23. Ты самый лучший человек в его жизни.

Песня главы: Chris Garneau – Between The Bars

Перед глазами всё плывет. Тьма превращается в жуткую воронку, которая затягивает со страшным притяжением. Она словно длится вечность. Так медленно и мучительно, что невольно начинаешь думать, что когда оно закончится (если, конечно, такое вообще произойдёт), то ты очнёшься совсем старым человеком, так долго это чувство продолжается.

Темнее, темнее, темнее, и темнее... А затем появляется что-то странное. Словно маленькие звезды или блёстки из стеклянных подарочных шариков. Фиолетовые, мятные, розоватые, бирюзовые, красные, и золотистые. Они будто бы падают на встречу, ведя за собой свет.

И всё-таки это правда. Если долго вглядываться во тьму — увидишь свет.

Даника делает глубокий вздох и «выныривает» из своей собственной болезненной нирваны.

— Ривер! Остановись! Ты умрешь! — кричит она, сжимая его запястья, стараясь предотвратить очередные удары.

Страх пронзает всё её тело, когда за Ривером она видит какую-то тень, которая тянет его. От ужаса она не может произнести ни слова. А Ривер задыхается. Его миниатюрное для мужчины тело бьется в конвульсиях. Он давится собственной пеной. Для Даники слишком много всего в один момент. Её мозг вновь на грани полнейшего отключения. Ей хочется сбежать, Ривер слишком сильно давит на неё своим телом. Всё-же несмотря на то, что на фоне других парней он кажется хрупким, для Даники он высокий и крепкий. Её взгляд прикован к тени, которая продолжает тянуть Ривера на себя.

— Ривер! — внезапно произносит «призрак».

Этот голос словно знаком Данике. Будто бы она его слышала когда-то, но кажется очень давно. Либо всего лишь один раз.

— Ривер! Ривер, я тут, всё нормально, слышишь? Ривер! — наконец-то «тень» перетягивает парня на себя и переворачивает его в неестественное, но безопасное для человека в припадке эпилепсии положение.

Даника отползает к стене и пытается нащупать пальцами включатель. Одно мгновение — комната озаряется непривычным режущим глаза светом.

Эмилио придерживает Риверу голову одной рукой, чтобы он не захлебнулся, другой сжимает его тонкие запястья, чтобы парень не мог отталкиваться.

Даника, конечно, шокирована внезапным появлением бармена, которого она не сразу вспомнила, но лишних вопросов задавать не могла.

— Я могу чем-то помочь? — спрашивает она охрипшим дрожащим голосом, не зная, куда себя деть.

Эмилио поднимает на неё свои темные глаза, в которых читается отчаянье, раздражение, и испуг одновременно.

— Возьми со стола салфетки и дай мне. Я не могу отпускать руки.

В первую секунду Даника теряется. Она подается вперед, глазами выискивая стол. Девушка нервничает и из-за этого не может сконцентрироваться. Буквально через пару секунд рассудок возвращается к ней и она передает Эмилио салфетки, которыми он вытирает лицо своего тяжело больного друга.

Еще пара мгновений и страшная пытка Ривера Аккермана заканчивается. Конвульсии прекращаются, дыхание нормализуется, глаза закрываются. Теперь он похож на великомученика. Весь бледный, в холодном поту, с темными кругами под глазами.

— Infierno!* — выругался Эмилио шёпотом. — Нужно положить его на диван. Открой там дверь, пожалуйста, — пытаясь поднять своего друга, говорит парень.

Даника выполняет его просьбу, помимо этого, помогая придерживать слабое тело Ривера, чтобы донести его и уложить без лишних увечий.

Устало выдохнув, молодые люди присаживаются на полу, перед Ривером. Даника аккуратно укрывает парня пледом, касаясь его ледяных рук.

— Ох, чёрт! Ты видела что у тебя на лице? — заметив рану около виска, говорит Эмилио.

Даника подносит ладонь к лицу и трогает его. На пальцах остается красноватый след. Рассечённая кожа в этом месте кровоточит. Она даже не понимает чем так сильно «задел» её Ривер, когда, как предполагает наивная девушка, он падал в её сторону из-за эпилептического приступа.

— Сильно видно? — спрашивает она у Эмилио. В ответ он протягивает ей свой телефон, чтобы она могла посмотреть в отражении дисплея. — Нихера себе... — недовольно нахмурившись шепчет она, рассматривая рану. Теперь она понимает, почему на мгновение «вырубилась» и видела цветные звездочки в темноте. Удар был достаточно сильный. — Ладно, через пару часов отек спадет, царапина затянется, а синяк можно будет пудрой замаскировать, — устало вздохнув говорит она.

Некоторое время они молча смотрят на Ривера. Тот словно спит вечным сном. Затем Даника вновь смотрит на Эмилио.

— Кстати, я не поняла, а как ты попал сюда? Дверь вроде была закрыта, — спрашивает она.

— У меня есть дубликат ключей. Он сам оставил их мне, чтобы я... Ладно. Это такая долгая история, — отмахнулся испанец.

— Расскажи, — кивнув в его сторону говорит Даника. — Мы же никуда не торопимся.

На момент Эмилио закатывает глаза. Видно, что ему совсем неохота трепаться об этом, но такова его натура, когда дело касается девушек симпатичной наружности, отказывать трудно.

— Не знаю насколько ты в курсе, но у Ривера нет семьи из-за трагических обстоятельств и тут он совсем один. Его родственники не хотели, чтобы он жил здесь самостоятельной жизнью, так как он серьезно болен. Но переезжать к ним в другой город у него не было никакого желания. Хотя я даже не знаю, что держит его тут. Да и не моё дело. В общем, он пообещал им, что кто-то будет присматривать за ним. Эпилепсия — это ад. Можно проглядеть, а он в конвульсиях разобьет голову или захлебнется. Постоянно нужно отслеживать больного и его передвижения, так ведь надежнее. Жить я с ним не могу, у меня съемная комната на контракте, так что мы договорились, что в случае чего, я всегда могу прийти и помочь. Сегодня я звонил ему, зная, что он дома. А на звонок никто не отвечал, хотя зная Ривера, он вообще любитель повисеть на телефоне, если остается один дома. Я сразу понял, что что-то случилось. Приступ. Такое бывало не раз. Я всегда успевал прийти, прежде чем он убьется по такой случайности. Так что проблем войти в дом не было.

— Мне жаль, что с ним такое происходит, — не зная, что еще ответить, говорит Даника.

Вновь тишина.

— А вы я смотрю очень дружны стали... Я видел вас пару раз в клубе. У вас типа...

— Нет, мы не встречаемся, мы просто друзья, — объясняет девушка.

— А, окей, не буду доставать расспросами, — ответил Эмилио. — Кстати, как у Кристины дела?

— Мы давно не виделись, но на сколько я знаю, всё хорошо.

— Она всё так же фанатеет по тому мажору? Или...

— Вообще-то Леон мой брат.

— Ох ты ж, вот оно... Ладно, извини. Я думал ты и он просто друзья. Я помню ту ситуацию в клубе, когда какой-то гандон подкинул наркоты тебе в стакан. Вы вроде вместе были, я тогда думал, что вы пара. Не суть. Я помню, как твой брат тогда начал переживать. Поэтому подумал, что он друг. Не знаю, даже мысли не было, что вы родственники. Он такой шумный, в отличии от тебя... — заикаясь говорил Эмилио.

Ведь он знал, кто такой Леон и какое отношение имеет к Риверу. И тот факт, что Даника его сестра, не более, чем шокирует Эмилио. Неужели Ривер не знает об этом? Как он может общаться с ней? Получается, что всё не так просто...

Но в этот момент ему звонят с работы. Индия не может справляться одна, посетителей слишком много. Эмилио вынужден уйти.

— Мне нужно возвращаться на работу. Слушай, ты же сможешь посидеть с ним пока он не проснется? Я бы рад остаться, но из-за чёртового графика чувствую себя бесполезным клоуном, а не другом, — искренне ответил Эмилио.

— Да, конечно, я побуду с ним, — говорит Даника.

— Спасибо! Если что-то случится, набери мне, у Ривера в контактах мой номер есть, — с этими словами парень направился к выходу.

— А знаешь... — перед дверью Даника окликнула его. Эмилио обернулся. — Ты совсем не бесполезный клоун. Ты самый лучший человек в его жизни, — сказала она.

Эмилио грустно улыбнулся и вздохнул.

— Я всегда считал себя ни на что не годным идиотом, который ни способен ни на одно другое дело, кроме работы барменом и одноразовых тусовок. Какое-то вечно «веселое» пустое место. А когда-то я мечтал совершить какой-нибудь значимый подвиг... — задумчиво ответил Эмилио, а затем кивнул Данике в знак прощания, и покинул дом, даже не осознавая, что сегодня он спас жизни двоих людей. Одного — от возможности умереть от приступа, другого — от возможности быть убитым.

***

Чья-то прохладная рука проводит по его щеке. Открыв глаза Ривер видит Данику. Она живая. Абсолютно спокойная, немного грустная. На виске ушиб.

Несмотря на тяжесть приступа, Ривер помнит абсолютно всё, что произошло часами ранее. Он помнит все свои мотивы, все шаги, все попытки. Единственное, чего он не смог распознать — того, кто остановил его. Ривер не знает, как теперь себя вести. Он не понимает чувств Даники. Отчего она до сих пор тут? Почему всё еще нет полиции?

— Тебе лучше? — вдруг спрашивает она.

В голове парня вертится лишь один вопрос «что происходит?».

— Да, — неуверенно отвечает он.

— Хорошо. Я представляю как это ужасно. Ривер, мне так жаль, — голос её звучал пресно, никак не для сочувствия.

Он всё еще испытывает смешанные чувства. Будто кто-то его обманывает и всё это специально разыгранный спектакль. Нужно соответствовать и включать лучшую актерскую игру.

— Откуда этот шрам? Ты упала?

— У тебя был приступ и в темноте ты случайно упал на меня. Я ударилась о край стола. Не бери в голову. Всё могло быть куда хуже, — она говорила об этом так, словно ничего не произошло. Даника всегда стыдилась жаловаться на что-либо, особенно, когда она уже делала это при Ривере. Не в этот раз.

— И правда. Хорошо, что всё обошлось, — слабо улыбнулся он.

Это не конец. Просто так он не будет сдаваться. Если в этот раз не получилось, обязательно получится в другой. Прекрасно, что в такие моменты человечность отключается. Не чувствуя ничего Ривер может достать до рая и перевернуть весь ад. В моменты эйфории, галлюцинаций и странный явлений он морально несокрушим. Им управляет кто-то другой, и так оно и есть.

— Ты выглядишь такой расстроенной. Всё нормально? — спрашивает он.

— Да.

Вместо ответа Ривер за руку притягивает её к себе и обнимает. Даника хочет вновь вернуться в сидячее положение, но быстро сдается, прижимаясь разбитым виском к плечу парня. Почему-то в этот момент ей хочется, чтобы это был Джетро, а не Ривер. Но объяснению своим спонтанным желаниям девушка найти не может.

— Не уходи, Даника. Мне тут так одиноко, — говорит Ривер. Да, он играет свою роль, но отчасти его слова сплошная правда. Ему одиноко. По-человечески одиноко и плохо. Как бы некоторые люди не любили одиночество и не утверждали, что оно прекрасно — всё это временно. Как писал Лем — «Человеку нужен человек.» И он прав. Ведь одиночество, оно как наполовину сгнившее яблоко. Вроде кусаешь по краям и оно сладкое, а когда уходишь вглубь — давишься.

— Ладно. Я останусь, — отвечает девушка и закрывает глаза.

________________

*Infierno (исп.) - ад