Глава 36

От удивления я не могу сказать и слова, а моё сердце стремительно набирает ритм, как и дыхание, ладони холодны как лёд, и всё тело покрывается мурашками, и я закрываю дверь, всё ещё не понимая, что происходит. Он не должен был приходить.

— Успокойся, — шепчу я самой себе, прикрывая глаза и всё ещё держа ладонь на ручке двери, и моё сердце стучит так быстро, будто я только что пробежала не меньше мили. Своим приходом Джек снова вернул все те чувства, что я пыталась избегать.

— Клэр, — говорит он из-за двери, и я вздрагиваю, открывая глаза. — Не будь ребёнком, открой дверь, нам надо поговорить.

— Джек, в последний раз ты плохо меня расслышал? — дрожащим голосом спрашиваю я, даже не думая открывать дверь. — Мне не о чем с тобой разговаривать, мне и так всё предельно ясно.

— Клэр, — дёргает ручку он, и раздражённо усмехается, когда понимает, что она всё ещё заперта. — Ну, ладно, — язвит Джек. — Может, ты и в состоянии закрыть передо мной свою дверь, но не своё сердце. — После его слов я тут же отпираю дверь.

— Да, ты прав, — с фальшивой улыбкой говорю я, смотря в его тёмные словно ночь глаза, от которых ёкает сердце. — Но лишь потому, что моё сердце и так всегда было закрыто для тебя. — Джек опускает глаза в пол, закусывая губу и грустно усмехается. — Чего тебе нужно?

— Прощения, — вдруг кратко говорит он, пронзая меня взглядом, который я не выдерживаю, и между нами повисает тишина.

Джек с сожалением и виной смотрит на меня, с его лица пропала усмешка, от улыбки не осталось и следа, он вдруг стал неимоверно серьёзен, и... и я чувствую, как стена внутри меня, что я выстраивала все эти дни, тут же начинает рассыпаться.

— Проходи, — слишком тихо выдыхаю я и тут же прокашливаюсь, — но, я опаздываю, — распахивая дверь, смиренно говорю я, потому что бегать и вправду бесполезно. Или мы поговорим и что-то решим друг для друга или так и будем бегать.

— К Адаму? — с тоном «я всё знаю, а ты как думала?» спрашивает Джек, как только я отхожу к столу и мне приходится снова к нему повернуться, когда Джек прикрывает за собой дверь.

— В ателье, — абсолютно спокойно отвечаю я, хотя нахожусь в лёгком шоке. Откуда он знает, что мы с Адамом общаемся? Сомневаюсь, что это он ему рассказал. — Ты хотел поговорить, так может, уже начнёшь?

— Клэр, — снова сменив тон с холодного на слишком тёплый и нежный говорит Джек, вновь сбивая меня с толку. Как он так быстро меняется в настроении? — Я не хочу разговаривать с тобой так, словно мы враги...

— Ты первый начал, — поубавив свой пыл, перебиваю его я.

— Да, — выдыхает он. — Прости, но... прошу тебя, сядь, и мы спокойно всё обсудим, — просит Джек, и я сажусь на кровать, и всё ещё волнуясь, просто жду, что он скажет.

— Я знаю, что тебе было больно узнать... увидеть всё, но если тебе станет легче...

— Мне не станет, — перебиваю его я, не желая выслушивать его оправдания.

— Я был пьян... — всё же говорит он, но уже куда более поникшим голосом, и я опускаю взгляд в пол. — Клэр, — вдруг взяв меня за руку, говорит Джек, заставив меня взглянуть на себя.

По телу тут же пробегаются мурашки, его кожа кажется горячей, моё сердце начинает стучать ещё быстрее, и я не знаю, чего я хочу больше: выбежать из комнаты или упасть в его объятия. Джек тоже замолчал, между нами повисла не просто тишина, а какая-то невидимая связь, которая объединяла нас всё это время. Я чувствую, как моё сердце рвётся к нему, и эти касания... я скучала по этому прикосновению, и даже не просто скучала, я любила их, и как же страшно любить чьё-то прикосновение, потому что ты никогда не знаешь, когда оно исчезнет, а оно исчезнет. Но сейчас... сейчас я всё же чувствую отклик отвращения к этому человеку, одна моя часть осознанно скучает по нему, скучает так, что иногда мне становится не на шутку страшно, я боюсь, что уже не смогу забыть его, и меня это действительно пугает, но потом я вспоминаю, что другой моей части Джек также осознанно противен, и что этой же частью я его искренне ненавижу.

— Прости меня, Клэр, — выдыхает Джек. — Прости меня, пожалуйста! — с чистым сожалением говорит он, от чего моё и так израненное сердце словно вот-от разорвётся на части.

— Джек, — с чувством тяжести на груди с трудом шепчу я. — Не знаю, что со мной не так, но я так сильно злюсь на тебя не столько из-за того, что ты изменил мне мне с Дианой, со своей бывшей девушкой и по совместительству с той, которую я больше всего ненавижу, а из-за того, что ты лгал мне, лгал, смотря мне в глаза, и не один раз, Джек! — Не знаю, чувствует ли он мою боль, потому что у меня такое ощущение, что она заполнила всю комнату. Говоря всё это, я будто возвращаюсь назад и переживаю всё снова, но я хочу избавиться от этой боли, а не переживать её снова и снова как впервые.

— Прости меня! Я не знал, как сказать тебя, как вообще смотреть тебе в глаза после того, что я сделал.

— Но ты смотрел, Джек, ты решил, что всё решится само собой, что... всё это забудется, растворится в воздухе и никогда не выйдет за пределы той спальни, но Диана решила по-другому, верно? — Джек смотрит на меня, не отводя виноватого взгляда, но я вижу, каких трудов ему это стоит. — Но знаешь, Джек, больше всего мне больно из-за того, что когда ты рассказывал мне о вас с Дианой, ты сказал, что простил бы ей многое, но не измену, ты помнишь? — Джек хмуро кивает, а к моим глазам уже подступают слёзы, поэтому я с трудом выдёргиваю свою руку из его ладони и встаю с кровати, чтобы он не видел слёз в моих глазах.

— Я знаю, что тебе больно, — выдавливает из себя он, — но ты думала, какого было мне, когда я узнал, что ты променяла меня на какой-то показ? — с ноткой язвительности спрашивает Джек, и мне снова приходится повернуться к нему. — Ты бросила меня на мой день рождения, в день, когда ты больше всего была мне нужна, в день, когда я хотел представить тебя всем с кем знаком, в том числе и родителям. И ты ведь мне даже не позвонила! Так что ты не можешь винить меня одного, Кларисса, — стихая, говорит Джек, уверенно приближаясь ко мне всё ближе. — Да, наши поступки... наши ошибки нельзя сравнивать, но то, что сделал я... это случилось из-за того, что ты не пришла, и я много выпил, Диана была рядом, и... я не знаю, что тогда со мной произошло, я просто потерял равновесие, потерял контроль...

— Так теперь виновата я? Ты изменил мне, а виновата в этом я? — не верю своим ушам я. — Ты хоть слышишь себя, Джек?

И он молчит, Джек смотрит на меня так, словно я предала его, словно я изменила ему, солгала, и в добавок украла у него пару миллионов. Я вижу, как в его глазах сожаление уступает место нарастающей злости.

— Но я так смотрю, и ты времени зря не теряешь! — Обстановка в комнате начинает накаляться с каждой секундой всё больше, но сейчас я совершенно не понимаю о чём он. — Ни прошло и дня как ты меняешь меня на моего лучшего друга.

— Что? — практически выкрикиваю я. — Адам просто поддерживает меня, мы с ним просто друзья! — А я и не заметила, как расстояние между нами сократилось до минимума.

— Ты в этом уверена? — сощуривается на меня Джек. — Тогда может, друзья с привилегиями? — Джек видимо заметил моё вопросительное выражение лица, потому что он продолжает. — Я знаю про поцелуй, Клэр. — Я стою в шоке, не зная, что ответить, и все эмоции, и все чувства словно разом покинули меня. Откуда он знает?

— Ты следил за мной? — едва слышно спрашиваю я, чувствуя, как неспокойно забилось сердце.

— Удивлена? — сделав ещё один шаг в мою сторону, говорит он, и сейчас Джек стоит настолько близко ко мне, что я могу чувствовать его жар. — Ты имеешь полное право отворачиваться от меня и даже игнорировать меня, Кларисса, но ты ни за что не будешь с ним и не с кем другим! Ты меня поняла? — с тонной злости и ярости, шипит на меня Джек, схватив меня за руку, и Джек не на шутку пугает меня.

— Отпусти меня! — пытаюсь повысить тон я, стараясь освободить руку, но мой голос дрожит, и Джек сжимает моё запястье лишь сильнее, делая шаг ко мне, от чего мне приходится отступить назад. — Ты сошёл с ума? Что ты несёшь? Я не твоя, Джек, никогда не была и не буду! Джек, отпусти меня! Мне больно! — На секунду он теряется, ослабляя хватку, и мне удаётся освободиться, но когда я хочу пройти мимо него, чтобы выйти из комнаты, Джек снова хватает меня за руку.

— Нет, Клэр, ты не уйдёшь, — говорит он. — Я не отпущу тебя к нему, ты не уйдёшь, пока мы всё не решим, потому что ты не можешь быть с ним, только я могу тебя целовать!

— Джек, перестань! — Я пытаюсь вырываться, прилагая к этому все силы, но мне их просто не хватает, и Джек пытается остановить мои попытки вырваться из его рук, но каким-то образом он сам отталкивает меня, и в следующую секунду я чувствую дикую боль в затылке, а перед глазами всё начинает расплываться, а затем темнеть... и я чувствую, как медленно скатываюсь вниз по стене, но что-то заставляет меня не терять сознание, а подняться с пола и забежать в ванную, где я закрываю дверь на замок и опустившись на пол, касаюсь своей головы, и посмотрев на руку, я вижу на пальцах кровь.

Боже... Всё произошло за считанные секунду, ни я, ни он не успели понять, что произошло. Видимо, когда Джек толкнул меня, я ударилась о косяк позади себя.

— Клэр... — слышу я его голос из-за двери, когда звон в моей голове, наконец, затихает, а зрение более-менее восстанавливается.

— Уходи, — совсем тихо прошу его я, пытаясь справиться с головокружением, накатившей тошнотой и болью в голове.

— Прости, Пожалуйста! Умоляю, прости меня, Клэр, я не хотел... не знаю, что на меня нашло...

— Уйди! Джек, пожалуйста, уйди! — кричу я, и я уже больше не могу терпеть, поэтому слёзы сами начинают скатываться по щекам.

— Прости, — последний раз шепчет он, прежде чем уйти и оставить меня, наконец, в покое.

Голова сильно кружится, ноги словно становятся ватными, и, когда я хочу подняться на ноги, чтобы прийти в себя, к горлу вдруг подкатывает ком и, кажется, что меня сейчас стошнит...

Поднявшись с холодного пола, я собираюсь подойти к раковине, но успеваю сделать только пару шагов, прежде чем наступает темнота...

Я раньше никогда не падала в обморок, но теперь я с уверенностью могу сказать, что это как сон... только больнее. Я пролежала без сознания около пяти часов, пока Джессика не вернулась домой и не вызвала скорую, потому что сейчас я только-только начинаю приходить в себя. Я лежу в своей кровати, вижу рядом стоящую Джессику и сидящего на стуле доктора. Меня уже опросили, и хоть я сейчас туго соображаю, мне хватило ума сказать, что я просто потеряла сознание.

— Так что восстановительный период две-три недели покоя, а лучше постельного режима, я выписал медикаменты, которые ей необходимо принимать, — пробубнил себе под нос врач и передал рецепт Джессике. — Сотрясение хоть и лёгкое, всё равно не шутки. Если будет тошнота, слабость и головокружение, это нормально.

Джессика провожает врача, пока я думаю о том, что ни за что на свете не буду просто так валяться в кровати две недели. Ну уж нет! Не в этой жизни.

— Тебе не стоило вызывать скорую, — едва слышно бормочу я, когда подруга возвращается в комнату.

— Ты издеваешься что ли? — кричит на меня она, но когда я морщусь, подруга сразу же стихает. Один минус или в данном случае плюс сотрясения — особая чувствительность к громким звукам. — Я пришла домой, думала, тебя нет, решила проверить не в ванной ли ты, и дверь оказалась заперта, я подумала, что ты там, но когда пятнадцать минут ты мне не отвечала, я заподозрила неладное. Папе пришлось ломать дверь, а когда я увидела тебя на полу, я чуть сама не упала в обморок! — с какой-то странной яростью в голосе говорит Джессика, но постепенно она всё же успокаивается. — Ты ужасно меня напугала... — выдыхает она, сев на край кровати. — Как такое случилось?

— Я же говорю, я резко встала, голова закружилась и всё, — как ни в чём не бывало отвечаю я. Ни Джессики ни вообще кому-либо другому не стоит знать, что произошло на самом деле.

— Раньше с тобой такого не было.

— Ну, всё бывает впервые, Джесс, — с лёгкой улыбкой отвечаю я.

— Ладно, — накрыв мою руку своей, говорит она. — Отдыхай. — Джессика выходит из комнаты, оставляя меня одну.

У меня в голове сейчас столько мыслей, что все они превращаются в кашу, и я уже не могу разобрать, что произошло сегодня, а что вчера. Меня клонит в сон, и сейчас я не собираюсь бороться с этим чувством, мне и вправду нужно отдохнуть, и может, когда я проснусь, всё это окажется лишь очередным кошмаром... Но, к сожалению, иногда, когда мы просыпаемся наши кошмары не проходят, а только начинаются. Как бы ужасно это не звучало, но моё утро началось с позыва тошноты, и я сломя голову побежала в ванную комнату и вскоре об этом пожалела. От таких резких действий моя голова, мало того, что просто ужасно закружилась, так мне показалось, что она по меньшей мере сейчас взорвётся. И теперь так проходит почти каждое моё утро, потом по плану я принимаю таблетки и снова иду в постель. Аппетит у меня совершенно пропал, но Эбби всё же пытается накормить меня и иногда даже насильно. Джессика же налегла на учёбу, что не может меня не радовать, но из-за этого её целыми днями нет дома, ну, и из-за Сэма, конечно, тоже, поэтому уже целую неделю я провожу в полном одиночестве. Сказать, что мои стажёры обрадовались такому отпуску - ничего не сказать. Они, конечно, сделали вид, что им жаль, что со мной такое стряслось, но кого они обманывают? Это как в школе, когда нам говорили, что урока не будет, потому что учитель заболел, и даже если этот учитель всем нравился, все чувствовали радость из-за отмены урока, хотя и говорили, что сожалеют.

За эту неделю ко мне три раза приходил Адам, он проводил со мной несколько часов, но после того, как на его телефоне мы вместе насчитывали пятнадцать пропущенных от Одри, мы прощались. За те часы, что мы были вместе, он рассказывал мне разные смешные истории или просто смеялся над тем, как я так умудрилась, во всяком случае он немного разбавил мою одинокую рутину ничего неделанья. И как ни странно, моя версия, что я упала из-за головокружения звучит довольно правдоподобно, по крайней мере, ни у кого не возникло чувства, что я лгу, хотя так оно и есть.

Я всю неделю пыталась не думать о случившимся, но это сложно - не думать, когда ты наедине с собой и своими мыслями. Я не могу понять или просто не хочу понимать, но как так произошло? Я, конечно же, уверена, что это была просто случайность, Джек не хотел причинить мне боль, я знаю, но он был таким злым... я видела не шуточную ярость в его глазах и мне действительно было страшно, потому что настоящий Джек будто исчез, и на его место пришёл кто-то другой, кто-то ужасный и совершенно для меня чужой. Но Джек извиняется, он извиняется передо мной каждый день. Он пишет мне несколько смс в день с извинениями и оставляет голосовые сообщения, потому что я не отвечаю на его звонки, и он даже не знает, что у меня, пускай и лёгкое, но сотрясение, потому что я попросила Джессику не говорить ему об этом, и подруга понимающе выполнила мою просьбу.

— Клэр, — протягивает Джессика, заглянув в мою комнату. — Ты как? — с улыбкой на лице спрашивает она, и я тоже невольно улыбаюсь.

— Хорошо, уже намного лучше, — отвечаю я, потянувшись в постели.

— Я пригласила Сэма сегодня ко мне, — осторожно говорит подруга, заваливаясь на мою кровать.

— Мм... — протягиваю я и тут же получаю толчок в бок.

— У нас будет просто свидание, ничего такого о чём ты подумала, Олдридж!

— Ну, да, я так и поняла, — смеюсь я. — Это ты мне так тонко намекаешь, чтобы я куда-нибудь ушла, чтобы вам не мешать?

— Не говори, пожалуйста, ерунды! Я просто хотела тебя предупредить, зная твоё отношению к нему...

— Не волнуйся на этот счёт. Я уже смирилась с тем фактом, что Сэм часть тебя и похоже, он всегда ею будет. Но видеть его я всё-таки не очень хочу, поэтому я, пожалуй, всё же схожу в ателье...

— Нет! — тут же перебивает меня Джессика. — Прошла только неделя, врач чётко сказал: восстановительный период две-три недели, Клэр!

— Ты же знаешь, что всё равно меня не удержишь, и, если бы я хотела уйти раньше, то уже давно бы ушла. — Джессика беспомощно выдыхает, потому что прекрасно понимает, что я права. — Не волнуйся, на учёбу возвращаться я не собираюсь, но в ателье я прийти просто обязана, иначе мои эльфы совсем отобьются от рук.

— А отдых пошёл тебе на пользу, ты снова шутишь, — улыбается подруга, и обняв меня, она встаёт с кровати. — Я на учёбу, будь аккуратна.

— Да, как всегда. — Джессика многозначительно на меня смотрит, но всё же закрывает дверь с другой стороны.

Провалявшись в постели ещё около десяти минут я не спеша поднимаюсь и начинаю собираться. Неделя отдыха всё же пошла мне на пользу, я хотя бы выспалась. Надев джинсы и водолазку, я выхожу из комнаты и спускаюсь вниз. Джессика уже ушла как и её родители, которые, кстати говоря, тоже обхаживали меня всю эту неделю как только могли, они, как и сама Джессика, жутко за меня переживали. Надев пальто и укутавшись в шарф, я выхожу на улицу и делаю глубокий вдох, я не выходила из дома целую неделю, поэтому даже грязный нью-йоркский воздух кажется мне свежим. Не спеша проходя по улицам, я осознаю, что мне не очень-то и хочется бежать в ателье, поэтому я решаю зайти за кофе и отправиться в Центральный парк. Яркое солнце, лёгкое дуновение ветра, горячий кофе в руках, и сейчас это всё, что мне нужно, чтобы чувствовать себя замечательно.

Мой кофе уже остыл, и поэтому я решаю его не допивать и подходя к урне, я вдруг замечаю знакомое лицо, даже два.

— Привет! — радостно приветствую я Адама и Одри.

— Клэри, — протягивает друг и крепко обнимает меня, расцепив свои сплетённые с Одри руки, и она выглядит не очень-то радостно, хоть она и улыбается мне, но даже невооруженным взглядом видно, что эта улыбка натянута. — Что ты здесь делаешь? Как Джессика выпустила тебя на волю? — смеётся он.

— Ну, — улыбаюсь я, — мне пришлось сильно попросить.

— Как ты себя чувствуешь? — любезно спрашивает Одри, наверное, желая узнать, сколько ещё её парень будет ходить ко мне домой.

— Уже лучше, спасибо.

— Хорошо выглядишь, — говорит мне Адам, пока я краем глаза слежу за его девушкой, которая сжала челюсть. Боже, да неужели она так сильно ревнует его ко мне?

— Спасибо. Ну, не буду вам мешать, — обходя их, говорю я, понимая, что эта встреча только усугубила наши с Одри и так натянутые отношения.

— Если хочешь, можешь прогуляться с нами, — как ни в чём не бывало предлагает мне Адам, но что он, чёрт возьми, вытворяет?

— Нет, спасибо, мне нужно в ателье... — заторможено отвечаю я, многозначительно на него посмотрев, и Адам понимающе мне кивает, и Одри практически оттаскивает его в сторону. Да уж, кажется, у них не всё гладко.

Хоть я и сказала, что мне нужно в ателье, мне на самом деле не нужно, а точнее я просто не хочу туда идти, и поэтому я ещё несколько часов гуляю по парку, пока всё же не решаю пойти на работу. На улице стало холоднее, и это моя главная причина, почему я туда иду, а не желание поскорее заняться делом, и получилось так, что в ателье я пришла уже ближе к вечеру, когда уже стало темнеть. Включив свет я прохожу в швейную комнату и проходя мимо манекенов, трогаю платья, которые на них надеты. Всё почти готово... не могу поверить, что к моему первому показу уже почти всё готово!

Сняв пальто, я сажусь за свой рабочий стол и решаю обзвонить всех своих эльфов, чтобы сообщить им, что завтра им всё же придётся вернуться в атлье и усердно работать, и, когда я заканчиваю, я украдкой смотрю на часы. Уже почти восемь, должно быть у Джессики с Сэмом свидание идёт полным ходом, и, если я сейчас приду, то подруга мне за это «спасибо» явно не скажет... а может, остаться здесь? Мне не впервой. А идти по тёмным улицам мне не особо хочется, так ещё и с риском потерять сознание на полпути. Джессика я звонить не хочу, а то испорчу какой-нибудь напряжённый момент, но она звонит мне первая.

— Я останусь в ателье, чтобы не мешать вам, — говорю я, как только отвечаю на звонок подруги.

— Ты уверена? — спрашивает она, и по её тону я понимаю, что она совсем не против.

— Да, конечно.

Попрощавшись с ней, я решаю не тянуть и лечь спать, чтобы завтра встать как можно раньше, и я уже опускаю голову на мягкую подушку, как вдруг слышу оповещение на своём телефоне.

"Прости меня, спокойно ночи..."

Сообщение от Джека. Я не знаю почему, но я вдруг улыбаюсь... наверное, это из-за сотрясения, ну, или даже после того, что случилось, после того, что Джек сделал, он всё ещё мне не безразличен, и я всё ещё его люблю.