Глава 1

Юля

Жизнь никогда не была и не будет лёгкой. В этом я убедилась лично. Рано или поздно все мы взрослеем и ступаем на дорожку длиною в жизнь. Кто знает, что может поджидать каждого из нас на этом пути?

В восемь лет я лишилась родителей. Оба погибли в автокатастрофе. Машина отца взорвалась в тот момент, когда они с мамой выехали за пределы нашего двора. С тех пор я осталась сиротой, и меня забрал дядя.

И вот через два месяца мне стукнет восемнадцать. Что-то изменится, а тоска по ним останется неизменной. Дядя старался и по-прежнему старается всеми силами заменить мне родителей. Он купил огромный дом для нашего совместного проживания, подарил на моё семнадцатилетие машину, на которой я смогу ездить уже с восемнадцати лет. Также он разрешил закончить мне последний учебный год дистанционно. Я особо не возражала, поскольку мои одноклассники были ещё теми "добрыми" ребятами.

Я очень благодарна дяде за всё, что он сделал для меня. Ведь даже его дети не получают такого особого отношения. И из-за этого я чувствую себя виноватой перед ними. Хоть мальчики и стараются всеми способами показать, что им всё равно, но где-то глубоко в их душе всё же таится обида на собственного отца.

— Юлия, вы слушаете меня? — голос репетитора по английскому выдëргивает меня из мыслей.

— Да, извините.

— Если тебе не здоровится, мы можем к завтрашнему занятию прибавить ещё час. Таким образом возместим пропущенный урок, — любезно предлагает Рональд.

— Было бы неплохо, — мне и вправду не помешает сейчас отдых. Голова раскалывается с самого утра. Головные боли стали часто появляться, и я подозреваю, что это от каждодневных занятий без отдыха. Иногда я думаю: а нужно ли мне это? На данный момент я практически могу полноценно разговаривать на английском. Этот язык нужен мне, чтобы я могла переехать заграницу и легко понимать людей. Но моя упëртость не позволяет мне бросить начатое. Я хочу довести свои знания до идеального уровня.

— Хорошо, тогда до завтра, — улыбается мужчина и на своём родном английском добавляет: —  Выполни последние оставшиеся задания, а завтра я проверю. До встречи!

Я закрываю крышку макбука и прикрываю глаза. Сегодня пятница. Обычно люди рады этому дню, но не я. Для меня каждый день похож на другой. Хватаю ручку и на чистой бумаге до скрипа калякаю непонятные иероглифы, пытаясь избавиться от внезапной нервозности.

Стук в дверь прерывает мои бездумные рисования. Из приоткрытой щели показывается улыбчивое лицо с глубокими морщинами. Карие глаза излучают родную теплоту, и я также улыбаюсь в ответ своей бывшей няне. Сейчас Анфиса Васильевна работает у нас домработницей и кухаркой.

— Юлечка, извини, если отвлекаю тебя, но твой дядя просил, чтобы ты спустилась и поужинала вместе с остальными.

— Разве он не на работе? Да и Макс с Олегом должны быть сейчас на тренировке, — откладываю ручку и озадаченно смотрю на время. Ровно шесть вечера и я ничего не перепутала.

— Сегодня они вернулись пораньше, — объясняет женщина и раскрывает дверь шире. — Ну же! Идём.

Накидываю на плечи кардиган и плетусь за няней. Спускаясь на первый этаж с лестницы, замечаю на вешалке чужое пальто.

— У нас гости? — интересуюсь.

— Захар Викторович приехал вместе со своим партнёром.

— Поняла.

Даже не буду спрашивать, кто именно. В последнее время здесь очень часто стал появляться Волошин, и полагаю, что на этот раз опять он.

Мы проходим в столовую. Братья, как всегда, не обращают внимания на меня, продолжая лениво ковыряться в своих тарелках. Они сидят по правую руку от дяди, а Волошин слева. Глазами цепляюсь за чистую посуду и столовые приборы рядом с ним. Как бы мне не хотелось, сажусь рядом. Этот мужчина напрягает меня. Волошин может улыбаться, но это не скроет злого блеска в его глазах. Как только я занимаю своё место, дядя прокашливается и улыбается мне.

— Приятного всем аппетита, — любезно проговариваю я.

Боковым зрением вижу, как незаметно пытается смотреть на мои оголённые ноги Волошин. Хорошо, что додумалась накинуть кардиган. Типичная сволочь в мужском обличии.

— Приятного аппетита, — отзывается Волошин.

— И тебе приятного аппетита, Юлечка, — ласково произносит дядя.

Под начавшийся разговор о бизнесе, я принимаюсь накладывать салат, игнорируя мясные блюда. Уже как год я способна совладать со своими негативными эмоциями при виде мяса, рыбы, птицы и прочих продуктов. Не могу их есть.

Встречаюсь взглядом с Анфисой Васильевной. Она виновато смотрит на меня из-за того, что приготовила то, что я не ем. Но это не её вина. Остальные не лакто-вегетарианцы и едят это. В нашей семье я единственная девушка, а как известно, у мужчин зверский аппетит. Посылаю ей успокаивающую улыбку и продолжаю уплетать овощи в сладком соусе.

— Думаешь, Троицкий не пойдёт на уступки? — спрашивает Волошин с лёгким разочарованием.

Знакомая фамилия привлекает моё внимание. Где-то я слышала уже об этом человеке. Но если исходить из слов Волошина, это явно очередной бизнесмен с большим кошельком.

— Вряд ли. В данном плане он категоричен, — отвечает дядя. — Герман очень рассчëтлив. С его умными мозгами тяжело будет.

— Ты ведь заметил, что со стороны ему кто-то помогает?

— У него крепкий тыл, — ухмыляется дядя.

На этом они заканчивают разговор, но думаю, он обязательно продолжится в кабинете. Мне неинтересны такие темы, и я искренне сочувствую тем, кому приходится возиться с такими заботами.

Ужин, наконец, заканчивается. Макс и Олег уходят к себе. Анфиса Васильевна следит за тем, как две девушки в белоснежных фартуках убирают со стола. Приставить к ней двух помощниц было неплохой идеей, поскольку выполнять все обязанности по дому с огромной площадью нелегко.

Я уже собралась уходить, но голос дяди остановил меня:

— Юлечка, не уходи.

— Что-то случилось? — удивляюсь я.

— Нам нужно поговорить, — поясняет дядя. — В кабинете.

В недоумении я молча следую за ними в его кабинет. О чём он собрался говорить со мной, что разговор обязательно должен проходить в его стенах?

Опускаюсь на кожаный диван, стоящий рядом с окном. Мне хочется быть подальше от Волошина и его противного взгляда. Дядя садится в своё кресло, а мужчина на стул возле двери. Я выжидающе поднимаю брови. Пусть разговор быстрее начнётся, быстрее закончится, и я быстрее убегу к себе в комнату.

— Отнесись к моим словам серьёзно, — я напрягаюсь от его слов и от того, насколько быстро поменялся он в лице. От веселья совсем ничего не осталось. — Мой брат, то есть твой папа, давно умер. Обстоятельства смерти не давали мне покоя, и я усердно искал причины его внезапной смерти и причастных виновников. Летальный исход списали на неисправность машины и сделали из этого автокатастрофу. Я знаю настоящую причину. Ты выросла, стала мудрее и более понимающей. Рано или поздно ты должна была узнать. Твоего отца намеренно убили.

— Что? — выдавливаю из себя, задыхаясь от боли, прокалывающей иголками сердце насквозь.

Как такое может быть? Мой папа... Самый добрый, самый заботливый и был убит. Что он мог сделать, чтобы заслужить такую ужасную учесть?

— Дослушай меня, — твёрдо требует дядя. — Твой отец не только владел сетью клубов и баров. Он был замешан в криминальных делах. Сначала это была дружеская помощь одному человеку, которая заключалась в безопасной доставке наркотиков, а позже это начало набирать обороты. Дмитрий стал сам распространять наркотики, а затем оружие. Связался с плохими людьми своего круга и, в конце концов, перешёл дорогу не тем людям. Такие люди не прощают и не дают шансы на исправление. Они калечат и убивают.

Вопросы застревают в горле, а взгляд неясен из-за пелены слëз. Я не верю. Мне не хочется верить. Это неправда. Как же так? Папа в моих глазах всегда был героем, а сейчас узнаю, что он смешал свою порядочность с грязью. И маму убили. Убили по его вине.

— Твоя мама, — он продолжает мучительный рассказ. — Была невинна и ничего плохого не совершала. Виктория воспитывала свою малышку и ждала мужа дома, чтобы накрыть вкусный ужин для него. Её убили. Просто так. Чтобы не мешалась под ногами. Эти уроды оборвали ни в чём неповинную жизнь.

Дядя поднимается и достаёт из сейфа чёрное досье. Протягивает его мне, чтобы я могла рассмотреть содержимое.

— Взгляни на убийцу своей матери.

Сквозь слезы вижу фотографию молодого мужчины. Его лицо в некоторых местах покрыто мелкими шрамами и лëгкой щетиной. Коротко стриженные волосы каштанового цвета и часть татуировки на шее, которую не прикрывает длинное горло чёрной водолазки. Холодные глаза цвета стали. Его сердце — сплошной сплав стали, раз этот монстр без раздумий убил невинного человека. Снизу указаны имя и фамилия. Вал Шайхаев. Я ни разу не видела его, но уже ненавижу. Бумеранг существует, и я надеюсь, что он вернётся ему.

Поднимаю рассеяный взгляд на дяду и дрожащими руками возвращаю досье.

— Зачем ты мне это рассказал? — данный вопрос и вправду интересует меня. Зачем ему понадобилось сбить маску идеальности с папы, чтобы показать его настоящее лицо? Лицо зла.

— Я хочу отомстить Шайхаеву, — просто отвечает дядя. — Бездушному убийце. Мы все. Знаешь, сейчас он приносит нам одни сплошные неприятности, а без тебя у нас ничего не выйдет.

— Но что я могу сделать против него?

— Ты станешь нашими ушами и глазами.

— Не понимаю... Дядя, ты говоришь «нам», «нашими». Ты тоже замешан в том же, что и папа?

— Послушай, Юлëк, — дядя опускается передо мной на корточки и его брови нахмурены. Сейчас в его глазах я вижу тот же злой блеск, что и в глазах Волошина. И я понимаю. Вся семья замешана в этом. Дядя продолжил грязную работу папы, чтобы не потерять доходы. На этом же хорошо зарабатывают. — Давай не будем вдаваться в подробности. Ты сделаешь, что я скажу. Станешь шпионкой, которую мы подсунем к нему. Будешь прямо под его носом. Побудь полезной девочкой. Вся информация о нём, о его делах и о прочем будет поступать к нам через тебя. Услышала меня?

— А если нет? Если я не согласна рисковать жизнью?

Дядя оскаливается и хватает меня за плечи, рывком стаскивая с дивана.

— Ты согласна. Твою маму убил этот монстр и ты хочешь отомстить. Мы все хотим. Ты станешь шпионкой и тебя легко проведут к нему в логово. Иначе, я буду по-другому вести разговор с тобой. Не вынуждай применять силу к тебе. Ты же хорошая девочка, а теперь иди наверх и подумай ещё раз над ответом.

Меня грубо вышвыривают за дверь. Сижу на полу и не могу понять, когда моя жизнь стала скатываться прямиком в бездну отчаяния и жестокости. Мне так противно. От дяди, от папы. Даже от себя. Всхлип. Удушающие слëзы прорываются наружу. Я затыкаю ладонью себе рот и бегу наверх. Закрываюсь на ключ в собственной спальне и рыдаю навзрыд в подушку. Мне больно. Так больно, что кажется, что тупая боль разорвёт меня.

Как дядя может так поступать со мной? Он швыряет меня в лапы бездушному монстру, даже не беспокоясь, что я тоже могу умереть. Если Шайхаев узнает, кто я такая, он собственноручно убьет меня, и в сложившейся ситуации я ничего не могу сделать... От бессилия бью руками по постели и кричу. Так хочется избавиться от боли, терзающей сердце и душу в клочья.

Он сбил маску не только с папы, но и с себя. Теперь я знаю, что вокруг одни чудовища. Я росла в их окружении и умру в их окружении.