Глава 15.

«Your past times Consisted of the strange And twisted and deranged And I love that little game you had called Crying Lightning »

— А вы теперь с Адамом женаты? — в мою комнату заходит Эрика и заставляет отложить любимую книгу в сторону.

Я всегда читаю Фицджеральда, когда что-то важное и трепетное происходит в жизни. И сейчас смело могу сказать: я чертовски счастлива! Я всё ещё чувствую сладкий привкус губ Адама на своих, а в ушах раздаётся звук его сердца. Мы поцеловались, но после он не начал кричать, после он не огорошил меня очередным секретом, Адам не ушёл и провёл целый остаток вечера со мной. И это безумно важно для меня. Адам - тот, кто отключает всю мою вредность и другие отрицательные качества в один миг. Думаю, рядом с ним я становлюсь лучше.

— Почему ты так думаешь? — смеюсь я и беру на руки девочку.

— Ну, вы же целовались! А значит, у вас скоро будут дети! А если у вас дети, то это значит, что вы женаты!

И я снова смеюсь. В этой маленькой девочке столько позитива и столько энергии, смешанной с любопытством и незнанием, что возникает желание купить блокнот и преследовать Эрику, дабы не пропустить ни одной её убойной фразочки!

— А ты не маленькая, чтобы такие вопросы задавать? Мы не женаты и не ждём ребёнка.

— Нет, Линси. Вообще-то ты ошибаешься! Можешь даже у мамы спросить.

— Линси? — мои брови машинально поднимаются вверх от удивления.

— Адам тебя так называет, а я услышала, мне понравилось! — девочка медленно ползёт к двери, но на её губах красуется хитрая улыбка, которую различить уж очень просто. — Пора маме рассказать, что у неё скоро будут внуки! — Эрика смеётся и убегает из моей комнаты.

Не теряя времени, я бегу за ней. И это делает меня ещё более счастливой. Семья всегда будет заставлять меня улыбаться и радоваться жизни.

Мы с Эрикой спускаемся по лестнице и обе не можем остановиться смеяться. Клифф всё ещё пытается разобраться с подарком Адама и сильно давит на мозги Тайлеру, который увлечённо смотрит новости. Это странно, ведь Клифорд теряет интерес к чему-либо через несколько минут, а гитару Бенсона он не хочет оставлять уже несколько часов.

— Пап, а ты знаешь, что у Лейси теперь есть муж? — Эрика залезает на колени отца, но он только даёт понять, что сейчас лучше помолчать.

— Представляешь, Лейси, у парня тринадцать ножевых ранений! И врачи ещё на что-то надеятся? Есть же столько людей, которым реально нужна помощь, а здесь и так всё понятно.

Эрика видит, что не шокировала Тайлера таким заявлением, поэтому идёт рассказывать маме и Клиффу. Я же сажусь рядом с отчимом.

— Я так не думаю. Вдруг врачи приехали вовремя и ещё могут ему помочь?

Я пытаюсь лучше разглядеть лицо пострадавшего и узнаю знакомые черты.

— Да ну, ты же знаешь, какая у нас медицина.

Я пытаюсь найти зацепки и узнаю подвеску, что сейчас кроваво-красного цвета. Это медвежий коготь Ника, якобы, на удачу.

И мой мир рушится в эту же секунду.

— Лейси? — трясёт меня за плечо Тайлер, когда я уже не могу сдержать слёз.

Мне хочется кричать от боли, хочется истерить и пытаться поверить, что на больничной койке лежит очень похожий на моего лучшего друга парень. Но вместо этого у меня начинает трястись абсолютно каждая часть тела, начиная губами и заканчивая пальцами ног. Всё внутри меня смешивается в единую массу, я не могу найти подходящей правильной мысли, всё неверно.

— Это Ник, папа, это Ник! — и теперь, когда я дала волю своим эмоциям, я выкрикиваю имя Картера. И это ужасно.

Я чувствую, как всё моё тело трясется и извивается в истерике. Я не могу остановиться, не могу успокоиться. Мне плохо, очень плохо. Ведь понимаю, что в ножевых ранениях виновата именно я. Если бы я осталась дома у Ника - он бы не пострадал. Если бы я его не оттолкнула - он бы не оказался на набережной этим вечером.

И мне хочется быть рядом с другом. Испытывать всё, что испытывает он. Забрать всю боль Ника. А всё потому, что это не должно было случиться. Я не готова потерять Картера.

***

Гудки раздаются снова и снова. Я третий раз набираю номер Адама, но не слышу его голоса. Он не отвечает мне в самый ответственный и важный момент.

Ник на операционном столе, а меня не пускают к нему. Даже одним глазком взглянуть на изувеченного лучшего друга. Врачи вкололи мне успокоительное и заставили сидеть в комнате ожидания. В той самой, где мы вместе с Адамом ждали выписки Клиффа, где мы вместе провели не одну ночь и сыграли не одну партию монополии. Мне нужно слышать его успокаивающее биение сердца, но Бенсона нет рядом. Он где-то далеко занят своими делами. Он решил пропускать мои звонки, он решил больше не помогать мне.

Но Ник не может оставить меня одну в этом черством мире.

— Ты в порядке? — присаживается рядом Тайлер и приобнимает за плечо.

Я киваю в ответ, но не могу произнести и слова. Мне нужен Ник, мне нужен Адам. Мне нужна их поддержка, но никак не верное плечо отчима.

— Ты здесь уже пять часов. Может, тебе принести что-нибудь? — спрашивает Тай, но я продолжаю кивать головой, пытаясь понять смысл его предыдущих слов.

Я нахожусь в какой-то абстракции. Может, дело в чрезмерном успокоительном, но я не чувствую своего тела, своих рук и кончиков пальцев. Они будто отдельны от моей головы, от моего сознания. Я здесь пять часов? А такое чувство, будто сижу в приемной не больше десяти минут. Все мысли в голове смешались, и я опять виню во всем происходящем только себя.

Адам не берёт трубку пять часов.

— Лейси, у Вас есть пять минут. Николас очнулся и хочет видеть Вас. — произносит тот же врач, что не пустил меня к Клиффу.

И я сразу же забываю про свою слабость, не смотря на успокоительное,  слезы снова появляются в моих глазах. Я хочу увидеть Ника. Он жив. И это - самая лучшая новость за всю мою жизнь. Но моё рвение о встрече с другом останавливает мужская рука врача.

— У Ника был тяжёлый вечер, тебе лучше не расстраивать его и не плакать.

И сейчас я согласна на всё, только чтобы убедиться, что с Картером всё в порядке.

Мы идём вдоль коридора и проходим в белоснежную до тошноты больничную палату. Она не обжита, кажется сырой и пустой, но я собираюсь провести с Ником весь его путь до выздоровления. Стоит снова вытереть пыль с монополии.

— Лейс. — Ник пытается улыбнуться, но мне больно на него смотреть.

Всё тело друга в синяках, порезах и крови. Он совсем не похож на прежнего Ника. Картер, что сейчас предстал передо мной, уже побывавший на грани смерти мужчина, и я знаю, что он успел осознать всю свою жизнь.

— Я умер? — спрашивает он, но я еле слышу его голос.

Мне трудно смотреть на Ника, ведь я боюсь расплакаться, мне трудно его не обнимать, а я не хочу причинять Нику физической боли. Но слова Картера ранят меня за живое. Я уже не представляю жизнь без этого человека.

— Нет, Ник. Ты живее всех живых! И я рядом. — сажусь на колени перед его койкой и просто прикрываю глаза. — Спасибо.

— За что? — удивляется друг. Даже в таком состоянии его голос и лицо сохраняют отличную интонацию и мимику. Николас Джон Картер - единственный и неповторимый в своём роде.

— Ты не оставил меня. — улыбаюсь я и уже не могу сдержать слёз.

— Я никогда не брошу тебя, Лейс. Чтобы не случилось, я это тебе обещаю.

Между нами повисла пауза, но я не могу назвать её неловкой. Мы часто молчали и создавалось ощущение, будто мы разговариваем без слов. Так оно и есть. Мы с Ником чувствуем друг друга на расстоянии, понимаем друг друга без лишних звуков. Он - идеальный друг. Я - хреновая подруга.

— Знаешь, когда я умирал, я вспоминал тебя. Это подобно видеоэкрану с воспоминаниями из детства, из юности, из настоящего. Я видел, как ты смеялась, и это было так чудесно. — я вижу, как улыбается Ник, и это, если честно, настораживает. — Я так долго был трусом, но сейчас мне кажется, что я могу всё. Лейси, я люблю тебя.

Весь словарный запас мигом испарился, я не знаю, что сказать, как ответить Нику. Эта новость меня ошарашила, нет-нет-нет, Картер просто шутит! Он часто так делает.

— Ник, это не смешно.

— Да я не смеюсь, Лейси! Разве я сейчас похож на того, кто будет травить байки и шутить?

Новые слёзы нахлынули на меня. Я больше не могла сдерживать эмоции, и они потоком обрушились на мои плечи и на плечи Ника. Он обещал быть всегда рядом, но сумел разрушить нашу дружбу.

— Я не могу Ник, правда не могу, извини...

— Давай попробуем? Я клянусь, что сделаю тебя самой счастливой.

И мне причиняют неимоверную боль эти обещания. Я не могу их принять.

— Ты - мой лучший друг, Ник. И... Я люблю Адама.

— У Адама есть невеста, Лейси, пора смириться. Ты же доверяешь мне? Пожалуйста, Лейс, доверься ещё раз. Я не подведу тебя.

— Прости, мне пора идти. — я отрицательно качаю головой и поднимаюсь с колен.

Мне так трудно отказывать лучшему другу, к тому же, он только-только отошёл от операции, однако я не умею врать. Я не могу притворяться, что рада чувствам Ника, ведь не могу ответить на них взаимностью. Моё сердце уже давно забрал парень с небольшой горбинкой на носу.

— Нет, Лейси, пожалуйста, останься.

— Извини, я не могу.

***

— Да, Лейси, мне неудобно сейчас говорить. Давай быстрее.

После двадцати моих вызовов Адам наконец-таки взял трубку.

— Ник в больнице, он пережил серьёзную операцию и ему нужна поддержка.

Адам молчит. Молчит очень долго, но я слышу женский смех рядом с ним.

— Чёрт, я сейчас не в городе. Мы у родителей Мэдисон. Позвони ребятам, они сто процентов приедут.

— Ты... С Мэдисон? Но...

— Тот поцелуй был ошибкой. Пойми, Лейси, у меня теперь есть семья. Я просто не хотел расстраивать тебя.

Такие слова меня ранят ещё больше, чем признание Ника. По щекам с бешеной скоростью стекают слёзы, но я стараюсь не выдать их, не хочу, чтобы Адам слышал их.

— А твоё биение сердца...

— Я хорошо умею управлять своим телом, Лейси.

— Лейси?

— Никаких больше 'Линси', разве тебе самой нравится, когда называют другим именем?

— Мне казалось это особенным.

— У меня скоро свадьба, Лейси. Я люблю совершенно другую девушку.

Я не могу больше ничего произнести, слёзы душат меня, а я действительно не хочу больше дышать. Адам сделал меня счастливой, он меня погубил.

— Думаю, тебе лучше больше не звонить мне. — произносит Адам, заставляя испытать адскую боль.

Моё сердце пронзило тысячи осколков, мне больно. Очень больно. И я не знаю, как справиться с этим.

— Прощай, Лейси.

И я снова слышу гудки. Те самые, которые убивают последнюю надежду во мне.