Неизвестность

— Вставляйся! — Ругалась я, пытаясь открыть входную дверь. — Давай, блин!

Дурацкий ключ никак не хотел вставляться в замочную скважину. Закатив глаза и пошатнувшись, я подобрала сумку, которая лежала у моих ног. Нащупав в ней телефон, разблокировала его и, щурясь от яркого света, включила фонарик. Через несколько секунд, мне все-таки удалось открыть дверь, и я зашла в дом, оставив прохладу раннего утра и пение цикад позади.

Голова кружилась нещадно, но мне все ещё было весело. Правда, в сон тянуло безумно. Я резко замерла возле лестницы на второй этаж и хлопнула себя ладонью по лбу. Вот, блин! Мне же в универ через пару часов собираться! Вчера обещала папе, что перестану прогуливать. Что ж, придётся немного перенести свое обещание и исполнить его завтра. После вечеринки, которая была этой ночью, все пары точно пойдут к черту!

Разувшись и швырнув туфли в сторону, я принялась подниматься по лестнице, чувствуя, как мои ноги касаются гладкой, прохладной древесины. Поднявшись, наконец, на второй этаж, открыла дверь своей комнаты и сделала несколько корявых шагов к кровати. Плюхнувшись на неё, счастливо улыбнулась. Правда, как только моя голова коснулась подушки, яркий свет озарил всю комнату. Я поморщилась, ощутив желание кого-нибудь убить прямо сейчас.

— Ну что за ублюдство!

Кое-как открыв глаза, которые нещадно резал яркий свет, я с трудом села на кровати и принялась оглядываться. До меня смутно доходило, что сейчас произойдёт что-то плохое. Откуда взялось это тревожное чувство, не пойму? Дверь я за собой закрыла, сумочку не потеряла и даже не разбила свою новую тачку.

Вдруг, мой мутный взгляд наткнулся на отца, что прислонился к стенке и терпеливо ждал, когда я обращу на него внимание. По его покрасневшему лицу ходили желваки. Он зол. Чертовски зол. И когда его голубые глаза посмотрели в мои, я поняла, что пора заказать себе красивый венок на похороны. Он меня убьёт.

— Пап…

— Замолчи, — ледяной голос отца пронёсся по комнате, и в ту же секунду я почувствовала, что трезвею.

Внутри меня разрасталось напряжение. Начала накатывать тошнота. В моей жизни есть только один человек, который может на меня повлиять. Только его я боюсь подвести или ослушаться. И если он злится, то это плохо.

— Ты не выполнила своего обещания, Марьяна, — сверля меня жёстким, тяжёлым взглядом, негромко сказал отец.

Я опустила голову и свесила ноги с кровати, рассматривая то белый ковёр, то алый маникюр на своих ногтях. На папу смотреть было не в моих силах. Голова раскалывалась, будто по ней кто-то стучал чем-то тяжёлым. Я хотела спать, а не слушать лекции. Скорее бы это уже все закончилось.

— Пора научить тебя вести нормальный образ жизни.

— Ты заберёшь мою карту на месяц в наказание? — Глухо спросила я, положив локти на колени.

Надеюсь, мой вопрос приблизит конец этого серьёзного разговора. Сейчас мне было все равно, пускай лишает денег хоть на три месяца и заберёт машину.

— Нет, больше ты так легко не отделаешься, — в голосе отца проскользнуло какое-то коварство.

Я насторожилась. Неужели что-то задумал? Обычно моё плохое поведение приводило к тому, что у меня забирали кредитную карту или машину. Что-то из этого. Я искренне надеялась, что в этот раз все будет точно также, как и раньше. Папа немного позлится, а я сделаю вид, что стала примерной дочерью. Но ненадолго.

— Чтобы к обеду твои шмотки были собраны, — отрезал отец, выходя из комнаты.

Я шокировано уставилась на его удаляющуюся спину. Что это значит?

— Что? Зачем это? — Я даже вскочила с кровати, сделав пару шагов вперёд.

— Не соберёшь вещи — твои проблемы. Поедешь без вещей.

— Куда поеду? — Я сделала ещё один шаг, но дверь за папой с грохотом закрылась так, что левый край плаката с Рианной от неё отклеился. — Вот дерьмо! — Смерив дверь злющим взглядом, будто она виновата во всех моих бедах, я вернулась на кровать и решила забить на все, провалившись в глубокий сон.

Снились мне мои вещи, которые выпрыгивали у меня из рук, прежде чем я пыталась их засунуть в чемодан. Я бегала по комнате и ловила юбки, платья, чёртовы колготки, но они исчезали прямо перед моим носом. Взбесившись от такого ублюдства, я схватила чемодан и швырнула его в окно, а после того, как он приземлился на зелёный газон, я и сама выпрыгнула со второго этажа и пошла, как ни в чем не бывало, в универ.

На этом моменте мои глаза распахнулись от лучей весеннего солнца, которые нагло светили прямо мне в лицо. Я зажмурилась, потерла руками глаза, а потом укрылась одеялом и перевернулась на бок, собираясь поспать ещё пару часов. Правда, что-то мне подсказывало, что лучше этого не делать. С раздраженным вздохом я скинула с себя одеяло и уселась на кровати, глядя на стену, выкрашенную в цвет ванильного пломбира.

— И почему я не имею права поспать? — Хмуро спросила я сама у себя, постукивая пальцами с длинными ногтями по подбородку.

Думаю, я бы все равно больше не уснула, так как безумно хотела пить. Да и голова начинала побаливать. Решив, что лучше вспомнить на всякий случай, что было вчера, я принялась прокручивать свои воспоминания, медленно бегая взглядом по комнате. Когда он наткнулся на дверь и оторванный край плаката, я, вдруг, поняла, что крупно попала.

Вскочив с кровати, я помчалась искать свою сумку, в которой должен был быть телефон. К счастью, она отыскалась — валялась недалеко от кровати. Высыпав все её содержимое прямо на пол, я схватила телефон и посмотрела на время. Одиннадцать утра. С папой шутки плохи, если он что-то придумал, то он сделает это. Поэтому я должна успеть собраться до обеда.

Первым делом я побежала в душ, лихорадочно гадая, что меня сегодня ожидает. Меня мучило любопытство, волнение сжимало все внутри. Не сдаст же он меня в детский дом? Поздновато уже, надо было раньше. Если не детский дом, то все не так уж и плохо. Выкинет родную дочь на улицу? Вряд ли. Мой отец жёсткий человек, но этого он не сделает. Надеюсь. Тогда что? Что он задумал? Надо признать, меня пугало не само наказание, а неизвестность.

Быстро приняв душ и высушив свои длинные волосы, которые меня уже так достали, что я в последнее время подумывала отстичь их к чёртовой матери, вернулась в комнату и, вытащив из-под кровати бордовый чемодан, принялась лихорадочно складывать в него вещи. Их у меня было много, но я здраво рассудила, что куда бы меня не отправил отец, это не навсегда, поэтому лучше взять только необходимое.

Когда я с трудом застегнула чемодан, дверь в мою комнату открылась.