Глава 17. Будни новенькой

Утро наступает неожиданно скоро. Проверяю свои раны: они ещё не затянулись, но кожа уже загрубела и крови больше не видно. Аккуратно принимаю душ, чищу зубы и отправляюсь завтракать.

На террасе довольно пусто: почти все уже позавтракали и разошлись по своим делам. Это я сегодня припозднилась. В столовой тоже никого, кроме Ви-Ви и её помощников, так что решаю быстренько поесть прямо здесь и отправится на новое дежурство.

С благодарностью принимаю из рук заботливой поварихи тарелку с кашей и выбираю ближайший к кухне столик.

В задумчивости жую, размышляя о вчерашних словах Тины. При свете дня они теперь кажутся глупостью, так что я решаю подождать несколько дней, прежде чем приставать с расспросами к Дину.

В конце концов, ведь даже Биргер признал Тину несносной и посоветовал не обращать на неё внимания.

– Эй, привет! Ну и как наши руки? – Дин с кружкой чая подсаживается ко мне.

– Всё хорошо! – демонстрирую ладони. – Ещё пара дней и даже следов не останется.

– Отлично! А я тут поговорил с отцом... И выпросил тебе выходной, чтобы твои раны как следует зажили.

Я смущаюсь. На острове я провела всего пару дней и подобные привилегии могут испортить отношение местных ко мне.

– И всё-таки я лучше поработаю...

– Но отец-то согласился, тем более, что наша экскурсия ещё не окончена. – Дин заговорщически подмигивает. – Я показал тебе всё, что важно для успешного выживания здесь, но ведь есть и другие вещи.

– Это какие же?.. – собираю грязную посуду со стола, чтобы отнести на кухню.

– Ну... Пожалуй, я мог бы показать тебе нашу библиотеку.

– О, это было бы чудесно! – от такого предложения я точно не могу отказаться. – Обожаю книги! Я с удовольствием, но только после работы, – твёрдо заявляю я.

– А ты не так проста, как кажешься, да?..

Дин довольно кивает и вместе мы направляемся на поле брани.

***

Отработав полную смену в Теплице, прополов кучу грядок и надёргав, наверное, целую тонну травы, я чувствую себя как никогда счастливой. Никаких нареканий. От заката до рассвета я пахала, прерываясь только на обед или чтобы попить воды.

Поужинав, мы отправляемся в Библиотеку Либерти.

Она поражает. Круглая комната ломится от книг. Конечно, она не сравнится с городской Библиотекой, где книг, наверное, как песчинок в море. Только все песчинки лежат в строгом порядке в определённых секциях. И у каждой – своё место в безмятежном море знаний.

Разрешённые. Рекомендованные. Нейтральные. Развлекательные.

Сколько себя помню, я всегда выбирала нейтральные книги – в них хоть что-то можно было почерпнуть.

– Вот... – демонстрирует Дин, окидывая взглядом комнату. – Конечно, не так много, как хотелось бы... Часть книг досталось нам в наследие от самого острова, часть мы принесли с собой.

У меня перехватывает дыхание. Ощущение, что сами книги живые и дышат. Беру одну, даже не глядя на заголовок. Открываю. Шелест страниц. Выхватываю глазами случайный абзац.

Если ты когда-нибудь повстречаешь человека, и он покажется тебе... непохожим на тебя и на других... одного из тех редких людей, которые проходят среди нас как ослепительные звезды... постарайся не забыть, что знать таких людей – большое счастье, но любить их опасно.

Захлопываю книгу, отчаянно краснея.

***

Воскресным утром я появляюсь в Красном зале, когда все уже собрались, и пристраиваюсь у облезлой стены у самого входа.

Судя по всему, давным-давно здесь был театр: об этом свидетельствуют и кресла с бледной красной обивкой, и старые рваные портьеры по бокам от сцены. Каждый новый ряд выше предыдущего, так всем присутствующим видно, что творится на сцене.

Сейчас там никого, только стойка сбоку и переносная доска – такие стоят в классных комнатах.

Наконец, в дверях появляется Магнус и поднимается на сцену. Люди не просто приветствуют его, они, выбросив вверх руки со сжатыми кулаками, громко скандируют:

– Ли-бер-ти! Ли-бер-ти!

– А ты почему не приветствуешь нашего лидера? – рядом вырастает Фолк.

– Что значит «либерти»? – спрашиваю, вместо ответа.

– Свобода, что же ещё? – отвечает он со скучающим видом. – Здесь все помешаны на свободе, разве ты ещё не заметила? – в его словах насмешка.

– А разве свобода – это плохо?

– Сама по себе – нет. Но пораскинь мозгами... – он стучит указательным пальцем по голове, – какая же это свобода, если тебя учат, как жить, что говорить и что делать. По мне – Магнус такой же Регент, как и тот, что в городе.

От его замечания становится мерзко. Разве можно их сравнивать?

– А ты поживи среди дефектных, и я посмотрю, как ты запоёшь! – огрызаюсь, в стремлении защитить Магнуса. – Ты не знаешь, о чём говоришь, потому что не жил там.

– Зато я жил здесь. – Парирует Фолк. – Н-да... а с мозгами-то я похоже поторопился. Ладно, уважу тебя... – он поднимает руки вверх совсем как остальные. – Ли-бер-ти... Ли-бер-ти...

Только вот призыв из его уст больше походит на ругательство.

– Прекрати... – шиплю я.

Но толпа уже и так смолкает, Фолк – вместе с ней. Бушующее людское море успокаивается и наступает штиль. Все взгляды устремлены на Магнуса.

– Приветствую вас, свободные! – зал взрывается аплодисментами. – Сегодня я расскажу вам кое-что о Регенте, а потом мы поговорим о наших дальнейших планах. Итак... – Магнус подходит к доске, берёт кусочек мела и пишет посередине большими печатными буквами: РЕГЕНТ, – что вы знаете о регенте?

Со всех сторон сыплются эпитеты в адрес Регента – один другого краше.

– Да-да, я понимаю ваше негодование, но я сейчас не о том... – Знаете ли вы значение слова «регент»? – Все снова смолкли. – Нет? Тогда я возьму на себя смелость рассказать вам! – он аккуратно, будто сокровище, берет с трибуны листок бумаги и машет им. – У меня здесь два определения из разных словарей. Запишем первое...

Он ставит цифру один, и старательно выводит:

Регент – временно исполняющий полномочия правителя или правительства.

– Теперь запишем второе...

После цифры два, появляется ещё одна запись:

Регент – лицо, которое справедливо правит по своему усмотрению.

– Первое определение из старого словаря, который нашёлся в вещах Эйрика Халле, а второе – из более позднего. Вы заметили разницу?

Зал утвердительно загудел.

– Кто скажет, в чём отличие?

Лес рук взмыл вверх... Похоже, среди желающих нет только меня и Фолка. Он, понятное дело, не разделяет всеобщую жажду поучаствовать в беседе, а я хочу избежать повышенного внимания.

– Пожалуй, послушаем... Кару! – теперь все взгляды обращены ко мне. – Она с нами совсем недавно, так что будет интересно её послушать.

– Хм... – кто бы знал, как я сейчас мечтаю провалиться сквозь землю. – Э... Временно. Раньше Регент правил временно.

– Вре-мен-но! – по буквам повторяет Магнус и отдельно записывает слово на доске. – Именно так, спасибо, Кара! – я с облегчением выдыхаю и припадаю к уже ставшей родной стенке. – В записях Эйрика Халле об этом исписано немало страниц. История такова. Во время Кровавой Войны во избежание бюрократической волокиты и для более быстрой реакции на события, вместо привычного Парламента был избран Регент. На время. Но власть развращает, дорогие мои... И отказаться от неё не так-то просто. Как говорится, хочешь узнать, каков человек на самом деле – надели его властью.

Я слышу слева от себя смешок: не иначе, как Фолк демонстрирует своё пренебрежение к Магнусу. Намеренно не поворачиваюсь в его сторону – не хочу давать повода для новых острот. Такие, как Фолк, не упустят шанса поязвить – это ясно как день.

– Война закончилась, а Регент никуда не делся, – продолжает Магнус. – Вот так временный правитель и превратился в постоянного, узурпировал власть, а титул Регент остался, словно в насмешку... – он невесело улыбается, кивая на доску. – А чтобы не напоминать нам лишний раз о прошлом, старые словари однажды отправились в Музей или на свалку, а в новых появилось другое значение.

Зал неодобрительно зашумел.

– А теперь я хочу задать один-единственный вопрос... – голос Магнуса звучит ещё громче, а последняя фраза гремит брошенным камнем: – Исходя из всего сказанного, имеет ли Регент право на власть?!

– Нет!

– В тюрьму его!

– Отстранить!

Предложения расправы так и посыпались. Удивительно, как эти люди готовы сплотиться ради общего врага. Горожанам подобное даже не снилось.

Здесь и правда царит свобода.

Настоящая. Необузданная. Желанная.

И с таким лидером, как Магнус, Эйдолон ждут глобальные перемены. И я счастлива, что мне выпала честь стать участником перемен. Пусть я – всего лишь винтик, но ведь без винтиков ни один механизм не запустится!

– Значит мы вернём власть народу и подарим свободу всем жителям Эйдолона!

Зал взрывается аплодисментами. Я тоже хлопаю изо всех сил, не жалея ладоней, и наравне со всеми выкрикиваю:

– Ли-бер-ти! Ли-бер-ти! – отныне это главный девиз и моей жизни.

Мир должен измениться и изменим его именно мы!

***

В полумраке складского помещения по центру возвышаются две полосы препятствий. Я видела нечто подобное только по моновизору, когда показывали, как тренируются церберы. Турники, траншеи... А по периметру вдоль стены и вправду стоят тренажёры.

– Раньше их здесь не было, – проследив за моим взглядом, сообщает Дин. – Мы перетащили их из Дома. Там был спортзал, помещение понадобилось для других целей, а их снесли сюда... Зато всё в одном месте. Кто послабее, зависают на тренажёрах, а у кого здоровье позволяет, тренируются на полосе препятствий.

Зал постепенно наполняется. Я вижу Бублика, Тину, Фолка, братьев-близнецов и ещё несколько человек.

– Эта наша группа, она тренируется по понедельникам и средам, другая приходит по вторникам и четвергам. – вводит в курс дела Дин. – Там народу побольше, потому что тренером у них старый Кнуд. Он так их не гоняет, но и результаты у них хуже.

– Все в сборе? Тогда по местам... – раздаётся позади.

Этот голос я не с чьим не спутаю... Илва. Теперь понятно, почему именно эта группа первая по показателям – её ведь хлебом не корми, дай поизмываться.

Собравшись, народ делится на две шеренги. В каждой по пять человек. Хочу встать в ту, где Дин, братья, Фолк и, кажется, тот самый Сван, но Илва кивком указывает на другую: там Бублик, Тина и ещё двое, их я по именам не помню... Выходит, нам с Дином быть в разных командах.

– Итак, правила те же! – Илва гремит, будто заправский солдат. – Проигравшая команда отжимается сто раз.

Смотрю на полосу препятствий, которая тянется до самого конца зала и отсюда выглядит очень сложной и непроходимой. Всерьёз подумываю, как бы мне перезаписаться к старикам и ограничиться тренажёрами.

Первыми соревнуются Бублик и Дин и оба блестяще перепрыгивают через ров, превосходно справляются с высоким барьером, легко преодолевают участок, где нужно ползти под низкими металлическими трубами и даже по качающемуся бревну пробегают играючи, а вот на рукоходе Бублик на пару секунд опережает Дина, благодаря своим длиннющим рукам.

Наступает мой черёд. Через ров я вроде сиганула неплохо, но зацепилась ногой за бортик и упала плашмя. Вскочив, несусь дальше, но тут же снова застреваю – никак не выходит взять этот дурацкий барьер.

Только с третьего раза я кое-как перелезаю через него и тут же валюсь на землю, чтобы проползти под трубами, но одежда все время цепляется и задирается, и я снова отстаю.

– Эй, Трусиха, из-за тебя мы проиграем! – возмущается Тина. Остальные вроде как молчат, но по их застывшим лицам всё и так понятно.

Видит эйдос, я стараюсь, но с бревна падаю дважды. А уж когда я повисаю сосиской на рукоходе, становится ясно, что всё безнадёжно.

Руки почти зажили, но от холодного металла и напряжения боль возвращается и ладони горят огнём.

Раз за разом я прохожу полосу препятствий и раз за разом у финиша оказываюсь позже своих соперников. Только один раз, когда в пару выпал Дин, мы приходим одновременно, но это не моя заслуга – он просто меня пожалел.

– Давайте к мишеням! – снова командует Илва.

Мы переходим в дальний угол зала, где возвышаются подставки с истыканными деревянными мишенями. Первый нож, пущенный самой Илвой попадает прямо в центр.

– Опять Бублик всех уделает, неинтересно... – вздыхает один из близнецов, одетый в синюю футболку.

– Потому что я лучший, навоз те в нос! – хмыкает тот.

– Эй, ты сегодня просто наблюдаешь... – кидает мне Илва, и я с облегчением отхожу подальше. – Смотри и запоминай...

Остальные с каким-то непостижимым азартом берутся за дело. Очень скоро становится ясно, что Бубба и правда лучший из лучших – он легко вгоняет в мишень пять ножей и все ровнёхонько в цель, а шестой и вовсе бросает из-за плеча, стоя к мишеням спиной.

Но никто из группы не удивлён. Похоже, что для него такие финты – привычное дело.

А вот у Тины нож несколько раз со звоном летит на пол. У близнецов снаряд дважды уходит чуть в сторону от центра, как и у Дина с Фолком.

– Ладно, сойдёт... – подводит итоги Илва. – Победил Бублик.

– Я ж говорил... – собирая ножи, вздыхает один из братьев.

– Или тренируйся больше, или не ной! – затыкает его наш тренер. – Теперь самое интересное. Спарринг... Соперников я определю сама.

В другом конце зала, за тренажёрами, свалены маты. Сван с Дином уже тащат один на середину.

Первыми сразиться выходят Бублик и один из близнецов – не знаю кто, я так и не научилась их различать. Тем более, что абсолютно всё они делают синхронно – если первый улыбается, то и у второго рот незамедлительно расплывается в улыбке, если один болтает без умолку, то и другой тут же начинает болтать.

Оба брата поражают ростом и размахом плеч. Дин как-то говорил, что в этом не только их сила, но и проклятье – в город их не посылают, потому как слишком уж заметные, даже по одному.

Тем временем бой уже начался. Удивительно, но жилистый Бублик почти сразу побеждает. Он быстр и ловок, но двигается так грациозно, словно кошка, но при этом умудряется наносить точные удары. Как раз тот случай, когда ловкость побеждает грубую мощь: исхитрившись, Бубба ставит подножку и укладывает близнеца на мат.

– Э-эх... братишка... – разочаровано тянет второй брат. – Ну как же так?

Пожав друг другу руки, противники расходятся. Победитель с высоко поднятой головой довольно улыбается, вся его физиономия кричит о превосходстве, а вот проигравший с кислой миной прячется позади нас.

Следующими на импровизированный ринг выходят Дин и Фолк. Не сговариваясь, оба тут же бросаются в атаку, но силы практически равны. Если один бьёт слева, то другой отвечает справа и так по кругу.

У обоих напряжённые лица и злые глаза. Готова поспорить, что дело не только в спарринге. Между ними всегда чувствовалось напряжение, но сейчас оно выплеснулось наружу – даже воздух сгустился вокруг.

Бой затягивается.

Никто так и не сдаётся. Дин то и дело стирает пот со лба, и Фолк, сплёвывая в сторону, спрашивает с издёвкой:

– Что, жарко?

– Ничуть.

И снова Дин бьёт Фолка в живот, тот, согнувшись на мгновение, тут же распрямляется и наносит ответный удар.

Ещё несколько безуспешных попыток переломить ход боя с обеих сторон и наконец-то Илва объявляет ничью. Эти двое рук друг другу не жмут.

Когда почти все уже побывали на мате, Илва неожиданно называет моё имя. Все поворачиваются в мою сторону.

– Тина, покажи-ка ей пару приёмчиков, но не усердствуй...

– С удовольствием! – та чуть ли не вприпрыжку выходит на мат, а меня прошибает холодный пот.

– Не переживай, ты новенькая, тебя сильно мучить не будут... – шепчет на ухо Дин, тяжело дыша.

Мне бы его уверенность. Медленно и неуверенно я приближаюсь к мату.

– Ну и долго тебя ждать? – спрашивает Тина, кровожадно улыбаясь.

Скидываю ботинки и ступаю на мат. Надо же, издалека он казался мягче.

Первая атака Тины – и я уже лежу под ней, судорожно хватая воздух, потому что её локоть упирается прямо в горло.

– Ну что, Трусиха, хочешь попробовать ещё разок?

И я хочу. И ещё трижды молниеносно оказываюсь на спине.

– Ты не только трусиха, но и слабачка... – науськивает меня Тина. – Дети и те дольше выдерживают.

Бросаюсь на неё, но она снова с лёгкостью отбивает атаку и через секунду я опять приземляюсь на лопатки.

– Спасибо за представление! – хмыкает Илва. – На сегодня достаточно...

Тина победоносно вскидывает руку вверх и, наконец, слезает с меня. Вся группа смотрит на меня с жалостью. С трудом поднявшись, в изнеможении плетусь к выходу, когда до меня доносится:

– Не так быстро, Трусиха! Ты забыла про наказание!

Простонав, возвращаюсь назад и под бдительным взглядом Илвы начинаю отжиматься вместе со своей командой.

– Не халтурь! Спину держи ровно! Да чего ты задницу отклячила?

Когда счёт доходит до тридцати, мои руки не выдерживают, и я остаюсь лежать на полу, не в силах продолжить. Прижимаюсь щекой к прохладному бетону и закрываю глаза, мечтая просто умереть.

– Молодцы... – хвалит всех Илва, когда остальные заканчивают, но ко мне, понятное дело, её слова не относятся. – До следующего раза...

Кое-как поднявшись, снова иду к выходу, мысленно окрестив Тренажёрку Адом на земле, потому что здесь из тебя все соки выжмут и всю душу вытрясут.

У дверей меня поджидает Дин. Становится чуточку легче. Он пристраивается рядом и пытается подбодрить:

– Для первого дня очень даже неплохо... – хвалит он, но глаза прячет.

– Ну да, конечно... Не нужно меня утешать.

– Согласна, утешения здесь не помогут! – заявляет Тина, проходя мимо. – Здесь ничто не поможет.

Её слова больно ранят просто потому что так и есть. Воин из меня так себе.

– Всем нужно время, чтобы научиться! – философствует Дин. – Главное, чтобы было желание. Хочешь, я побуду твоим персональным тренером? Выберем день, когда Тренажёрка будет свободна и как-нибудь потренируемся?

Честно сказать, после сегодняшнего позора, желаниетренироваться у меня отпало начисто, но я с благодарностью соглашаюсь. Воин изменя вряд ли получится, но, может, в следующий раз я хоть не буду выглядетьживым трупом?

Цитата из книги Этель Лилиан Войнич «Прерванная дружба», повествующей о легендарном Оводе. Написан спустя 30 лет после «Овода» и раскрывает героя с других сторон