Глава 18. Гонка сердец.

Лэндон ~ Лео

Ветер с бухты был терпким и влажным, пах солью, старым металлом и чем-то неуловимо знакомым, как будто памятью о кораблях, давно ушедших в море. Я шёл по набережной, стараясь не торопиться. Камни под ногами были гладкими, отполированные временем и шагами тех, кто приходил сюда до меня. Вода внизу дышала ровно, с лёгким серебристым блеском, и каждый её вздох казался частью чего-то большего, чем просто прилив.

Здание, к которому я приближался, возвышалось над берегом, как стеклянный наблюдатель. Его фасад отражал небо, и в этих отражениях я видел себя — точку, приближающуюся всё ближе.

Я поправил лацкан пиджака лёгким движением, почти машинально. Материя была гладкой, чуть прохладной на ощупь. Этот жест был скорее не из беспокойства о внешнем виде, а о внутреннем настрое: собраться, сосредоточиться, войти в роль.

Холл встретил меня запахом свежего дерева и кофе. Свет ложился на пол мягкими полосами, а стены были украшены фотографиями старых верфей. Я остановился у одного снимка: рабочие в кепках, корабль на стапеле, руки, испачканные смолой. Их лица были спокойны, сосредоточены. Я смотрел на них и чувствовал, что они знали, ради чего работают.

Секретарь в сером костюме подошла ко мне и слегка поклонилась. Она была молода, с аккуратно собранными волосами и тонкой линией губ. Когда я повернулся к ней, она слегка замерла, её взгляд скользнул по моему лицу, задержался, и я заметил, как она чуть смутилась. Это было почти незаметно: лёгкое движение ресниц, едва уловимое изменение дыхания. Я привык к таким реакциям, но никогда не использовал их.

— Господин Форд, вас уже ждут, — сказала она, уверенно показывая в сторону, но голос её прозвучал чуть мягче, чем ожидалось.

Я прошёл за ней по коридору, где воздух был совсем немного прохладным. Зал заседаний был просторным. Высокие окна пропускали полуденный свет, который падал на длинный стол из тёмного дерева. На его поверхности лежали аккуратно разложенные папки, карты и графики, а блеск лака отражал лица сидящих вокруг.

Марк Равелли уже устроился на диване, но мгновенно поднялся, когда я вошёл. Его рука протянулась уверенно, улыбка была ровной, как будто тщательно отрепетированной, а голос звучал так, словно он привык управлять не только проектами, но и настроением собеседников.

— Лео, рад видеть. Как ты себя чувствуешь сегодня?

Я пожал руку, сел и раскрыл папку. Документы лежали аккуратно, будто каждая цифра и схема была призвана доказать не только расчётливость, но и безупречность намерений.

— Добрый день всем, — сказал я, бросив взгляд и на Марка и на Дела. — Моё настроение, признаюсь, зависит от того, как пройдёт наш разговор.

Я начал читать, делая пометки в блокноте. Почерк у меня был чёткий, с тонкими линиями. Я привык фиксировать то, что может пригодиться позже, даже если сейчас кажется неважным.

Марк разложил на столе карту. Его движения были точны, почти демонстративны, словно он хотел подчеркнуть, что всё уже идёт по плану.

— Вот здесь, — сказал он, указывая пальцем на участок у воды. — Работы уже начались. Фундамент заложен, техника стоит, люди работают.

— Значит, порт уже строится, — произнёс я спокойно. — Впечатляет. Хотя, честно говоря, скорость всегда вызывает вопросы.

Марк чуть улыбнулся, но глаза оставались серьёзными.

— Лео, время дорого стоит. Мы не можем позволить себе задержки.

Я откинулся на спинку стула.

— Согласен, дорого. Но иногда слишком быстрые шаги обходятся ещё дороже.

Дел, сидевший рядом, тихо кивнул, будто соглашаясь и с Марком, и со мной одновременно.

Я посмотрел на Марка. Он продолжал говорить спокойно, без нажима. Он привык вести переговоры с людьми, которые уже давно согласны, даже если сами этого еще не осознали.

Дверь открылась, и в комнату стремительно вошла Кайла, каблуки отстукивали ритм по полу. Алое платье резало пространство, как вызов. Она села рядом с отцом, не спросив разрешения.

Марк резко повернулся к ней. Его голос стал жёстким, стальным:

— Кайла, я говорил тебе: это не место для тебя. Выйди.

Он не любил, когда ему перечили. В его мире слово главы семьи и компании было законом, но Кайла встретила его взгляд дерзко, не опуская глаз.

— Нет. Я останусь. Я хочу знать, как всё устроено.

Марк сжал кулак, ударил ладонью по столу, звук отозвался в стекле.

— Ты не понимаешь, о чём идёт речь!

На мгновение в его лице мелькнула ярость, но тут же сменилась чем-то другим. Он посмотрел на дочь чуть мягче, и в этом взгляде было видно: он её любит. Даже её дерзость не могла заставить его отвернуться.

Он тяжело выдохнул, словно уступая самому себе.

— Упрямая... Ладно. Сиди, но слушай и не перебивай.

В этот момент стало ясно: Марк требовательный, строгий, не терпящий грубости. Но рядом с дочерью он меняется — суровость ломается, и проступает любовь. Она единственная, кому он позволяет спорить с ним.

Я взял стакан с водой, сделал глоток. Вода была прохладной, с лёгким привкусом металла. Я поставил стакан обратно на стол, посмотрел на всех и сказал:

— Давайте начнём.

Дверь снова открылась. В зал вошёл мужчина в тёмном костюме, с аккуратно подстриженными волосами и портфелем в руке. Его шаги были уверенными, но в них чувствовалась осторожность, словно он проверял почву под каждым движением.

— Господа, — произнёс он ровным голосом, — Прошу прощения за задержку.

Марк поднял глаза и слегка кивнул, будто ждал именно его. Кайла напряглась, её взгляд стал настороженным.

Мужчина сел рядом с Марком по другую сторону, открыл портфель и достал несколько документов. Он не представился, и никто не спешил назвать его имя.

— Мы должны обсудить детали финансирования, — сказал он. — Вопросы безопасности и распределения ресурсов остаются ключевыми.

Я внимательно посмотрел на него. В его манере речи было что-то странное: слишком уверенное, слишком знакомое. Но я не мог уловить, откуда это ощущение.

Фигура оставалась загадкой. Марк слушал его с уважением, Дел с лёгкой усмешкой, а Кайла избегала прямого взгляда.

— Время поджимает, — продолжил незнакомец. — Если мы хотим, чтобы проект стал реальностью, нужно действовать быстро.

Я закрыл папку и посмотрел на него прямо. Неизвестный мужчина разложил бумаги на столе. Его движения были точными, почти механическими. Я внимательно следил за ним, пытаясь уловить хоть намёк на то, кто он и откуда.

— Простите, — произнёс я. — Но я всё ещё не понимаю, кого именно вы представляете.

Мужчина слегка улыбнулся, но его глаза оставались холодными.

— Александр Кроуэлл. Я представляю себя.

Телефон в кармане коротко завибрировал. Я отвлекся и взглянул на экран: сообщение от Криса.

Крис: Заеду к концу встречи. Жди.

Я убрал телефон, стараясь не выдать реакции.

Кроуэлл разложил бумаги и сказал ровным голосом:

— Мы уже согласовали: весь персонал порта будет проходить проверку. Никаких случайных людей. Только свои.

Марк кивнул, его взгляд был тяжёлым:

— Да. Каждый рабочий, каждый охранник. Все должно быть под контролем. Мы не допустим, чтобы кто-то использовал порт для чёрных игр.

Я нахмурился, отложил ручку.

— Подождите. Это же порт, а не секретный объект. Зачем такие меры? Люди должны просто работать.

Кроуэлл посмотрел прямо, его глаза оставались холодными:

— Лео, ты слишком доверчивый. В таких местах доверие — слабость. Если мы не будем контролировать, то завтра через этот порт пойдут не грузы, а чужие интересы.

Мысль о грязных делах засела у меня в голове. Они говорят так, будто уже знают, что кто-то попытается. Но откуда такая уверенность?

Кайла резко вмешалась, её голос был напряжённым:

— Это разве не перебор? Люди почувствуют, что их в чем-то подозревают.

Марк повернулся к ней, его голос стал жёстким, но в нём слышалась забота:

— Кайла, лучше так, чем хаос. Я не позволю, чтобы этот проект превратили в чёрный рынок.

Кайла отвернулась, её пальцы снова забарабанили по столу. Она не могла скрыть раздражение, и её взгляд ясно говорил: она не доверяет Кроуэллу.

Я покачал головой, чувствуя, как растёт недоумение.

— Но это же лишает смысла саму идею. Порт должен быть открытым, рабочим, живым. А вы говорите так, будто строите крепость.

Кроуэлл слегка наклонился вперёд, его улыбка стала тонкой, почти насмешливой.

— Именно. Крепость. И только так она выстоит.

Марк добавил;

— Лео, это не обсуждается. Мы уже приняли решение.

Я замолчал, глядя на них. Внутри росло неприятное чувство: они говорят о фактах, как будто всё уже решено, а я даже не понимаю, зачем такие радикальные меры. Они уже всё решили. Я здесь только для того, чтобы согласиться. Но зачем им моё согласие? Что я бы прикрыл что-то?

— А снабжение? — спросил Дел, лениво усмехнувшись. — Вы тоже собираетесь держать всё под замком?

— Разумеется, — ответил Кроуэлл. — Все контракты будут централизованы. Никаких сторонних поставщиков без проверки.

— Это создаст монополию, — сказал я, нахмурившись. — Любая ошибка парализует работу.

— Ошибки допустимы только тогда, когда слишком много рук в деле, — холодно заметил Кроуэлл. — Мы убираем лишние руки.

Кайла резко отодвинула стул, её голос дрогнул от раздражения.

— А если эти «лишние руки» — местные компании? Вы просто отрежете их от проекта.

— Мы создаём порт, а не благотворительный фонд, — резко сказал Марк, но его взгляд на дочери смягчился. — Работать будут те, кому мы доверяем.

— Я готов прислушаться, — произнёс я. — Но если увижу грязь, я не стану её прикрывать.

— Время покажет, — съязвил Кроуэлл, его улыбка была холодной. — Что именно вы назовёте грязью, мистер Форд.

После встречи я вышел из зала заседаний, чувствуя, как покинул помещение, где воздух был слишком тяжёлым, пропитанным чужими словами и скрытыми намерениями. Кайла ушла раньше, но её демонстративный выход я даже не отметил. Она меня раздражала, и я не видел смысла тратить силы на её капризы.

В холле пахло свежим деревом и кофе, свет проникал из окон, и всё это казалось слишком спокойным после напряжённого разговора. Я направился к выходу, думая о том, что встреча закончилась, но вопросов стало только больше.

У дверей я заметил Криса. Он стоял рядом с Кайлой. Они говорили тихо, почти шёпотом, и в их позах чувствовалась какая-то скрытая близость. Но как только я появился, их разговор оборвался. Крис бросил на неё быстрый предупреждающий взгляд, словно говорил без слов: молчи.

Я остановился перед ними.

— О чём вы говорили? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, хотя внутри уже нарастало раздражение.

Кайла повернулась ко мне, её губы изогнулись в усмешке.

— Раз ты меня отталкиваешь, Лео, я решила переключиться на твоего друга. — она звонко рассмеялась, но в её смехе было больше холодной издёвки, чем веселья.

Крис отвёл взгляд, будто хотел скрыть реакцию. Я смотрел на них обоих и чувствовал, что за этой сценой скрывается нечто большее, чем просто шутка. Но я не стал отвечать. Внутри всё кипело, но я удержал себя.

Ветер с бухты пахнул солью и металлом. Этот запах был честнее любых слов, которые я услышал сегодня. Я вдохнул глубже, пытаясь успокоиться и пошел к машине.

Крис догнал меня через несколько шагов.

— Не обращай внимания, — сказал он тихо. — Она просто играет.

Я посмотрел на него. Его глаза избегали моего взгляда, и это только усиливало подозрение.

— Игры — это одно, — ответил я. — Но мне не нравится, когда их ведут за моей спиной.

Крис замолчал. Мы шли рядом, и каждый шаг отдавался в камнях набережной. Я чувствовал, что он что-то скрывает, но пока не знал, что именно.

Кайла шла рядом с ним, и её смех раздражал меня так же, как и её манера смотреть прямо в глаза, будто проверяя на прочность.

Я остановился и сказал:

— Поехали вместе.

Крис удивлённо посмотрел на меня, словно не понял, что я имею в виду.

— Ты серьёзно? — спросил он. — С ней?

Я кивнул.

— Да. Чтобы ты не был третьим лишним.

Кайла усмехнулась, её глаза блеснули азартом.

— Отличная идея, — сказала она. — Я как раз свободна.

Крис нахмурился, бросил на неё быстрый взгляд, будто намекал: откажись. Но она только улыбнулась шире, словно назло ему.

Я не стал вмешиваться. Внутри меня мелькнула мысль: это может быть хорошая возможность. Ада должна была ждать нас дома, мы собирались пообедать в ресторане. Если Кайла будет рядом, Ада увидит, что она переключилась на Криса, и поймёт — во мне она больше не заинтересована. Это снимет лишнее напряжение.

— Тогда решено, — сказал я, открывая дверь машины. — Едем втроём.

Крис вздохнул, но ничего не ответил. Кайла села на заднее сиденье, её улыбка не сходила с лица. Я завёл двигатель, и мы тронулись.

Сначала дорога тянулась вдоль воды: море блестело, словно расплавленное стекло, а чайки лениво кружили над пирсом. Воздух был густой от соли и запаха рыбы, доносившегося с причала.Постепенно берег остался позади. Машина вошла в городские улицы — сначала узкие кварталы с низкими домами, облупившейся краской и вывесками маленьких кафе, где люди прятались от жары под тентами. Дальше начинались более широкие проспекты: стеклянные фасады новых зданий отражали полуденное солнце так ярко, что приходилось щуриться. Я держал руль крепко, взгляд был прикован к дороге. Крис сидел рядом, наблюдая за мной с той самой ухмылкой, которая всегда означала: сейчас он начнёт издеваться

— Ты едешь так, будто за нами хвост, — сказал он, усмехнувшись. — Только не хватает музыки из боевика.

Я скосил на него взгляд.

— Если хочешь саундтрек, сам напой. Но предупреждаю, что за фальшивые ноты выкину тебя из машины.

Он рассмеялся.

— Ну хоть язвишь. А то сидишь мрачный, как будто тебе только что выставили счёт за весь порт.

— Если бы выставили, — ответил я, — Я бы переписал его на тебя. Ты же любишь приключения, вот и плати за них.

Крис покачал головой, но ухмылка не сходила с лица.

— Слушай, ты подозреваешь этого Кроуэлла, да?

— Подозреваю, — сказал я, сжимая руль сильнее. — Он слишком уверен. Словно всё уже решено. И Марк его поддерживает. Они говорят о проверках, о контроле, будто строят крепость, а не порт.

Крис нахмурился, слегка постукивая пальцами.

— Ты думаешь, они скрывают что-то?

— Думаю, да, — ответил я тихо. — Они говорят о «своих людях», о том, что никто посторонний не должен попасть внутрь. Это звучит не как бизнес, а как закрытая система. И Марк... он слишком спокойно принимает все условия Кроуэлла.

Крис посмотрел на меня внимательно, его голос стал серьёзным:

— Ты подозреваешь, что они заодно?

Я кивнул.

— Да. Но они не хотят, чтобы я это понял.

Внутри росло неприятное чувство: я сидел рядом с другом, но мысли всё равно возвращались в зал, к холодной улыбке Кроуэлла и спокойному кивку Марка.

— Если это правда, — сказал Крис, — тебе нужно быть осторожным. Они могут втянуть тебя в игру, где ты возможно погрязнешь.

— Просто два клоуна, которые думают, что держат все под контролем.

— Лео, — сказал он тихо, наклонившись ко мне, — может, не стоит так редко вызываться? В машине, между прочим, сидит Кайла.

Я скосил на него взгляд.

— Спасибо за напоминание. Я думал, это просто образ в моей голове, а не человек на заднем сиденье.

Сзади раздался тихий смешок. Кайла наклонилась вперёд, её глаза блестели в отражении зеркала.

— Я всё слышу, — сказала она спокойно. — И, если честно, Кроуэлл мне тоже не нравится. Так что не обязательно шепотом говорить.

Крис усмехнулся, бросив на меня взгляд.

— Ну вот, Лео. Теперь у вас клуб недовольных пополнился самым неожиданным членом.

— Я не собираюсь играть по их правилам. Но сначала мне нужно понять, что именно они скрывают.

Кайла улыбнулась, но её голос стал серьёзнее.

— Главное — понять, что он делает рядом с моим отцом.

Я посмотрел на неё через зеркало.

— Вот именно. И если он «представляет себя», то мне очень хочется узнать, кто именно стоит за этим «собой».

Мы ещё спорили о Кроуэлле, когда я неожиданно повернул руль и свернул на другую дорогу.

— Эй! — Крис резко выпрямился, уставившись на меня. — Ты чего? Мы же должны ехать прямо!

Кайла наклонилась вперёд, её глаза расширились.

— Лео... это не тот маршрут.

Я специально свернул не к дому Ады, а к трассе за городом. Крис удивлённо посмотрел на меня, но я лишь усмехнулся. Кайла сзади оживилась, будто почувствовала, что нас ждёт что‑то необычное.

— И куда мы едем? — спросил Крис.

— На гонки, — ответил я. — Сегодня вместо ресторана будет экшен.

Через двадцать минут мы оказались у картинг‑центра. Шум моторов, запах бензина, визг шин — всё это сразу ударило в уши. Я заглушил двигатель и повернулся к ним:

— Надеюсь вы готовы.

Кайла улыбнулась слишком охотно:

— Отличная идея. Я люблю скорость.

Крис нахмурился, бросил на неё взгляд, будто все еще хотел, чтобы она отказалась, но я настоял.Ада уже ждала нас у входа. Когда она увидела трассу, её глаза расширились.

— Картинг? — спросила она, и в голосе прозвучала смесь удивления и радости.

— Да, — сказал я. — Я хочу, чтобы ты почувствовала, что со мной скучно не будет.

Мы получили шлемы и комбинезоны. Кайла нарочито поправляла волосы, стараясь привлечь внимание, но я смотрел только на Аду.Когда моторы загудели, кровь закипела. Мы вышли на трассу, моторы уже гудели, запах бензина и горячего асфальта бил в нос. Я сел в карт, проверил руль, и повернулся к Аде. Она стояла рядом, в шлеме, но я видел её глаза, в них было сомнение.

— Давай, садись, — сказал я. — Это безопасно, но адреналин тебе понравится.

Она покачала головой.

— Ты с ума сошёл, Лео. Я не собираюсь гонять на этой штуке.

Я усмехнулся и резко нажал на газ, чтобы показать ей, как это работает. Карт рванул вперёд, визг шин, скорость, и я специально пронёсся мимо неё так близко, что ветер ударил в лицо.

Ада вскрикнула и отступила назад.

— Ты что, совсем?! — закричала она, когда я остановился. — Ты меня намеренно испугал!

Я поднял руки, будто сдаюсь.

— Хотел показать, что это не страшно. Попробуй сама.

Она смотрела на меня сердито, но в её взгляде уже мелькало любопытство. Несколько секунд тишины и она решилась. Села в карт, руки дрожали на руле.

— Только если ты рядом, — сказала она.

Я сел в соседний карт. Мы выехали вместе. Сначала она ехала медленно, осторожно, будто боялась каждого поворота. Но потом я ускорился, подал знак, и она попробовала добавить газу. Первый вираж — она резко повернула, чуть не выехала за пределы трассы, но удержалась. Я услышал её крик, но не испуганный, а скорее удивлённый.

— Лео! — закричала она. — Ты нарочно заставил меня это сделать!

Я рассмеялся.

— Да! И ты справилась!

Она снова нажала на газ, и карт рванул. Теперь её глаза сияли, смех был чистым, настоящим. Она обгоняла меня на прямых, визжала от восторга на поворотах. Страх исчез, остался азарт.Мы гоняли круг за кругом. Крис и Кайла соревновались между собой позади, но я видел только Аду. Она уже не боялась, наоборот, наслаждалась каждой секундой.На финише она сняла шлем, волосы выбились из хвоста, щеки горели.

— Это было безумно, — сказала она, тяжело дыша. — Но я рада, что попробовала.

Я улыбнулся.

— Я же говорил: иногда нужно немного испугаться, чтобы почувствовать вкус настоящей свободы.

Кайла рассмеялась, бросив взгляд на Криса:

— Да, Лео, теперь твой друг — мой главный соперник.

Крис скривился, но промолчал.

Мы сидели за столиком после гонки. Ада рядом со мной смеялась, обсуждая повороты трассы, а напротив расположились Крис и Кайла. Она сияла, будто победила всех, и её смех был слишком громким. Но я видел, как Крис сжимает кулаки под столом. Его раздражение было не просто от её вмешательства, оно было глубже.

Он наклонился к ней, голос низкий, почти сдержанный:

— Зачем ты вообще поехала? Ты всё портишь.

Кайла усмехнулась, склонив голову набок:

— Порчу? Я сделала гонку интересной. Без меня вы бы катались, как пенсионеры.

Крис резко дернул плечом, его глаза сверкнули:

— Ты не понимаешь. Я... не это хотел сказать...

Она рассмеялась звонко, но в её смехе чувствовалась издёвка:

— О, а что ты хотел сказать? Неужели тебе не всё равно?

Крис нахмурился ещё сильнее.

— Конечно, не всё равно! Но ты ведёшь себя так, будто тебе плевать на всех. Даже на Лео.

Кайла резко наклонилась к нему, её голос стал тише, но жёстче:

— Лео всегда будет для меня важнее, чем ты. Привыкай.

Я видел, как Крис побледнел. Его губы дрогнули, будто он хотел что‑то сказать, но слова застряли. Он отвернулся, сжал кулаки так, что костяшки побелели. Кайла же победно улыбнулась, и от этой улыбки веяло холодом. Она знала, что задела его.

Ада заметила напряжение и бросила на меня быстрый взгляд, будто спрашивая: что между ними происходит? Я лишь пожал плечами, но внутри понимал: Крис злится не только потому, что Кайла вмешалась. Он злится, потому что ему нравится она, а она открыто показывает — её интерес направлен на меня.

И это делало ситуацию куда опаснее, чем просто гонка.