11. Я твоя маленькая девочка

Ты чувствуешь себя взрослым, когда начинаешь следить за прогнозом погоды. На прошлой недели выпал снег, но к следующему дню уже расстаял. Сегодня обещали снег после семи вечера — и я его очень жду.    Я люблю зиму. Люблю снег. Люблю украшенные гирляндами здания и деревья. Люблю рождественские песни в торговых центрах и новогодние фильмы в кинотеатрах. Зима для меня всегда была волшебным временем года — а сейчас она стала ещё прекраснее. Ведь главное, не какое время года, а с кем ты его проводишь.

Марат окидывает меня мимолётным взглядом, который я успеваю уловить на себе.

— Поедем в мир пончиков, — сообщаю я, не отрывая взгляда от лежащего на коленях букета. — Там на пончиках рисуют всякие рожицы. Надо сейчас выехать на дорогу, а потом я покажу, где свернуть направо. Тут недолго ехать, минут десять. Или двадцать... Но это если пробки!

— А что-то, помимо пончиков, ты есть собираешься? — неожиданно спрашивает Марат. — Что-то существенное?

— Нет, — коротко отвечаю я. — Меня сделает счастливой только пончики.

— Ты вообще что-то ела сегодня? С утра? До экзамена?

— Нет, — повторяю я. — Только не надо со мной разговаривать как с маленьким ребёнком.

— Как ещё мне с тобой разговаривать, если ты маленький ребёнок? — он заводит машину, и мы проезжаем через улочку на забитую другими машинами дорогу.

Я не знаю, что на это ответить.

Да, по сути он прав — но если он приехал ко мне, то его не смущает это? По крайней мере, мне не двенадцать лет.

— Марат, — начинаю я, поворачиваясь к нему почти полностью, — я взрослый и самостоятельный человек, и прошу общаться со мной на равных!

— Как скажешь, взрослый и самостоятельный человек. Разгуливающий по лестничной клетке в тапках с динозаврами, — ухмлыяется он правым краешком губ.

— А ты что-то имеешь против динозавров? Они старше тебя на пару миллионов лет, между прочим.

— Тогда это всё меняет.

Каждый его взгляд, обращённое ко мне слово — поднимает меня на небо. На секунду я задумалась, что никогда не было настолько счастлива. Через тонированное окно я смотрю на другие машины разных цветов и марок. Наблюдаю за тем, как медленно солнце уходит за горизонт — надвигаются сумерки.

Меня поглощает его взгляд, который я чувствую на себе интуитивно (и иногда проверяя, смотрит ли он).

— Сначала поужинаешь нормальной едой, потом поедем за пончиками.

Меня слегка передёргивает от его главенствующего тона. По всему телу словно водной проходит вибрация. У него в голове всё устроено по-другом. Марат может сказать что-то, чуть повысив голос или ужесточив тон, не собираясь при этом обижать меня — но я всё равно расстроюсь. Расстроюсь, буду загоняться и думать, что он из-за чего-то злится.

Такое было несколько раз.

— Ты иногда не замечаешь, как грубо со мной разговариваешь, — неуверенно проговариваю я, отворачиваясь к окну.

— Ты ещё не видела меня грубым.

— Меня очень смущает это «ещё».

— Если я хочу, чтобы ты нормально поела, это не значит, что я груб с тобой.

— Дело не в нормальной еде. Просто ты... — я немного замялась, пытаясь быстро сообразить ответ.

— Да, я слушаю, — более мягко произносит он.

— Ты не можешь командовать только потому, что старше меня на каких-то пару лет.

— Я старше тебя на одиннадцать лет, — подчеркивает он.

— Ужас! — подшучиваю я, вскидывая брови. — А я совсем забыла, что ты такой старик!

— Старик, значит?

— Ещё какой! А разве нет? Надеюсь, ты ещё не ослеп и довезёшь нас хоть куда-то без экс... эксцессов.

Уголки его губ медленно приподнимаются. С интересом я рассматриваю его боковым зрением, стараясь делать это тайно. Пальцами вожу по бумажной упаковке букета, чтобы хоть чем-то занять свои беспокойные руки.

— Не обижайся на этого старика. Он просто переживает, ведь ты ничего сегодня не ела.

Марат сворачивает направо, как показывает навигатор на телефоне. Мы приезжаем несколько метро перед тем, как снова остановиться из-за пробки.

— Теперь я не обижаюсь... Точнее я хочу! Но не могу.

Пробка стоит мёртвая, но тем лучше — я согласна ночевать в его машине, на его руках, укрывшись его курткой.

— Мы с тобой договорились?

— Хорошо, давай возьмём с собой пару пончиков на потом и поедем кушать нормальную еду.

Марат вздыхает — и могу поклясться, я слышу в этом вздохе облегчение.

Он будто нарочно не включает музыку, чтобы я думал, какими разговорами привлечь его внимание. А я просто говорю, что взбредёт мне в голову — не думая.

Хотя надо бы.

— Ты, наверное, почувствовал, что меня сегодня на свидание пригласят, — выдаю я, старясь не зажрожать от еле контролируемого смеха. — Раз приехал.

— Я, наверное, почувствовал, что кому-то нужно вырвать язык. Без него тяжелее будет звать тебя на свидания.

Неловкая пауза окутывает наш диалог. Но я нарушаю молчание. Но я снова не думаю, прежде чем что-то спросить.

— Ты ревнуешь меня? — слова даются мне не легко, хотя может показаться не так.

— Я ревную, — его твёрдый голос заставляет встать дыбом каждый волосок на моих руках. — Безумно.

— Марат, а что... А что делать, когда мужчина ревнует тебя?

— Не давать ему повода.

— А разве я давала повод? — вскрикиваю я с нотками возмущения и претензии.

— Хм, давай подумаем и распечатаем твоё последнее сообщение — чтобы ты помнила, как делать не надо.

— Если ты не будешь отвечать на мои сообщения, я буду делать что-то ещё похуже этого!

Мы переглядываемся.

Пробка понемногу рассасывается. На дороге становится чуть свободнее. Через пару светофоров уже поворот к миру пончиков.

— Ты уверена? — под натиском его сурового тона никто уже ни в чём не будет уверен — ни в том, что земля круглая, ни в том, какой сегодня год.

— Нет, — сладко пропела я.

Машина проезжает последний светофор перед поворотом. Через несколько минут сворачиваем направо и уже совсем по свободной дороге доезжаем до нужного места.

Цветы я кладу на заднее сиденье — аккуратно, словно ребёночка спать укладываю.

Марат тоже выходит из машины и подходит ко мне, а затем вытягивает из кармана брюк кошелёк.

И протягивает его мне?

— Зачем это? Не надо.

— Не делай мне нервы, — улыбается он. — Ещё больше, чем ты уже сделала.

Почему-то возражать и отнекиваться я больше не стала — просто взяла его бумажник, будто так и надо.

— Ты здесь подождёшь?

— Да, — говорит он и достаёт пачку сигарет.

— А что, от общения со мной тебе надо перекурить? — смеюсь я.

— Не то слово, — отвечает он и вновь поправляет споозший шарфик на моей голове.

Медленным шагом я направляюсь к магазину пончиков. Становлюсь возле витрины и выбираю, какие взять. Под вечер выбор поменьше.

— Здравствуй, можно мне один ореховый, ванильный и тирамису.

Женщина называет сумму.

Я открываю кошелек Марата, вытягиваю одну купюру из десятки других.

— Ничего мельче нет?

— Нет, простите.

Пока она ищет сдачу, я рассматриваю, какие у него здесь карточки — и за одну цепляется мой взгляд. Немного отодвигаю её, чтобы увидеть адрес — ночной клуб на Французском бульваре, пятьдесят четыре дробь двадцать три.

Зачем? Зачем я посмотрела? Нельзя лезть в его личное пространство. Хотя кошелек он мне сам дал.

В любом случае, я уже увидела. Надо запомнить. На всякий случай.

Задвигаю обратно, как раз, когда продавщица отдает мне сдачу и протягивает пакет с пончиками.

Мне хватило нескольких минут.

Марат кидает окурок на асфальт и открывает мне дверцу машины. А я сажусь и отдаю ему кошелек.

— Довольна?

— Ещё бы.

Мы снова выдвигаемся теперь уже за нормальной едой — и тут я вспоминаю, что совсем забыла позвонить папе после экзамена. Но при Марате не очень хочется разговаривать — папа может говорить очень громко и эмоционально, и совсем не те вещи, которые нужно слышать Марату.

Мне будет неловко, поэтому я быстро набираю папе сообщение в вайбере, что позвоню через пару часов — чтобы он не волновался. Он отвечает сразу же, от чего телефон вибрирует.

— Кто пишет?

— Одногруппник. Спрашивает, не передумала ли я пойти с ним в кино.

Марат тяжело вздыхает, одаривая меня строгим — нет, даже не строгим, а грозным, свирепым взглядом.

— Я шучу, Марат. Я просто написала папе, что позже ему позвоню. Он ответил, что ждёт и приедет домой где-то в восемь.

— Ты пропустила мимо ушей, что так делать не надо.

— Как так?

— Заставлять меня ревновать.

— Больше не буду.

Сегодня.

Эмоции бьют через край, поэтому я начинаю натирать большим пальцем ладонь другой руки.

— Я твоя маленькая девочка в шикарном авто, — напеваю я, закрыв глаза и запрокинув голову — чтобы не было соблазна наблюдать за его реакцией. — Я твоё ласковое море, что нельзя переплыть. Я знаю то, о чём, наверное, не знает никто. Мне просто-просто-просто-просто очень нужно любить... Любить тебя.

Как же глупо я себя веду.

И как же мне от этого весело...

Я совершенно не стыжусь и не закрываюсь. Я сейчас чувствую себя в самом безопасном месте не земле.

— Прости, больше не буду.

— Детка, пой, сколько влезет.

— Это ты говоришь, чтобы меня не обидеть.

— Это я говорю, потому что готов тебя слушать сутками.

Если бы он был в моей жизни раньше, я никогда не страдала бы от нехватки друзей.

Мне не нужны никакие друзья, когда он рядом.

— Марат, только мне нужно быть в общежитии до десяти, — вспоминаю я и говорю ему, чтобы он проследил за временем, — а то меня могут не пустить, так что следи за временем, ладно?

— Хорошо. Тогда приедем десять минут одиннадцатого.

— И куда я пойду?

— Не знаю. Может, один заботливый и понимающий мужчина приютит тебя, если ты его попросишь.

— Может быть.

Я достаю пончик из бумажного пакета, потому что действительно — разыгрался аппетит, целый день без еды даёт о себе знать. Даже в животе урчит. Благо, он этого не замечает.

Надеюсь.

— Но я тогда не смогу подготовиться к пересдаче — ведь буду думать только об этом заботливом и понимающем мужчине. Поэтому лучше ему вообще не появляться до пятницы.

— Это будет сложно.

— Но пусть постарается. Кстати... А когда... ты уезжаешь обратно?

— Когда ты сдашь свой экзамен.

— Ты поедешь на машине, а я на поезде?

— Нет, мы вместе поедем на машине, — отвечает он. — И я вижу, как ты втихаря собираешься съесть свой пончик. Положи обратно. Хочешь гастрит себе заработать?

— Нет, просто хочу кушать.

— Сейчас покушаешь, малышка. Мы почти приехали.

— Ладно, — соглашаясю я, всё равно откусывая кусочек пончика, прежде чем положить его обратно в пакет.

***Ну что, солнышки, пишите, как вам глава? Очень переживаю, чтобы она вам понравилась😭 пишите, как вам Сенька и Марат, мне кажется, они созданы друг для друга😂❤️