Глава 6.1 Аграфена

Спустя месяц регулярных репетиций в гараже Аграфена решилась осмотреться. Как оказалось, участники группы не хотели спугнуть новую пианистку, а потому некоторый инвентарь и декорации на время прослушивания и адаптации были спрятаны от посторонних глаз. Но теперь Феню приняли в коллектив, и обстановка стала пополняться прежними украшениями.

Первым на место вернулся кубок Люцифера. Прежде во время вечерних посиделок хозяин кубка сторонился чаепитий и отказывался покидать облюбованный им диван. Но сегодня Феня пришла в гараж и обнаружила Реморова за столом.

Люк оживленно рассказывал Ираклию про новую песню, вышедшую у Falling in Reverse, и элегантно покручивал в руках необычную чашу, периодически отпивая из нее. На металлической ножке, испещренной узорами, красовался бордовый череп без нижней челюсти, коронованный массивным серебряным ободом, повторявшим все те же замысловатые линии, что и на ножке. Решив, что ей мерещится, Эсперова подошла ближе и всмотрелась в глазницы ухмылявшегося черепа.

— Из такого впору кровь пить, — восхищенно произнесла она над ухом гитариста.

Люцифер поднял к ней блеснувшие золотом зеленые от полумрака глаза и любезно поинтересовался, подставляя кубок.

— Поделишься?

Язвительно улыбнувшись, она отвернулась и села с другой стороны стола, поближе к Ираклию, уже наливавшему для нее чай. Взаимодействуя с «Пандемией», Аграфена довольно быстро признала, что при первой встрече надумала о басисте слишком много предвзятых вещей. Он оказался простым и добрым парнем. Со своими проблемами, но без пагубных пристрастий.

Эсперова мало знала о его жизни вне группы, однако из обрывков разговоров слышала, что у него серьезно больна мать. Ираклий Немвродов и его младший брат работали, чтобы накопить денег на операцию. Но даже этого не хватало, и тогда басист вынужден был бросить университет, чтобы уделять работе больше времени.

Впервые услышав об этом, Аграфена поразилась, как мог Ираклий целый месяц держаться с ней столь беспечно, ни словом, ни жестом не дав знать о своих горестях. Болтая на отвлеченные темы, заботливо готовя всем чай и выкладываясь на репетициях даже после тяжелых рабочих смен, Немвродов хранил внутри тысячи переживаний, терзавших его душу каждую секунду.

Феня не расспрашивала его о матери лично, так как понимала — в этот гараж все приходят, чтобы забыться. Она ведь тоже не имела ни малейшего желания упоминать о своей матери, при каждом созвоне задававшей нелепые вопросы. Аграфена по наивности своей рассказала ей о группе. И теперь каждый вечер мать — после отъезда дочери стремительно уверовавшая и повадившаяся ходить в церковь, — спрашивала, не совращают и не насилуют ли ее эти безбожники.

Откуда у женщины были такие мысли, Эсперова понятия не имела и была в ужасе, когда та впервые озвучила их. Теперь же этот вопрос вызывал у нее лукавую улыбку. Неужели мать наконец вспомнила об иконах, которые коллекционировал отец? Неужели перестала говорить, что их семья не религиозна? Неужели ее стала заботить судьба собственной дочери? Как поздно...

«Интересно, — думала Феня, — если отправить матери фото Соломона, перестанет она называть их безбожниками? А может, даже одобрит ее пребывание в группе?»

Обведя взглядом присутствующих в гараже, она усмехнулась про себя. Насилуют... Какой бред! После таких предположений общаться с матерью ей хотелось все меньше.

— Так вот, — продолжил вещать Люк, словно Аграфены здесь не существовало. — Представляешь, он вышел из тюрьмы и записал такую потрясную песню, что все придурки, которые когда-то его предали, просто желчью захлебнулись. А новый сингл вообще всех порвал! Я уже сотню раз переслушал, это находка!

— Да, ту я тоже слышал, ваще тема. Но этот сингл, он... Понимаешь... — Ираклий потер большим пальцем подушечки остальных, словно это могло помочь в подборе нужных слов. — Выводит все творчество Радке на новый уровень. Теперь это взрослая и вдумчивая песня! Он не злится, теперь он анализирует! Вот в чем соль, чел. И после вдумчивой исповеди экстрим-вокал в конце, ну чисто взрыв!

Не вступая в разговор, Эсперова попивала травяной чай, попутно оглядывая гараж и наблюдая за Реморовым. Ираклия она уже разгадала, а что скрывалось за колкими выпадами Люцифера — оставалось тайной, покрытой мраком.

«Пассивно-агрессивный, просто агрессивный или что-то скрывающий? — проносились теории в ее голове. — Не похоже, что он совсем не хочет общаться. Скорее, я не хочу. Но в то же время каждая его фраза, обращенная ко мне, как удар тока в металлическом заборе. «Опасно! Запретная территория». Странный... Брови выразительные. Странно, что настолько светлые при черных волосах. И глаза... Такие яркие на фоне бледной кожи. Странно... Всё странно...»

Прогнав путающиеся мысли, Аграфена вышла из-за стола, прихватив с собой кружку, и прошлась по комнате. За время ее отсутствия в выходные, тут многое изменилось. Теперь над входом висели кандалы с торчащими пластиковыми руками. Наверняка они и раньше там были, но прежде их закрывала черная ткань. Во время прослушивания такой драпировки было много, и Феня решила, что это звукоизоляция или спрятанный от пыли хлам, однако теперь тайны репточки постепенно открывались ей.

— Привет, вы не прибрались еще? — в гараж вошел Даня, попутно стаскивая с широких плеч ветровку. Обернувшись на знакомый голос, Эсперова помахала свободной рукой.

— Все сделано, капитан! — отсалютовал ему Ираклий. — Мы решили оставить самое сладкое на потом. Сам покажешь?

Понимающе улыбнувшись, Фиделин поманил за собой Аграфену:

— Идем. Я познакомлю тебя с главным участником группы.

Осторожно обогнув барабанную стойку и пройдя вслед за ним в дальний угол гаража, Феня завороженно глядела, как резким взмахом вокалист сдернул ткань с груды в углу. Сначала Эсперова увидела винную бочку, а затем и восседавшего на ней «рабочего» в униформе.

— Это Костян, — воодушевленно сообщил Даниил, указав рукой на скелет.

Переведя взгляд с Фиделина на Костяна, Аграфена неверяще покачала головой и улыбнулась, разглядывая открывшееся зрелище. Неужели тут всегда находилось такое сокровище, а она не замечала? Скелета явно нарядили с любовью. Вся одежда была тщательно закреплена, шапка намеренно сдвинута набекрень, чтобы хорошо виднелась нашивка. Положение, в котором сидел Костян, напоминало вальяжные позы римлян во время пиршества — другими словами, создавалось ощущение, что скелет вот-вот расплавится и стечёт с бочки.

— Ну, красавец! И зачем вы прятали его? Полагаю, Костян зажигает с вами уже давно, — она с недопониманием и неподдельным восхищением взглянула на Даню, дожидаясь ответа. Креатив и творческий подход участников группы радовал ее все больше. Тут по-настоящему была «своя атмосфера» так, как это понимала Феня.

— Я не знал, как ты к этому отнесешься. Ведь не всем понравится мертвечина в радиусе пары метров. Но он пластиковый, если что.

В подтверждение своих слов Даниил постучал по лбу скелета, вызвав характерный стук пустотелой пластмассы.

— Нормально отнесусь. У вас тут круто. Вы неповторимые, ребята, — улыбнулась Феня, привержено заглянув в серые глаза Даниила и стараясь донести свой искренний восторг.

За ее спиной скептически фыркнул Реморов. Не сговариваясь, все вопросительно обернулись к нему.

— Простите за прерванные признания, чай не в то горло попал.

— Я и тебя хвалю, между прочим.

— Не нужно. И без того знаю, что бесподобен. За тебя, дорогая, — он взмахнул кубком в безответном тосте и сделал глоток чая с таким видом, будто это было изысканное вино.

— Люк... — предупредительно процедил Фиделин и, узрев невинные нефритовые глаза, обращенные к нему, пояснил: — Не приведи Господь, там вискарь...

— Где? Здесь? — Реморов посмотрел на кубок, словно видел его впервые. — Нет... Кто ж его в чай льет?..

Но не успел Даниил облегченно выдохнуть, как Люцифер добавил, хлопнув себя по животу:

— Он уже давно внутри.

Феня молча наблюдала за этим разговором, невольно вспомнив, как вел себя гитарист после концерта. Сейчас он был, можно сказать, трезв. Но тогда едва держался на ногах и нес всякую околесицу. Такая показушность начинала раздражать. Злоупотребляя алкоголем, Люк не выглядел зависимым или крутым. Он больше походил на глупого подростка, который не ценит свою жизнь и пытается сократить ее всеми возможными способами. И отчего-то Аграфену это не только раздражало, но и беспокоило.

— Я не заметила, что ты пьян сегодня.

— Ничего удивительного, ты всегда мало чего замечаешь, — огрызнулся он, а Феня оскорбленно поджала губы.

— Да оставьте его в покое, — перебил Ираклий Даню, едва тот собрался вступиться. — В первый раз бухой пришел, что ли?

— А вот преувеличений не надо! — Люк обернулся к нему, предупредительно выставив указательный палец. — Я не бухой. Всего два стакана дома выпил. Соображаю, — поднявшись со стула, он направился к своей гитаре. — Хватит разглагольствовать, давайте играть. Соломон сегодня не приедет.

— Почему это? — удивленно спросил Фиделин, потянувшись за телефоном и намереваясь вызвонить друга.

— Дань, — Люк угрюмо и многозначительно посмотрел на него. — Ты забыл, какой сегодня день?

Мгновенно уловив что-то, оставшееся для Аграфены недосягаемым, Даниил кивнул и направился к ноутбуку, чтобы включить барабанные семплы.

— Ты прав, пора репетировать.

https://youtu.be/B2cbhYihBWY