Глава 23

После уезда Чонгука, зайдя в дом, Серри открыто дала понять своим видом, что не хочет ни с кем общаться. Она сразу села за стол, за которым Сохён нарезала фрукты для всех и ставила на каждую дольку палочки разных цветов, легла щекой на руку, что стояла перпендикулярно столу, и скучающе наблюдала за работой подруги.

Чимин в это время сидел на диване, прикрыв лицо двумя руками, будто о чём-то усердно думал. Рядом с ним сидел Хосок. Тэхён просто лежал на диване и смотрел в потолок. Юнги вообще пошёл в душ, а Чонхён отлеживался на втором этаже в экс–комнате братишки, до сих пор не придя в норму после удара, и смотрел за тем, как сопел его сын. В доме–же стояла гробовая тишина и её нарушал только звук нарезающихся фруктов.

— На, поешь, — Сохён пододвигает фрукты ближе к Ким, но та просто грустно отвечает:

— Спасибо, но у меня нет аппетита.

— Тебе надо поесть. Если не ради себя, то ради своего ребёнка. Тебе нельзя морить себя голодом, ему же нужно питание.

— Хорошо, — выдыхает она и берет фиолетовую палочку, на которой был нанизан кусочек зеленого яблока.

— С тобой точно всё хорошо? — чтобы уж наверняка спрашивает Пак, ложа руки на стол. На вопрос Серри положительно кивает. — Что он тебе сказал?

— Просто врал мне.

— Врал? Чем же?

— Всем. По глазам видно было. Он же уехал не на короткое время, да?

Девушка поджимает губы, закусив губу. Врать смысла уже нет, да и расстраивать подругу ещё сильней не хотелось, особенно с её–то положением.

— К сожалению, — вернув взгляд на подругу, отвечает Сохён.

— Навсегда?

— Что? Нет, конечно не навсегда!

— Ладно, цифры действительно не имеют никакого значения. У него есть, кто сможет за ним проследить, так что я могу быть спокойна, — и откусывает кусочек груши.

— Не говори так... — Сохён казалось, что только что она лишь ухудшила ситуацию, потому глубоко вздыхает. Она понятия не имела, как помочь.

— Я правду говорю, нет ничего плохого в том, если он её полюбит. Вроде она очень обаятельная, так что быстро вернёт его в прежнее состояние.

— Так, — обе вздрагивают, когда слышат сбоку от себя резкий удар. Голос Чимина становится гораздо грубее, чем обычно. Он уверенным большим шагом подходит к столу, облокотившись об него. — Я понимаю, к чему ты ведёшь. Хватит нести эту ересь. Если он тебя по-настоящему любил, то никогда бы не пошёл налево – таков закон любого бабника. И если ты доверяла ему и верила, что он по-настоящему любил тебя, то ты не имеешь права сейчас так отзываться о нём.

— Я... я ничего плохого не имела ввиду... — запинаясь, тихо отвечает Ким.

— Чимин, прекрати! — возмущается Сохён, несильно ударив по столу. В то же время она была очень удивлена, ведь никогда не видела этого милого и всегда спокойного человека таким рассерженным. Но она, конечно, слышала от парней, что он считается одним из самых вспыльчивых из всех семерых.

— Он уехал не на годик, не на три, и даже не на пять, а на целых одиннадцать лет. Поверь, теперь тебя никто не держит. Играются гормоны? – дорога всегда открыта. Хочется завести отношения? – мы даже можем устроить свидание вслепую. Хочешь скорей замуж? – проблем нет, удачи, мы поддержим! Но не оскорбляй этого человека. Ты просто не понимаешь, что не ты одна страдала до свадьбы и не ты одна страдаешь сейчас.

— Чимин, что за балаган ты здесь устраиваешь?! — рыкнув, начал Хосок и дёрнул того за плечо. — Она ничего плохого не сказала!

Тэхён наблюдал за ними и не мог ничего поделать. Он считал такой поступок как и положительным, так и отрицательным. Пускай все выплеснут эмоции, которые накопили. Чимин сам всё потом поймёт.

— Я не буду этого делать, — в её глазах уже скопились слёзы. Тем не менее, она отвечает глядя тому в глаза и встаёт с места, откидывая палочку от фрукта. Чимин сразу меняется в лице.

— Серри.. Серри, прости.. прости меня, — он перехватывает её и крепко обнимает, не понимая, как мог сорваться на неё. Он же обещал Чонгуку.

— Ничего. Ты тоже меня прости, Чимин–а..

— Господи, прости... — прикрыв глаза, шепчет он и гладит девушку по спине.

Внезапно на тумбочке возле телевизора зазвенел звонок домашнего телефона. Та аккуратно выбирается из объятий друга и идёт брать трубку.

— Алло, — начинает Ким, заранее сделав голос более устойчивым.

«— Здравствуйте, это Ким Серри?», — начинают на той стороне.

— Здравствуйте. Да, я Ким Серри. Что-то хотели? — и после того, как озвучивают следующее предложение, роняет трубку.

***

Прошло уже три дня с его приезда, а время, казалось, длилось вечно. Он виделся с мистером Чхве, его дочерью, даже больше – он живёт с ней в одном доме. Он не разговаривал с ней примерно столько же, сколько он находился здесь. Они лишь обменялись обычным «Привет, как ты?» в аэропорту, и его ответа было достаточно, чтобы девушка поняла, насколько ему тяжело.

Депрессия.

Да. Так это и называется. Целыми днями он лежал в своей новой комнате, пытаясь почувствовать хотя бы подобие запаха своей любимой, но изначально было понятно, что занятие обречено на провал. Северная Америка, Лос–Анджелес – страна и город его мечты, да, однако... Не сейчас. Место проживания не так важно, как родные люди, которые тебя там окружают. Имея рядом людей, которым доверяешь и любишь, любая страна оживает яркими красками; а без них город мечты становится пустым и серым.

Чонгук лежал и множество раз прокручивал то, что не успел осмыслить за то, казалось бы, достаточно длинное время, хотя, даже за год он бы не смог поставить в этом твёрдую точку. Забив и поняв, что ничего назад уже не вернуть, Чонгук, наконец, поднимается с кровати и выходит из комнаты.

— Привет, будешь ужинать? — в шоке спрашивает Чхве, проходящая мимо его комнаты. Доён не ожидала, что Чонгук решит выйти из своей комнаты.

— Можно, — как-то безэмоционально отвечает он и спускается по круглой лестнице первым.

— Хочешь вечером поехать выпить? Сегодня у меня нет дел, да и не с кем клубы посещать, друзья работают.

— Я бы предпочёл побыть дома.

Девушка открывает сковороду и вываливает приготовленную еду по тарелкам, а парень присаживается за стол.

— Да ладно тебе. Чонгук, я всё понимаю, но нельзя так убиваться по этому поводу, понимаешь?

— Легко сказать. Мне стоит забыть о том, как ты мне названивала каждые два часа, говорила чепуху и отправляла бессмысленные фотографии?

— Я пыталась тебя подбодрить, но, видимо, у меня это не совсем получалось.

— У тебя это совсем не получалось. Из-за тебя я поссорился с женой. Поссорился вконец.

— И что?

— «И что»? Она выписалась из больницы и вышла из-под угрозы выкидыша в день моего вылета, но из-за твоих звонков.. — он откидывается на стул и проходится по темным волосам рукой.

— Что? Она беременна? — взвыла девушка, разинув рот. — Как так? Тебе же... Разве тебе не восемнадцать? Ладно там в Америке или ещё где-то, но... это же Корея. Южная Корея. Ты даже несовершеннолетний. Ни там, ни здесь, и не обычный прохожий.

— Слушай, я не хочу считать, сколько раз мне это говорили, и не буду обсуждать это с тобой. Закроем тему.

— Нет, так не пойдёт.

— Закроем. Тему, — ещё раз прошипел он, ударив вилкой по тарелке. Девушка нервно потёрла лоб.

— Послушай меня, диктатор хренов. Что ты вообще здесь делаешь? Тебе нужно быть не здесь. Мне звонил отец и сказал, что у твоей жены погибли родители.

Чонгук перекидывает взгляд обратно на девушку и приподнимается со стула, а его глаза были гораздо больше, чем были до последнего предложения.

— Когда? С чего он взял?

— Видимо, мистер Чон рассказал моему, а он передал мне.

— Почему ты молчала?

— Чего?

Чонгук привстаёт, чтобы вытащить телефон, но понимает, что американского номера у него до сих пор нет. Девушка вводит пароль на заставке телефона и отдаёт Гуку, тот без раздумий вводит номер Тэхёна, который знал как свои пять пальцев на руке.

— И когда ты собирался мне рассказать?

— Почему-то никто не могу до тебя дозвониться. Мы передали семье Чхве, они должны были сказать.

— Чёрт... — шепчет он, поняв, что сам виноват, что лежал пластом столько времени.

Чонгук лишь хотел дать себе времени отойти, привыкнуть без звонков друзей, бесконечных сообщений, но в итоге разряженный телефон только сделал хуже. Он массирует переносицу, прикрыв глаза и тем самым пытаясь успокоиться.

— Как она? — Гук переводит тему, но продолжает уже более спокойно.

— Плохо. Не ест, не пьёт, из комнаты не выходит уже который день – закрылась.

— Через окно пробовали?

— Она закрыла их, придётся только разбивать.

— Если завтра с утра не откроет, выбивайте дверь.

— Уверен?

— Да.

— Тогда я выбью её сейчас, — Тэхён подходит к двери и несильно стучит. — Серри–я, давай ты откроешь мне дверь, а то я её выбью. Ты же не хочешь, чтобы мы платили за неё.

— Отстань, Тэ, — ответ не заставляет долго ждать, его отчетливо слышно в телефоне.

— Я серьезно говорю, если ты не откроешь дверь, я её выбью. Подумай о ребёнке, как ему сложно переживать это вместе с тобой.

— Забудь обо мне на некоторое время, Тэ. Пожалуйста, — она говорила это прямо у двери, и Чонгук прекрасно слышал её. — Я не ребёнок. Просто уходи, я хочу побыть одна.

— Давай ты выйдешь из своей комнаты и пойдёшь кушать вместе со мной, а после я поеду домой? Как тебе такая идея? Из-за тебя я до сих пор не ужинал, даже не обедал.

— Тэ...

— Чонгук за тебя переживает, Серри.  Я пообещал ему.

— Он уже долетел? С ним всё хорошо?

Гук сдержано улыбается, но всё же ему немного грустно, что он не может ей ответить сам.

— Да, с ним всё хорошо.

Раздаётся щелчок. Тэхён засовывает телефон в задний карман джинс, закрывает за собой дверь и присаживается рядом с девушкой.

— Всё хорошо? — спрашивает парень, на что та отрицательно кивает, опустив взгляд в пол. — Да, это был глупый вопрос.

— Простите, я столько хлопот тебе доставляю, — тихо хрипит она, взглянув на него.

— Серри, мы все пообещали присматривать за тобой.

— Это из-за его ребёнка, да? Иначе вам бы не было дела до меня.

— Нет! Мы дружим с тобой не из-за Чонгука, он нас лишь познакомил с тобой, а это разные вещи. Ты – наша подруга, мы хотим поддержать тебя.

— Что я теперь буду делать без всех них, оппа, меня покинули все самые близкие люди, — девушка сразу разревелась, услышав эти слова. — Мы и так долго не виделись, я даже не успела попрощаться, а теперь никогда не увижу, а Чонгук в такой тяжелый момент просто бросил и уехал в Америку к новой жене. Это даже звучит абсурдно! Я и с ним не успела нормально поговорить...

Тэхён выслушивает её и робко обнимает, поглаживая по спине.

— Я очень хочу, чтобы он вернулся, хотя бы на час, правда...

— Если ты хочешь поговорить с ним, я могу позвонить ему. Хочешь?

— Нет.

— Тогда давай подождём, когда все устаканится. Он обязательно приедет, когда сможет.

— Тэ...

— М?

— Я так люблю твоего бестолкового друга. Лучше бы продолжала любить тебя. Ты такой хороший.

— Дурочка, — и поняв, что разговор на этом между ними закончился, Гук отключает звонок, отдаёт телефон обратно и продолжает буквально запихивать в себя еду.

— Как-нибудь позже закину тебе за тариф, — холодно говорит он.

— Смеёшься надо мной? Не нужно. Надеюсь, теперь ты знаешь, чего хочешь.

— Хочу выпить.

— Давай так и сделаем.

Доён складывает тарелки в раковину и, захватив с собой телефон и куртку, выходит за Чонгуком.

***

Музыка звучит очень громко, мощно бьёт по органам, задавая двум телам такой же темп. Оба забылись в танце, потому девушка прижимается всем телом к Чонгуку. Ребята были буквально в хлам: одна пила больше, чем обычно, а Чонгук меньше, чем та, но крепче, чем обычные корейские алкогольные напитки. Да, о такой жизни Чонгук когда-то и мечтал. Америка, клуб, качественное бухло, девушка и свобода.

— Чонгук, я хочу тебя... — стонет Доён прямо в его губы и гладит по щеке. — Прошу, пойдём в более умиротворенное место.

Не бейте Чонгука (и меня тоже)😋