Глава 24

Будильник подаёт первые ноты, и я сразу же его выключаю. Из-за волнения я не сплю, наверное, уже около получаса, но сегодня у меня не было надобности вставать слишком рано, поэтому я всё же смогла выспаться. Джек всё ещё спит, хотя на часах уже десять, но я не собираюсь его будить, поэтому тихо встав с постели, я выхожу из спальни, прикрыв за собой дверь и поднимаюсь на второй этаж за патефоном и несколькими своими любимыми пластинками. Спустившись вниз, я ставлю одну из пластинок и собрав волосы в шишку, начинаю готовить вафли. Любимая музыка заполняет пустоту вокруг, но сердце отбивает неспокойный ритм, и от волнения сводит живот, сегодня такой важный день, и музыка не в силах меня успокоить. Я боюсь, что Розмари не отпустит меня с показа на вечеринку Джека, и эти мысли не дают мне покоя уже не первые сутки. Я вся на нервах и чувствуя себя просто отвратительно и... Боже, да к чёрту её! По-моему я и так сделала всё за неё, поэтому мне уже давно пора принять решение в свою пользу и в пользу Джека, поэтому я уйду с показа, даже если Розмари мне не позволит. С меня хватит.

Не скажу, что моё настроение приподнялось, но от этой неожиданной решительности мне стало на порядок легче и свободнее, я больше не чувствую, что заключена в оковы. Мне пора, наконец, поступить так, как хочу я, а не так как хотят другие.

— Боже! — вздрагиваю я, когда вокруг моей талии обвиваются знакомые руки. — С днём рождения! — празднично пропеваю я, повернувшись к Джеку лицом, встречаясь с его широкой улыбкой. Я улыбаюсь и беру его лицо в свои липкие от сахара руки, и Джек не сразу понимает, от чего я так смеюсь.

— Так значит? — вызывающе говорит он, отпустив меня. — Ну, тогда спасибо! — Джек заносит руку куда-то за меня, и в следующую секунду в меня летит горсть муки, и я тут же чихаю.

— Джек! — кричу я и снова чихаю, а он лишь смеётся, отбегая от меня. — Ну, всё, хватит! — смеюсь я после нескольких минут беготни за ним, потому что я не могу его догнать!

Нам приходится умываться от сахара и муки, но зато пока мы бегали, вафли уже испеклись.

— Это тебе, старичок, — с усмешкой говорю я, пододвигая Джеку патефон. — Он твой ровесник!

— Что? — с непониманием спрашивает Джек, пока я пытаюсь справиться с волнением.

— Подарок на день рождения!

— Я не могу это принять, Клэр. — Джек пододвигает патефон в мою сторону, но я снова двигаю его к нему. — Клэр, это твоя память, ты не можешь...

— Нет, могу. Мне следовало... отпустить это уже давно, но я не могу просто взять и выбросить его и... просто прими это. — Я внимательно смотрю на Джека, но в голове появляется другая мысль, наверняка ему это просто ни к чему. — Или скажи правду, что тебе просто не нужна эта рухлядь. Я просто подумала, ты любишь музыку... — второпях говорю я, снимая иглу с пластинки, и собираясь взять патефон в руки.

— Ты права, — вдруг говорит Джек, кладя свою ладонь на моё запястье, останавливая меня от того, чтобы унести всё обратно. — Я люблю музыку, но ты уверена, что хочешь отдать часть своей жизни мне?

— Да, — уверенно отвечаю я, не думая ни секунды, и на мгновение между нами повисает тишина.

— Спасибо, — мягко улыбается Джек, и я немного расслабляюсь и, обходя стол, подхожу к нему.

Он целует меня и снова смотрит в мои глаза как тогда у океана, будто он снова хочет сказать мне те слова, которые я сказать ему так и не позволила, но к счастью, Джек словно передумывает. Наши отношения за эти дни никак не изменились, мы вместе делали вид, будто того момента у океана и вовсе не было, будто я не останавливала его, будто я не просила Джека не говорить мне тех трёх слов. Эти дни я пыталась избегать с ним контактов, чтобы Джек меня не отвлекал, но это было нелегко, и сейчас я думаю... не знаю... мне кажется, что мы поторопились и слишком поспешили.

Позавтракав, я даже не знаю, как сказать Джеку, что мне пора уходить. Сердце бешено стучит, мне не хочется его обманывать, но и расстраивать тоже, и встав из-за стола, я подхожу к нему из-за спины и начинаю массировать его плечи.

— Что такое? — с непониманием в голосе спрашивает он.

— Ничего, — улыбаюсь я, но кажется, слишком наигранно.

— Клэр...

— Ладно, — сдаюсь я, когда Джек поднимается со стула и поворачивается ко мне лицом. — У нас сегодня показ.

— Да, я в курсе, — задумчиво смотрит на меня он.

— Что? — удивляюсь я. — Откуда?

— Ты издеваешься? — усмехается Джек. — Неделя моды в Нью-Йорке это не просто мероприятие, это целое событие и, чтобы об этом не знать, нужно быть слепым и глухим одновременно. Поэтому я тебя и спросил, пойдёшь ли ты со мной на вечеринку, и ты сказала «да», поэтому я и не волновался, а... мне стоит волноваться, Клэр?

— Показ закончится примерно в семь, может даже раньше...

— Вечеринка в семь, — недовольно говорит Джек, скрестив руки на груди.

— Я знаю, — уверенно отвечаю я так, будто у меня всё под контролем. — Я уйду как только смогу и сразу же поеду в ресторан.

— Ты ведь всё равно уйдешь, да?

— Да, — выдыхаю я. — Но с твоим одобрением мне будет спокойней.

Джек делает глубокий вдох, его взгляд мечется от одного угла в другой, а от ужасного чувства ожидания, которое пожирает меня изнутри, моё сердце вот-вот вырвется наружу.

— Хорошо, — наконец говорит Джек, остановив свой взгляд на мне.

— Спасибо! — радостно пищу я, подпрыгивая на месте и целую его в щёку. Ну, слава Богу!

— Мне просто тоже нужно уходить, чтобы проследить за подготовкой к вечеринке, иначе я бы навряд ли тебя отпустил. — С каждым словом его голос становится всё тише, всё монотоннее... я, кажется, понимаю, чего он добивается.

— Джек, нам пора, — шепчу я ловко уворачиваясь от его рук. — Мы найдем способ сделать твой день менее скучным, но чуть позже, — многозначительно говорю я, ещё более многозначительнее на него посмотрев.

Недовольный взгляд Джека сменяется на очень заинтересованный, и он окидывает меня оценивающим взглядом, заостряя внимание на моей бежевой комбинации. Закатив глаза и развернувшись, я иду в его кабинет и поднимаюсь на второй этаж, чтобы переодеться к показу. Я надеваю уже давно выбранное чёрное платье из новой коллекции. Оно немного выше колена, с длинными рукавами и прямым вырезом декольте. Да, на мне простое чёрное платье, но в то же время чёрное платье никогда не может быть слишком простым. Волосы я укладываю на одну сторону, лишь слегка их завив, наношу совсем лёгкий макияж, подчёркиваю медового цвета глаза коричневыми и бежевыми тенями, крашу губы оранжевым блеском и последний штрих — духи Chanel №5. Я выбираю туфли на высоком каблуке с леопардовым принтом и взяв клатч, я спускаюсь вниз, внимательно смотря себе под ноги, чтобы не свалиться с этой дурацкой лестницы. Надо было обуться внизу.

Подняв взгляд со ступенек, я вижу стоящего внизу Джека, на нём синее поло, джинсы и чёрная кожаная куртка, которая делает его слишком... сексуальным, и я вдруг ловлю себя на мысли, что не хочу, чтобы на него пялились другие девушки, пока меня не будет рядом.

— Не слишком просто? — придержав все эти мысли при себе, спрашиваю я, добравшись до последней лестницы и приняв его благородно поданную мне руку.

— Слишком прекрасно, — монотонным шёпотом отвечает мне Джек с тёплой улыбкой на лице и с ещё более тёплым взглядом, в котором мне хочется растаять.

— Спасибо, — смущённо улыбаюсь я. — Классная куртка! — окинув его оценивающим взглядом, к чему он явно не привык, говорю я. — Отвезёшь меня? — прохожу вперёд я и накидываю поверх плеч бежевое пальто.

— Ну, даже не знаю, — саркастично отвечает Джек, открывая входную дверь, и я недовольно цокаю и выхожу из квартиры под его смех.

— Отель Palace, мисс? — спрашивает Джек, когда мы садимся в машину.

— Так точно, сэр, — подражая его тону, отвечаю я, и мы выезжаем на дорогу.

— Тебя... — начинает говорить он, но его перебивает мелодия моего телефонного звонка, и я с сожалением смотрю на него и перевожу взгляд на дисплей.

— Розмари? — удивляюсь я, ответив на звонок. Она уже давно не отвечала на мои звонки. Может она и была занята, а может она просто меня игнорировала, кто знает.

— Кларисса, я задержусь, не смогу приехать на репетицию, но к показу обязательно буду.

— Что? — изумляюсь я и ловлю на себе выжидающий взгляд Джека. — И чем же вы так заняты? — раздражаюсь я, уже не в силах скрывать злость. Боже, я никогда с ней так не разговаривала, но это уже слишком, она переходит все границы!

— Милочка, что за тон? — удивляется Розмари не меньше, чем я сама. — Если я говорю, что занята, это значит, что я занята, и ты должна лишь сказать «хорошо, миссис Берч», а не расспрашивать меня, или ты забыла на кого работаешь? — Она раздражена и даже зла, но сейчас её злость ничто по сравнению с моей.

— Хорошо, миссис Берч, — выдавливаю из себя я каждое слово, чувствуя, как кровь начинает закипать в жилах.

— Вот и умница, — говорит она и скидывает звонок.

Я неосознанно сжимаю телефон в руке так сильно, что боюсь он сейчас развалится, но как мне ещё сдержать злость, которая прожигает меня изнутри? В итоге, я всё же кидаю телефон в клатч и делаю глубокий вдох.

— Что случилось? — слышу я обеспокоенный голос Джека, и даже в этом беспокойстве я чётко распознаю понимание, он догадывается в чём дело.

— Розмари случилась, — отвечаю я, не узнав собственного голоса. — Она не приедет на последнюю репетицию её показа, сказала, что занята и появится только к началу. — С каждым словом мой голос становится всё злее. — Как она может так халатно к этому относиться? — повернувшись к Джеку, спрашиваю я, будто он знает ответ на мой вопрос.

— Сколько раз я тебе говорил уйти с этой стажировки? Ты не заслуживаешь такого отношения, а Розмари не заслуживает такую сотрудницу как ты, — спокойно отвечает Джек, не сводя глаз с дороги, как ему это удаётся? — Хочешь, я сам с ней поговорю? — повернувшись ко мне, спрашивает он.

— Нет, Джек! Даже думать об этом не смей!

— Если она тебя не отпустит на вечеринку, то мне придётся. — Я слышу в его голосе усмешку.

— Я даже не стану спрашивать у неё разрешения, я уйду, как только она появится. — Хм... неплохой план, Клэр. Точно, так я и сделаю!

Мы подъезжаем к отелю, и от раздражения и злости я выхожу из машины, даже не попрощавшись с Джеком, но я замечаю, как он выходит следом... опять, это своего рода уже наша традиция. У отеля стоят несколько машин, и рабочие выгружают коробки, занося их внутрь. Значит, цветы уже привезли. Мне нужно поторопиться.

— Клэр, — взяв меня за руку, останавливает меня Джек, и я поворачиваюсь к нему. Моя злость медленно улетучивается и на моём лице появляется легкая, но уставшая от всего этого беспорядка улыбка. — Так-то лучше, — улыбается он. — Выброси Розмари из головы, она не достойна того, чтобы ты постоянно о ней думала.

— Это сложно, когда ты руководишь её показом.

— Это твой показ, — неожиданно говорит Джек, и всё внутри меня вдруг замирает. — Ты его создала, так что думаю, там должно быть твоё имя. — От его слов мне хочется взлететь, раствориться в своих мечтах, и я точно знаю, когда-нибудь я проведу показ под своим именем, да, так и будет, но сейчас... это не мой бренд. — Я так и не спросил, за тобой заехать?

— Нет, лучше не надо. Я даже не знаю, когда она появится. — Джек хмуро смотрит в сторону. — Не волнуйся, я обещаю, что примчусь как только смогу.

— Ну, если ты не сдержишь своё обещание, тебе придётся заплатить... — соблазнительно говорит Джек, положив свою руку мне на спину, и моё пальто тут же спадает с моих плеч ему на руку, и я чувствую, как мурашки заполняют всю мою спину от осеннего холода.

— Оу! Тогда мне лучше сдержать слово.

Через секунду я вижу, как Джек подаётся вперёд и целует меня, рассевая уже другую дрожь по всему телу.

— С днём рождения, — шепчу я, чуть отстранившись от него. — Скоро увидимся.

Я отпускаю его руку и, взяв пальто, иду к дверям. В нашем зале уже идёт конечная подготовка. Золотой подиум начищают до блеска, огромные чёрные шторы развешивают у подиума, крупные буквы «Берч Дизайн-с» также намывают до блеска, повсюду стоят коробки с розовыми пионами и бегающие туда-сюда стажёры перемешиваются с рабочими.

— Мисс, вы Кларисса Олдридж? — подходит ко мне какой-то парень с бумагами в руках.

— Да, это я, — отвечаю я, повернувшись к нему.

— Подпишите здесь, — протягивает он мне лист и ручку. — Подтверждение о том, что вы получили цветы. — Я ставлю свою подпись, и он уходит.

Отлично, теперь нам нужно разложить цветы по подарочным пакетам и украсить ими весь зал.

Один час, а следом и другой пролетают слишком незаметно. Вся команда из десятков человек трудится не покладая рук, и вскоре весь зал сияет золотыми, белыми и чёрными огоньками. Мы проверяем подсветку, подиум светится золотым, имя Розмари чёрным и так весь зал. До показа остаётся полчаса, и все модели уже готовятся к выходу, им делают макияж и причёски. Я уже привела себя в порядок и выйдя в зал, чтобы ещё раз всё проверить, я подхожу к девушке, которая следит за тем, чтобы всё прошло отлично, у неё за ухом микрофон, так она может общаться с охраной и со всеми кто ей может понадобиться.

— У нас всё готово? — спрашиваю я, и девушка тут же мне кивает. — Хорошо. Так... — я перелистываю листы плана в своих руках и нахожу нужный. — Вот, нашла. Так, значит, показ начнётся с этой фонограммы, вот список дальнейших действий, всё распределёно по времени.

Девушка мне кивает, и я подхожу к охраннику и говорю, что двери можно открывать. Всем гостям нужно было время, для того, чтобы позировать у входа десяткам журналистов, и я им его дала. Зал погружается в ритмичную музыку, и он постепенно начинает заполняться людьми. Я со всеми здороваюсь и отвечаю на вопросы, касающиеся самого дизайнера, но Розмари всё ещё нет, и как ни странно, меня это уже даже не удивляет, хотя на неё это совсем не похоже. Раньше подобного никогда не было, Розмари всегда сама всё контролировала, и ни один шаг по организации показа не проходил без её участия и утверждения, и у меня и мысли нет, почему всё вдруг так поменялось. До выхода первой девушки остаётся пять минут, и я бегу за кулисы подиума и встречаю там миссис Берч, должно быть, она зашла через чёрный вход. Я вдруг чувствую огромное облегчение, будто тяжёлая гора, наконец, свалилась с моих хрупких плеч.

— Вот ты где! — говорит она, поправляя платье модели. — Всё готово? — Её резкий и даже неуважительный тон начинает меня раздражать.

— Да, но мне срочно нужно с вами поговорить, — собрав всю волю в кулак, говорю я.

— Нет, не сейчас! — отмахивается она.

— Нет, именно сейчас. — Я бесцеремонно хватаю Розмари под локоть и веду её подальше от всей этой суеты и шумихи. — Мне нужно уйти.

— Кларисса! Что? Нет! — твёрдо отвечает она, поправляя свои каштановые волосы.

— У Джека сегодня день рождения, я должна! — Её выражение лица с обеспокоенного и раздражённого одновременно сменяется на просто обеспокоенное.

— Хорошо, — неожиданно для меня говорит она, после секунды молчания. — Но только после показа. Как только он закончится, ты сможешь уйти и не присутствовать на вечеринке, — внимательно на меня смотря, кивает миссис Берч, и через секунду она уже уходит, но вдруг оборачивается на меня с подозрительной полуулыбкой. — Если ты, конечно, не передумаешь.

Что это значит? Почему я должна передумать? И почему она так быстро согласилась? И я, конечно же, ни за что не передумаю и уйду, как только всё закончится.

Я возвращаюсь как раз к тому моменту, когда на подиум выходит первая модель. На ней свободное, летящее платье тёплых оранжевых и жёлтых цветов и с каждой новой моделью цвета становятся темнее, платья теплее и элегантнее. В конце на подиум выходит наша звезда — Марго в длинном тёмно-зелёном платье, расшитом сияющими изумрудами, оно переливается на свету, и мы будто смотрим на ночное небо, усыпанное звёздами. Я не зря выбрала Марго как звезду показа, которая его закрывает с большим триумфом. Она просто невероятно несёт это платье, она подаёт его так, что ты без сомнения хочешь забрать его себе.

Весь показ я внимательно следила за редакторами модных журналов, которые сидят на первых рядах вместе со звёздными гостями. Вчера прошёл показ Elie Saab, и насколько я успела проверить отзывы, всё просто роскошно, чего я и ожидала. Elie Saab — мой любимый дизайнер. И к счастью, на нашем показе с лиц редакторов не слазила довольная физиономия, я не видела ничего кроме их восхищённых взглядов, а значит, у нас всё хорошо.

Все модели выстраиваются в ряд, проходя по подиуму, и Розмари выходит под аплодисменты, и в этот момент я чувствую укол зависти и обиды. Это несправедливо, ведь эту коллекцию и весь этот чёртов показ создала я! Я, а не она!

Музыку вдруг делают тише после того, как Розмари выходит на подиум и ей зачем-то подают микрофон.

— Огромное всем спасибо за то, что пришли на показ, — говорит она, но миссис Берч не собирается уходить. — Сегодня для меня не просто очередной день из недели моды, сегодня я хочу сообщить всей индустрии, что я официально заканчиваю карьеру дизайнера.

В зале повисает минутная тишина, а потом начинаются громкие перешептывания и нескончаемы щелчки затвора от фотоаппаратов. Моё сердце словно остановилось... Что она сказала? Я смотрю на всё это затаив дыхание, а ведь ещё минуту назад я считала секунды до конца показа, чтобы сбежать.

Это какая-то шутка? Потому что... она не может... почему она мне ничего не говорила?!

— Знаю, это неожиданное заявление, но я планировала свой уход уже последние полгода, — говорит она, пытаясь ответить на миллион вопросов, которые ей сейчас задают. — Я говорю, что это моя последняя коллекция, но на самом деле я занималась ей лишь частично, а всю основную работу проделала моя замечательная команда, но в особенности моя лучшая стажёрка, самая преданная мне работница и невероятно талантливая девушка — Кларисса Олдридж. И именно в её руки я передаю свой бренд.

В зале повисает секундная тишина, не слышно даже щелчки фотоаппаратов, а я совершенно впала в ступор. Этого не может быть! Она мне ничего не говорила, даже не намекала! Я не понимаю... В голове настоящая каша, всё смешалось и моё сердце, кажется, действительно остановилось.

— Кларисса, пожалуйста, выйди к нам, — зовёт меня Розмари, и моё сердце вдруг подскакивает, готовясь вырваться наружу. Что она делает... зачем она это делает?

Я нерешительно иду на подиум, выходя под свет софитов и тысячи разноцветных фонариков, под лёгкие аплодисменты абсолютно шокированных гостей показа. Мои ноги словно стали ватными, я не чувствую их, в горле застрял ком, который я всё никак не могу сглотнуть, а глаза всё ещё не привыкли к яркому свету от ламп и вспышек камер, что уж там говорить о моих разбежавшихся мыслях, которые мне уже не под силу собрать.

— Что происходит? — спрашиваю я одними губами. Сердце бешено стучит. Я не верю в это, боюсь, что это лишь сон, и сейчас я проснусь, и у меня ничего нет.

— Вот, Кларисса, — говорит Розмари, игнорируя мой немой вопрос. К нам подходит девушка и подаёт миссис Берч какие-то бумаги. — Я официально передаю тебе свою компанию, теперь ты можешь делать с ней всё, что ты захочешь. Хочешь поменять имя бренда, меняй, хочешь оставить всё как есть, оставляй, ну, а если хочешь её продать, смело продавай, она уже твоя, официально.

Сделав резкий вдох, пытаясь осмыслить слова своей наставницы, я дрожащими руками принимаю бумаги, что она мне подаёт. Фотографы делают тысячи снимков, редакторы задают сотни вопросов, другие хлопают мне, также не понимая, что к чему, как и я сама. Теперь я официальный владелец «Берч Дизайн-с»? Я не могу в это поверить! Это не реальность! Должно быть, я просто сплю! Всё происходит слишком быстро, я не успеваю всё осознавать и принимать как реальность.

— Скажи же что-нибудь, — слышу я голос Розмари, и она подаёт мне микрофон.

— Э... спасибо? — неуверенно усмехаюсь я, и все присутствующие смеются надо мной. Боже... — Это... — я прокашливаюсь, пытаясь унять дрожь в голосе. — Это очень неожиданно, даже слишком и... Боже, не могу поверить, что вы это сделали, — быстро говорю я и обнимаю Розмари, чувствуя её тёплые руки на своей спине. — Большое спасибо! — шепчу я, чтобы меня услышала только она, хотя под эти восторженные аплодисменты и радостные крики вряд ли меня кто-нибудь услышал, даже если бы я говорила в микрофон.

— Ты это заслужила.

Розмари ещё раз благодарит гостей и приглашает всех на вечеринку по случаю показа, как всегда и бывает. Всё ещё ошарашенная я иду за кулисы и сев на диван, хватаюсь за голову. Что. Сейчас. Произошло? Я не могу в это поверить, я просто не могу... Тупо смотря на бумаги, которые я всё ещё держу в руках, я читаю на них своё имя рядом с «Берч Дизйн-с» здесь написано, что я могу распоряжаться компанией как пожелаю. Она вся моя, нет никаких учредителей и совладельцев, а ведь у Розмари есть дети! Двое сыновей, насколько я знаю.

— Тебе лучше выйти к гостям, думаю, многие хотят с тобой поговорить, — слышу я голос Розмари совсем близко ко мне и немного пугаюсь.

— Вам не жалко передавать совсем чужой вам девушке дело всей своей жизни? — тихо спрашиваю я, когда она садится рядом.

— Ну, во-первых, ты мне не чужая, ты часть моей семьи, ты мне как дочь, — заботливо говорит она, взяв меня за руку. Я улыбаюсь, опустив взгляд на свои руки, потому что она тоже стала моей семьёй, она заменила мне её, стала моей матерью на эти почти четыре года. — И, во-вторых, я более чем уверена, что ты ничего не испортишь, а сделаешь только лучше. Ты талантлива, очень талантлива, у тебя есть упорство, любовь к этому делу и главное желание. — Розмари внимательно смотрит на меня. — Тебе уже давно пора начать верить в себя и признать, что ты невероятно талантлива, Кларисса, — говорит она.

— Но почему вы уходите? — с толикой грусти в голосе спрашиваю я.

— Я уже слишком стара для этой компании, мои вещи, мои взгляды на моду уже старомодны, а самое страшное для дизайнера, это перестать понимать молодёжь, стать неактуальным и большинство этих костюмов сделаны именно по твоим эскизам, — с тяжёлым вздохом говорит она.

— Да, я заметила.

— И всё это ты сделала сама...

— Так это была проверка?

— Нет, а может и да. Я не специально взвалила на тебя всю работу, я была очень занята бумагами. Было трудно перевести на тебя всю мою компанию, без твоего ведома, но я рада, что всё получилось. — Теперь мне понятно, почему её не было, Розмари не приходила не потому что не хотела, а потому что и вправду была занята, но только не тем, что мне говорила.

— Спасибо, — снова говорю я, чувствуя, что вот-вот расплачусь. Розмари обнимает меня, и теперь я чувствую себя максимально отвратительно за то, что нагрубила ей и смела злиться. — Простите, что грубила...

— Ничего, если бы на меня свалили всю работу, я бы вообще ушла и уже давно. Поражаюсь твоей выдержке. — Я отстраняюсь от неё и делаю несколько глубоких вдохов, чтобы привести мысли в порядок. — Ну, ты всё ещё хочешь уехать или как?

Её вопрос возвращает меня с луны на землю. Чёрт, чёрт, чёрт! Джек! Он меня убьёт, если я не приеду, и я сама буду злиться и чувствовать себя не самым лучшим образом, но... как я могу уехать с вечеринки, где я буду самым главным объектом для обсуждений? Как я могу бросить всех гостей, редакторов и Розмари? Может, Джек не сильно обидеться, если я всё ему объясню? Он же знает как это для меня важно.

— Я останусь, — неожиданно для самой себе, уверенно говорю я, чувствуя, как одна моя часть разрушается на мелкие кусочки, а другая радостно ликует.

— Вот и правильно. Я уверена, если ты этому Джеку действительно важна, то он тебя обязательно поймёт, а если нет, то к чему тебе мужчина, который тебя только тормозит? — с улыбкой приподнимает брови Розмари, но этот вопрос не требует ответа. — А теперь скорее переодевайся, я уже подготовила для тебя платье.

Миссис Берч провожает меня в комнату, где я могу переодеться в приготовленное ею для меня платье, которое я сама же и сшила, и уже через несколько минут я с интересом рассматриваю себя в зеркале. Длинное чёрное платье облегает моё тело, оно с открытыми плечами, с высоким вырезом декольте, но сзади платье уже не чёрной ткани, а белой сеточкой с чёрными ажурными узорами в виде цветов и у левого бедра небольшой вырез. Из обуви я выбираю высокие черные каблуки с причудливыми завязками и понимаю, что всё ещё не могу осознать происходящее.

Сделав глубокий вдох, я разделяю волосы на две равные части и выхожу из комнаты, направляясь в зал, где ещё несколько минут назад проходил показ. Большинство людей уже спустились вниз на вечеринку, а остальные покупают платья и всё ещё позируют фотографам. И вдруг я замечаю знакомое лицо у дверей и сразу же иду в ту сторону.

— Барбара! — радостно говорю я, обняв её. Я прекрасно знала, что она придёт, ведь я сама выбирала ей место. Сегодня на Барбаре потрясающее бежевое платье, которое делает её стройнее, но главное украшение девушки — это счастливая улыбка на её лице.

— Кларисса! Привет! Я безумно за тебя рада, прими мои поздравления! — не менее радостно чем я, говорит мне Барбара. — Очень красивое платье! — говорит она, указывая на моё, и я показательно верчусь перед ней. — Я прикупила себе одно, не удержалась, — смеётся она.

— Как твои дела?

— Отлично!

— Барбара, идём, — подходит к нам какой-то парень и берёт её под руку. Ух, теперь я, кажется, понимаю причину её такого прекрасного настроения.

— Извини, Клэр, нам пора... постой-ка, а ты разве не идёшь на день рождения Джека?

От его имени я снова чувствую укол совести. Может, мне всё-таки уехать?

— Мне нужно остаться на вечеринку, всё это для меня было слишком неожиданно...

— Ну, ничего, — улыбнувшись, говорит мне она. — Думаю, Джек не расстроится, ведь это всё только для публики и связей.

— Постой, о чём ты? — останавливаю её от ухода я. — Для публики?

— Ну, каждый год Джек устраивает шумную вечеринку для папарацци и известных людей, чтобы наладить связи и завести новые, а уже потом он празднует день рождения в кругу семьи и друзей. Он тебе не сказал?

— Нет, — слышу я свой подавленный голос.

— Ооу, кажется, Джек не воспринимает тебя всерьёз, раз пригласил только на вечеринку для прессы, — слышу я слишком знакомый и слишком мерзкий голос позади себя.

Обернувшись, я встречаюсь с искрящимися от восторга глазами Дианы. Да, она тоже была приглашена, Розмари настояла. Её короткое красное платье идеально облегает её ещё более идеальное тело. Ненавижу её за это! Ненавижу её за то, что она лучше меня!

— Ох, извини, я должна бежать, Джек не любит, когда опаздывают, — обходя меня, говорит Диана, цокая высокими каблуками по мраморному полу. — И кстати, — резко оборачивается на меня она, будто что-то забыла. — Мне так жаль, что Розмари Берч передала компанию тебе, ведь мне так нравилась её одежда, но жаль ты как всегда всё испортишь. — Диана медленно проходится по мне взглядом, и останавливается на моём кулоне, что подарил мне Джек, и её глаза вновь искрятся, но уже от злости. — Я, кажется, тебя предупреждала, и клянусь, я сдержу своё обещание, — со ядовитой злостью говорит она и скрывается за дверьми, оставив меня в недоумении. Ну, и что она сделает? Мне даже интересно.

— Что между вами такое? — спрашивает Барбара, про которую я даже забыла из-за этой стервы.

— Ничего, — безразлично отвечаю я. — Расскажи, пожалуйста, всё Джеку, передай ему, что мне очень жаль.

Я хотела позвонить Джеку, но я оставила телефон где-то в кабинете, а возвращаться за ним я не решаюсь, поэтому обойдя Барбару, я спускаюсь на этаж ниже. Меня ждут.

За этот вечер я узнала слишком много. Розмари передала компанию, дело всей своей жизни мне, и она отстраняется от работы. Джек не сказал мне про то, что сегодняшняя вечеринка по случаю его дня рождения только для публики, и он словом не обмолвился про праздник среди родных и друзей. Возможно, он просто забыл, а возможно он просто не хотел меня приглашать, потому что не считает меня своей семьёй. По какой-то непонятной мне причине из-за этих мыслей сердце будто тяжелеет, но сейчас дело даже не в этом. Диана там, а я тут. Он с ней, а я здесь одна. Надеюсь, что Джек ещё обо мне помнит, надеюсь, что он не будет слишком злиться на меня, надеюсь, что он меня поймёт, потому что тогда и я постараюсь понять его.

Остановившись, я осознаю, что все мои мысли просто улетучиваются, когда передо мной открываются массивные двери, и я лицом к лицу встречаюсь со своей новой жизнью, о которой я так долго мечтала. И именно с этого момента, с этого вечера начинается новая глава моей жизни, и я никому не позволю помешать мне дойти до её конца. Ведь я привыкла бороться за свою мечту, и абсолютно не важно какие испытания будут на моём пути.