4.19. После...

Софи совершенно не понимала что происходит. Она не обратила внимание на его слова и схватив мальчишку за руку вывела с гостинной. Они стояли в углу, в сыром подземелье. Блэк смотрел на неё сжав руки в кулак. Ему безумно хотелось к ней прикоснуться, обнять её, но чувство вины пожирало его до костей. Гриффиндор убедился в том, что именно он стал причиной её бед.

— Давай расстанемся! — повторил он.

  Слизеринке застыла. Если в первый раз она не поверила словам, то услышав их вновь, они отдавались эхом в голове.

— Расстанемся? — переспросила девушка, надув губы.

— Да! Не хочу больше встречаться! Мы не подходим друг другу! — Блэк произнес эти слова так уверенно, что никто и не заподозрил какая буря твориться у него внутри.

— Сириус, что ты такое говоришь!? — Софи приблизилась к нему, всему израненному и протянула руку, дабы коснуться его лицо, но он перехватил её и не дал этого сделать.

— Отныне мы с тобой никто! — Он продолжал держать её руку. — Можешь ненавидеть меня, бить, но не люби, больше никогда не люби меня!

   Сердце Марэ колотилось как бешеное, ком в горле не давал ей произнести ни слова. Она не хотела верить, что он взаправду.

— Это твоя очередная шутка, ведь, да? — выдавила из себя девушка.

  Блэк отпустил её руку и отвернулся. Он стоя спиной к ней и сглотнул слюну. Тяжесть в горле была не меньше её. Собравшись с силами Сириус повернулся обратно.

— Я тебя не люблю! — крикнул Бродяга. — Это всё было ошибкой и ещё не поздно её исправить!

  Дрожь пронзила всё тело Софи. Она влюбилась в него так сильно, что отказалась от всего, а сейчас...Мир разбился на сотни маленьких кусочков.

— Ты правда так считаешь? — Слизеринка не знала что ещё спросить.

— Да! — твердо произнес Блэк и оставил её в одиночестве.

   Он уходил быстро, почти бежал. Не мог больше её видеть, боялся не сдержаться, поцеловать её, прижать к себе, а она просто стояла глядя на его удаляющийся силуэт.    Неужели это и вправду всё. Так внезапно. Она не могла успокоиться, прийти в себя.Мысли о жизни без нём, наполняли её до верха. Щеки горели, а руки продолжали дрожать. Она запинаясь произнесла пароль, чтобы войти в гостиную и призраком прошла пару метров.

— Софи? — показался у лестницы Адриан.

  Девушка подняла на него свои глаза и слезы полились рекой. Она опустилась на корточки и во весь голос рыдала. Росье подбежал и без раздумий обнял её.  Это были не те объятия, вновь не те. Он пах по другому, не так, как Сириус, температура его тела тоже отличалась. От этого становилось ещё больнее.

***

  То каким вернулся Сириус в гостинную Гриффиндора поразило всех. Джеймс вскочил с дивана и подбежал к другу, но Блэк не остановился. Он разбил свои руки сильнее ударяя кулаками об плитку в ванной. С этого дня, Бродяга стал другим человеком. Следом за ним доносился запах сигарет, а шалости стали хуже. Такой Блэк нравился девчонкам и он этим пользовался. Особенно старанно, Сириус добивался Слизеринок. Он целовал их напоказ, наслаждаясь нахмуренными лицами мальчишек с их факультета. О расставании Софи с ним знали все. В их истории именно она бросила Гриффиндорца. Он не стеснялся рассказывать, как она отшила его и растоптала его достоинство.

***

— Ты выбрала правильный путь! — впервые за долгое время Северус сам подсел к ней на зельеварении.   Софи не ощущала радости от его слов. Они наоборот вонзали очередную иголку в сердце. Смотря на Блэка и его новых пассий, она сильнее убеждалась в правде тех слов. Любовь не уходила, но к ней присоединилась капля ненависти, злости и желания отомстить.    Иногда слизеринка так хотела к нему дотронуться и вновь обнять, она переживала расставания в одиночку избегая любых гриффиндорцев. Когда подходила Лили, то Марэ находила отговорки и оседала в кресле у камина. С момента их расставания прошел месяц и за него Блэк сменил троих слизеринок. Софи слышала как Мальсибер жаловался своим дружкам на это. Девочка которая ему нравилась, целовалась с Гриффиндорцем, которого он ненавидел. Она радовалась этого, стараясь не представлять как Сириус целует другую. Много времени девушка проводила в раздумьях. После того, что она пережила такая тишина казалась непривычной.

***

  В библиотеке пахло пергаментом, полированным деревом и весной. Сквозь открытые окна тянуло свежестью, и в этом воздухе что-то щемящее сжимало грудь.  Софи сидела в библиотеке, у дальнего окна. Книги по защите от тёмных искусств лежали перед ней раскрытые, но слова не хотели складываться в смысл. Перо в пальцах казалось тяжелее обычного, а пустой пергамент перед ней — символом того, что всё внутри тоже стало пустым.  Когда вошел Сириус она сразу почувствовала его — кожей, затылком, каждой жилкой. Он просто прошёл между рядами. Сел в четырёх столах от неё. Их взгляды пересеклись на долю секунды, как случайное прикосновение, от которого всё внутри трескается. Он отвёл глаза первым.  Софи не пошевелилась. Не подала виду. Но внутри — пульсация злости. Не на него. На себя. За то, что эта минута заставила её снова почувствовать любовь, которую она так отчаянно хотела забыть.   Общее занятие по темным искусствам будоражило её мысли. Ей вновь приходилось видеть его глаза. Профессор как обычно любил складывать студентов в пары и именно сегодня, как назло Блэк и Марэ прозвучали вместе.    Кто-то в классе хихикнули. Софи поднялась молча. Сириус тоже. Они встали рядом. Слишком близко, чтобы не чувствовать тепло друг друга. Слишком далеко, чтобы это выглядело по-настоящему.

— Начали! — скомандовал преподаватель.

  Перед ними возник иллюзорный Дракон. Они одновременно шагнули вперёд. Заклинания — в унисон. Как будто ничего не менялось.Они работали слаженно — тела знали, что делать. Как будто инстинкты сохранили всё то, что души уже пытались забыть. Заклинания летели, попадая прямо в цель.

— Отлично! — похвалил профессор. — Но Блэк, вы немного опаздывали, вас что-то отвлекало?

   Сириус промолчал. Он глянул на Софи но тут же отвел взгляд.     В это день Марэ не убежала как обычно. Она прислонилась к стене коридора и чего то ждала. Блэе прошёл мимо.    Она смотрела, как он идёт, как будто ничего не было. Как будто она — ничто. Как будто она не сидела с ним в снегу. Не засыпала в его объятиях. Как будто он не был единственным, ради кого она терпела весь этот кошмар.

— Ты больше не разговариваешь со мной? — вырвалось у неё.

   Мальчишка замер. Его свита тоже остановилась. Запах сигарет доносился до Софи.

— Мне не о чем с тобой говорить! — отрезал Гриффиндорец и спрятав руки в карманы продолжил свой путь.

  Софи стояла посреди пустующего коридора и провожала силуэт Сириуса. Его слова продолжали звучать в её голове, до боли в висках. — Конечно, — прошептала она, когда его уже не было рядом. — Конечно, тебе не о чем...   И всё же она стояла ещё минуту. Две. До тех пор, пока всё внутри не стало колоть.  Вечером слизеринская гостиная казалась особенно пустой. Все куда-то ушли — то ли на матч по квиддичу, то ли обсуждать новую выходку Барти. Софи сидела у камина. Пальцы перебирали страницы открытого учебника, но взгляд был расфокусирован. Миранда проходила мимо и хотела было сесть рядом, но замерла, увидев выражение лица Софи. Оно было спокойным. Слишком. Настолько, что становилось тревожно.— Всё хорошо? — нерешительно спросила подруга, чувствуя вину за прошлое. — Лучше, чем когда-либо, — ответила Марэ с такой лёгкой насмешкой, что Миранда поспешила уйти.  Ночью слизеринка вновь не могла уснуть. В груди — ни гнева, ни боли, только глухая усталость. Тонкая грань — почти безразличие. Но не к нему. К себе.  Она оказалась в том самом месте, где когда-то Сириус принес ей чай и вишнёвый торт. Где они сидели, укрывшись от всего мира, где она впервые за долгое время уснула спокойно.  Сейчас здесь было пусто. Холодно. Подоконник покрывался тонкой изморозью. И всё же она села, вытянула ноги, прислонилась к стене и позволила себе почувствовать. Хоть что-то. Хоть боль.  Слёзы подступили медленно. Не вспышкой, а как весенний дождь — редкими каплями, из которых рождаются настоящие ливни.  Сириус тоже не спал. Лежал на кровати, не раздеваясь, уставившись в потолок. Джеймс уже давно храпел, Римус мирно перелистывал какой-то журнал, а Питер что-то жевал во сне.  Сириус сжал кулаки. Он знал, что сделал правильно. Ведь так?  Оттолкнул её, чтобы защитить. Чтобы никто не причинил ей больше боли из-за него. Чтобы она не оказалась втянута в ту войну, что кипела уже сейчас, в подземельях, в лесах, в головах. Только почему тогда в груди всё будто выворачивалось?   Каждая случайная встреча в коридоре отдавалась дрожью в теле. Слова в горле заставляли, ведь теперь они не имели права их произносить.