ГЛАВА 19. Листопад из воспоминаний укроет раны сломленных душ

Два года назад

Где-то справа раздавалось неприятное гудение и писк приборов. Мария медленно открыла глаза. Нестерпимо яркий свет лампы ударил по глазам, заставив ее поморщиться. Дышать было тяжело, нога горела огнем, но осевшая неподъемным грузом пустота в груди перекрывала физические болезненные симптомы. Прищурившись, она узнала знакомую медицинскую палату главного охотничьего штаба, в которой ранее оказывалась не раз. На часах была глубокая ночь. Повернувшись, Мари увидела рядом с койкой сидящего в кресле Альваро. Упершись локтями в колени, друг прижал сцепленные ладони к губам и разбито понурил голову.

— Варо? — еле слышно позвала она, освободив лицо от кислородной маски. В ответ на движение ребра прорезала резкая волна дискомфорта.

— Ох, ты очнулась. — На изможденном и непривычно бледном лице юноши проскочило призрачное облегчение. Поднявшись с места, Фернандес пересел на край ее койки. — У тебя кислородное голодание. — Он покрутил кислородную маску. — Тебе лучше не снимать эту штуку, пока врачи не дадут «добро».

Приподнявшись, она вновь проигнорировала отозвавшиеся мукой в теле травмы.

— Альваро, Ханна... — Охотница затрясла головой, не зная, как подобрать слова и продолжить. — Она не...?

Варо взглянул на нее исподлобья красными воспаленными глазами.

— Она не выжила, — опустив убитый горем взгляд, Фернандес взял ее ладонь в свою, и когда его голос дрогнул, он закусил нижнюю губу, пытаясь сдержать подкатывающие слезы. — Я знаю.

Мария оцепенела. Выходит, Ханна все-таки умерла. Мышцы онемели, и ей стало дурно. Она принялась нервно растирать шею, чувствуя, как потеря лучшей подруги забирается зудом под кожу. Глаза защипало. В надежде отыскать Иэна, она в панике заозиралась по сторонам.

— Где Иэн?

Прикрыв веки на мгновение, парень словно собирал силы для того, чтобы произнести то, что ему предстояло сказать.

— Мари, отряды понесли серьезные потери... И...

Боясь услышать ответ, Суарес вцепилась слабыми пальцами в запястья друга.

— Альваро, где Иэн?! — голос панически сорвался.

— Нас не было слишком долго. Он эвакуировал охотников в безопасную местность, а сам отправился к нам на подмогу. Его перехватили уцелевшие вампиры... — Варо обдумывал стоит ли говорить то, что собирался. Тон друга сделался еще тише. — Иэну вспороли грудную клетку и вырвали сердце. Он погиб на месте. — Договорив, Фернандес крепче сжал ее руку.

Она не могла поверить в услышанное. Сердце сжалось в железных тисках. Боль в груди усилилась настолько, что Мари была уверена, что умрет. Приоткрыв рот, охотница часто задышала. Поддавшись вперед, она крепко обняла Альваро за шею и зарыдала. Его плечи дрожали от горя. Тепло между ними было единственным утешением и напоминаем о том, что они все еще были друг у друга. Время утратило значение. Они плакали вместе за тех, кого любили и потеряли. За несбыточные надежды и мечты, что когда-то построили вчетвером, и которые им придется навсегда оставить в прошлом, похоронив вместе с друзьями. Мари и Варо вновь застряли вдвоем посреди хаоса, где каждый день, чтобы выжить, приходилось соревноваться со смертью.

                             ***

Наши дни

— Может, хватит дрыхнуть? Просыпайся! — резкий голос Чикаго раздался прямо над ухом. Рука машинально скользнула под подушку, к ножу. Она не помнила, как положила лезвие туда.

По правде сказать, Мария не могла вспомнить практически ничего из завершения вчерашнего вечера, лишь некоторые обрывки, что совсем ее не радовали. Мы все совершаем ошибки. Кто-то в меньшей степени, кто-то в большей. «Ну, а мне надо попросить у Вселенной на день рождения мозг», — подумала она.

— Я принес тебе воды. Выпей, не то полью тебя ей.

Горло полыхало от сухости. До этого Мари еще никогда не радовалась Чику. Ее настолько мучила жажда, что за глоток воды она была готова продать душу дьяволу.

Не без труда распахнув тяжелые веки, охотница отодрала свинцовые кости от матраса и заняла вертикальное положение сидя. Все звуки ушли на фон. Череп грозился расколоться надвое. Она поморщилась от неприятных ощущений, обещая себе в который раз больше никогда не пить. Когда зрение, наконец, сфокусировалось и окружающий мир перестал походить на расплывающееся голубо-зеленое месиво, Суарес приняла у вампира стакан прохладной воды, что организм воспринял подобно манне небесной.

— Какой хороший, заботливый мальчик, — пробормотала она, состроив самый милый саркастичный тон, на который была способна. — Себя полей, изверг.

Тот, скрестив ноги в позе «лотоса», сидел на полу рядом с ее раскладушкой и как-то уж очень загадочно пялился. Чикаго успел нацепить красные брюки в черную клетку, укороченный черный свитер, плавно переходящий в градиент дымчатого оттенка, и черные высокие кеды. В мочке уха переливалось колечко, а запястье украшали дорогущие часы.

— Я не собираюсь тебя жалеть, — отстраненно произнес он. — Немаленькая девочка, пора и меру знать.

— Ты, как всегда очень доброжелателен, — губы потянула насмешка, и она отставила опустошенный стакан в сторону. — Спасибо, но я не просила себя жалеть. — Мари вдруг безумно захотелось откинуться обратно на одеяло и расслабить спину. C каждым движением и словом голова болела сильнее. — Я не хочу вылезать отсюда. Чувствую себя отвратительно.

— Выглядишь не лучше.

— Ты сегодня чересчур добр, как я посмотрю.

С каменной физиономией Чикаго очертил нимб над головой.

— Я не помню остаток вечера, — девушка решилась осторожно выведать у него подробности. Зачастую, после того как она выпивала, на следующий день всплывали не самые лучшие истории о ее пьяных похождениях. Радовало то, что ей практически не было за себя стыдно. Мария старалась следовать принципу жизни без лишних сожалений, хотя у нее это не всегда получалось. Если быть откровенной, иногда ей хотелось умереть.

Как-то раз она напилась, поцеловала незнакомца и полезла танцевать на барную стойку. Ее никто не мог согнать, и Варо пришлось приложить немалые усилия, чтобы достать Мари оттуда.

Еще был случай, когда она подсела к компании молодых людей и принялась рассказывать им совершенно тупые и несмешные анекдоты. Бывают ли вообще анекдоты смешными? Ироничным было то, что Мария их ненавидела. А потом она начала заигрывать с парнем, состоящим в отношениях. Альваро снова пришлось вытаскивать ее, и на сей раз из драки, завязавшейся между ней и девушкой того парня, про которую охотница не знала.

В действительности всех случаев не счесть. Часть она благополучно позабыла. Суарес была бы не против забыть еще часть.

Варо смеялся до упаду, повествуя о ее позоре. Вспомнив о друге, в сердце тоскливо защемило болезненное чувство. Теплым потоком пронеслись картинки их посиделок на уютной скромной кухне в ее квартире, кусочки когда глубоко душевных, а порой до забавы глупых разговоров. Они часто устраивали с Альваро ночевки в подростковом возрасте. Весьма скоро стали собираться втроем с Ханной, а затем и вчетвером... С Иэном.

Волшебно, когда есть те, с кем можно говорить обо всем на свете. У нее были такие люди, и она по сей день хранила их за замочной скважиной в своем сердце.

— Как мы переместились из погреба в твою комнату, — перечисляла Мари. — И как легла, тоже не помню. Cплошной туман.

— Повезло, — с этими словами Нильсен-Майерс поднялся с пола. — Зато я как хорошо все помню. Его свитер едва доходил до талии. У этого засранца она была даже ярко выраженной. Да что там талия! На взгляд Марии, он поддерживал тело в идеаль...неплохой форме, и на фоне кубиков в зоне пупка затерялось ненавязчивое украшение, которое только дополняло его и ничуть не лишало мужественности.

Из-под свитера на ребрах выглядывали буквы, наполовину закрытые тканью, а ниже к боковым мышцам пресса спускалась тату в виде косы Смерти. Вдоль изгибов талии проходила другая татуировка, находящаяся у юноши на спине. Рисунок разглядеть не получалось, но по тому, что она видела, можно было предположить, что скрытая тату была не маленьких размеров.

— И что же ты помнишь? — заставив себя поднять взгляд выше пресса Чика, она вылезла из постели. Его многозначительный тон не обещал ничего хорошего.

В голове Суарес проскочили некоторые отрывки. Она увидела Чикаго над собой в погребе. Вспомнила, что чувствовала его кожу от прикосновения к груди, видела хитрую усмешку на лице, как потом он нес ее на руках, как она носилась в трусах в его комнате и как тот опрокинул ее на кровать...

«О боже...»

— Между нами же ничего не было?

Загадочная ухмылка Чикаго совершенно не радовала.

— Смотря, что ты подразумеваешь под «ничего», – коварно произнес он и, показав клыки, страстно добавил: — Было много всего.

Кажется, теперь Мари стала недолюбливать его еще больше, несмотря на то что враждебность к нему поугасла. Когда Чику нужно было вывести ее на эмоции, он принимался говорить загадками. Он знал, что Марию это бесило, но еще сильнее раздражало то, что ему удавалось добиться желаемого.

Разрезав рукой воздух, она вспылила:

— Мы переспали или нет?! — Чикаго зашелся смехом. Cама, пребывая на грани от этого, девушка нахмурила брови и, не сдержав улыбки, возмущенно топнула. — Что ты ржешь?!

«Ну конечно, он специально! Придурок несчастный. Ничего не было». Мари чуть не вздохнула от облегчения.

— Но что тогда было?

— Откуда, собственно, грязные мыслишки пошли? Уверен, в твоей черепушке их много. Желаемое за действительное выдаешь?

Глаза Марии незамедлительно потянулись к потолку.

— C чего ты вообще взял, что желаемое? — равнодушно спросила она. — Скорее переживаю о том, как бы моя копилка сожалений не переполнилась.

— Странно. — Он недоверчиво вскинул бровь. — Что ж, сильно не отчаивайся. Все мы не без изъяна. Может, и тебя вылечат.

— На тебе не сработало. — Cуарес поджала губы. – Видимо, и здесь сыграла твоя поганая исключительность. — Судя по самодовольству вампира, тот услышал лишь «исключительность». Стойкое намерение выяснить детали, вернуло к теме. — Я помню тебя над собой, а еще тот факт, что на мне не было шорт. — Последнее было самым забавным.

— И все потому, что я пытался отодрать тебя от пола и забрать бутылку. Потом устроил тебе новое романтическое развлечение в виде холодного душа, чтобы ты хоть немного протрезвела, но без толку! — Он казался непривычно эмоциональным. — А затем ты забыла одеться, и я тебя еле уложил.

— Оставил бы меня...

— Я же джентльмен! – Активно жестикулируя, указал на себя Чик. — Как тебя было оставить? Нарушать обещания не по мне, да и выглядела ты жальче обычного. — Он прошелся по ней сверху вниз надменным снисходительным взглядом.

В моменте Мария одной рукой схватила Нильсен-Майерса за челюсть, впиваясь пальцами в его щеки.

— Попробуй еще раз назвать меня жалкой, — пригрозила она, четко проговорив каждое слово, прежде чем жестко оттолкнуть его насмешливую мину. — А вообще, спасибо за заботу, — ангельски пропела охотница на пути в ванную комнату.

Чикаго оставил без ответа, туманно и дерзко посматривая ей вслед.

                             ***

К счастью Мари, в доме «Пылающего Заката» осталось всего трое вампиров, одним из которых был поганый Нильсен-Майерс. Первый этаж пустовал, Афину Чик не почувствовал и потому оставил Мари на кухне одну. Есть не хотелось. Влив в себя кружку кофе, она вышла в коридор.

— Чикаго? — окликнула его она. — Ты здесь?

— Нет, — подал безэмоциональный голос он.

Заглянув в пестрящий черным и розовым зал, Суарес нашла парня, читающего на софе с сосредоточенным видом, и направилась к нему. Вглядевшись в обложку, она подметила, что Чик перерывал последнюю книгу из тех, что они притащили из библиотеки. «Что он изучает?»

— Уже третью читаешь? Что в этих книгах?

— Как тобой было верно подмечено, я читаю, — выразительно заявил вампир, не отрываясь от чтива. Места было предостаточно, но Мария присела на ковер, оказавшись напротив него. Сидеть на полу — было ее маленькой и странной слабостью.

— Правильно, — усмехнулся Чикаго, по-прежнему не глядя, — вдруг я захочу тебя... — Мари косо посмотрела на него, и тогда он сладко отчеканил: — Cъесть.

— Какой же ты придурок, Чикаго Нильсен-Майерс. Все мы не без изъяна, да?

Он все-таки оторвался от книги и, засмотревшись на девушку, cделал глубокий вдох.

— Не советую тебе использовать мои фразы против меня самого.

Перенеся вес назад, Мария оперлась руками о пол. Пальцы проскользнули, как она понадеялась, в искусственный мех ковра.

— А то что? — Задрала она подбородок, пригвоздив Чикаго взглядом.

Через секунду хаос, царящий в васильковых глазах, погас. Поиграв желваками, Нильсен-Майерс вернулся к чтению.

— Обычно ты не иcкала со мной разговора, и мне определенно это нравилось в тебе.

— Мне нравится разочаровывать, ведь в итоге от тебя перестанут чего-либо ожидать, — Суарес засекла, как его губ коснулась мимолетная ухмылка, — а еще у меня много вопросов.

— Когда у тебя их было не много? — Захлопнув книгу, Чик подорвался с дивана. – Я смирился с тем, что не почитаю. Пойду подышу воздухом, если ты вдруг хочешь со мной... — отрешенно предложил он.

Не имело значения, хотела Мария или нет, это был замечательный шанс узнать что-то новое, поэтому она подскочила за ним следом. Финко, которая до этого шумно теребила мусор на первом этаже, пронеслась мимо них и юркнула на свободу.

На улице пахло сыростью. Приятная прохлада обволакивала кожу. Небеса затянули клубившиеся облака, а под ногами валялась влажная огненная листва. Ветви полуголых деревьев плавно покачивались из стороны в сторону, словно аккомпанируя в такт пению ноябрьского ветра.

— Ты не боишься выпускать Фин, когда в любой момент из «Судного Дня» могут выбежать два алабая?

— Не выбегут, они выдрессированы и без разрешения не выходят. — Прикурив сигарету, Чикаго выдохнул дым. — А еще Рейзу и Готэма выпускают из дома только глубокой ночью.

— Так вот почему ты не выходишь, — насмешливо поддела его Мари.

— Если захочу — выйду. Они меня любят.

— Естественно! — фыркнув, Мария закуталась в просторную джинсовку. — Сыграем в правду?

— Я поставлю условие, — выдал он вместо ответа, частично обломав ее: — Никаких вопросов о книгах из библиотеки. Потом сам расскажу.

«Что в этих книгах такого?»

— Разве это честно?

— Думаешь, меня это волнует? — Чик запустил пальцы в светлую шевелюру. Не следовало от него ждать другого ответа. — Спрашивай что угодно, кроме этого.

И тогда она затронула другой интересовавший ее момент.

— Как ты попал в кому?

В этот раз ему не удалось сохранить бесстрастность. Еле заметная перемена отразилась во взгляде за мгновение до того, как Чикаго отвел глаза.

— Мою первую любовь звали Вивьен, — от Нильсен-Майерса подобные вещи было крайне странно слышать. Пока тон пронизала печаль ностальгии, он говорил ровно. — Мы были одноклассниками, гуляли в общей компании. Ее семья находилась на грани распада и погрязла в долгах. Вивьен из того типа людей, кто из чувства гордости даже под угрозой не пойдет на уступки. Она пыталась нести всю тяжесть последствий решений родителей на себе и отказывалась принимать финансовую помощь от меня, которую я пихал, как глупый влюбленный мальчишка, ведь все, чего хотел — защитить ее. Родители Ви часто пропадали и, как я понимал, не собирались решать вопрос с долгами. В то время как люди, которым они задолжали, стали все чаще угрожать Вивьен. С каждым днем угрозы ужесточались, и дошло до того, что те люди начали следить за мной. Сложившаяся ситуация не могла меня не напрягать. Главная ошибка Ви заключалась в том, что не имея возможности решить проблему, она отказывалась принимать помощь со стороны и делать что-то для того, чтобы разобраться с этим вопросом. Притом, что Вивьен была до чертиков напугана, она не воспринимала угрозы всерьез и сказала, что если я погашу долги, то расстанется со мной. Ее это задевало, поэтому я перестал настаивать.

Cбросив пепел, Чикаго наблюдал за тем, как в воздухе рассеивался дым.

— Одним вечером, когда я возвращался от нее, коллекторы снова преследовали меня. Завязалась драка, их было всего двое. Казалось бы, ничего криминального, я вылезал и не из таких передряг, — Мария подумала: «Любопытно, это каких?», — но они принялись шантажировать меня безопасностью Вивьен, запретили обороняться, а я в тот момент, как малолетний дурак под адреналином, не видел другого выхода. Разумеется, им было проще, когда я позволял себя бить арматурой, — холодно усмехнулся вампир.

Мария беззвучно охнула. Ей невольно стало больно. Она сама нередко получала, но не арматурой.

— Может, найти их? — на миг весело задумался Чикаго, однако быстро передумал. — Хотя у меня не так много свободного времени, чтобы тратить драгоценные минуты на идиотов. — Ей показалось забавным то, как он непринужденно рассуждал об этом. Так, будто выбирал меню в ресторане. — Таким образом, я попал в больницу со множеством переломов, ушибов и сотрясением, — весело подытожил парень, выбросив окурок и закурив очередную сигарету. — Ну и там я решил отоспаться в коме за все адские годы своего недосыпа. После выхода из нее и прохождения реабилитации я не стал посвящать семью в подробности, спер обстоятельства на отморозков, которых на улицах полным-полно. Ситуация напрямую коснулась меня и моей семьи, поэтому пока дело не зашло дальше, я все-таки покрыл долги. Вивьен не навещала меня и не отвечала на сообщения. Я переживал за нее и выписался раньше положенного. Мой выбор понес за собой тяжелые осложнения. Ей было тяжело принимать происходящее. Она винила во всем себя, потом меня. В результате Вивьен все равно порвала со мной из-за того, что я погасил долбанные долги.

Он сухо и мрачно рассмеялся, огорченно уставившись себе под ноги.

— Дерьмово, когда живой человек снаружи уже мертвый внутри. Никому нельзя давать ключи от своей души. Вместе с ними ты отдашь сердце, а оно у тебя одно.

Суарес вдумалась в его слова. Интересно, услышь она их раньше, изменилось ли бы в ее жизни что-то? Вряд-ли... Она привязывалась к людям, как по щелчку. Когда кто-то из близких умирал, вместе с ним Мария лишалась частички себя.

Если заглянуть внутрь себя, можно ненадолго увидеть или почувствовать присутствие тех, кого больше нет рядом. Они остаются в наших сердцах воспоминаниями, образами и стеклом, о которое, если порежешься вновь, кровь уже не пойдет.

Иногда Мари способна уловить лай любимого пса Ричи.

Ощутить прикосновение нежных рук матери к своим непослушным волосам.

Услышать голос отца, энергично подпевающего за рулем машины «Don't Stop Me Now» – «Queen»:

«Я – метеор, несущийся сквозь небеса,

Cловно тигр, не повинуясь закону тяготения.

Я – гоночная машина, проносящаяся мимо, словно Леди Годива,

Я буду двигаться вперед, вперед и вперед,

Меня не остановить!»

До чего чудной и заразительный смех Ханны.

Как дом теплые объятия Иэна, о котором Мария запретила себе думать, иначе это убило бы ее. Она сохранила камеру парня у себя дома. Вне рабочего времени Иэну нравилось заниматься фотографиями. Порой охотница часами пересматривала сделанные им фото, чаще всего на которых была запечатлена она. Бежав на северо-восток Атлантического побережья, Суарес запрятала их как можно дальше.

Чикаго тоже пришлось пройти огромный путь для того, чтобы стать личностью, которой он является сейчас. Он отпер новый замок, приоткрыв ей еще одну дверь к его следующей скрытой стороне. «Сколько же у тебя их?»

— Осторожно, Чикаго, — привстав на носочки, Мари сняла с его головы опавший лист, – однажды кто-нибудь возьмет лишь ключи, а сердце оставит мучиться тебе.

На его щеке заиграла ямочка. На второй она отсутствовала. Хитро ухмыльнувшись, он наклонился к ее уху:

— Cделаем вид, что у меня нет сердца.

Мария резко повернулась в сторону Финко, нырнувшей в огромную гору из листьев. Пышным хвостом лиса подняла очаровательный листопад, глядя на который у нее вместе с глазами загорелось желание. Ощутив на себе пристальный взгляд Нильсен-Майерса, она рванула с места в кучу листвы, оставив его позади наедине с замешательством.

Ей было откровенно все равно на кровососов, что стояли поодаль и за переговорами напряженно пялились на них. И на других вампиров, только вышедших из дома, находящегося на приличном расстоянии. Пока Чик поблизости, серьезная опасность вроде как ей не угрожала. Поэтому Мари рискнула нарушить правило охотников — открыть кровопийцам свой тыл и воспользоваться шансом. Она не знала на сколько застряла с ними, но понимала, если не попытается брать от жизни все, даже в подобной ситуации, точно свихнется.

Закрыв глаза, Суарес провалилась в мягкую подушку из листьев. Вынырнув, подобно Фин ранее, она зацепила часть шуршащей листвы и, радуясь, подкинула над головой так высоко, как только могла. Затем захватила еще гору листьев и еще. Страстный танец листопада закружил в атмосфере, словно золото, объятое огнем. Среди падающих листьев Мария нашла Чикаго, наблюдающего за буйством красок, будто зачарованный ребенок. В то время как сигарета, зажатая в пальцах, дотлевала до фильтра.

К ее изумлению, он собрался двинуться навстречу, но из ниоткуда у него за спиной возникла Афина. При виде вампирши у девушки скрутило желудок. В одной руке Остерман держала стаканчик, а другой обвила талию Чика, обняв его со спины. Нильсен-Майерс нацепил обратно маску безразличного хладнокровия. Парню удалось выпутаться из ее хватки со второго раза. По всей видимости, та была очень сильной.

Вампирша сказала Чикаго что-то, что, судя по хмурому выражению лица, ему открыто не понравилось. Ответив, он натянул широченную улыбку и бросил окурок сигареты ей в стакан. От удовольствия картины губы Марии растянулись в довольной неприкрытой ухмылке. Когда-нибудь она сама утопит дрянь в ее же стакане.

«Queen» — «Королева» – культовая британская рок-группа, добившаяся широчайшей известности в середине 1970-х годов, и одна из наиболее успешных групп в истории рок-музыки.