Глава 13

Я была в шоке. Кажись, еще чуть-чуть, и мой левый глаз начнет дергаться от накопившихся чувств за эти дни, недели, месяца... А вскоре может и годы.

Комната действовала на нервы. Пропустив мимо ушей слова Глеба, я как дура начала рассеянно пялиться на мишени, а потом и вовсе комнату. Хотя назвать это комнатой было сложно. Это был не то подвал, не то какая-то камера для пыток. Длинная, но вовсе не широкая. Из-за этого я чувствовала себя человеком, который боится маленьких, с низкой крышей, помещений.

- Зачем мне это? Разве вы не говорили, что защитите меня, в случае какой-либо опасности?

Глаза Глеба опасно блеснули.

- Верно, - согласился со мной, и потому я еще больше запуталась. – Но я не могу все время быть возле тебя.

- А ваши люди? Они не помогут мне, если что-то случится? – я удивленно выпучила глаза. Но, скорее всего, удивляясь не словам мужчины, а тому, что он рассказывает мне, а не умалчивает, заставляя мучить себя догадками.

Глеб долго смотрел на меня, чуть прищурив глаза, а голову слегка склонил в бок. Разглядывая теперь с интересом на меня, мне показалось, что сейчас в его голове прошлись мысли: «Какая же она наивная дура!».

Возможно, так и было, потому что сразу же после этого, он расхохотался. И это удивило меня еще сильнее. Я никогда не слышала, как он смеется, и это не удивительно. Ведь все это время , что я прибывала здесь, я старалась не попадаться ему лишний раз на глаза. Что уж говорить об общении? Я также лишний раз рот не открывала.

- Сегодня эти люди есть, а завтра их нет, - ответил он, странно улыбаясь. Хотя сейчас это больше похоже на оскал.

Говорил он так, словно все его в жизни предавали. Вполне возможно, что таких людей было немало, но говорить за всех было как-то... Неправильно, что ли? На самом деле, я должна удивляться не всему этому , а тому, о чем только что подумала. Ведь не так давно для меня все люди были врагами и предателями. Впрочем, все так и осталось, однако я снова начала доверять людям. Что временами выводит меня из себя.

С одной стороны, чаще всего, по человеку очень быстро можно понять, какой он на самом деле. Но, с другой стороны, я так не считала, ведь все люди носят маску. И я не исключение.

Однако моя маска не похожа на другие. По крайней мере, в этом доме.

Мужчина все так же вглядывался мне в лицо, и что-то вроде на его лице на секунду изменилось. Однако я сразу поняла, что ошиблась.

Ничего не изменилось. На его лице не появилось ни капли сочувствия, как мне казалось. И, может, это к лучшему. Я одновременно хочу, чтобы меня обняли, но и не хочу жалости. Вот только я понимала, что в моем случае, без жалости успокаивающих обьятий не получить.

Главное для меня было, чтобы этим человеком не был Бестужев. Я осознавала, что никогда ни при каких обстоятельствах не смогу успокоить свои слезы на его плече или груди. Скорее всего, я начну вырывать себе патлы, чтобы чувствовать физическую боль, но никак не моральную.

- Ты снова плакала? – напряженно спросил он, а на его лице заиграли желваки. Он тяжело вздохнул, неодобрительно покачал головой. Выпирающий кадык дернулся. Я успела проследить за всем, как раньше делал он.

Теперь я поняла. Он анализировав какой перед ним человек, когда если нужно, можно напасть, словно хищник на свою жертву. Мужчина проверял всех. Ему хватало лишь внимательно присмотреться к возможному врагу, вместо трепаний языком. Он следил за реакцией на короткие, сухие фразы, которые он бросал. Глеб Бестужев был настоящим коварным манипулятором, который может присмирить непокорного, найти слабые места даже у самых сильных противников.

Именно поэтому никто не решался на личные встречи и разговоры. Враги знали – он раскусит их планы в два счета. Пробовать враждовать с Бестужевым было смертельно опасно. Он выводил играков  еще в начале игры, без возможности переиграть.

Такой авторитет до дрожи по всему телу пугал. Для него такие, как я – безмозглые мошки. Могут мешать, но прихлопнуть можно одним легким ударом.

Главное правило всех бандитов: « Не хочешь кому-то прислуживать – выключи эмоции!»

« Не хочешь в тюрьму – выключи эмоции!»

« Не хочешь раньше времени умирать – выключи эмоции!»

Этому есть легкое обьяснение. Человеку, который живет эмоциями: страх или счастье – не место в криминальном мире! Такие попросту не выживают.

Самый сильный враг человека – это страх. Он медленно убивает, никого не щадит. Из-за него можно наделать больших ошибок и набраться больших проблем.

Глеб Бестужев – загадка. К сожалению, с загадками у меня туго. Чего он от меня ожидает? Чего хочет? Он еще прикажет мне не плакать? Неужели я громко плачу и мешаю ему спать?

Бредятина!

Я лучше себе платок в рот засуну или задохнусь от подушки, но никто не услышит моих слез. Единственное, что могло меня раскрыть – это опухшие глаза и сонный вид.

- Плакала, - подтвердила его слова. – Мне нельзя этого делать? Это опасно? Я тоже умру от этого, как родители? – язвительно спросила, все так же держа в руках его пистолет. – Или, может, еще хуже?

Я слегка склонила голову на бок и выразительно на него посмотрела.

Эмоции.

Мне нельзя вмешиваться в криминальный мир, иначе я умру. Я никогда не смогу выключить эмоции, как это сделал Бестужев. У него они наигранные. Не настоящие.

- Не делай этого больше, - равнодушно ответил мужчина, а на его лице снова заиграла ледяная маска. – Оно того не стоит.

Не стоит что? Горевать? Так это мои родители! И они не просто своей смертью умерли, их – убили! Я прожила с ними всю жизнь, буквально ни с кем больше не общаясь. Они – все для меня. А что знал Глеб об этом? Знал ли он полностью всю историю, а не краткий рассказ отца. Знал ли он, каково жить, зная в своей жизни всего троих людей, не выходить никогда на улицу, из-за чего, когда выходишь, чувствуешь себя хуже дикого зверя, которого насильно притащили в цирк.

Нет, он этого не знал. И, возможно, если бы не проблемы , то его жизнь можно считать хорошей. Но, если честно, смотря на него, мне кажется, что ему плевать на проблемы и чуть ли не на жизнь.

Из-за этого я разозлилась. Я не лезу в его жизнь. Пусть он не приказывает, что мне делать ночью!

- Я не буду больше плакать! – громко сказала, когда он повернулся ко мне спиной.

Он медленно обернулся.

- Не будешь? – насмешливо протянул он, явно вспоминая, как до недавнего времени я изливалась слезами. – А как же...

Мужчину похоже все так же смешила эта фраза, из-за чего он усмехнулся. Он знал, что я лгала не ему, а, прежде всего, - себе.

Я не могла с уверенностью сказать, что так и будет.

- Иди сюда, - стальным голосом позвал он меня к себе. – Иди. Сюда. Дана.

Должно быть, в душе мужчина был очень вспыльчивым. И разозлить его было раз плюнуть. Я все же, медленно шагая, подошла к нему. Остался один шаг, чтобы я уткнулась носом ему в грудь.

Бестужев вновь вздохнул, и, наверное, еще раз бы неодобрительно покачал головой, но этого не сделал, а просто схватил меня за руку, потянув резко на себя.

Ей-богу, если бы я еще раз ударилась о него, то расквасила себе нос. Сразу же после этого он повернул меня к себе спиной, обхватывая мои руки.

Я затаила дыхание, ожидая, что будет дальше. Он придержал тяжелое оружие, которое я хотела уже попросту выбросить. Бросить куда подальше.

- Ничего не нажимай, - бросил короткий приказ.

Нервно сглотнув ком в горле, Глеб судя по всему сам прицелился и положил мой указательный палец на курок. Я закрыла глаза, боясь выстрелить. Хоть и делала это не сама.

Я чувствовала горячее тело Глеба, которое, возможно, могло бы меня успокоить тем, что не буду забывать, что за мной стоит человек, который не делает ошибок. А значит, он не даст мне сделать ошибку, держа в руках оружие.

- Открой глаза, Дана, - услышала я тихий шепот и почувствовала спокойное, горячее дыхание возле своего уха.

Еще одно напоминание, что я сейчас не одна. Но все же меня пугало то, что я буквально не специально терлась своей спиной об его тело. Должно быть, я сейчас красная, как помидор.

Я сделала вдох и выдох – и сразу же открыла глаза, смотря вдаль на мишени.

Мужчина нажал на мой палец, таким способом я нажала курок. И если бы он не держал крепко мои руки, скорее всего, пистолет бы выпал из моих рук, от того как он дернулся при выстреле.

Я не хотела учиться стрелять. Это было не мое. В цель я попала. Но ведь это только благодаря Бестужеву. И никак иначе. Сама бы я не попала в мишень.

И если мне казалось, что я максимум раза три выстрелю и пойду к себе в комнату, то ошибалась. Ведь эта тренировка , наверное, продлилась часа два. Мои руки ныли, и мне казалось, что заною и я, как маленький ребенок.

Единственное, что придавало мне сил, - это мысли о том, как я смогу найти убийцу родителей и возможно смогу, благодаря Глебу, им отомстить. Захочет ли он только мстить за отца, за мою мать, за Артема, и... Звездочку?

Однажды мужчины не было целую неделю дома. Но, когда пришел, рассказал, что маму с отцом похоронили. Но не его люди. Кто-то позвонил в полицию и доложил, что Виктора Сизова вместе со своей супругой убили. Начали разбираться. Однако это продли лось не долго. Вердикт поставили такой: убили враги. Им плевать на таких людей, как мой отец. Их презирают. И я могу это понять. Но, когда это твои родители – это чувствуется странно. Как-то тяжело на душе из-за того, что поддерживаешь родителей. Вот только, это самый правильный выбор.

Их похоронили на кладбище, где хоронят таких же преступников, как он. Там похоронили и маму. Как жену криминального авторитета и соучастницу.

Я рада, что кто-то за них позаботился. Жаль, что не я, ведь я обещала. Но все же это лучше, чем они сгнили в доме. Когда-то я приду к ним на могилы.

Звездочка...

Моя любимая кошка, которая прошла со мной чуть ли не через Ад. Ее убили те уроды, которые похитили меня. Я надеялась, что она убежала, спряталась или они ничего не сделали бы с ней, но нет. Чудес не бывает.

Ей пустили пулю в живот. Она умерла с раскрытыми глазами от ужаса и боли.

От воспоминаний настроение резко упало. Мне захотелось скорее вернуться в комнату.

- Можно я пойду к себе? – попросила Бестужева я, растирая каждый палец.

- Иди, - он безразлично махнул рукой в сторону выхода, и я пошла. А вот он решил остаться...