44. Нам нужно поговорить.

Ривер бежал в темноте от преследующих его голосов. Дыхание постоянно сбивалось, но останавливаться он не мог, иначе они сожрут его целиком. Голоса становятся все громче, Ривер несколько раз спотыкается, но не оглядывается. Он закрывает уши руками, но слишком мерзкий шепот становится только отчетливее, ведь так ему не мешают звуки изредка пролетающих по ночной трассе машин.

Голосов много. Они больше не похожи на когда-то живых близких ему людей, они такие металлические и устрашающие, что Риверу кажется, будто он окончательно потерял рассудок. Он еще не знает, что давно и безвозвратно не в себе.

Еще мгновение — и Ривер на дороге, где он ослеплен фарами машин, что движутся на него. Шепот превращается в крики, злые и угрожающие. Среди них резко выделяется лишь один живой голос.

— Ривер! — он слышит это так близко, а затем чувствует толчок в спину.

Падает на асфальт, ладони стерты в кровь. Даника пытается приподнять его за плечи, но у нее не хватает сил, и тогда она просто присаживается рядом.

У Ривера начинается очередной припадок. Тело пронзают судороги, он захлебывается пеной. Даника придерживает его голову, стараясь сделать так, чтобы он не прокусил себе язык. Машины проезжают мимо, в свете мелькающих фар Ривера и Данику никто не видит.

Свет.

Тьма.

Свет.

Снова тьма.

Она прикрывает ладонью его глаза, чтобы свет не раздражал его.

Проходит время прежде чем он окончательно успокоится и впадет в забытье.

***

Утром он ушел в парк в одиночестве. В портсигаре завалялись самокрутки с персиковым табаком, которые сделала Даника днями ранее. Он выкурил всё, что было. Бледные руки не переставая дрожали. Глаза были красные, голова болела.

Всё это было словно во сне. Впрочем, ему и казалось произошедшее лишь ночным кошмаром. В конце концов, они были пьяны. Многое могло произойти в тот вечер, ему лишь нужно было осмелиться попросить Данику напомнить ему обо всем, что было до приступа эпилепсии. Возможно, он просто накручивал себя. Ничего страшного не произошло. Нельзя избегать друг друга и молчать. Это лишь усиливает страх. Особенно его пугало то, что Даника не давала знать о себе. Она не звонила, не писала ему вопросы о том где он и скоро ли придет. Это было так непохоже на неё.

Борясь со своими внутренними демонами, Ривер все же решил вернуться домой. Он не может вечность скрываться, особенно в таких обстоятельствах, когда Леон и его шайка где-то рядом и ищут их.

В квартиру он вошел тихо. Дверь закрыл за собой с такой осторожностью, будто боялся разбудить с трудом уснувшего младенца. Ни музыки. Ни шума. Он нашел Данику на балконе. Она тоже курила.

Ривер не поздоровался. Не обнял её и не поцеловал. Он просто тихо сел рядом, стараясь не смотреть на неё. Сердце колотилось так быстро, что он чувствовал как задыхается. Секунды казались вечностью, ведь и Даника вела себя точно так же. Словно сделала вид, что не заметила его прихода, когда вот он сидит прямо около неё.

Если бы можно было как музыку на телефоне полностью свести звук улиц на минимум, они бы слышали это опасное сердцебиение друг друга.

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

— Даника, мне нужно с тобой поговорить.

— Мне с тобой тоже, — тут же отвечает она.

Во взгляде изумрудных глаз огнем мерцает страх.

— Знаешь, я всегда боялась это сказать. Признаться в том, что люблю тебя сильнее всего в своей жалкой жизни. Даже сейчас эти болезненные ощущения от собственной слащавости. Но не важно. Главное, что ты знаешь, что это правда. Скажи мне, Ривер, ты чувствуешь это? Чувствуешь мою любовь? Или сомневаешься в ней?

Взгляд Ривера смягчился, он был растерян, при этом вдумывался в те слова, которые сейчас услышал. От волнения трудно было дышать. Оно его душило.

— Я чувствую, что ты меня любишь. И если ты... Ты знаешь, это взаимно, — неуверенно отвечает Ривер.

Даника делает очередную затяжку, её руки и голос тоже дрожат. Пауза вызывает тревогу. На её глазах наворачиваются слезы, а ком в горле вызывает жуткую боль.

— Именно из-за того, что я люблю тебя, я хочу раз и навсегда стереть всё то, что заставляет чувствовать меня несправедливость к тебе... — она сбивается, вновь делает затяжку, нервно выдыхает дым. Ривер кусает губы до крови. — Я хотела быть сильной, но я не могу переступить через себя. Это неправильно. Я обязана быть честной. Сказать всю правду о том, кто я... Но мне так страшно, — теперь она начинает в открытую плакать. Ривер тоже. Где-то в подсознании он знает эту смертоносную правду. Больше всего ему хочется взять Данику за руку и не отпускать. Но его словно парализовало. Слезы просто катятся по его лицу, губы дрожат.

— Я тебя очень люблю, — плачет она.

Он беззвучно шепчет то же самое в ответ.

Их мысли сейчас идентичны. Оба хотят вернуться в детство, где все проблемы такие мелкие и незначительные, и где всегда есть кто-то более взрослый и мудрый, чтобы помочь им разобраться.

— В ту ночь за рулем и правда был не Леон. Это была я. Я была там одна. Абсолютно трезвая.

В памяти лентой кинофильма четко всплывают события самой страшной ночи в её жизни.

Она, задумчивый подросток, решает самостоятельно поехать на какую-то вечеринку, где собрались все ученики частной школы, в которой она на тот момент училась. У неё нет прав. Даника совсем недавно научилась водить. Прежде она не угоняла автомобили своего брата, на редкость осторожного и внимательного водителя. Поэтому она так волнуется.

Прибавляет скорость, чувствует себя увереннее. Идут минуты. Дорога меняется. Снова эти дорожные фонари, они лейтмотивом сопровождают весь её путь. Дорога опять сменилась. Теперь она менее освещенная. Резкие повороты. Данике трудно контролировать движение. Внезапно её ослепляют фары машины со встречной полосы. Даника теряется. Не успевает закричать, не думает ударить по тормозам. Ощущение свободного падения, жуткий удар, треск стекла, темнота. Она словно куда-то проваливается.

Когда сознание возвращается к ней, Данике неизвестно, сколько времени прошло. На самом деле прошло чуть меньше пяти минут. В состоянии шока она начинает вылезать из искореженного авто. Она испачкана собственной кровью, которую даже не замечает, ноги ватные и дрожат, она не чувствует своего тела. Видит перед собой лишь своих жертв, кровь, осколки и обломки. Этот участок дороги темнее других в плане освещения. Она все еще плохо осознает произошедшее, просто смотрит пустым взглядом в глаза смерти. А потом приходит запоздалая волна страха. Она разворачивается и бежит прочь, вдоль трассы. Изредка пролетают машины, они даже не обращают на неё внимание. Даника задыхается. Ей больно. В конце концов, она останавливается, достает телефон, звонит Леону. Сейчас ей трудно вспомнить их разговор в деталях. Она лишь помнит, как он спросил её номер трассы и сказал, что сейчас же заберет её. Что было дальше — она не помнит совсем. Лишь спустя несколько дней она смирилась с мыслью о том, что он взял вину на себя, обманув всех, кроме собственных родителей. Странно получилось, что репутация дочери оказалась важнее сына. Но произошло то, что произошло. Ей удалось избежать наказания, но в ту роковую ночь она обрекла себя на вечные моральные мучения. 

Никто не мог ей помочь.

— Ривер, — со слезами окликнула его Даника.

Но он не отвечал. Взгляд покрасневших от слез глаз был пустым и стеклянным, он просто смотрел в никуда.

Снова и снова прокручивал всё пересказанное ею в мыслях. Он будто снова перенесся в ту ночь, только не в машину своих родителей, а в машину Даники. Кажется, что он сидит рядом с ней, но в глазах не совсем то, что описала она сама. Ривер не видит её волнения. В его видении она поворачивается к нему, дьявольски ухмыляется и прибавляет скорости.

Темнота.

Оглушительный взрыв.

Ривер на полу. У него очередной приступ. Руки Даники дрожат, но она на автомате придерживает его снова. Она больше не шепчет успокаивающих слов ему на ухо. Она просто плачет. Она убила его морально. Заставила пережить весь этот ужас снова. Ремиссия закончилась. 

Пришло время настоящего кошмара.

____________________________________

От автора:

Продолжение будет тогда, когда наберу 300 подписчиков на книге "Город падших ангелов". Для этого нужно будет зарегестрироваться на Sweek. Ссылка у меня на стене.