31. От этого я не могу отказаться

Сейчас приедет Марат.

Я взбудоражена до беспредела.

Мне совсем не хочется домой, но я прекрасно знаю, чем именно закончиться сегодняшний день. Возможно, это очень спонтанное решение с моей стороны, необдуманное, даже глупое — но я так чувствую. Мне хочется оказаться с ним в одной постели, не просто, чтобы поспать.

Разумом я понимаю ещё одну причину, по которой хочу это сделать.

Марат много для меня делает. Максимально много того, о чём я сама даже не задумываюсь. Я знаю, что никто другой для меня ничего подобного не сделает никогда. И не только из-за того, что у него есть деньги, а у кого-то другого их нет. Он заботится обо мне, постоянно. Он балует меня, спасает меня и помогает мне. И несмотря на всё это, он ненавидит, когда я благодарю его. Вот всегда говорит, чтобы я его не благодарила. А я хочу отблагодарить его за то, что он относится ко мне, как к принцессе.

Не знаю, нормально ли это — выражать благодарность в постели? Мне кажется, что многие так делают. И часто даже без любви. А я люблю его и знаю, что он будет у меня первым.

Я мечтаю сделать ему приятно, и будет ложью, если я скажу, что только ему. Он настолько сильно меня возбуждает, что на протяжении нескольких месяцев у меня была одна фантазия — Марат.

Никаких видео. Никаких постельных сцен в книжках. Только он. Каждый раз он.

Прищурившись, я увидела его машину через дорогу на односторонней полосе. Сейчас загорится зелёный и он поедет. Я подбежала к бордюру — где, по моему мнению, он сможет удобно припарковаться на пару минут.

На маршрутной остановке недалеко от меня толпятся люди, но я не обращаю ни на кого внимания — жду только его. Светофор меняет цвет, машина трогается и поворачивает ко мне, налево. Переминаюсь с ноги на ногу, предвкушая нашу встречу. Буквально ощущаю, как искры в глазах сияют, отскакивая от лучей солнца.

Он останавливается рядом со мной и я открываю дверь, задыхаясь от накатившей на меня радости. Но эта радость разбивается об асфальт — так быстро выскальзывает из моих рук, что я даже не успеваю ничего понять.

С пассажирского сиденья на меня смотрит девушка — за тонированным стеклом я не её не видела. За считанные секунды успеваю рассмотреть её полностью — сидит в коротенькой юбке-карандаш и белой блузке с огромным вырезом. Волнистые локоны спадают на спину, а на губах красуется ярко-красная помада.

Изогнув одну бровь, я смотрю на всё это с недовольством и каким-то... разочарованием. Что она делает в его машине? Кто это вообще такая?

— Извините, не успела выйти, — улыбается она, но теперь даже не смотрит на меня, её взгляд прикован к Марату. — Спасибо огромное, что подвёз, так мне будет ближе.

— Да не за что, — спокойно отвечает он, а я ещё более недовольно поджимаю губы.

Ступнями прирастаю к асфальту. Моя злость и отчаяние нарастают, и я готова вылить на неё свой недопитый мохито, в котором уже растаял лёд.

— Слушай, мне не удобно просить, мы договорились до Куликового, — начинает она, пока я всё это время стою, как какая-то никому не нужная сирота. — Но если ты едешь ближе к городу, не мог бы ты меня и туда подбросить,  — она словно специально делает акцент на слове «ты». Хотя я тут тоже есть, он не один. — Тогда мне вообще до места рукой подать, а то я уже опаздываю,

У меня опускаются руки, пока она здесь. Вдыхаю воздуха, а потом так громко его выдыхаю, что этот вздох можно услышать даже на другом конце страны.

— Сень, куда мы едем? — спрашивает у меня Марат через эту девушку. У меня на языке вертятся слова и похуже, но я стараюсь не выдавать эмоций и не показывать слабости.

— Я ещё не решила, — честно отвечаю я.

— Скажи, куда конкретно тебе надо. Возможно, мы сможем тебя подбросить, — говорит Марат, и моё настроение портится окончательно. Хочу что-то сказать, но стою в ступоре.

Мы никогда не попадали в такие ситуации. Я ни разу, ни единого раза не видела его с какой-то девушкой. И это — очень больно. Очень неприятно. Очень противно.

Я не хочу, чтобы она здесь находилась, кем бы ни была. Пусть просто уйдёт.

— Мне садиться в машину или нет? — обозлённо спрашиваю я, после чего ловлю на себе нежный взгляд Марата.С разорванным в клочья сердцем жду, когда он скажет, чтобы я села назад — конечно, впереди же занято непонятно кем.

— Конечно, детка, — отвечает он, а затем добавляет, смотря на свою подружку: — Тебе придётся пересесть назад.

Спасибо.

Хотя бы не придется стоять, как брошенке возле машины, пока они выясняют, куда же ей всё-таки нужно.

Она нахмуривает брови. Интересно, по какой причине? Надо было сказать, что ни в какой центр мы не едем, лишь бы она убралась отсюда.

Быстро она пересаживается назад, и я замечаю шпильку — сантиметров десять, не меньше. Её длинные ноги ранят моё сердце своей дурацкой шпилькой. Марату нравятся такие девушки, я уверена.

Боже, ситуация как из какого-то дешёвого кино.

С грустью в глазах и на лице в принципе я сажусь на своё место, словно отжала его из лап мерзкой воровки.

— Так куда тебе конкретно надо?

— Вообще мне нужно на Большую Арнаутскую, угол Преображенской.

— Хорошо, — равнодушно отвечает он, а потом одаривает меня взглядом. — Можешь пока подумать, как мы поедем.

— Ладно, — тихо говорю я, отворачиваясь к окну.

Марат делает круг через Среднефонтанскую и выезжает на Привокзальную площадь. Стараюсь смотреть только в окно, любуюсь деревьями, домами, людьми. Мне становится грустно, потому что сейчас я чувствую себя маленькой девочкой, с которой даже стыдно появляться на людях.

Может, мне просто кажется? Он ведёт себя как обычно, но я не была готова к такому отвратительному сюрпризу в короткой юбке.

— Не думала, что у тебя есть сестра, — мило произносит она, но я чувствую эту наглую ухмылку.

Сестра.

Ха-ха, как смешно, она прекрасно понимает, что никакая я ему не сестра.

А если не понимает, то сейчас поймёт.

— Не думала, что тебя кто-то спрашивал, — изо всех сил я пытаюсь выдавить улыбку, всё ещё смотря в окно. Как же я жду, что Марат меня отчитает, но этого отнюдь не происходит. Но напротив — кажется, его совершенно не смущает моя колкость и грубость в её сторону. Он лишь ухмыляется, изредка посматривая на меня.

Вообще-то я не собиралась грубить — я выше этого, но если она решила унизить меня при моём же мужчине, то пусть закроет свой рот и молчит в тряпочку, пока сидит здесь.

— Это не сестра, — просто и ясно отвечает Марат, кладя свою огромную ладонь мне на колено, но я игнорирую этот жест.

Мне неприятно, что она здесь. Мне неприятно, что он подвозит кого-то. Мне неприятно, что я не имею ни малейшего понятия о том, кто она — но при этом она сидит в его машине.

Сколько раз он подвозил её?

— Прости, ты молодо выглядишь, — продолжает она с мерзкой ухмылкой на лице, которую я вижу в зеркале заднего вида.

— Я знаю.

— Но это не плохо.

— Я знаю, что это не плохо.

Плохо, что ты здесь сидишь.

Я замолкаю, а Марат прибавляет немного громкости музыке. Мы стоим в пробке, когда эта непонятно кто снова начинает говорить:

— Послезавтра я встречаюсь с риелтором. Она нашла неплохие варианты для нашего дела. Я буду скидывать тебе фотографии каждого помещения.

— Хорошо, — безучастно отвечает Марат.

Значит, это его сотрудница. Да, логично, не просто же девушка с клуба решила подкатить к моему мужчине.

Хотя я не исключаю, что и такое происходит. Даже не хочу об этом думать, всё ещё мерзко и противно.

А рабочие дела они могли обсудить и в клубе, не обязательно возить его по городу.

— Очень милый топик, — снова эта девушка обращается ко мне, а я злобно закатываю глаза. — Не подскажешь, где такой можно купить?

Тебе он не подойдёт, он слишком закрыт для твоей огромной груди.

Я не хочу с тобой разговаривать.Я хочу поскорее доехать до Большой Арнаутской, чтобы ты ушла и я закатила Марату скандал.

— Не подскажу. Я не помню. — Мои слова звучат как оправдание. Ой, прости меня, я не помню. Надо было ответить более грубо.

— Жаль.

Спустя несколько минут мы наконец-то доезжаем до нужной остановки — это были самые ужасные несколько минут в моей жизни. Марат включает аварийку, и машина останавливается. А она совсем не спешит выходить, хотя ещё несколько секунд — и я сама её вытолкаю, несмотря на то, что она выше меня.

— Марат, ты просто мой спаситель. Спасибо, что подвёз, — мурлыкает она, словно он отвёз её домой после свидания и жаркой ночи в отеле. Меня сейчас стошнит. Слава богу, она выходит из машины, и снова что-то там бормочет: — Было приятно с тобой познакомиться, Сеня, да?

— Ксения, — грубо отвечаю я.

Ксенией меня никто не называет, разве что преподаватели на первых занятиях в университете. Но я бы предпочла, чтобы эта девушка меня вообще никак не называла. И вообще, чтобы она исчезла так же эффектно, как и появилась.

— Марат, я на связи, если что, — говорит она, ожидая какой-то его восторженной реакции. Возможно, он должен упасть ей в ноги, раз она на связи. Я не знаю деталей их отношений. Но он лишь сдержано кивает ей. Боковым зрением я вижу разочарование на её лице. Дверь захлопывается.

Мы остаёмся одни.

Я не должна показывать ему смятения, но честно? Я готова сейчас разрыдаться. Выбежать из этой чертовой машины и разрыдаться. Даже не из-за того, что увидела рядом с ним девушку. А из-за самого факта, из-за того, что поняла — кто его окружает.

Никогда раньше я об этом так отчётливо не задумывалась.

Марат выключает аварийку, зажимает педаль газа и делает музыку тише.

— Детка?

— Что, — без эмоций спрашиваю я, хотя это даже не похоже на вопрос.

— Почему молчишь?

Он разворачивает по односторонней полосе и выезжает на Малую Арнаутскую.

— Потому что не хочу разговаривать.

— Так, в чём дело?

— Мне правда нужно это комментировать?

— Ты ревнуешь? — ухмыляется Марат, а я искренне не понимаю такой его спокойной реакции.

Мне на самом деле всё равно, что эта недоразвитая хотела меня как-то унизить, она мне никто.

Но почему он привёз её на встречу со мной?

— Я не хочу об этом говорить.

— Сень, я срываюсь к тебе посреди рабочего дня, но ты не хочешь со мной говорить?

— Ага. Именно так.

Резко Марат сворачивает налево и паркуется на единственном свободном место среди других машин. Сотни мыслей кружатся, создавая в голове ужасный хаос — как будто взяли листок бумаги и рисуют на нём всякую белиберду. Рисуют красками, фломастерами, карандашами. Давят так, что лист рвётся.

Он берёт двумя пальцами меня за подбородок и поворачивает к себе лицом.

Я знаю, что он сейчас что-то скажет.

— Ты стесняешься меня? — я его опережаю. Он не понимает, брови сходятся на переносице.

— Сень, о чём ты вообще спрашиваешь? Как я могу стесняться тебя?

— Просто я явно не вписываюсь в привычный для тебя типаж женщин.

— Какой у меня привычный типаж женщин? — улыбается он.

— Точно не как я. У меня же нет на лице тонны косметики, у меня не вываливаются сиськи третьего размера наружу, у меня нет таких длиннющих ног, — на одном дыхании выпаливаю я. — Тебе нравятся такие, как она.

— Малыш, это всего лишь моя подчинённая, которую я подвёз на встречу.

— Подчиняется тебе, — язвлю я.

— Как и все остальные.

— Ты ей мало платишь.

— Я ей достаточно плачу.

— Тогда почему она не заказала себе такси своими нарощенными наготочками?

— Это надо её спросить.

— А я тебе скажу. Потому что она к тебе клеится.

— Сень, она ко мне не клеится.

— Ну-ну, думай так.

— В любом случае, моя любимая девочка не должна ревновать, потому что все мои мысли заполнены только ею.

Он говорит, а я словно не слышу. Перед глазами всё ещё стоят длинные изящные ноги. Кем она там работает, стриптезёршей?

— А кем она у тебя работает? — не унимаюсь я.

— Администратором сети. И моей помощницей по организационным вопросам.

— Твоей помощницей... — обречённо повторяю я, потому что помощница — это скорее всего права рука, постоянно рядом, постоянно на связи.

— Детка, я тебя прошу, успокойся. Ты изводишь себя без причины.

Без причины, конечно. Там причина третьего размера.

— А администратор сети — это как?

— Это значит, она контролируют всю работу в клубах сети, потому что у меня на это времени нет.

— Что-то вроде главного администратора, да?

— Да, что-то вроде того.

— Мне не нравится твой главный администратор. У неё глаза злые.

— Хорошо, что это не мешает ей выполнять свою работу.

— Да, прекрасно.

— Ты голодна? — он меняет тему.

— Немного.

— Сейчас заедем в какой-то ресторан и там продолжим, идёт?

— Идёт, — соглашаюсь я, мысленно стараясь себя успокоить, но всё тщетно.

Машина снова трогается. Мы едем молча.

***

Мы заходим в заведение на Бунина, Марат отводит меня на летнюю террасу.

На креслах лежат светло-березовые подушечки. Очень мило и уютно.

К нам подходит официантка и даёт меню. Марат быстро делает заказ, но я даже не обращаю внимания. Меня поглощают собственные мысли.

Сколько мы ехали, а я всё равно не придумала, что сказать.

А что мне сказать?

Я тебя ревную. Я некрасивая. Я не сексуальная. Я готова расплакать, ведь внезапно поняла, что совсем не подхожу тебе. Я слишком простая для тебя.

Что мне сказать?

— Теперь можем продолжить, — говорит он, отодвигая меня.

— Ты с ней трахался? — без доли стеснения спрашиваю я, потому что эта ситуация меня очень подкосила.

Да, я никогда не видела рядом с ним девушек — даже в его клубах не видела работниц женского пола, кроме официанток. А эта... администраторша просто вывела меня из себя, так ещё и попыталась унизить, как это бывает во всяких любовных романчиках.

Марат прыскает от смеха. Моя реакция его веселит настолько, что он не сводит с меня глаз.

— Сень...

— Скажи мне правду, — перебиваю я. — Пожалуйста, скажи правду. Для меня это важно.

— Сень, — повторяет он, — для меня ты — самое важное, самое ценное, что есть в моей жизни. Думаешь, я бы позволил себе так тебя унизить? Привезти кого-то, с кем я трахался?

Его слова немного успокаивают меня. Действительно, он так не сделает, это очень унизительно.

— Я не знал, что ты у меня такая ревнивца.

— Я не понимаю, почему ты ревновать меня можешь, а я тебя нет. По-твоему я железная? И что я должна была думать — я хочу сесть в машину, а там уже сидит какая-то... — я бы сказала, кто. — Красотка на каблуках.

Может, я бы тоже предпочла не знать, что такая ревнивая.

— И часто ты её так подвозишь?

— Это была разовая акция.

— Хоть это радует.

Марат сидит напротив и пристально меня разглядывает, облокотившись на спинку кресла. Только сейчас я рассматриваю его вдоль и поперек — на нём надета красивая футболка поло тёмно-синего цвета, которая хорошо демонстрирует его мускулистые руки, бицепсы. Подчеркивает рельеф его тела, накаченную грудь.

Машинально я закусываю нижнюю губу.

Я так увлеклась его помощницей, что не обратила внимания на него.

— Ты правда меня не стесняешься? — снова спрашиваю я.

— Детка, ты прекрасна. Почему я должен тебя стесняться?

На этот раз его слова вызывают улыбку на моём лице. Но всё-таки мне хочется вывести его, хоть немножко.

— А что бы ты сделал, — начинаю я, постукивая указательным пальцем по подбородку. — Если бы я встречалась с другим парнем?

— Встречалась с другим парнем?

— Да, раз я такая прекрасная, я могу кому-то понравиться.

— Конечно же. Кому-то, из кого я сделаю инвалида.

Улыбнувшись, я опускаю голову и делаю вид, что читаю меню.

— Знаешь, твоя помощница очень бестактная. На переднем сидении машины должны сидеть либо жёны или девушки, либо проститутки. Она себя как кого позиционировала?

Марат округляет глаза.

Он явно не ожидал услышать от меня подобное. Но мне будто демон на плече нашёптывает, что нужно ещё немного поворчать.

Правда ангел на другом плече шепчет, что смотреть на рельефное тело Марата — интереснее, чем думать про его тупую помощницу.

Я разрываюсь.

— Откуда ты это всё берёшь?

— Я слышала, такое говорила мама. Поэтому в следующий раз пусть думает, прежде чем сесть вперёд. Хотя надеюсь, что следующего раза не будет. — Надо бы ещё как-то пристыдить Марата. — И вообще, я хотела сделать тебе сегодня сюрприз, но теперь знаешь что? Обойдёшься без сюрприза!

— Сюрприз? — спрашивает Марат, улыбаясь правым краешком губ. — Что это был за сюрприз?

— Так ты уже не узнаешь, потому что всё отменяется из-за твоей прекрасной помощницы.

Он может подумать, что я шучу. Но господи, какой девушке понравилось бы такое? Даже если она просто его сотрудница (которая к нему клеится и мечтает, чтобы он обратил на неё внимание)? Да всё её тело кричало, что она готова на нестандартную работу после десяти вечера на двуспальной кровати.

В разгар нашей беседы (или можно сказать ссоры) официантка приносит сок для меня и минеральную воду для Марата.

Я делаю глоток, чтобы освежить горло.

— Я не привыкла видеть тебя с другими, — честно признаюсь я, устав от своего сарказма. — Это очень неприятно.

— Детка, я ведь уже сказал, это всего лишь моя сотрудница. Не сравнивай себя с другими.

— Легко сказать. Посмотри на её ноги, которую, по всей видимости, постоянно кружат вокруг тебя.

— Малыш, я не могу её уволить только потому, что у неё длинные ноги, — он замолкает на какие-то пару минут. — Но если ты этого хочешь, я так сделаю.

— Правда? — выпаливаю я. — Или ты говоришь так, чтобы меня успокоить.

— Я сделаю это, чтобы тебя успокоить.  Ты вообще не должна беспокоиться о подобной ерунде и думать об этом.

— Это не ерунда. Ты проводишь с ней времени больше, чем со мной. Ты постоянно на работе.

— Это ненадолго, детка, я обещаю. Скоро я буду проводить с тобой намного больше времени.

— Так и что, ты готов её уволить?

— Твоё спокойствия мне важнее сотрудника. Я найду нового.

Может, ещё одну курицу, только более настойчивую. Лучше дьявол, которого ты знаешь, чем тот, которого не знаешь.

— Я не такая мелочная, чтобы лишать человека работы. Даже такого противного! А ты всё ещё рассчитываешь на сюрприз?

— Хотелось бы.

Снова приходит официантка и ставит на стол несколько блюд — картошку по-домашнему и две тарелки с мясом.

— А что это? — спрашиваю я, когда она уходит.

— Стейк из мраморной говядины. Или хочешь что-то другое?

— Стейк из мраморной говядины? — спрашиваю я, как умалишённая. — Никогда не пробовала.

— Если не понравится, закажем что-то другое.

Как же может не понравиться блюдо за такие деньги? А даже если и не понравиться, я впихну в себя.

Отрезаю кусочек и съедаю, тщательно пережёвывая. Марат смотрит на меня с интересом, словно на ребёнка, который сделал свой первый шаг в жизни.

— Ну как?

— Очень вкусно, — улыбаюсь я. — Но дабл чизбургер из мака вкуснее.

— Когда-нибудь ты заработаешь себе гастрит.

— Ну и что?

— То, что я буду следить за твоим питанием.

Я начинаю кушать, запивая мясо соком.

Жара потихоньку начинает спадать.

Точнее лёгкий ветерок делает вид, что становится менее жарко.

— Можно с тобой посоветоваться?

— Конечно. В чём дело?

Я всё время гнала от себя подобные мысли, следовала за мечтой.

— Я не знаю, хочу ли дальше учиться на актрису, — признаюсь я, отставляя тарелку в сторону.

Каждый раз я перебарывала себя. Вспоминала, как сильно мечтала жить этой атмосферой театра. И я всё ещё мечтаю, но возможно, актриса — это не моё.

— С чего такие мысли?

— Просто я поняла, что на сцене я не ощущаю себя счастливой.

Да, именно сегодня я поняла это.

Я читала монолог Золушки.

Мне понравился авторский взгляд этой постановки, но я совершенно не чувствовала себя в своей тарелке. При том, что не стеснялась и не зажималась. Просто я не была рада находиться на сцене.

— Но если не театр, то я не знаю, чем хочу... Чем могу заниматься в жизни.

Марат делает глоток воды и кладёт свою руку на мою.

— Детка, ты можешь делать всё, что захочешь. Это нормально, что ты не знаешь, чем хочешь заниматься. Тебе только исполняется восемнадцать. Это не тот возраст, в котором можно чётко понять, чего хочешь, — говорит он, а я вкушаю каждое слово. — Хочешь — играй в театре. Хочешь — на гитаре. Ты можешь пробовать себя в любом деле, диплом университета не ограничивает тебя в выборе. Я поддержу тебя в любых твоих начинаниях и помогу во всём.

— Спасибо.

Мне очень важно услышать эти слова. Наверное, сама я думала так же. И папа сказал бы точно так же — жизнь сама приведёт тебя к нужной точке. Нужно просто получать удовольствие от пройденного пути.

Марат нежно целует мою руку, и я наконец полностью успокаиваюсь. Я просто расплываюсь. Всё тело ноет от желания прикоснуться к нему.

Это нужда.

Я так сильно хочу его.

— Куда теперь хочешь поехать?

— Не знаю... Может, на море поедем?

— Хочешь на море?

— Хочу посмотреть на тебя полуголого, — хихикаю я, отводя взгляд. — А то я одна вечно голая.

Взгляд мужчины меняется. Становится настороженным, более серьезным.

— Сеня, не играй со мной.

— Я с тобой не играю. Я говорю, что думаю.

— Когда ты говоришь, что думаешь, я чувствую себя совратителем несовершеннолетней.

— А ты не чувствуешь себя так, когда я присылаю тебе обнажённые фотографии? Или когда я переодеваюсь при тебе?

— Я чувствую себя отвратительно, но ничего не могу с собой поделать.

Господи, самое приятное, что может быть в жизни — это смотреть на него. Наблюдать за каждой мелочью — как у него выпирает кадык и набухает венка не шее, как вздымается и опускается его грудь, как тяжёло он дышит.

— Ты правда так себя чувствуешь? — затаив дыхание, спрашиваю я. — Тебя всё-таки это смущает?

— Если ты счастлива со мной, меня ничего не смущает.

— Я счастлива с тобой, — шепчу я. — Особенно, когда ты не подвозишь своих помощниц.

Марат ухмыляется, театрально закатывая глаза.

— Ты теперь мне всегда будешь это припоминать?

— Да, как ты догадался?

Я допиваю сок.

— Ещё?

— Нет, я наелась и напилась. Можно теперь ехать на море.

— Всё-таки на море?

— Да, хотя мне вообще всё равно, если честно. Я просто хочу побыть с тобой. Я очень по тебе соскучилась.

— Поедем, куда только пожелаешь, — соглашается Марат и просит счёт.

— Только давай заедем ещё домой. Мне нужно переодеться.

***

Я захожу в свою квартиру переодеться. Марат ждёт меня у себя. Надев на себя нежно-голубой лифчик без косточек, я смотрю в зеркало. Грудь у меня точно не третьего размера, но зато эту грудь он будет трогать своими руками.

Я очень хочу на море, но Марата я хочу больше.

Думаю, это нормально, что моё тело так остро реагирует на него.

Его невозможно не хотеть.

У каждого человека есть вкус. Есть разные типажи, которые подходят или не подходят под эти вкусы.

Но Марат...

Внизу живота всё пульсирует. Я не могу спокойно смотреть на него. Мне хочется сделать ему приятное. Мне хочется стать его полностью.

Сверху, на своё полупрозрачное бельё надеваю широкую футболку и бегу к нему в квартиру. Дверь он оставил открытой, поэтому я просто вхожу.

Он сидит в гостиной, широко расставив ноги и что-то пьёт. Вряд ли алкоголь, он ведь за рулём.

Я подхожу ближе и сажусь к нему на колени.

— Можно и мне попить? — спрашиваю я, он протягивает мне стакан, а я отрицательно качаю головой. — Налей новое.

— Ты сегодня капризная.

Он аккуратно подхватывает меня за талию и кладёт на диван. Сам встаёт и отправляется на кухню. А я не теряю времени и снимаю с себя футболку, оставаясь в одном нижнем белье.

Хочу застать его врасплох, чтобы он и думать забыл об этой своей администрации на шпильках.

Он возвращается через несколько секунд и замирает, когда я снимаю ещё и лифчик.

Его взгляд пожирает меня полностью. Внизу живот пульсирует ещё больше — настолько сильно, что я уже не представляю, куда себя деть. Я в одних полупрозрачных трусиках, которые никак уже скоро будут лежать среди другой одежды.

Встаю, подхожу к нему. Забираю стакан из рук и кладу на пол.

Подняв голову, нежно шепчу:

— Это был мой сюрприз.

Мои ладони скользят вверх по его предплечиям. Он беспрерывно смотрит на меня, не отрываясь ни на секунду.

— Ты всё-таки решила меня уничтожить, — хриплым голосом говорит он, когда я встаю на носочки, чтобы быть к нему ближе, чтобы придльнуть к нему своим телом.

Он замечает это и обхватывает меня за талию, после чего приподнимает в воздух.

Боже, он держит меня так, словно я совсем ничего не вешу. Словно я меньше пушинки.

— Я решила сделать тебе приятно, — говорю я, когда наши лица равняются.

— Малыш, это всё неправильно.

— Почему? По закону Украины я полностью половозрелая уже с шестнадцати лет и имею право заниматься сексом.

— Дело совсем не в законе. И не в возрасте. Я не хочу сейчас делать тебе больно. Тебе даже нет восемнадцати.

— Марат, я... столько раз представляла тебя в своих фантазиях, когда... ласкала себя. И я кончала от этого. Мне было так приятно, что ноги буквально отказывали. Я так мечтала, чтобы это произошло в жизни. Скажи, ты разве меня не хочешь?

— Детка, я безумно тебя хочу. Ты не представляешь, как сильно.

Я фиксирую ноги у него за спиной.

— Но я знаю, что ты сейчас не готова.

Он идёт к креслу, садится на него вместе со мной на руках. Я целую его легко, еле касаясь губ и наслаждаясь его щетиной. Чувствую выпуклость внизу.

Я кладу ладони ему на грудь и немного отстраняюсь, встаю на свои на ноги, а затем уже и на колени.

Быстро я расправляюсь с его ремнём.

Расстёгиваю его ширинку и слегка приспускаю штаны вместе с боксёрами. Глаза прикованы к его члену и... его размеры немного пугают меня. Теперь понятно, почему он так боится сделать мне больно — а больно мне будет в любом случае.

— Я хочу сделать тебе приятно, — улыбаюсь я, сдерживая волнение. Боже, я ведь понятия не имею, что делать, но всё же хочу. Очень хочу сделать ему приятно. Чем-то порадовать любимого человека — настоящее наслаждение. — Надеюсь, от этого ты не откажешься.

Марат смотрит на меня сверху внизу, дотрагивается большим пальцем до щеки и хрипло произносит:

— От этого я не могу отказаться.

Он кладет ладонь мне на затылок, показывая, что я могу продолжить.

***

Ну что говорить? Глава сама за себя все сказала❤️ люблю целую, попрошу здесь 1207 звёздочек, ну это если вам не сложно!!