Глава 7. Признание невиновности.

Гермиона прислонилась спиной к стене. — Зачем я все это ему рассказала? — спрашивала она сама себя.

Когда Малфой смотрел на нее своими темно-серыми, под стать его настроению, глазами, она не могла врать. Гермионе пришлось рассказать ему то, чего она не рассказывала никому: что гриффиндорка чуть было не позволила юноше умереть. Девушка думала, что на такое способен только темный волшебник. И вот, теперь Малфой все знал.

Гермиона бросила свою сумку на пол и опустилась рядом с ней. Она подтянула к себе коленки и уперлась в них лбом, позволяя волосам упасть на лицо. «Если бы это был не Малфой...» Некоторое из того, что гриффиндорка узнала в библиотеке тем вечером, было весьма интересным. Гермиона осознавала, что запросто сможет потерять голову в той комнате — она так любила Арифмантику, ее структуры и законы. Но как она могла забыться при Малфое, который буквально впивался в нее взглядом. Девушка ужасно злилась, думая о нем, о его самодовольном взгляде, недоброй улыбке. Все, что делал слизеринец, приносило сплошные неприятности.

— Он умеет сверкать глазами, и поэтому возомнил себя красавцем... — ворчала Гермиона. — Стоп. О чем это я думаю? Его глаза сверкают только тогда, когда он замышляет что-то гадкое.

— Гермиона? Что ты делаешь?

Девушка подняла голову и увидела Дина Томаса, смотрящего на нее сверху вниз.

— Привет, Дин, — улыбнулась она.

— С тобой все хорошо?

Дин, обнаруживший гриффиндорку в коридоре одну, был крайне заинтересован.

— Я в порядке. Просто думаю о том, как ненавижу Малфоя... — Гермиона рассеянно озиралась вокруг.

— О, а я думал, тебя кто-то обидел, — юноша широко ей улыбнулся. — Согласись, было бы гораздо хуже, если бы ты его обожала.

Гермиона слегка отклонилась в сторону, ухватившись за протянутую Дином руку. Он с легкостью поднял ее на ноги.

Они неторопливо шли вместе обратно в Гриффиндорскую гостиную. Гермиона взахлеб рассказывала Дину о новой совместной с Малфоем работе по Арифмантике. Когда они вошли в гостиную, образ слизеринца тут же покинул мысли Гермионы. Девушка всегда считала, что когда комната не использовалась как зона испытаний Ужастиков Умников Уизли, она была очень уютной и умиротворяющей. Видимо, тренировка гриффиндорцев по квиддичу уже закончилась, ведь сейчас вся команда, заляпанная с головы до ног грязью, стояла у дверей и обсуждала новую тактику. Гермиона, помахав Гарри и Рону, направилась в спальню для девочек. Лаванда и Парвати весело перешептывались, склонившись над книгой «Хиромантия любви». Девушка пожала плечами и задвинула стопку книг под кровать. Надев пижаму, Гермиона с блаженством залезла под одеяло. Уже засыпая, она подумала: «Я ненавижу Драко Малфоя».

* * *

— Ну же, Гермиона. Сколько тебе нужно времени, чтобы съесть тарелку овсянки? — Рон нетерпеливо выковыривал вилкой изюминки из своей каши.

— Ты же знаешь, сегодня воскресенье, мне некуда спешить, — Гермиона налила себе еще тыквенного сока. Не успела она договорить, как в огромные окна зала влетели совы. Коричневая сова оставила рядом с Гермионой «Ежедневный пророк». Но прежде, чем первая сова взлетела, рядом с ней опустилась другая, сероватого оттенка, несколько крупнее предыдущей. Она неосторожно поставила лапку, к которой было привязано письмо, прямо в тарелку девушки...

— От кого это, Гермиона? — спросил Гарри, наблюдая, как Букля опускается к нему с запиской от Хагрида. Гриффиндорка посмотрела вверх как раз в тот момент, когда филин Малфоя летел к Слизеринскому столу. — Это от Виктора, — ответила она ребятам.

Лицо Рона покраснело при упоминании болгарского ловца. — Зачем этот мерзавец присылает тебе письма? Я думал, ты сказала ему, что хочешь остаться с ним просто друзьями.

— Я действительно так ему и сказала, мы — просто друзья. Поэтому он и пишет мне письма. Рон, я думала, все уже в прошлом, — Гермиона положила письмо в сумку, решив прочитать его попозже. Не было никакого смысла раздражать Рона, читая послание при нем.

— Вы готовы? Хагрид просит, чтобы мы зашли к нему, — сообщил Гарри, когда Букля улетела с другими совами. Рон повернулся к Гермионе проверить, закончила ли она завтракать.

— Вы идите, а я ненадолго забегу в библиотеку, — сказала она, потянувшись еще за одним тостом.

— В библиотеку? Гермиона, но сейчас же выходные! — жалобно протянул Рон.

— Что ж. Я хочу пойти сейчас, чтобы не встретиться там с Малфоем, — заявила Гермиона.

— А откуда ты знаешь, что его сейчас там нет? — поинтересовался Рон.

— Я знаю, что его нет. Вы ведь все утро жалуетесь на то, что слизеринцы первыми зарезервировали поле для тренировки, и вам негде играть в квиддич. А Малфой — их ловец! Ты, наверное, забыл? — она выпила еще сока и отодвинула тарелку.

— Ладно. Надеюсь, мы увидимся на обеде, — кивнул Гарри, и они с Роном встали из-за стола. — Присматривай за Малфоем, — добавил он напоследок.

* * *

Гермиона сидела в библиотечной комнате. В то утро она уже открыла несколько ящиков. Оказалось, в каждом были чертежи и манускрипты разных лет. В некоторых она нашла даже древние книги заклинаний. Девушка долго просматривала их, прежде чем приступить к работе, время от времени поглядывая в окно, чтобы убедиться, что тренировка не закончилась, и Малфой все еще на поле. Из окна был очень хорошо виден стадион. Фигуры в зеленых мантиях уверенно кружили над полем, и у одной из них были серебристо-белые волосы. Гермиона задержала взгляд. Она признавала, что Малфой был довольно хорошим ловцом, несмотря на то, что купил себе место. Но все же, по сравнению с Гарри, он был — ничто.

Девушка открыла окно, села обратно за стол, развернув очередной свиток, и поняла, что он был не таким интересным, как предыдущие. В нем было больше о Предсказаниях, чем об Арифмантике. Гермиона зевнула, отложила перо и, передвинув свое мягкое кресло поближе к камину, устроилась в нем поудобней. К сожалению, ей стало слишком удобно: девушка даже не заметила, как перо выпало из руки, и она задремала.

— Грейнджер.

Откуда-то издалека Гермиона услышала тихий голос. За ним последовало легкое прикосновение к ее щеке, и шепот повторился:

— Грейнджер.

Девушка глубоко вздохнула, спрашивая себя, почему Парвати и Лаванда не могут говорить потише в их общей спальне. Она почувствовала, как чье-то дыхание обжигает ее щеку, и протянула руку, чтобы погладить своего кота Живоглота, но вместо меха, ее рука нащупала что-то гладкое и холодное. Сон постепенно отступал, и голос становился все отчетливее:

— Грейнджер...

Ее рука все еще лежала на чем-то гладком. На чем-то, что вовсе не являлось Живоглотом. Открыв глаза, Гермиона тут же одернула руку с тихим вскриком, как будто обожглась. Ее рука все это время лежала на щеке Малфоя. Он опустился на колени рядом с ее креслом, его лицо было в нескольких сантиметрах от нее. Гриффиндорка так сильно вжалась в кресло, что оно начало угрожающе отклоняться. Гермиона почувствовала, что падает. Малфой, поймав ее за руку, потянул на себя и вытащил из кресла. В результате, девушка плюхнулась рядом с ним на колени.

— Ты ужасно неуклюжая, Грейнджер. Скажи мне: это из-за того, что ты грязнокровка, или потому что гриффиндорка? — Малфой ухмыльнулся и отпустил ее руку.

— Я думала у нас перемирие, Малфой! — прорычала Гермиона, поднимаясь на ноги.

— Разве ты заколдована? — невинно спросил он, поднявшись вслед за ней.

Гермиона оглядела свои книги, потом перевела взгляд на руки, пытаясь найти признаки волшебства. Но ничего не было.

— Понадобилась вся моя решительность, чтобы не заколдовать тебя, но я всегда держу обещания. Все-таки, я — Малфой, — юноша обошел стол и сел с другой стороны.

— Да, это очень много значит. Все Пожиратели смерти известны своей честностью, не так ли? — Гермиона кое-как собирала сумку. Она была ужасно смущена тем, что Малфой застал ее спящей.

— Я — не Пожиратель смерти, — тихо произнес слизеринец. Его голос звучал так мягко, что Гермиона удивленно посмотрела на юношу. Его голубовато-серые глаза смотрели куда-то вдаль, он выглядел отрешенно.

— Твой отец... — начала было Гермиона, но Малфой прервал ее, яростно вскочив на ноги.

— Я ни слова не сказал про своего отца. Неужели тебя никогда не учили, что нельзя судить людей по их родителям? — он обошел вокруг стола и встал рядом с девушкой. Изумление, которое она почувствовала раньше, бесследно исчезло.

— Я не сужу тебя по твоему отцу. Я сужу тебя по тому, что ты — сварливый придурок, — Гермиона смотрела прямо ему в лицо.

— Ты возьмешь свои слова обратно, грязнокровка! — угрожающе прорычал Малфой. Его серые глаза потемнели от ярости, когда встретились с ее — янтарными.

— И не подумаю, — Гермиона бросила на него последний взгляд и, развернувшись, направилась к двери. Она остановилась перед выходом и хмуро взглянула на него. — Ты, правда, не Пожиратель смерти?

Малфой молча смотрел на нее, и девушка решила, что он не собирается отвечать. Но, уже выходя за дверь, она услышала голос слизеринца:

— Нет, Грейнджер. Я не Пожиратель.