Глава 5

Артур МакКолл. Мне было семь, когда ушла мать. Эта женщина навсегда останется в моей памяти как холоднокровная светская львица. Она безумно любила светские приёмы и благотворительные вечера, там сияла как звезда, там была её стихия. Звезда... такая же холодная и далёкая, хотя и прекрасная. Дома же... роль матери ей не подходила до ужаса.  Да и не старалась мать это изменить. Она была не готова, не созрела для детей. С нами она была всегда холодна, строга, равнодушна даже. Не побоюсь этого слова. Отец постоянно был на работе. В те времена, когда он ещё не добился высокого звания, он работал на износ, чтобы прокормить семью и обеспечить нас всем необходимым. Его дома не было неделями. Матери тоже никогда не было дома. Однажды, когда папа вернулся и застал меня с братьями одних (тогда ещё не родилась Софи), он ужасно разозлился. Просто вышел из себя. И впервые увидел истинное лицо своей жены. Вечером родители ругались, Марк и Алекс плакали, а я пытался их успокоить, отвлечь. Но, ничего не помогало. Плачь детей, только больше распалил ссору. Мать просто уехала куда-то, а папа остался с нами и уже следующим утром готовил нам блинчики. Хоть они и получились немного подгорелыми, но было всё равно вкусно. Эти воспоминания всегда вызывают у меня улыбку. Весь день мы провели все вместе. Вскоре, папа нашёл нам няню. Мать вернулась через десять дней. Вся помятая. Было непривычно видеть ее такой. После этого она начала пить. Папа пытался что-то сделать, но напрасно. Потом она опять сбежала с дома. Вернулась через две недели. Уже в нормальном состоянии. Все вроде бы вернулось на круги своя, но и отношения между родителями постепенно налаживалась, но... что-то было не так. Напряжение витало в воздухе, готовое вот-вот сорвать со всех нас маски, раскрыть этот спектакль под названием «семейная идиллия». Тормоза сорвало неожиданно.  Мама забеременела. Это вышло случайно. Вот тогда опять начались крики, истерики, даже вроде опять начала пить, но отец смог ее образумить. Он не знал ещё тогда, о маленьком чуде. Она же хотела сделать аборт, уже даже у врача была. Когда папа узнал об этом... это было не то, что ужасно, это было страшно до ужаса. Я думал он ее убьёт, но не тронул. Наверное, только беременность и спасла. Он договорился с матерью что будет платить ей за каждую неделю беременности. Поскольку эта женщина была довольно алчная, как мы это после поняли, то это могло гарантировать то, что она не сделает аборт. Вот только... Она опомнилась на 29 неделе и вызвала у себя преждевременные роды, в надежде что ребёнок не выживет. Малышку еле откачали. Тогда мы и узнали, что это была девочка. Отец, когда узнал, что у него родилась дочка прилетел немедленно. Это была его тайная мечта. Три наследника уже есть, он хотел свою принцессу, которую будет баловать и обожать. Девочка, дочка... Он был в ярости, винил мать за то, что случилось. Он был прав, мы не могли понять, как она могла такое сделать. Ее плоть и кровь... тогда мы поняли, что она никогда нас не любила. Не было в ней этого хвалёного материнского инстинкта. Было больно. Не иметь мамы, при живой матери. А отец... как только он увидел дочь, он стал просто светится. Не давал ее никому в руки, называл ее своей принцессой и в общем-то у них сразу образовалась связь. Теперь крепкая ниточка связывала две души.Когда мы увидели ее в первый раз, мы с братьями испытали что-то напоминающие шок. Она лежала в инкубаторе такая маленькая, такая беспомощная. К ней шли трубочки от аппаратов, что помогали биться ее маленькому сердечку, не давали угаснуть крошечной искорке жизни в этом тельце. Уже тогда она была похожа на ангела. Когда мы поехали домой, мы не отходили от малышки. Она была очень слабой. Болела всем чем только можно заболеть. Отец тогда не уезжал никуда надолго. Мы не винили отца, за то, что он уделяет ей внимания больше, ведь мы испытывали похожие чувства. Когда София немного подросла, она стала такой активной! В попе шило было. Но насколько милая! Отец, когда ей было три года развелся с нашей матерью, перестав терпеть её выкрутасы: любовников, ее постоянные отлучки, снисходительное к нам отношение.

Мы старались всячески заменить ей мать и окружали ее нашей любовью. Но... девочке нужна мама. Как бы мы или Софи не старались это отрицать, это факт. Когда мы уже пошли в школу, а София оставалась дома сама с няней, она скучала и начинала шкодничать: то стены обрисует, то муку рассыпет, то ещё что-то. Отец понял, что пора направлять эту бурную энергию в мирное русло и нанял учителей. Тут моя сестрёнка и отличилась. Никто и не ожидал такого незаурядного ума и любопытства. Чем бы она не занималась, была лучшей. Тут-то мы поняли, что такое настоящая гордость за кого-то. Вообще мы с братьями военные, как и наш отец. Только папа настоял на том, чтобы у нас было ещё второе образование. Я выбрал направление юриста. Алекс заинтересовался журналистикой, в отличие от брата, который выбрал направление инженера. Кто-то мог бы подумать, что Алекс и Марк похожи, из-за того, что они близнецы, но на самом деле это не так. С первого взгляда они абсолютно одинаковые, но эта такая защита. Чтобы кто-то из малознакомых людей или даже друзей не симпатизировал кому-то одному больше, они ведут себя одинаково. Шутят, выставляют себя такими себе балбесами, весёлыми ребятами. Но на самом деле, они разные. Марк более ответственный, закрытый, вдумчивый. Алекс же наоборот общительный, эмоциональный, весёлый. Алекс всегда старается уберечь брата от всего, понимая, что тот более ранимый. Но вообще они оба веселые ребята. Дома так вообще от их шуточек иногда спасения нету. А когда они в университете, то телефон просто разрывается от того, как часто звонят домой преподаватели, по поводу их поведения. Их не выгнали до сих пор, наверное, только из-за их успехов в учёбе и связей папы.

Сегодня я как раз приехал из командировки домой. Отец вызвал, были какие-то проблемы с новым военным проектом. Не успел я зайти домой, как мне позвонили из университета. Я уже думал, что из-за ребят, как всегда, но этот звонок был на удивление из универа Софии. Мне сказали, что она подралась. Я сразу же выехал. Когда я приехал на место, застал в кабинете только сестру. Сразу же окинул ее взглядом на повреждения. Но на ней, к счастью, не было никаких следов. Кому-то повезло. Если бы с Софи что-то случилось, кого-то бы уже не было на этом свете. За сестрёнку порву любого. Как только я зашёл в кабинет мою сестру сразу обвинили в том, что она напала на ученика. И показали видео. Во мне сразу же проснулся адвокат. Это разбирательство заняло несколько часов. Но я добился доказательства невиновности сестры и наказание для этого парня, что к ней приставал. Следующее несколько недель все было хорошо. Ее вроде бы никто не обижал и не приставал. Хотя она не очень об этом и говорила. У Софии в школе никогда не было друзей. Она всегда была младше всех и с ней не хотели дружить, задирали ее. Считали выскочкой. В университете точно также. Хотя это пытались всячески пересекать. Но дети жестоки. Даже более жестоки, чем взрослые в своём непонимании силы слов и поступков. Не понимают, как могут повлиять их действия на других. Вообще София не любит говорить о своих проблемах. Вот и о том, что происходит в университете она никогда никому не рассказывает. Хотя мы близки. Но эту информацию из нее приходится вытягивать клещами. С того случая с парнем, прошло две недели. Мы сидели на кухне и опустошали холодильник. Завтра должен уже приехать отец. Вот София обрадуется! Мы хотели сделать ей сюрприз, поэтому не говорили об этом. Она немного задерживалась в университете. И не позвонила нам предупредить. Это было очень странно, ведь она всегда звонила или кидала смс-ку. Такая наша опека была связана с нашей работой, что несла опасность не только для нас, но и для нашей семьи. Особенно для наших родных и близких. Ей могли угрожать, похитить или убить. Ну и конечно же, она наша маленькая сестрёнка, как мы можем за нее не беспокоится? Так вот, то, что она не позвонила очень нас взволновало. Через два часа, когда она не пришла домой, мы начали ей звонить. Она не отвечала. Близнецы начали уже паниковать, я старался держать себя в руках. Всё-таки старше и сдержаннее. Но, по факту, не очень-то и выходило, сердце как будто опустилось в пятки. Где-то к десяти вечера Марк зачем-то зашёл в комнату в Софи и... Он нашел ее там! Во мне сразу промелькнуло столько чувств! И облегчение, и злость, и удивление. Как мы только не додумались? И почему она с нами не вышла поздороваться? Хотя Алекс же заходил к ней, кажется, когда мы только приехали и ее же там вроде бы не было... странно всё это. Очень странно. И правда, рано было чувствовать облегчение... Очень рано...