Глава 27

Стоит человеку соврать один раз, и он, уже обречен  врать до бесконечности, дабы не попасться.

— Энн, имей в виду, я убью любого мужчину, кто попытается заговорить с тобой, — выкрикнул я, когда она уходила своей привлекательной походкой.

Я планирую встретиться с Лаки, чей самолёт приземлиться в Нью-Йорке уже через несколько минут. Я быстро отъезжаю от ее университета, набираю скорость, чтобы как можно скорее оказаться в аэропорту.

Неоднократно я ругаю себя, потому что 80% моих мыслей о её мини-юбке, сексуально расстёгнутой обтягивающей белой блузке, которая сегодня была на ней. Представляю, как склоняю её над столом. Мне стоит перестать об этом думать...

Но я не собираюсь осуществлять свои самые больные фантазии, как например ту, где я туго привязываю ее хрупкие ручки к железной кровати, как она стонет от страха и одновременно от удовольствия.

Но мне нужно вернуться к Лаки, который уже несколько минут висит у меня на связи.

— Чёрт, Калеб зачем ты пристрелил шерифа?! Он был прямым источником для импорта.

— Я пристрелил его, — говорю я, повторяя его слова.

— Как всегда бесполезно тебе что-то говорить. Так что сколько мне ещё тебя ждать? — спрашивает он, а затем быстро добавляет. — Ты всё-таки добился чего хотел.

Мысленно, я ухмыльнулся.

— Хм-м. Если ли в этом городе место, где можно хорошо выпить? — я заезжаю в аэропорт имени Джона Кеннеди и замечаю своего друга возле входа.

— Сейчас мы это и решим, — бросил трубку Лаки, направляясь к моей машине. Маленькую спортивную сумку, он положил на заднее сидение, а сам подсел ко мне вперед.

— Как ты, Калеб? — пожав мне руку, спросил Лаки.

— Намного лучше, чем ты можешь себе представить, — ровно сказал я, однако мои губы изгибаются в улыбке.

Он улыбается.

— Всё понял. Я слышал, в верхнем инсайде есть популярный бар «Dual Axis». Заглянем? — Лаки щёлкает пальцем и автоматически набирает на GPS это заведение.

Мне не стоит утруждаться и привозить свою машину из Чикаго, поэтому решил приобрести новый спортивный автомобиль «Begatti Chiron».

Я кивнул ему.

Несколько минут разговор с Лаки ни о чем, потом наступила тишина, где каждый был увлечён своими мыслями. Те мысли, в которых существует только Энн-Роуз. Интересно, чем она сейчас занимается? Её улыбка, которая всего за миг убивает хищника во мне, не дает мне покоя. Когда, я успел так глубоко пасть? В какой момент, я позволил этому случиться? Что самое интересное, вернув время назад, я бы также позволил всему этому свершиться?

Нет. Сейчас мне нужно вернуться в реальность.

— Помнишь когда мы в последний раз были в Нью-Йорке? — Лаки перестаёт смотреть в пустое окно и поворачивается в мою сторону.

— Я никогда не смогу этого забыть, — говорю я с серьезным лицом.

— Нам было по двадцать лет с Чарли. Его сильно избили. Ты хотел ему помочь, поэтому ночью приехал на своей машине. Если не ошибаюсь, то Rang Rover. Классная была тачка, — произносит Лаки так, будто я не помню. Правда в том, что я помнил каждую чертову минуту в тот день так, словно это произошло вчера.

— У меня нет желания продолжать эту тему.

— Калеб. Ты ничего не говоришь о Чарли с того дня! — огрызается он.

— Чего ты хочешь от меня?! — довольно грубо спрашиваю я. Я помнил всё настолько, что закрытыми глазами мог представлять времени провёденные с ним, словно наяву. В мои бездонные мысли вырывается счастливый голос Чарли. «Ты самый лучший брат, лучший Калеб».

— После нашей последний встречи, ты никогда больше не был в Нью-Йорке, — Лаки замешательстве, как и я.

Знаю, боль никогда не уйдёт, но я начиняю исцеляться, чтобы снова начать дышать полной грудью и замечать солнечные лучи, а не мрачные удушающие ночи.

— Пора снова начать жить, — отвечаю я.

— Ты же ведь знаешь, что мы друзья и в любой момент можешь со мной поговорить, — произносит Лаки, когда открыл окно и высунул руку.

Я проверяю часы. Ещё час езды.

— Чёрт, Лаки, ты не стой ноги встал? — говорю я, не обращая внимание на то, что он был серьёзен в своих словах.

— А ты наконец встал с той ноги?

Я не мог скрыть свою улыбку, когда мы оба понимали, что он имел в виду.

— Через неделю начнётся самая большая операция за последние годы. Более тонны наркотиков должны пройти через границу, поэтому мне приказали прибыть сюда, — серьезным тоном произносит Лаки. — Наши враги в Нью-Йорке попытаются воспрепятствовать. Будь начеку.

Я пожимаю плечами. Лаки знает, что я не позволю ни одной душе встать лицом ко мне. Однако, не могу сказать, что меня не удивила сила его реакции. Мой друг всегда был уверен во мне, а сейчас он не предпринимает никаких попыток прокомментировать.

— Слышал о неком Крейгере?

Я отрицательно киваю.

— В этом городе, этот мистер заправляет всеми входами и выходами товаров чёрного рынка. Мы должны проследить, чтобы он ничего не пронюхал, — в голосе Лаки поскользила встревоженность, что раньше не прослеживалась. На секунду, даже я задумался об этом, но тут же прикидываю все возможные интриги против меня.

— Не волнуйся, он ничего не сможет узнать. Кто осмелиться предать меня? — вопросительно спрашиваю я. Люди, которые окружают меня — это пару человек. — Тем более, что кроме тебя и меня никто не осведомлён.

— Даже Энн?

— Она бы стала последним человеком, который узнал бы чем я на самом деле занимаюсь. Не хочу подвергать её опасности, — говорю я и включаю музыку, чтобы прекратить эту беседу.

Лаки прекрасно понял мой намек и отвернувшись от меня, уткнулся в окно. Мы больше не разговаривали, пока не доехали до пункта назначения.

Да, я действительно мог бы признать этот бар одним из лучших. Все в выдержанных тонах, что не могло радовать мои глаза. Освещение было низкое. Мы прошли к барной стойке и заказали виски.

— Теперь, ты признал, что у тебя есть чувства к Энн? — Это был вопрос, который не требовал ответа.

— Мне тебя поздравить? — снова задаёт вопрос Лаки, чьи вопросы за несколько часов начали раздражать. Когда он стал таким заинтересованным?

— А что насчёт тебя? — задал встречный вопрос. Я сделал глоток столетнего виски, который оказался очень терпким на вкус.

— Ты прекрасно знаешь, что у меня происходит. Работа и только, — да, я слишком хорошо знал своего друга, поэтому такого рода вопросы были бессмысленными, но по-крайней мере я ожидал изменение в его персоне.

Людей было немного, но даже малое количество не могло оставить меня равнодушным. Группа девушек, сидящие с левой стороны от нас, оставляли заинтересованные взгляды.

— Лаки, всё слишком хорошо, что мне даже не хочется в это верить. Иногда мне кажется, что я стал слепым и не замечаю, какой грязный мир вокруг нас, — волнующе произносил слова, словно это на самом деле так.

— Калеб, это нормально. Мы заслужили, — поддержал он. Возможно, он прав, и мне не стоит всегда ожидать, будто кто-то оголил свои клыки на меня.

Лаки дальше осведомлял меня о курс дел в Чикаго. Я внимательно выслушал его, решив, что всё двигается по плану. Он больше не открывал тему насчёт мертвого шерифа, что облегчило мою беседу с ним.

Через два часа, мы разошлись. Лаки сказал, что заселился в отеле, и мне не обязательно приглашать его к себе домой. Я не возражал, он не из тех людей, который бы стеснялся.

Время подходило к трём часам, и я подумал, что Энн уже вернулась домой. И конечно же больше всего, я хотел оказаться там, где она, но сейчас есть дела намного важнее, чем мое собственное эго.

Сегодня, в Бруклинском кладбище «Грин-Вуд» пройдут похороны заслуженного полицейского с двадцатилетним стажем. Я знал, что поступил неправильно, но совесть настолько притупилась, что от этого, я не мог почувствовать хоть каплю сострадания.

Я направлялся по широкой тропинке по левой стороне от озера. Черный костюм сливался с царившей мертвой обстановкой. Мне прошлось наблюдать процесс хранения.

Невооружённым взглядом, я заметил двух девочек, лет примерно шести-семи. Как он и упоминал.

— Джордж Болл был не только хорошим мужем, но и любящим отцом, который отдал годы, чтобы его семья жила лучшей жизнью... — сердечно отзывался священник, стоя в черной мантии и с библией в руках. — Джордж навсегда останется в наших сердцах.

Мое тело сжималось, когда младшая дочь начала безустанно плакать, обнимая гроб своего отца. Я должен был признать, если бы я поступил иначе, то, возможно, лежал бы я на его месте, и тогда никто не страдал бы так сильно.

Эта картина только нагнетала, поэтому я собрал весь свой дух, повернувшись, делся прочь.

Я умолчал от Лаки, что теперь под пристальным вниманиям оказался я. «Флаймы» знают, что убил его я. Убил нашего человека. Годы службы бок о бок подошли к концу. Теперь я сам за себя. Если бы только не Энн. Я должен заботиться о ней.

В конечном итоге, у меня не было плана как такового. Я только мог с уверенностью сказать, что сейчас должен отыскать Крейгера и убить, если он решит встать у меня на пути.

Возвращаясь к главным воротам, в мои глаза обрушился гроб Чарли, который был почти у самого озера. В последний день, когда он ещё был жив, всё было хорошо. Я видел, как Чарли был счастлив. Почему на следующий день он повесился? Долгие годы, этот вопрос мучил меня, пока я не нашел своё болеутоляющее — Энн-Роуз. Никто об этой истории не знает, кроме Лаки. Он знает, что последует, если проговориться.

— Как дела, Чарли? — провёл ладонью по гранитному камню, который успел запылиться.

— Мне стоит попросить у тебя прощение за долгое отсутствие. Ты же знаешь, как тяжело выполнять свой долг, — улыбнулся я, вспоминая, что он не хотел бы тупое сопливое хмыканье о том, как сильно по нему скучают.

— Ты бы сейчас спросил, как мои дела, ведь так? Вот мой ответ; у меня всё отлично, не беспокойся никто не разбивал мне сердце, — в мыслях промелькнул образ Энн. — Лаки тоже держится. Только он совсем одинок.

Вокруг царило молчание, благодаря которому я мог услышать; чириканье птиц, оставшиеся на зиму, шуршание деревьев, а также прилив воды, что сильнее вызывало грусть.

— Через неделю будет ровно два года, как тебя нет рядом с нами. Не волнуйся, мы все позаботимся друг о друге, — последний раз взглянув на его гроб, я ушёл.

Примерно через двадцать минут, я был уже дома. Свет везде выключен. На секунду, я встревожился, пока не услышал шум воды в ванной.

В своей комнате, я переодел свой костюм в более удобную одежду — свободные спортивки и белая футболка. Несмотря на то, что на улице было холодно, дома очень тепло. Уют витал вокруг меня. Это происходит со мной впервые.

Я намеривался поработать в своём офисе, если бы не услышал звук рингтона в комнате Энн. Я решил игнорировать, всё-таки это не мое дело. Но этот телефон так долго названивал, что от раздражения, я жаждал поднять трубку и просто наорать на этого бессмертного.

Быстрым шагом, я зашёл к ней в спальню. «Это был последний раз, когда Энн здесь спала» — подтвердил сам себе. Взял в руки телефон и не был удивлён тем, что эта Эстер безустанно трезвонила.

— Энн! Почему не берёшь трубку?! — заорала её подруга. — Хорошо, ты хочешь молчать? Прекрасно. Просто слушай меня.

Я хотел отклонить вызов, держась за принцип, что не совсем честно подслушивать чужой разговор. Тем более, если это касалось Энн. Но с другой стороны, моя рука не тянется сделать это. Меня что-то останавливало, будто я стал одержим.

— Утром, ты сказала подождать тебя. Но куда ты запропастилась? Ты не зашла на пары. Пропустила два дня и отстала от всего материала. Если у тебя проблемы, то так и скажи! Молчи-молчи, — несколько секунд, Эстер удерживала вызов, ожидая, что Энн ответит ей в ответ. Но я молчал. Убедившись, что должного ответа на свой вопрос она не получит, то бросила трубку.

В данный момент во мне зарождалось миллион вопросов. Я сам подвёз Энн. Она упрямо настояла, что больше не будет пропускать. В чем же тогда проблема? Моё изумление переросло в злость.

Незаметно, я вышел из комнаты и прошёл в зал.

Сегодня был самый тяжёлый день.

Через некоторое время, я услышал, как вода выключилась. Я подумал, что лучше всего это спросить прямо, поэтому дожидался, когда Энн выйдет из душа.

— О, ты уже приехал? — удивленно спросила она, когда появилась передо мной в халате. Энн расслабилась достаточно, чтобы шагнуть и сесть на диван.

— Сегодня рано, — ровно ответил я, прослеживая за мимикой её лица. Сегодня она выглядела не как обычно.

— Как сегодня прошли занятия? — следом я задал вопрос. Глаза Энн метнулись в разные стороны, когда она оглядывалась вокруг. Напугана.

— Хорошо, — проговорила она. — Всё было хорошо, — опять повторилась Энн.

Ежесекундно я повторял себе «не думай» «не анализируй». Да, я веду себя как последний ревнивец, посчитав, что она что-то скрывает от меня. Я повернул голову и наконец-то взглянул на девушку, встретившись с её очаровательной улыбкой.

— А я голодный.

Энн имела удивительные живые карие глаза.

— Калеб, ты же знаешь, я ещё не научилась так мастерски готовить, как ты, — проскулила девушка с миловидным лицом. И я не мог оставить этот комментарий без смеха.

— Не издевайся надо мной! — резко сказала она, сжав свои губы.

— Кто сказал, что ты будешь готовить одна? — вопросительно отозвался я, протянув её к себе. Наши лица были в пару сантиметров друг от друга.

— Хочешь сказать, что поможешь мне? — радостно вскрикнула она, когда попыталась увернуться и встать с меня.

— Только, потому что это касается тебя, — прошептал я, дотрагиваясь до ее губ, согревая своим дыханием. — Пойдём, — переплетая наши пальцы, мы вместе подошли к кухне.

Я достал из холодильника курицу, грибы и сыр. На верхней полке лежали специи, их я тоже положил вблизи плиты.

— Мы будем готовить куриное филе с грибами и сыром, — Энн сладко проскулила от предстоящей работы и сразу же кивнула.

Я достал два фартука. Один для меня, а другой для Энн. Она послушно повернулась спиной и позволила мне одеть на неё фартук.

— Я буду отбивать филе, пока ты будешь готовить; смесь из нарезанных грибов, лука, натертого на терке сыра, сметаны и петрушки, не забудь посолить и поперчить, — медленно протянул каждое слово, дав ей, переварить и вникнуть в мои слова.

— Может ты сам? — как-то неуверенно ответила она и отошла от меня, как в знак проигрыша.

— Нет. Я буду следить, поэтому встань рядом со мной и начинай резать лук, — слегка командным тонном сказал я, и исход моих слов удовлетворил меня, когда она послушно встала рядом.

— Давай. Начинай.

Энн зажмурила глаза из-за лука и это не могло меня умилять. В последнюю очередь меня волновала эта чертовая курица и ее мариновка. Я максимально близко приблизился к ней, встав сзади неё, вздыхая запах парфюма на ее шее.

— Ты сладко пахнёшь. Ты знала? — едва ли коснулся её шеи, руки расположил на её талию и отчётливо мог заметить умеренное дыхание этой девушки.

— Калеб, ты отвлекаешь меня, — еле выдавила она из себя. Я не прекращал гладить её талию, крепко сжимая в своих ладонях. Робкие поцелуи в шею только удвоили силу моего возбуждения.

— Ты говорил, что голоден, — устало простонала она.

— Да, я голоден, — повторил её слова. — Это голод по тебе, — шепнул на ухо и соскользнул язык по мягкой мочке одновременно кусая и высасывая рану.

— Калеб...

— Что? — рассмеялся я, не понимая, чего она хочет от меня. Чтобы я помог ей приготовить еду или чтобы я поимел её прямо здесь? Если это не второй вариант, тогда почему она так сладко произносит мое имя? — Чего ты хочешь? Ты завела меня в тупик, — двусмысленно сказал я.

— Я хочу приготовить эту гребанную курицу! — проворковала Энн, пока я обнимал и целовал ее шею.

— Как скажешь, — за долю секунды, я отпряг подальше от неё и больше не мешал ей в приготовлении еды.

Я отдал всю силу, чтобы получить пышную и мягкую курицу. Так сильно хотел, чтобы Энн по достоинству оценила мои кулинарные навыки.

Она тоже закончила готовку смеси, правильно нарезав все детали.

Конечно, этого не произошло бы без моей помощи, но в большей части, Роуз справлялась сама.

— Давай заведём собаку? — спрашивает она.

В то время, когда я аккуратно разложил в лист кусочки курицы с грибной смесью, и закрыл духовку, оставив жариться примерно 30-35 минут.

Мои глаза округляются от ее просьбы и я вопросительно смотрю на Энн.

— Зачем? — говорю я ей. — Ты только моя.

Энн начала громко смеяться.

— Ты в правду будешь ревновать меня к щенку? — Она продолжала смеяться надо мной, когда мне совершенно не до этого.

Да, я ревную к бессовестному щенку, который будет получать больше внимания, чем я. Черт, ревную к собаке! Эта моя территория и мои границы, в которые заходить могу только я.

— Я бы приревновал тебя к животному, если бы немного сомневался в том, что не смогу снять с тебя всё это, что напоминает мне одежду, и не смог бы лапать тебя всю ночь, — произношу я с излишней самоуверенностью.

Энн тихо вдыхает.

— Это даже слишком для тебя, — говорит она, когда снимает с себя фартук и кладёт на стол.

Я делаю несколько шагов, чтобы приблизиться к ней и прикладываю палец к ее губе.

— Хм-м. Тогда ты ещё совсем меня не знаешь.

Она громко прикусила губу.

— Наверно. Если бы ты позволил.

Я обнимаю ее за плечи.

— Да. Хорошая идея, — я приподнимаю бровь в знак одобрения.

Пальцами нахожу край пижамной футболки и аккуратно снимаю её, выкидывая куда-то. К сожалению, я замечаю, что она была в майке. Хочу все сорвать к чёрствой матери. Но замираю. Приостанавливаю свои порывы, вспомнив о курице в духовке.

— Курица!

Мы оба отходим друг от друга. Главное, чтобы всё получилось. Повторял снова и снова эти слова, пока не открыл духовку и не удовлетворился, что всё получилось, как я и хотел.

Мы вместе сели за стол и уплетали еду. Энн так сладко стонала от нашей стряпни, что я невольно представила её обнаженной. Как у нее это получается? Мы заканчиваем есть, затем она убирает всё за нами, пока я осматриваю её всю.

— Разденься для меня, — говорю я, плюхнувшись на диван, закинув руки за голову. — Только медленно.

Энн окидывает меня шокирующим взглядом. Вытирает свои мокрые руки и приближается ко мне.

— Господин Рейган. Вы желаете, чтобы я разделась полностью? — сладко и до предельно сексуально произносит она. Чёрт, мне нравится эта игра.

— Оставь только лифчик и трусики. Детка, покажи как ты, можешь сводить меня с ума, оставаясь полуголой.

— Сводить с ума? — спрашивает она, когда дотрагивается до резинки брюк, — Я тебя свожу с ума?

— Не испытывай меня, — мой голос хриплый, и мне крайне тяжело отвести от неё взгляд. Энн снимает штаны. Нет, она совершенно не торопиться, сперва спускает левую сторону, затем правую. Я издаю стон, когда замечаю бархатную кожу под трусиками.

— Ещё Рейган? — соблазнительно спрашивает она.

— Да, Роуз, — фактически выкрикиваю. — Чёрт возьми, сними эту одежду, чтобы я мог любоваться тобой.

— Если ты желаешь, — говорит она, когда спускает хлопковые штаны, которые так мило на ней сидели. Она падает на пол, и у меня на какой-то момент дыхание останавливается.

На ней чёрные трусики с кружевами и бантиком посередине. Я ощущаю, как мое тело горит. Мне приходится делать глубокий вздох.

— Я сегодня купила, думая о тебе, — ее слова дотрагиваются до сердца. Я ведь обвинил ее в обмане, что на самом деле было наоборот.

— Для мня?

Она бе звука произносит «Да».

Я встаю и подхожу к ней. Целую её властно, заявляю свои права. Никакая собака или кошка не встанет на моем пути. Её сочный рот отвечает мне всей пылкость. Уверенно рукой опускаюсь до её задницы и я наконец сжимаю её.

Сегодня ночью, она выполнит всё, что я ей прикажу.