25. Он хотел нас поджечь.

Песня главы: Aldo Ciccolini - Gnossienne No.3 for piano, Lent

Анамария поставила перед Ривером чашку свежесваренного кофе и маленькое блюдце с кубиками тростникового сахара, шоколадными конфетами, и печеньем. Парень неуверенно отодвинулся чуть дальше, нервно осматриваясь по сторонам и изучая детали интерьера незнакомого дома. Ему всё еще непривычно было находится на сеансе за пределами больничного кабинета, да и не один из его докторов никогда не приглашал его к себе домой «на непринужденную беседу за чашкой кофе». Риверу было некомфортно и неуютно, несмотря на то, что дом Анамарии был очень светлый и теплый. Тут пахло цветами, чистотой, сахарным печеньем, женскими духами, но это лишь сбивало Ривера с мыслей, а игривые визги двух маленьких детей и вовсе вызывали тихую панику.

— Ривер, чувствуй себя как дома. Я понимаю, что наверное это немного непривычно, — улыбчиво произнесла красивая женщина. Даже дома Анамария умудрялась выглядеть прекрасно.

— Почему вы позвали меня сюда? — стараясь подчеркнуть фальшивое равнодушие спросил Ривер.

— Мне порядком надоело столько времени находиться в стенах клиники, да и тебе наверное будет тут приятнее, — не растерявшись ответила она, сохраняя на лице эту светлую улыбку.

— Это же ваша работа. Вы сами её выбрали. Находиться в стенах клиники, — упрекнул психиатра Ривер, который даже не замечал, что звучит как трудный подросток в самом расцвете переходного возраста. Агрессия и желание «укусить» были тут не к месту.

Но Анамария профессионально игнорирует яд в вопросах Аккермана.

— Да, но иногда хочется отдохнуть, — с той же внутренней добротой отвечает она.

Ривер мрачен как никогда. Разноцветные глаза прожигают взглядом дорогую мебель и высокие французские окна дома.

— Смотрю психиатры нынче много получают... — еле слышно ворчит Ривер.

Анамария лишь усмехается в ответ.

— Некорректно говорить о таком, Ривер, — вновь игнорируя злобу парня отвечает доктор. — И всё же, я хотела бы поговорить с тобой о том как ты себя чувствуешь в последнее время. Какие мысли тебя посещают? Читал ли ты книги, которые я привозила тебе?

— Нормально я себя чувствую. Книги не было времени открыть, — соврал парень. Ему совершенно не хотелось выслушивать лекции о пользе Библии в его жутковатой ситуации. Легко подсовывать заповеди, когда живешь и не знаешь горя.

— И всё же, найди как-нибудь время для этого. Тебе могут помочь некоторые советы, — вздохнув ответила Анамария.

Внезапно на кухне зазвонил телефон. Извинившись, доктор вышла из гостиной, чтобы ответить на звонок, оставив Ривера наедине с темными мыслями.

Та ночь, когда он почти было убил Данику до сих пор не покидает его сознание. Он был близок к цели как никогда прежде. Глубокая ночь, отсутсвие обстоятельств, темнота в пустом доме, и сама Даника — она была так рядом. В голове до сих пор не перестает звучать громкое биение её сердца после сильного удара. Её резко потеплевшее от стресса тело, её прерывистое дыхание. Она буквально умирала в его руках не понимая, что происходило вокруг. Удар был весьма сильный. Он рассек её висок одним лишь кулаком, а затем, сбив девушку с ног, разбил о её голову вазу с камелиями, которыми еще недавно интересовалась Индия. В тот момент Ривер казалось, что он словно контролировал очередной приступ эпилепсии, продолжая добивать Данику. Но потом из ниоткуда появился Эмилио и спас ей жизнь даже не подозревая об этом, а Ривер всё же сдался перед конвульсиями. Конечно, он еще долго будет помнить нежные холодные руки девушки, что так осторожно касались его лица в надежде разбудить от кошмарного сна. И была бы она обычной девчонкой, он бы и не придал этому никакое значение, но Даника — его цель. Та, что будет им убита. Её доброта лишь сбивает его с мыслей. Как же всё-таки плохо, что она так сильно отличается от Леона и ему подобных...

— Можешь поиграть со мной? — детский голос отвлек Ривера от размышлений. Четырехлетняя девочка протягивала ему одну из своих кукол, а за её спиной прятался мальчик, примерно тех же лет. Дети смущенно хихикали и с неподдельным интересом рассматривали «гостя»

— Конечно, — мрачно усмехнулся Ривер, и достав из кармана зажигалку, поднёс её к кукле.

Дети с визгом разбежались в стороны, а затем и вовсе бросились к матери, что разговаривала по телефону. По их хныкающим голосам Аккерман понимал, что они жалуются, а спустя пару минут в гостиную вошла доктор.

— Ривер, что у вас тут произошло? — непонимающе спросила она.

Но лицо Ривера было столь светлым и невинным, что его едва ли можно было в чем то обвинить.

— Он хотел нас поджечь, — держась за рукав кашемировой кофты матери, говорила девочка.

— Хэй, ты чего? Кто хотел вас поджечь? — с наигранным волнением он стал осматриваться по сторонам, а улыбка его могла вызвать лишь умиление и мысли о том, что он неплохо ладит с детьми. — Никого не вижу. Но если кто-то вас будет обижать, вы мне говорите, я прогоню его, — успокаивающе ответил Ривер и вновь улыбнулся, тем самым отпугнув детей еще больше, но вызвав положительные эмоции у Анымарии. Как легко было ввести в заблуждение психиатра, казалось бы, профессионала по части таки как Ривер.

— Зачем вы обманываете? Ладно, идите играйте, нам с Ривером нужно обсудить некоторые вещи, — она поторопила детей покинуть гостиную, а сама вновь присела рядом, взяв в руки чашку с кофе.

— После ухода моего мужа дети стали совсем неуправляемыми. Я постоянно на работе, а они в подготовительных группах. Вечно фантазируют не пойми чего, даже неловко становится, — улыбнулась женщина, поправив прядь светлых волос.

— Бывает, — равнодушно ответил Ривер. С одной стороны ему было смешно из-за того, что она так легко клюнула на его «перфоманс», а с другой стороны ему искренне стало жаль детей, которым не хватало внимания. Аккерман резко захотел признаться в том, что сделал и пойти извиниться перед мальчиком и девочкой.

Сам Ривер терпеть не мог борьбу светлого и темного внутри себя, прекрасно понимая, что тьма порождена несчастьем, одиночеством, страхом. Зачем он вытащил зажигалку? Нет, вовсе не от того, что это было бы смешно. Всему виной была зависть. Зависть к двум маленьким детям, которые, как ему показалось на первый взгляд, не знают никаких проблем. В отличии от него они живут в теплом уютном доме, у них есть любящая мать, которая пусть и пропадает на работе, но хотя бы проводит с ними выходные и стабильно возвращается обратно по вечерам. Так или иначе, они есть друг у друга. А Ривер давно лишён всего этого.

— Знаешь Ривер, я долго думала над твоей проблемой. Любые способы её решения казались такими глупыми и бессмысленными, что я пришла к выводу о том, что тебе стоит попробовать завести семью, как бы смешно и безумно это для тебя не звучало, — с легкой полуулыбкой сказала Анамария.

Ривер посмотрел на неё с нотками презрения и грубой насмешки во взгляде.

— Серьезно? Вы же вроде психиатр, должны понимать то, о чем говорите... — ответил Ривер, а затем добавил, — Не вы ли мне сказали, что только месть поможет мне?

На лице женщины больше не было улыбки. Слова Ривера словно ластиком стерли её прочь.

— Ривер, а что такое месть? Ты, конечно, получишь временное удовлетворение, но что станет с твоею жизнью? Ты просто перечеркнешь её. Это же не выход, — сказала она.

— А мне и не нужна моя жизнь...

— Жизнь прекрасна, Ривер, у тебя еще просто не было возможности прочувствовать это. То проблемы с обществом в подростковые годы, то эта трагедия. Ты не жил, Ривер, ты ведь просто существовал. А на свете есть много всего прекрасного. Да, родных не вернуть и на правосудие уже нет смысла рассчитывать, но ты сможешь переломить себя и создать собственную семью. Попробовать начать жить заново. Разве это не истинное счастье — иметь рядом любимую женщину и детей — продолжение себя? Пойми Ривер, ты не потерян, как тебе кажется. У тебя же вся жизнь впереди.

Но Ривер и слушать этого не хотел. Мало ему Даники, так еще и психиатр со своей философией. Парень резко встал с места.

— Не нужно продолжать. Я ошибался, думая что вы профессионал в своем деле. Вы одна из тех докторов-идиотов, которые не могут мне помочь и даже примерно не знают как это сделать, беря с меня лишь деньги и неся бесполезный бред, стараясь утешить, — с агрессией проговорил он, а в глазах вновь властвовал мрак.

— Ривер, не нужно... — она неуверенно прошептала, и попыталась взять его за руку, но он лишь грубо отстранился.

— Не надо, я ухожу, — ответил он и направился к выходу.

Анамария поднялась и направилась за ним.

— Ривер, пожалуйста, не совершай же ты ошибок, ты не понимаешь, что делаешь, — пытаясь остановить его говорила вслед женщина, но Аккерман попросту игнорировал её.

Лишь на выходе она вновь схватила его за запястье, но не успел Ривер возмутиться на этот счет, как внезапно она поцеловала его. Парень даже не до конца осознал что произошло, когда Анамария отстранилась от него стыдливо опуская глаза в пол.

— Ривер, я не...

— Это... — голос его был хриплый и неуверенный. — Извините, мне нужно уйти, — растерянно прошептал он и покинул дом психиатра.

Ривер чувствовал себя опустошенным. Быстро заведя мотоцикл, он поспешил вернуться домой, в место, которое он так ненавидит. Но даже там в этот час было куда спокойнее.

Лежа в кровати и смотря в потолок, он почувствовал легкий холод, что словно ветром тихо вошел в комнату.

— Скоро всё изменится. Делай то, что нужно делать, — тихий голос матери будто склонился над ним.

Привидения не дают ему побыть в тишине. Мысли, галлюцинации, страхи, фантазии — вот они, его «паранормальные явления».

— Я всегда знал, что у психиатров не всё в порядке с головой. Это же очевидно, — равнодушно вздохнул Ривер.

Но ответа не услышал. Да и от кого? В комнате лишь он один. Всегда был.

Глаза невольно начали закрываться, Ривер проваливался в сон, вызванный усталостью, когда чуть позже в дверь раздался звонок. Парень устало проковылял ко входной двери, а открыв дверь обнаружил там большую подарочную коробку с бантом.

«Теперь дома тебе будет не так одиноко»

Прочитав слова на небольшой открытке, он взял довольно тяжелую коробку и занес в дом, не оглядываясь по сторонам. Любопытство овладевало Аккерманом, и открыв подарок Ривер обнаружил там то, чего никак не ожидал. Это был маленький чёрный щенок, напоминавший по виду лису. Дорогая порода.

— Нет, пожалуйста, пусть это будет просто сон... — отчаянно шептал Ривер, беря собаку на руки.

Было очевидно, что подарок — дело рук Даники Колфилд. Он ведь даже почерк её узнал (запомнил его еще со времен работы в баре, когда она оставляла записки с заказами). Никто из его окружения больше не мог позволить такую дорогую «покупку».

Зачем она это делает...

Зачем она общается со мной...

Зачем ей так хочется быть ближе...

Она словно подсознательно усложняет игру. С каждым уровнем испытания всё труднее и труднее. Они выворачивают душу наизнанку, разрывают сердце, но при этом ни в коем случае нельзя сдаваться. 

Если сдашься - провалишь всю свою жизнь как чёртов школьный экзамен.