Глава 2.1 Аграфена

Аграфене Эсперовой было двенадцать лет, когда умер ее отец — непревзойденный пианист, успевший объехать со своими концертами почти весь мир.

Конечно, гастроли, известность и путешествия — все это было в пору его юности, и Феня знала об этом только по рассказам взрослых. После того, как он встретил любовь, о карьере пришлось забыть — настояла невеста, впоследствии ставшая мамой Аграфены. Семья, по ее мнению, должна быть полной. О, как часто в последнее время Фене приходилось горько насмехаться над этим лживым заявлением!

До двенадцати лет ее детство было счастливым. Накопленных средств им хватало на безбедное существование, отец по-прежнему давал редкие концерты в стране, но не покидал семью ради долгих гастролей. Каждую свободную минуту он проводил вместе с дочерью, обучая ее пению и музыкальной грамоте.

Мама работала в бухгалтерии и, в отличие от мужа, всегда была серьезна и безэмоциональна. Единственная дочь мало интересовала ее, поэтому Феня предпочитала проводить большую часть времени с папой, ведь он так чутко ее понимал, веселил и потакал любым капризам.

Музыка маму не привлекала, порой даже раздражала, и Аграфена так и не смогла понять, что папа нашел в этой женщине. За что он мог полюбить ту, с которой у них никогда не было общих интересов и точек соприкосновения? За что он мог полюбить ее настолько, чтобы оставить цель всей своей жизни, поставить крест на собственном предназначении, отказаться от славы и признания в угоду прихоти женщины, которая его даже не любила?

Да, не любила. Теперь Аграфена знала это наверняка. Не успела земля на могиле отца осесть, как мать поспешно занялась устройством своей личной жизни. Ведь семья должна быть полной. А кто восполнит пробелы, внезапно образовавшиеся в ней, оказалось не так уж и важно.

О, как преобразилась тогда жизнь Аграфены! Спокойствие ее тихой и мирной обители было нарушено, когда в их дом ринулись мужчины, один другого краше. Не в хорошем смысле, нет. Она никогда не разделяла маминых вкусов, ну, только если дело не касалось отца, но тут уже Аграфена имела вопросы к его вкусам. Свою мать она красивой не считала и в душе радовалась, что совсем не похожа на нее.

По маминым партнерам создавалось ощущение, что нормальные мужчины в этом мире закончились. Первое потрясение — если не считать потрясением сам факт поиска другого мужчины в столь короткий срок — было вызвано нахальным поведением маминого новоиспеченного кавалера. Их отношения закончились довольно быстро — сразу после того, как он залепил маме пощечину в момент ссоры, а ее гордость не смогла вынести унижения.

Феня тогда мрачно порадовалась, но вскоре поняла, что причин для ликования нет: невзирая на любые события, любовники матери продолжат сменять друг друга, пока не найдется тот самый, который заполнит пустующую ячейку их семьи.

Вторым потрясением послужили галлюцинации, начавшиеся перед смертью отца. Сначала Аграфена думала, что подобное не повторится, но оно случилось вновь и вскоре стало приобретать некую закономерность. Это пугало, но разве за всем творящимся балаганом она могла подойти к матери и доверить ей секрет, который отчаянно беспокоил? Нет. Маме было не до нее. Только с папой Феня могла поделиться своими переживаниями, но его больше не было рядом. Теперь она могла рассчитывать только на себя.

Мужчин в маминой жизни было много. И все, как назло, с серьезными намерениями. Через два года, после десятого претендента на мамино сердце, Аграфена сбилась со счета. Она каждый раз просила мать, ставшую ей совсем чужой, не знакомить ее с воздыхателями, а в идеале вообще не приводить их домой, но та лишь отмахивалась, не желая слушать.

Воззвания к совести и разуму не помогали. Феня намекала о возможных опасностях и рисках; рассказывала о своих чувствах, довольно неприятных и травмирующих; выражала протест, доказывая, что мать ведет себя глупо, приглашая домой любого желающего.

Но даже самые смелые идеи Аграфены не смогли охватить всех возможных последствий подобной беспечности.

Один претендент запомнился ей особенно хорошо. Это был высокий, крупный мужчина с намечающейся лысиной на затылке. На вид можно было предположить, что ему около пятидесяти лет. И опытным взглядом Феня с порога определила, что он несет в себе скрытую угрозу. Правда, не сразу догадалась, какую именно.

Он вел себя степенно и учтиво, привез с собой подарки для нее и мамы, и торжественно их вручил. Аграфена натянуто улыбнулась, но для себя решила, что к подаренным конфетам не притронется.

— О, вижу, у вас иконы? Вы верующие? — поинтересовался он, доставая коньяк из пакета. — Я вот читал на днях «Жития святых».

— Нет, совсем не верующие, это дочь коллекционирует из эстетических соображений, — отмахнулась мама, желая выглядеть современной и своим атеизмом выказать достаточную эрудированность.

«Их коллекционировал папа! Почему ты не скажешь правду? Почему не упоминаешь о нем, словно его вообще не было в нашей жизни?» — хотелось крикнуть Аграфене, но она промолчала.

Еще год назад она бы возмутилась, но... Конфликты лишь затягивали посиделки за столом и отнимали ее время и нервы. Этот урок давно усвоен. Чем вежливее она будет, тем быстрее сможет закрыться в своей комнате и уйти в мир музыки, только бы не слышать того, что происходит в маминой спальне.

Но в этот раз мама приберегла для нее неприятный сюрприз. Когда мужчина ушел в душ, она постучала и заглянула в комнату Фени и обратилась к ее спине:

— Я завтра уйду на работу, а тебе необходимо побыть с нашим гостем и не дать ему заскучать. Вот увидишь, он очень интеллигентный, вам будет, что обсудить.

— Нет, — по-прежнему не повернув головы, она поставила играющую в наушниках песню на паузу и продолжила листать плейлист в телефоне.

— Аграфена, — проскрежетала мать предупредительным твердым тоном, а после добавила приторно и мягко: — Вы сможете поговорить об иконах, за которые ты так цепляешься, ведь, если бы ты не ушла преждевременно из-за стола, то знала бы, что наш гость часто помогает в храме своего города и знает об иконописи больше твоего.

— Меня интересует только дата его отъезда, а не какой-то храм в захолустье, — спокойно ответила Аграфена. — Как ты уже сказала, мы не религиозная семья, а иконы у нас исключительно ради эстетики. Не потому, что отец отыскивал самые живописные, да, мам?

— Теперь это твой новый отец и ты должна относиться к нему с уважением.

— Черта с два, — пробормотала она себе под нос, чтобы мама не услышала.

— Аграфена, ты меня поняла?

— Ты вот так запросто оставишь меня наедине со взрослым мужиком? Мам, мне четырнадцать, я даже отпор не дам в случае чего! — вспылила она, предчувствуя беду и пытаясь донести это, но вскоре поняла, что выбрала неверные слова.

— О чем ты только думаешь?! — настроение мамы изменилось так резко, что Феня еле удержалась, чтобы не обернуться и не взглянуть на нее. — Совсем дети испортились! Да он! Он... Самый воспитанный и благородный! Я знаю его дольше, чем ты. У него даже мысли подобной не возникнет! А ты так его оскорбляешь!

— Дольше? Насколько дольше? Три дня с момента знакомства в чате?

— Закрой рот и не смей мне перечить! Завтра ты должна быть идеальной дочерью и ни в коем случае не испортить впечатление о нас. Он глубоко верующий человек и то, как ты о нем говоришь...

Убедившись, что ничего путного не услышит, Аграфена прибавила громкость в наушниках, заглушая слова матери, и принялась кивать головой в такт музыке, создавая видимость активного слушания. Но вместо воспитательного трактата, доносящегося с порога, в ушах гремело:

Even if I say

It'll be alright

Still I hear you say

You want to end your life

Now and again we try

To just stay alive

Maybe we'll turn it around

'Cause it's not too late

It's never too late*

[Never too late* — песня группы Three Days Grace][Пер. Даже если я скажу/«Все будет в порядке»/Я все еще слышу, как ты говоришь/что хочешь покончить с жизнью/Снова и снова мы пытаемся/Просто остаться в живых/Может быть, мы изменим это/Потому что еще не поздно/Никогда не поздно]

https://www.youtube.com/watch?v=lL2ZwXj1tXM