Глава 10. Ведунья. Черная метка. Дом

– Все новенькие первым делом навещают Рагну... Так уж повелось с тех пор, как мой отец подобрал её умирающей в Диких землях.

Тропинка приводит нас в самую гущу леса. Под раскидистым вязом стоит покосившаяся хижина. Наверное, если на неё дунуть – рассыплется. Интересно, остальные жители острова живут в таких же?

– Кто она?

– Ведунья... По крайней мере считает себя таковой. – Магнус подмигивает и в эту секунду выглядит моложе лет на двадцать. – Видишь дерево? – он указывает на тот самый могучий вяз, который я заприметила.

– Ага...

– Это дерево мудрости. И... – понизив голос, шепчет Магнус: – скажу тебе по секрету, Рагна находила очередное, где бы мы не останавливались. И каждое непременно оказывалось рядом с её жилищем. У Рагны больные ноги.

– Напоминает древо жизни... – замечаю я. – Только без цветов.

– Да, действительно. А в чём его суть, ты знаешь?

– Ну... оно символизирует общество. Корни – это дефектные, они питают ствол – стандартных, листва – это особенные, а цветы... цветы – это лучшие из лучших: Регент и его министры.

– Да, но на самом деле с таким подходом к обществу даже сорняк не взойдёт... – улыбается Магнус.

Стоит нам приблизиться к хижине, оттуда выползает старуха до того иссушенная, что кажется даже если вылить на неё тонну воды, та мгновенно впитается. Длинные, до самого пояса, распущенные волосы цвета старости делают её похожей на ведьму, а грязные лохмотья только усиливают впечатление. Мутные глаза старухи подёрнуты пеленой, что придаёт ещё больше жуткости её образу.

– Ты привёл новую душу, Магнус? – голос старухи скрипит, будто дерево о стекло. – Что ж, веди её ко мне.

– Она не только плохо ходит, но и плохо видит...

– Зато хорошо слышу!

Усмехнувшись, Магнус подводит меня ближе и кивает, подбадривая – мол, ничего не бойся. Помедлив, я всё-таки подхожу к старухе на расстояние вытянутой руки и жду своей участи.

Кто её знает, может, она решит отрезать мне палец в знак верности свободным?

– Не бойся, душа... Я не причиню тебе боли, – обещает ведунья, словно прочитав мои мысли.

Старуха тянет ко мне руку, с длинными чёрными ногтями – сколько же лет этой грязи? И её скрюченные пальцы ложатся на мою голову. Ощущение не из приятных – точно зацепилась макушкой за сухую ветку.

Она бормочет что-то на непонятном языке, а её мутные глаза закатилась и теперь видны только белки в кровавых прожилках. Хочу вырваться из её цепких пальцев, но в страхе даже пошевелиться не могу.

Наконец-то она убирает руку и снова мутным взглядом глядит на меня. Затем, достав из-за пазухи холщовый мешочек, дрожащими пальцами выгребает из него сушёные цветы, напоминающие тёмно-бордовые шишки, и обсыпает ими меня – будто кровавые брызги летят.

А потом хрипит:

– Ты сильна духом и плотью, душа. Но перст судьбы уготовил тебе немало испытаний! И лишь от тебя будет зависеть их исход...

То ли от слов Рагны, то ли от её жуткого вида, а может и от запаха цветов, но меня начинает тошнить. Прикрываю рот ладонью и беспомощно смотрю на Магнуса, но тот совершенно невозмутим – стоит себе, сложив руки на груди.

– Э-э... Спасибо. – мычу в ответ.

– Кстати, тебе не мешало бы умыться, – как ни в чём не бывало произносит ведьма, а на её сморщенном лице даже появляется подобие улыбки. – Магнус, я отведу её к умывальнику?

Я вспыхиваю. Со всеми этими волнениями я напрочь забыла про пыльный мешок.

– Конечно, конечно. Иди, с Рагной, Кара... Я подожду тебя здесь.

Немного смущаясь, я ступаю следом за старухой. Мы огибаем хижину слева, вблизи она выглядит ещё более ветхой – всюду щели и дыры. Наверное, если прикоснуться, точно развалится.

– Налей-ка воды... – хрипит Рагна, кивая на висящее на стене металлическое ведёрко. – Вон там возьми ковш, – кивок на бочку с водой, на поверхности которой действительно сиротливо плавает ржавый погнутый ковш.

Стоит набрать в ведро воды, как она начинает литься снизу – оказывается в днище проделано несколько отверстий. Этакий самодельный душ. Подставляю ладони и блаженно жмурюсь – вода прохладная и бодрящая.

Ополоснув руки, умываю лицо и, встряхнув ладонями, поворачиваюсь к Рагне и чуть не вскрикиваю: старуха, пялится на меня не мигая, только вот глаза у неё сейчас ярко синие и ясные-ясные, будто прозрели.

– Чёрная метка лежит на твоей судьбе! – со скрипом говорит старуха. – Большего не могу разглядеть. Сплошная тьма...

Мне вдруг становится нестерпимо жарко, кожа покрывается мурашками, а на лбу выступили капельки пота. Мир вокруг пошёл серыми пятнами, и я, чтобы не упасть, прислоняюсь к хижине и дышу, дышу, дышу...

– Эй, ну и где вы застряли? – слышится из-за угла. Это Магнус в нетерпении нас зовёт.

– Р-рагна, с вами всё хорошо? – спрашиваю дрожащим голосом.

– Я стара. Мне не так долго осталось. – хрипит та. Глаза её вновь закрыло пелена. – Но ты, душа...

– В чём дело?.. – Магнус уже здесь. Застыл невдалеке и глядит с прищуром. – Почему так долго?

– Всё в порядке! – спешит успокоить его ведунья, будто ничего и не было. – А ты, душа, запомни, что я сказала... Будь осторожна.

От её напутствий у меня мороз по коже, но я киваю в знак согласия – лишь бы поскорее отсюда уйти.

– Спасибо, Рагна, – благодарит Магнус. – Я ещё к тебе загляну...

Назад мы возвращаемся другим путём, пересекаем аллею и шагаем дальше прямо по лесу, меж могучих сосен.

Под ногами снова хрустят иголки. Не удерживаюсь и, наклонившись, подбираю крупную шишку, которую прячу в карман. Тропинки здесь нет, но Магнус, похоже, отлично ориентируется в этих местах.

– Ты особо не бери в голову предсказания Рагны. Мне она, вон, с детства пророчит смерть, а я всё карты ей путаю – живучим оказался, никак не умираю...

Напряжение, сковавшее моё тело, всё-таки отпускает.

– Тогда зачем это вообще нужно?

– А зачем люди в городе молятся эйдосу? – отвечает он вопросом на вопрос.

– В надежде, что он услышит?

– Именно. Притом зная, что эйдос – написанная людьми программа. Но такова человеческая сущность – мы готовы поверить во всё что угодно, лишь бы это помогло справиться с ситуацией или решить проблему.

Слишком свежи воспоминания о том, как я, хватаясь за холодные балки Арки, молила эйдоса о спасении. Перед лицом смерти поверишь и не в такое.

– Но в этом, – продолжает мой собеседник, – в сущности нет ничего плохого, если только человек не начинает полагаться только на предсказания и молитвы.

Дальше мы идём в полном молчании, погруженные каждый в свои мысли. Я кручу головой и так и эдак, чтобы как можно больше увидеть – шутка ли оказаться в настоящем лесу?

Деревья угрюмыми стражниками обступили нас со всех сторон – куда ни кинь взгляд, повсюду сосны стоят сплошной стеной, и у многих корни, словно щупальца осьминога, торчат наружу и причудливо стелются по земле – если не смотреть под ноги, можно и споткнуться.

Спустя какое-то время узкая тропинка, на которую мы недавно вышли, становится шире, а среди сосен всё чаще попадаются лиственные деревья, а потом из-за верхушек густых крон я замечаю край серой крыши.

– Что это?..

– А это... – Магнус делает паузу, потом произносит с гордостью: – наш Дом.

Дом.

Слово отдаёт стариной и ветхостью. В нашем обществе его не используют – надобность в нём давным-давно отпала. Теперь у нас корпусы, жилища и отсеки. От него веет тайной и мраком.

– Ваше жилище? – переспрашиваю на всякий случай.

– Не просто жилище, а именно Дом. Знаешь, в чём разница?

– Ну... – стараюсь подобрать слова.

– Не утруждайся, я объясню. Жилище – место, где человек живёт. А вот у слова Дом раньше было и другое значение. Семья. Люди, живущие вместе. Дом – там, где любовь и уют. Понимаешь? – мой кивок остаётся незамеченным. – Наш Дом – не просто крыша над головой, кровать и еда. Мы – настоящая семья.

Мы ступаем на лужайку. Пять этажей, стены которого полностью покрыты густой зеленью, словно живым ковром. Несмотря на закрытые наглухо ставни, Дом будто внимательно меня рассматривает, оценивая – подхожу ли я ему, стоит ли открывать двери. Я пялюсь в ответ – мол, впусти, сделай милость.

– Как тебе?

– Впечатляет... Что здесь было раньше?

– До Кровавой Войны здесь располагался отель для самых богатых и знаменитых. Мы наткнулись на это место случайно, но с тех пор наши дела пошли в гору, потому что тут есть почти всё для сносной жизни. Так что теперь мы можем заняться делами не только насущными, но и глобальными, но об этом позже. Ты ведь, верно, проголодалась? – Магнус смотрит на меня с участием, и море в его глазах теплеет.

Отрицать нет смысла – желудок превратился в настоящую бездонную яму, которую просто необходимо чем-то заполнить. Чем-то калорийным и сытным.

– Да, немного... – откашлявшись, произношу я.

– Тогда сначала тебя покормим, а потом я покажу тебе Дом изнутри. Летом мы обычно трапезничаем на террасе за Домом, но сейчас будет лучше покормить тебя на Кухне...

Мы обходим Дом справа и оказываемся в саду среди яблонь, утопающих в цветах, будто в пушистом снегу. Только пахнет такой снег летом и свободой. Идём дальше, к деревянному мосточку, перекинутому через неглубокий ручей. Стоит ступить на мостик, как он начинает скрипеть.

– Нам пришлось его ремонтировать, когда мы только здесь обосновались... – продолжает рассказывать Магнус. – Хотя это не единственное, что подверглось ремонту.

Его взгляд приобретает мечтательное выражение, черты лица сразу сглаживаются и становятся мягче. И я, собравшись с духом, решаю спросить:

– Как давно вы здесь живёте?

– Без малого, десять лет. Но то, что ты видишь – это плоды многолетних трудов. Когда мы только нашли это место, здесь всё было в запустении. Нам пришлось ударно поработать, чтобы добиться этого. – Магнус окидывает взглядом Дом и прилегающую территорию. – Но главное желание. Видишь детскую площадку? – он кивает ещё правее. – Её мы восстановили всего за несколько дней.

– Неужели у вас и свой Центр Жизни есть? – я припоминаю говорливого Крэма.

– Не совсем. – Магнус улыбается. – Всё происходит по старинке. Естественным путём, так сказать.

– Вы хотите сказать, что... что...

– Женщины рожают сами.

Мне чудится, что я попала в перевёрнутый мир. Когда-то в детстве я читала книжку про девочку Алису, попавшую в волшебную страну, где всё оказывается с ног на голову.

Я перечитывала эту книжку десяток раз, представляла себя на месте героини. Но однажды в Питомник приехала комиссия с очередной проверкой и изъяла книгу для экспертизы, пообещав вернуть, если сочтут допустимой. Не вернули...

И вот теперь я чувствую себя той самой Алисой.

– Но как же такое может быть?! Ведь после Кровавой Войны люди утратили способность к зачатию...

– Выходит, свобода творит чудеса?

Магнус довольно улыбается. И ведь не поспоришь с ним. В Городе с этой проблемой справиться не смогли, пришлось искать другое решение, а здесь она решилась сама собой...

– С ума сойти...

– То ли ещё будет... Давай-ка пройдём лучше здесь, иначе дети от тебя не отстанут, ты ведь для них тоже своего рода чудо, новенькие у нас появляются редко...

Мы сходим с тропы и шагаем наискосок, вдоль цветущей вишни и мимо клумбы в виде деревянной палитры. Видно, что сама клумба пережила немало дождей, вся иссохла и потрескалась, но вот цветы в углублениях – свежие и выглядывают разноцветными пятнами.

– Какая красота...

– Это всё Илва... Старается сделать нашу жизнь красивее... А вот, кстати, и она...

Из глубины сада появляется... пожалуй, это всё-таки женщина.

Голова её обрита наголо и покрыта замысловатыми рисунками. Короткие шорты открывают очень мускулистые ноги – на таких убежишь от любых фантомов, а короткий топик на лямках демонстрирует кубики пресса.

Но больше всего поражает её взгляд – словно хищный зверь, не мигая, она смотрит на меня своими светло-карими глазами, которые в отблесках знойного солнца кажутся янтарными, как у самой настоящей дикой кошки.

– Ма-агнус... Почему ты не позвал меня встретить нашу гостью? – несмотря на лилейный тон, в словах угадывается недовольство.

– Не хотел тебя отвлекать. Ты отлично поработала!

– А разве бывает по-другому? Я Илва... – Она протягивает вымазанную в земле ладонь, будто проверяя меня на прочность. Что ж, грязи я не боюсь.

Рукопожатие оказывается по-мужски твёрдым и сильным.

– Я Кара... – мямлю в ответ, снова незаметно вытирая руку о штаны.

– Как добрались? – этот вопрос адресован уже не мне, а Магнусу.

– Были кое-какие проблемы, но теперь всё нормально! – он приобнимает Илву за плечи и смачно целует в губы, отчего я чувствую неловкость. В городе не встретишь ничего подобного – утолять свои плотские желания можно только в Бухте. – А ты уже соскучилась, да?

– Ты же знаешь, что да.

Илва призывно смотрит на Магнуса, и мои щёки помимо воли начинают пылать. Вот она – чудовищная сила женской сущности.

– Я веду Кару обедать. Пойдёшь с нами?

– С удовольствием...

Я бы предпочла, чтобы она отказалась – есть в ней какая-то загадочность и между тем – первобытная грубая сила. Это отталкивает.

Но меня не спрашивали, и Илва уже пристроилась справа от Магнуса, крепко вцепившись в его локоть, будто демонстрируя, что он принадлежит только ей.

– А вот и наша столовая...

Впереди вырастает одноэтажное кирпичное здание с круглыми окнами. Распашные деревянные двери имеют посередине плавный изгиб, словно стебель вьюна.

– Обычно после обеда к Ви-Ви – это наша повариха, и на пушечный выстрел с тарелкой не подойдёшь, с дисциплиной у нас строго: опоздал, так ходи голодный. Но бывают и исключения, такие, как сегодня. Вон, и тебя нужно накормить, и этих оболтусов, – Магнус кивает в сторону троицы, которая уже мнётся у порога столовой, а Бубба, услышав о еде, даже как будто заурчал от удовольствия.

Чем ближе мы подходим, тем сильнее я ощущаю аромат пищи, словно опять оказалась в Эйдолоне по соседству с жевальней.

Магнус с лёгкостью толкает двери, придерживая их для нас.

В просторном зале повсюду стоят столы – ну точно, как в жевальнях Эйдолона, только сейчас за ними никто не сидит. Как справедливо заметил Магнус – все уже разошлись, что мне только на руку.

Откуда-то сбоку к нам выходит женщина, лет пятидесяти, с круглым румяным лицом и доброй улыбкой. На голове её высится смешной колпак белого цвета. Ну как пить дать – повар из старой книжки.

– Проходите, проходите... – довольным тоном приглашает она. – Конечно, всё самое вкусное уже закончилось, но чем заморить червячка у меня всегда найдётся!

– Да уж, удружи! – снова подмигивает Магнус. – Наша Ви-Ви – кулинарная кудесница в третьем поколении! Знает, как угодить голодному человеку.

От его похвалы щёки поварихи ещё больше зарумянились.

– Поедим на кухне, птенчики!

Небольшой стайкой, будто и вправду её выводок, мы следуем за поварихой.

Кухня поражает своими размерами: наверное, в половину зала столовой. В самом центре располагается своеобразная тумбочка, но с бесконечным количеством кнопок и ручек – вроде что-то подобное мне приходилось видеть в уличной жевальне, где повар готовил прямо перед посетителями.

С потолка свисают металлические ёмкости, а вдоль стены один длинный стол буквой «П», на котором выстроились рядами кухонные инструменты. Здесь столько разной техники, что глаза разбегаются.

Снизу стола – бесконечные дверцы шкафчиков. И тут стерильно чисто, точно прошлась армия дефектных со шваброй – хоть с полу ешь. А запах... эйдос мой... Я глотаю слюни, и желудок выплясывает чечётку в предвкушении пищи.

Ви-Ви уже засуетилась – дверцы шкафов так и замелькали. И вот уже на столе появились тарелки, столовые приборы и какие-то баночки.

– Вот тут у меня остатки желудёвой каши с грибочками! Специально оставила, – засуетилась женщина. Сразу видно, что накормить голодного – цель всей её жизни.

– Опять каша?! – обиженно застонал Бубба, отклячив нижнюю губу.

– А ты чего ждал, жареного мяса?!

– Ну... было бы неплохо...

– Переживёшь! – Фолк, похоже, всеядный.

– Мы тут такую операцию провернули, а ты – каша...

Бубба продолжает бубнить, даже Тина глаза закатывает.

Чувствую себя неловко, пока Бубба, похлопав дружественно по плечу, не толкает меня вперёд:

– Ну... давай уже, жрать хочется, а без тебя не накормят...

– Молодой человек! – вскинулась на него Ви-Ви, выуживая из очередного шкафчика новую баночку и ставя её на стол. – Я попрошу не выражаться! Еда – это ценность, её нужно...

– ...уважать! – перебивает Бубба. – Да знаю я, знаю! Просто со вчерашнего дня ничего не ел! – плюхаясь рядом с Тиной, жалуется он.

Я подхожу к свободному стулу и придвигаю его к столу. Наконец-то передо мной появляется тарелка каши, от которой вверх поднимается пар, а рядом – кусочек лепёшки.

Запах стоит изумительный... Если я прямо сейчас не начну есть, наверняка залью стол слюной, но я терпеливо жду, пока все усядутся.

Магнус, сложив ладони вместе, склонив голову и закрыв глаза, тихо что-то шепчет на чужом языке. Языке мёртвых, кажется.

– Приступайте... – кудахчет Ви-Ви. – Лепёшки, кстати, тоже из желудёвой муки... Наверное, не сравнятся с хлебом из города, но тоже вполне съедобные.

Зачерпнув каши с грибами, я кладу ложку в рот и причмокиваю от удовольствия. Вкус безупречный.

– Бесподобно! – искренне хвалю я. – Ничего вкуснее в жизни не ела...

– Спасибо, дорогуша! – Ви-Ви сияет. – Может, и не так вкусно, но зато очень питательно и полезно!

– Где-то я это уже слышал! – говорит Бубба с набитым ртом.

Я откусываю лепёшку. Хрустящая, горьковато-сладкая... Прикрываю глаза от удовольствия.

– Закрой рот и ешь! – похоже, терпение Ви-Ви на исходе. – Помнится, и ты, когда только к нам попал, лопал кашу каждый день и добавки просил.

– Ну-у... так это когда было... Мы тогда с Тиной и землю были готовы есть.

– Вы... тоже были признаны испорченными?..

– Хуже. – Тина очень изящно облизывает ложку. – Нас уже везли туда, куда увозят всех испорченных.

– А куда их увозят? – не могу скрыть своего любопытства, ведь у каждого жителя Эйдолона обязательно есть своя версия на этот счёт – одна другой краше.

– Спасибо Магнусу, мы этого так и не узнали, – зевая, продолжает Тина, явно наслаждаясь чужим вниманием. – Нас везли в неизвестном направлении, когда колесо у машины лопнуло... Я решила, что это мой шанс... а этот... – она презрительно кивает на Буббу, – увязался за мной.

«Этот» энергично кивает в ответ:

– Я не мог бросить девушку в беде...

– Вас признали испорченными и забрали из ваших отсеков?

Я вспоминаю Джуси. Бедная девочка, что с ней сделали?..

– Нас признали испорченными ещё в Питомнике.

– Выходит, вам повезло ещё меньше, чем мне... – говорю с сожалением, отодвигая пустую тарелку.

– С чего это вдруг? – фыркает Тина.

В её словах презрение, а в глазах недовольство – мол, как ты могла сравнить меня с собой. Посмотри, где ты, и где я.

– Не обижайся на Тину... – вкрадчивый голос Магнуса заставляет меня проглотить вертевшееся на языке язвительное замечание. – Им с Буббой и правда повезло больше – они уже несколько лет живут свободными среди свободных.

Короткий смешок раздаётся совсем неожиданно. Все взгляды теперь устремлены на Фолка.

– Извините, я очень устал и пойду спать...

– А как же мясная запеканка и чай?.. – Ви-Ви уже выуживает из ящика со стеклянной дверцей большую миску, от которой клубами поднимается пар.

– Спасибо, но я уже... сыт по горло. – звучит довольно двусмысленно.

– Что ж, тогда хороших снов... – вовсю хлопоча, желает повариха.

– Ага... – Фолк встаёт и, захватив свою тарелку, целует Ви-Ви в щеку. – Было очень вкусно.

– На здоровье, мой милый!

Прервавшийся разговор вновь набирает силу – Тина сБуббой отчаянно спорят, кто из них был другому обузой в их нелёгких скитанияхдо встречи со свободными, а я продолжаю смотреть вслед Фолку, размышляя, что уэтого парня в голове.