33. Я никогда не смогу быть счастливой в этом мире.

Песня главы: The Pretty Reckless - House on a hill

Даника старалась не выходить из комнаты с плотно задвинутыми шторами. Избавившись от всех страниц в соц-сетях, она отключила телефон. Идти ей в любом случае было уже некуда. Не хотелось выслушивать скандалы в родительском доме, где она создавала только проблемы, не хотелось ночевать у каких-то знакомых, которые с издевками подшучивали над ней или же презрительно шептались. Абсолютная пустота и безысходность. Оставаться в доме Ривера тоже было неправильно, но это единственное место, где сейчас так тихо и никто не гонит её.

Встав с кровати, она вышла из комнаты, чтобы осмотреть дом еще раз. Раньше Даника не обращала внимание на мелочи — белые камелии в вазе на кухне, запылившиеся книги на полках, старое фортепиано в углу зала. На момент она закрыла глаза — фортепиано заиграло. Сквозь веки пробивался свет, появился запах горячего шоколада и шум листвы за окнами. Осенний вечер. Голоса маленьких детей, вероятно мальчиков, разговоры взрослых. Уютное мурлыканье кошки. Захотелось открыть глаза и лицезреть это всё, но тут лишь тьма и тишина.

Какого Риверу жить здесь? В этом наполненном воспоминаниями и горем месте? Каждый день он просыпается тут и засыпает, но не видит ничего, кроме щемящей пустоты.

Это заставило Данику задуматься о том, что было бы, если бы в ту ночь не было никакой аварии. Скорее всего Ривер и его брат учились бы где-нибудь в колледже, может быть уже работали. Кто знает, возможно он никогда бы не познакомился с Эмилио, и работал в другом месте. Вероятно, судьба бы не свела его с Даникой. Они бы жили не зная даже о существовании друг друга. Грустно ли это? Вовсе нет. Это нормально. Грустно именно то, что происходит прямо сейчас.

С этими мыслями она вошла на кухню, поставила еду для собаки и вернулась обратно в комнату Ривера. Пытаясь найти пластыри в шкафу рядом с кроватью его брата, она наткнулась на укромно спрятанную между аккуратными стопками одежды книгу. Скорее даже не книгу, а тетрадь или ежедневник в твердом переплете.

Легко догадаться, почему же она так привлекла внимание Даники. Одна среди вещей, её словно специально убрали подальше от глаз людских. Что это? Подростковый дневник? Важная информация? Поэзия?

Проверить она не успела. Мотоциклетный рев за окном сообщил о возвращении Ривера.

Положив «книгу» на место, она поспешно вышла из комнаты и проследовала на первый этаж.

Ривер уже был в прихожей, укладывая шлем на пол, рядом с ботинками.

— Ну что, ты узнал кто это сделал? — с волнением в голосе спросила Даника.

— Да. Эмилио, — даже не смотря ей в глаза ответил Ривер. По его тону легко было догадаться о том, что парень был подавлен.

— Эмилио? Тот, который твой друг? — на момент ей показалось, что она ослышалась.

— Да. Мой лучший друг сделал это, — раздраженно сказал Аккерман, убирая пряди волос с лица.

Даника отстранилась к стене, чтобы дать пройти Риверу. Ей не особо хотелось разговаривать с ним о том, что произошло, но поступок Эмилио однозначно шокировал её.

Аккерман ушел на второй этаж, явно давая понять, что никого видеть он не хочет. В этот момент Даника захотелось исчезнуть, бежать прочь, ведь даже здесь ей не место.

Переодевшись она ушла на улицу. Натянув капюшон чуть ли не на лицо, Даника шагала вдоль улицы, пока ноги не привели её к той полупустой лавке с пиротехникой. По старой схеме она взяла своё любимое — два крупных фейерверка, пять небольших бомбочек и десяток бенгальских огней.

От злости и обиды на всё на свете хотелось разбомбить этот город к чертям. Она разгонялась и швыряла петарды в пустошь, распугивая стайки чёрных птиц мирно сидящих на линиях электропередач.

1

2

3

4

5

Взрыв за взрывом,

Петарда за петардой,

Пустошь словно заполнялась дымом.

Чёрные птицы возмущенно кричали и кружили над нею, словно предупреждая о том, что если она вовремя не остановится, приедет полиция и заберет её за нарушение спокойствия граждан.

Но здесь были только чёрные как уголь птицы.

Одиночество и чувство пустоты внутри отбивало все эмоции, оставался только страх.

Да, впервые она чувствовала страх за свою «бесчувственность», как бы абсурдно это не звучало.

И с каждым взрывом она надеялась на то, что её сердце хоть немного дрогнет, чего не происходило. Даника была в отчаянии, будто специально вызывала слезы, чтобы потом по настоящему начать задыхаться от собственной истерики.

Острыми коленями она упала в эту сырую грязь пустоши оказавшись словно перед лицом Бога, и бескрайним небом цвета ангельского крыла.

Только слов у неё не было, лишь несвязные всхлипывания, и пустота в изумрудных больших глазах. Внезапно кто-то крепко ухватил её за плечи, а затем заключил в объятия.

Ривер знал о её секретном месте — он часто следил за ней в этой пустоши.

— Я никогда не смогу быть счастливой в этом мире, — говорит она, не спуская глаз с неба.

— Я тоже, — ответил Ривер.

Не взирая на холод и грязь, они легли на землю, наблюдая за облаками, которые ветер гнал со скоростью мотоцикла, что принадлежал Риверу.

— Если бы мы только могли оказаться где-нибудь на другой планете, в другой реальности, забыть обо всем, а еще лучше просто очистить прошлое, начать жизнь заново, далеко отсюда, — хрипло прошептала побледневшая Даника.

— Всё бы отдал за это, — ответил Ривер, а в воображении рисовались картины того, как они отравят себя прямо здесь, на этой холодной земле, а их трупы заклюют эти черные птицы, что зловеще кружат в небе.

Вряд ли этому суждено сбыться. Ведь Леон со своими друзьями уже подъезжали к пустоши, чтобы разделить возлюбленных раз и навсегда.