Волшебная сила искренности

4Однажды желание помочь другу выбраться из запустелого и отрешенного состояния, в котором он пребывал уже больше недели, взяло верх над «светлым разумом», шептавшим о «негениальности» и стыде своих прекрасных работ, и Джоанна явилась к Алистеру на чердак с охапкой рисунков, зажатых под подбородком. К тому времени она уже научилась пролазить по выступам, но иногда оступалась. Так случилось и в этот раз, и магические полотна разлетелись по темным скрипящим доскам, наполнив комнату лиловым космическим сиянием и мерцанием звёзд, которые смотрели гораздо теплее настоящих небесных.

Это обстоятельство не могло не заворожить и не влюбить в ее милые и душевные творения даже самого далекого от искусства человека (Осмелюсь сказать, что если бы отец Джоанны хоть раз взглянул на одну из ее пусть неточных, но искренних и прекрасных работ, то переосмыслил многое).

Алистер так и замер с тяжёлым телескопом в тонких руках, устремив широко распахнутые, покрасневшие от бесконечного напряженного вглядывания в Звездную Границу глаза, сияющие непреодолимым восхищением. В одно мгновение скучный, холодный и серый пол превратился в волшебное королевство созвездий, в котором все мы так мечтали побывать в детстве.

Долговязый юноша, словно котёнок за бабочкой, радостно бегал от одной работы к другой, поднимая каждую на руки и боясь задеть драгоценные листы краешком ботинка.

Когда мы счастливы, то случайно превращаемся обратно в детей и начинаем радоваться самому малому. Потому что самое малое всегда будет с нами, если сохранить в сердце.

Бедная девушка так и стояла у окна, не понимая, почему Алистер не разозлился, не попросил унести ужасные рисунки с его обители гениальности, или хотя бы не раскритиковал их в пух и прах за... Да за все что угодно!

- Джоанна! - Голосом Алистера в тот момент говорили только люди, благодарившие за самое важное счастье, - Твои рисунки... Они великолепны!

- Они неточны... - Со смущенной улыбкой ответила космическая художница.

- Вот именно! Это самое подходящее и самое лучшее слово, которое я когда-либо слышал! Ты знала, что космос НИКОГДА не бывает полностью точным? Звёзды, каметы... да что там - галактики - движутся путём настоящего броуновского движения? Да, звёзды редко сходят со своего пути, но движутся-то они вразнобой! Клянусь своим научным именем, я никогда не смог бы себе вообразить более живой, правдивый, и главное - прекрасный космос! Видишь, учёный может быть в сотни световых дней дальше от истины, чем самый чуткий человек с самым искренним воображением!

Джоанна крепко обняла друга, чтобы он не заметил, как она плачет. Ее картины не видели света, потому и не получали искренних слов, которых заслуживали безгранично много. Алистер тоже обнимал ее, продолжая шептать «Спасибо! Ты исполнила мою мечту!» или «неужели я наконец вижу ту чудесную даль, откуда пришла моя теория? Неужели могу называть себя настоящим звездочетом?». Все это время юноша не отрывал взгляда от рисунков, которые успел поднять и которые устилали пол лиловым ковром.

- Джоанна, - немного развея эмоции, попросил Алистер, - ты и так сделала очень много для меня - открыла двери неведомого космоса, но я осмелюсь попросить тебя ещё об одном... Не могла бы ты подарить мне хотя бы один, самый нелюбимый (как можно их не любить?) твой рисунок?

- Они несовершенны, в них не используются никакие законы, поэтому можешь взять и все... - Все ещё пряча глаза, пролепетала девушка.

-Но ведь есть те, которые тебе дороги? Из-за воспоминаний, связанных с ними, идей или сюжетов?

- Я не умею придумывать сюжеты... - Показав Алистеру рисунки, Джоанна не останавливалась. Она была из людей, отважных в проявлении чувств, - Я не такая умная и наблюдательная... Вот если бы я имела хотя бы капельку того интеллекта, которым обладаешь ты, тогда...

- Зачем тебе столько ненужных проблем? - С искренним недоумением перебил подругу Алистер, но тут же сменился серьёзностью. - Иногда я сам не хочу быть гением. Это больно. Ты проживаешь, страдаешь и волнуешься за каждый сантиметр твоего открытия. Очень сложно в таком состоянии оставаться настоящим человеком, таким, как ты: добрым, чутким, с радостью живущим для других... Мне иногда бывает неимоверно тоскливо, словно мою жизнь смяли и выбросили в чёрную дыру... Но твои рисунки... Своей  простой искренностью и яркими красками они помогли мне тем важным, чем не могли помочь все заумные книги, которые я прочитал! Иногда я думаю, что нужно сделать больше, больше, больше...

А, может, людям нужно меньше?

Ты поняла это гораздо раньше меня, и я искренне благодарен тебе за твою помощь... Так какой рисунок я могу взять? - Заметив, что его слова сильно трогают ее сердце, Алистер поспешил сменить тему.

- Когда ты сказал про воспоминания... Есть один рисунок, вот этот, с темными силуэтами балконов с людьми на фоне космоса... Его я рисовала ровно перед тем, как... как ударила тебя чайником. И я хочу, чтобы именно он остался у тебя. - Она улыбнулась и протянула Алистеру рисунок.Он, выбрав ещё парочку, развесил их вокруг большой астрономической карты.

Теперь он не будет впустую просиживать за телескопом. Ясно, со всеми глубинами и во всех красках он видит свою теорию. Рядом с картой расстилались прекрасные полотна звёздной границы, нарисованные Джоанной по рассказам Алистера и Рэя Брэдбери.

Нужно иметь, как минимум, чуткое сердце, чтобы раскрыть всю искренность, скрытую в научных рассказах.