своей кофты. Она боялась, это было видно по её глазам, которыми она искала способ сбежать подальше от волка. Но с каждой секундой она понимала, что бежать могла, только прыгнув с обрыва, ход на это место был только один, и его перекрыл я.

      Я ничего не делал, стоял и смотрел на неё, просто не хотел её напугать, а то ещё и правда сиганёт с обрыва. Я не сдвинулся с места, даже когда она сделала шаг в сторону выхода, немного левее от меня. Я также ничего не сделал, когда она сделала ещё один шаг. Я стоял и даже не смотрел в её сторону, когда она обошла меня с левой стороны, пытаясь держаться поближе к обрыву, и подальше от меня. И я стоял, когда слышал, как она бежит в сторону города, хоть она и не кричала, но я слышал как бешено бьётся её сердце в страхе. Что и требовалось доказать. Люди боятся волков, потому что они опасны. Они не станут заводить дружбу с ними, потому что это дикие хищные животные, которых приручить в разы труднее, чем собак. И уж тем более, они не станут возвращаться, только потому, что в первый раз, волк не напал на них, отпустив. Наверняка, подумает, что я просто не был голоден, и поэтому её отпустил. Я и правда не был голоден, поел уж.       Подходя к краю обрыва, я присел и смотрел на город, где были видны горящие окна домов, слышны люди и то, как они развлекаются, слышно смех, и голоса. Это самое удобное место, с которого было видно почти всё. И с которого не видно меня. Даже немного кажется, будто я часть этого города, и пускай он маленький, но даже так, для такого тихого и гнетущего леса, Мистик Фолс наполнен жизнью. Я всё смотрел и прислушивался. Хотел услышать знакомые голоса, к которым сильнее других прислушиваюсь. И я услышал. Еле слышный голос Кэролайн, она с кем-то говорила, но я не мог разобрать с кем. Знаю, что это был кто-то женского пола, может её мама. Она была немного зла и раздражительна, как на неё похоже, хотя обычно она была такой, когда говорила со мной. Но я не могу пройти дальше, чтобы разобрать слова, потому что тогда меня могут увидеть, или услышать.       Долго, до следующего утра, я сидел на скалистом обрыве, и всё больше стал слышать, как люди идут на работу, подростки в школу, кто-то вообще за покупками. И только сейчас я позволил себе лечь на землю, и, подложив лапы под морду, закрыть глаза и уснуть. Только во снах, я могу видеть себя человеком, всё таким же жестоким и незнающим жалости. Нет, меня это устраивает, потому что иначе я просто не могу. Как бы кто не пытался доказать мне, что я неправильно проживаю свою вечность, как бы кто не пытался меня изменить, или даже проучить, как сейчас… Почему все они забывают, что мне больше 1000 лет, я повидал и прочувствовал больше, чем кто-либо на этой земле? Что я только не видел - воины, бессмысленные смерти, отважных людей, которые боролись за свои убеждения, или свои семьи, но так же среди них были глупцы, что жаждали власти и богатства, и в погоне за наживой делали вещи, даже хуже чем я. Я видел как люди творили прекрасные вещи, и видел как они рушили всё прекрасное. Много… Много того, о чём бы и вспоминать не хотелось. Да что там, я даже успел побывать подопытным кроликом для экспериментов. Видите ли моя регенерация и моя бессмертность делает меня особенным экземпляром. Я, конечно, потом отомстил, поубивав всех, кто был причастен, и все их семьи. Никого не пожалел! А потом меня называют монстром. Нет, я вовсе не оправдываю свои действия, но пускай не забывают, что мне 1000 лет. Я повидал несправедливость сполна, видел человеческую жестокость, видел беспощадность.       Стал я жестоким, не потому, что хотел этого. Да, я вампир, и многих людей убил, но быть вампиром, значит быть хищником. Убийство — для нас способ выжить. Это сейчас придумали кровь сливать в ёмкости, и хранить её. А раньше такого не было, единственное, что мы могли — это убить. Даже дело не в том, отпустим мы свою жертву, или нет. Не забывайте, какие были условия. Любая царапина могла стать последней для человека. Заражение крови, какая-то инфекция, и всё — он уже труп. Я не оправдываю себя. Просто хочу сказать, что так благоволили обстоятельства.       Беспощадным я стал из-за жестокости людей. Раз пощадишь их, и они будут помнить о боли, что ты причинил им, а потом придут отомстить. Может не они, а их следующие поколения, их дети, внуки, правнуки. Я просто не даю этому даже зародиться, поэтому мщу всем и сразу. Искореняя любую возможность развития событий. Однажды я уже познал на себе последствия жалости к людям. Тогда было создано «Братство Пяти», и творение ведьм в людском обличии пыталось убить всю мою семью. И тогда я понял, что люди не заслуживают жалости, они скот, который надо убивать, чтобы слушались. Но среди этого скота есть и те, кто заслуживал жизни, и таких я не убивал. Это не жалость. Это сострадание, которое я успешно маскировал под чем-то другим. Иногда я сохранял жизнь человеку из любопытства. Люди интересные, в каком бы веке они не жили.       Слыша чьи-то шаги совсем рядом, я лишь дёрнул ухом, но не пошевелился. Знакомый запах… Эта та девушка, что вчера ночью убежала. Зачем она вернулась? Совсем глупая, что ли? Она точно меня увидела, на улице не так темно, чтобы меня не заметить, хотя уже темнеет. Но она продолжает идти в мою сторону, а затем останавливается. Я медленно открываю глаза, и поворачиваю голову в её сторону, ожидая её действий. От моего движения, она вздрогнула, и отступила на шаг назад.       — Господи, что я делаю? — панически говорила она, отводя взгляд в сторону, как загнанное животное. А затем, она снова посмотрела на меня, и, сглотнув, сделала шаг навстречу. Она, что совсем не имеет чувства самосохранения? Дорогуша, я вообще-то волк, чего не бежим в криках?       — Вот жешь, идиотка! Ты какого чёрта делаешь? Нет бы забыть о вчерашнем, так нет же, решила, что раз тогда не напал, то и сейчас не нападёт. Вот будет доедать твои кости, тогда и пожалеешь, что вообще затеяла это, — в полголоса она ругала сама себя, при этом выглядя довольно забавно. Её брови были сведены к переносице, глаза полны страха, закушенная нижняя губа, которую она терзала от волнения. Ещё один шаг ко мне на встречу, но я ничего не сделал. Это даже интересно.       Пока она делала ко мне медленные шаги, я даже не шевелился, смотря на неё. Не особо хочу пугать эту девушку, может, выйдет так, что она изредка будет навещать меня. Хотя, я ведь волк. Скорее всего, она просто думает, что я собака… да нет, тут даже идиот поймёт, что я никак не могу быть собакой, слишком дикая внешность для собаки. Оказавшись в трёх шагах от меня, она остановилась, и прерывисто дыша, достала что-то из пакета, который всё это время держала в руках. Серьёзно?       — Ты голоден? — протягивая мне кусок мяса, спросила она. Ну, вообще-то немного да, но это же смешно. Нет, я не говорю, что не ем сырое мясо, и предпочитаю стейк, выбора то у меня особо не было. Собственно я уже привык к вкусу сырого мяса, всё же не первый день волком бегаю.

      — Я не знала, какое ты любишь, поэтому взяла тушку кролика. Я прочла в интернете, что волки любят это, — неуверенно говорила она, немного трясущейся рукой держа за лапы крольчатину. Ну, вообще-то я не ел кроликов ещё, здесь только олени, и иногда зайцы бегают. Но я подметил в её словах то, что она всё же не перепутала меня с собакой. Это ещё более странно.       — Надеюсь, этого хватит, чтобы ты не напал на меня, — протягивая мне кролика ещё ближе, с еле уловимой надеждой произнесла она. Я же, медленно, чтобы не спугнуть, взял в зубы мясо. Отказываться я не собирался, всё же было любопытно.       И пока я пробовал на вкус крольчатину, она всё ещё стояла рядом и смотрела на меня. А это вкусно. Куда вкуснее, чем жёсткое мясо оленя, или зайца. Мягкое мясо, и кости не большие. Если бы я раньше знал, что меня будут кормить купленным мясом кролика, то смеялся бы от души. Но выбора у меня всё равно нет. Чтобы не помереть с голоду, приходиться питаться животными, и если честно, то в какой-то момент, я ловил себя на мысли, что это не так уж и плохо. Даже порой, сам не замечая, выл на луну, словно и правда волком стал. Не знаю, будет ли теряться моя человечность с годами, но надеюсь, что нет.       — Спасибо, что вчера отпустил меня. Не знаю, понимаешь ли ты меня, но всё равно спасибо, — натянуто улыбнувшись, произнесла она, привлекая к себе моё внимание. Так это плата за то, что я её отпустил? Всё страннее и страннее.       — Ну, пока, волк, — разворачиваясь ко мне спиной, она побежала прочь, даже не оглянувшись. Я, перестав терзать тушку, смотрел ей вслед, и думал, придёт ли она снова. Не важно, что будет у неё за причина, но я бы хотел хоть кого-то слушать. Сам-то я говорить не могу.       Правда, было бы хорошо, если бы кто-то говорил со мной. Тогда я бы не ощущал себя животным, и мне бы не было так одиноко. И тишины не было бы. Хотел бы я, чтобы она пришла снова. Она не подходит под описание тех, кого я не должен подпускать близко к себе. Она не была знакома со мной человеком. И я её никогда не видел. Что на самом деле, странно. Она красивая, даже очень. У неё можно сказать, утончённая внешность, и доброе сердце, раз она пришла снова, и даже отблагодарила меня. Странно, что я не заметил её раньше. Может она переехала недавно? Нет, это вряд ли. Я наблюдаю за людьми, и точно знаю, что никого нового в городе не появлялось. Значит, она здесь давно. Ну, возможно, когда-нибудь она расскажет мне, почему я не заметил её раньше. Могу сказать, что она школьница, возможно одного возраста с Кэролайн, но когда я вёл уроки в школе в теле учителя истории, то не видел её. Или просто не обратил внимания.       Доедая кролика, я снова лёг на землю, и положив голову на лапы, смотрел на вечерний город, на который уже опускалась ночь. Самое время для того, чтобы повеселиться, да и тепло на улице. Возможно, кто-то решит устроить вечеринку в лесу у озера. Такое было пару месяцев назад, и конечно, я держался от них подальше. Но зато не было этой давящей тишины. Была музыка, смех, разговоры людей. Но всё же это даже жестоко. Я всегда любил скопления людей, шумные места, и слышать всё это, но не иметь возможности поучаствовать — жестоко.