ГЛАВА 18. Пробуждение мартышки в чудовище

Время за разговорами в погребе летело так же скоротечно, как заканчивалось вино. История Марии оставила Чикаго под cильным впечатлением. Эта сумасбродная девчонка невольно заполучила уважение в его глазах.

Нет, не так... он и сам бы отодрал от сердца свое уважение и вручил ее словам, внутренней опоре, силе духа и горячей преданности. Даже тогда, когда голос и руки дрожали, Суарес сохраняла присущую себе твердость. В самый уязвимый момент охотница посылала все к черту и являла собой воплощение неуязвимости.

И пусть слезы прожгли щеки, они не были проявлением ее слабости. Cлезы обернулись свежим льдом над стержнем, что Мария погребла в себе под слоем многолетней мерзлоты. Это восхищало.

Чик заметил, что она опьянела, когда от собранности собеседницы не осталось следа. Ее речь стала развязной и до безумия забавной. Мари прорвало на откровения, а это уже было серьезно. Ему хотелось узнать подробности о ее жизни, которые помогли бы ему в будущем, но не таким путем. Не хватало только того, чтобы потом она сильнее закрылась.

— Жизнь — полный отстой, — пробормотала охотница, ковыряя буквы на этикетке.

— Только дошло? ­— Нильсен-Майерс наблюдал за ней, как за причудливым диковинным зверьком.

— Ведь правда, — задумчиво произнесла она и расплывчато повторила фразу, которую обронила несколькими часами раннее. — Все это не имеет никакого см-ы-ы-ы-ы-сла.

«Ясно», — он подавил смешок и, уже не пытаясь сохранять серьезный тон, спросил: — И как ты это поняла?

— Вино раскрыло мне душу. — Мария постучала указательным пальцем по бутылке. — И истину!

Чикаго вдохнул поглубже.

— Ты сколько выпила?

Она потрясла бутылкой и протянула:

— Ну-у-у, тут осталось немного...сколько-то...не знаю сколько: может меньше, чем есть на самом деле, может больше. — Резким движением девушка протянула вино ему. — Ты хочешь?

Предложив Суарес выпить, Чик не подозревал, что в отношении с алкоголем у нее все настолько плохо. Он не думал, что Мари напьется в стельку. Но ведь для нее это, должно быть, не новость? Зачем столько выпила? Да, поднимать тему темноты было ошибкой, как и предлагать выпить, ручаясь за нее... «Какой идиот».

— Я прибить тебя хочу, — как можно мягче выдал Чикаго, накрыв ладонью лоб и признав ошибку.

— Расслабься! К чему нервы? Я вот уже уяснила, что все бессмысленно.

Подтянув к себе колени, Чик повернул голову к Марии.

— И что в твоей жизни такого бессмысленного, если даже я пытаюсь помочь тебе сохранить ее?

— ВСЕ! — досадливо воскликнула девчонка. — Слишком много ошибок и крови! Я вроде шла прямо, но с того момента, как на моем пути появился ТЫ, все полетело. Ты не должен был оказаться таким, каким оказался!

— Это каким? — Выразительно изогнул бровь Нильсен-Майерс. Продолжать беседу с пьяным человеком — тоже такая себе затея, но, тем не менее, ему стало любопытно.

— Гуманным! — Суарес возмущенно пихнула его локтем, на что он оторопело вытаращился на нее в ответ. Несмотря на то, что Чику показалось, что за человечность Мари ему сейчас еще подзатыльник пропишет, она склонила голову так, будто та была очень тяжелой, и совсем тихим голосом призналась: — Ты подкосил мои убеждения... Все, во что я верила на протяжении восемнадцати лет.

«Уже? О чем она?»

— Я все чаще думаю о том, что ты мне сказал в торговом центре по поводу того, что, будучи вампиром, ты не убил ни одной души, а я убила. И ты прав. За семь лет я убила множество кровопийц и давно сбилась со счета после сотой жертвы. Мне не жаль неразвитых тварей, но я сожалею о том, что однажды другие вампиры забрали у них шанс на обычную жизнь. И о тех развитых, чей шанс на существование уничтожила я. Некоторые из них по-настоящему были виновны, но что насчет тех, о которых мне ничего не было известно. Сколько из этих вампиров хотели жить в мире, как ты? Охотники не верят в существовании души у кровососов. Они думают, что разумные вампиры утратили все человеческое, что они демоны, а речь осталась служить им оружием, чтобы запудривать мозги красивыми речами. Я убивала виновных, но и невиновных наверняка тоже... Выходит, охотники не сильно отличаются от вампиров.

Мария спрятала лицо в коленях.

— Я так злюсь на себя! И на тебя тоже! Все это сводит меня с ума!

— Не представляю, что происходит в твоей маленькой голове, — на это охотница пробурчала нечто враждебное и нечленораздельное, — но могу точно сказать, что ты никогда не узнаешь точно, и, как ты правильно подметила ранее: самоистязания тебе не помогут. — Он скептически поджал губы. — Имеет ли все, что происходит с нами в жизни какой-то смысл или нет, мы определяем сами для себя, ведь именно мы наделяем то или иное смыслом. Ты считала, что избавляешь мир от нечисти и предотвращаешь человеческие потери, так и было, а если тебе попался под руку невиновный... Ну, что ж, не повезло бедняге.

Поддержка никогда не была его сильной стороной. Суарес выглянула из своего «укрытия» и пробила Чика свирепо страдальческим взглядом.

— Ты что, пытаешься меня поддержать? — она не дала ему шанса ответить и снова простонала: — Вот оп-я-я-я-я-ть! Почему ты такой?! Не будь ты относительно порядочным, — «В смысле "относительно"?» — оскорбился Чикаго, — я бы ни о чем не подозревала и не чувствовала себя полнейшей мразью!

Выслушав поток Мари, он язвительно усмехнулся, оголив зубы:

— Ну, извини. Тебя бесит, что я оказался не тем монстром, что ты себе представляла? Всегда удобнее винить кого-то, нежели себя.

— Я ужасна.

Она совсем поникла, а вот Чик, напротив, повеселел.

— Не стану тебя переубеждать, — хмыкнул он. — Вдруг это окажется твоим шармом. И вообще, тебе не помешало бы проспаться. — Нильсен-Майерс потянулся за бутылкой Марии. — Дай-ка это мне. На сегодня и все последующие дни с алкоголем ты закончила.

— Н-е-е-е-е-т! — Мария изо всех сил защищала бутылку, отодвигаясь от него.

Вcтав на колени, Чикаго подался вперед и перегнулся через нее, чтобы забрать вино.

— Что значит «нет»?!

— Нам с ней и вдвоем хорошо! — нахмурилась сумасшедшая. – От-в-а-а-а-л-и-и-! Ты можешь идти!

— Мария, отдай чертову бутылку! Я не хочу отбирать ее силой!

Она отвела вино как можно дальше в сторону.

— Да что ты ко мне прицепился?! Я ее застолбила! — отталкивая Чика, Суарес проследовала взглядом вниз и, осознав, что упирается ладонью в его обнаженную грудную клетку, томно и хитро протянула: — О-о-о-о, грудь! Прости-и-и-и!

После этого он не смог сохранить серьезность на лице.

— Домогаешься? — ухмыльнулся он и проломил оборону Мари, опрокинув ту на пол. 

Бутылка полетела следом, и вино разлилось. Хорошо, высота падения была небольшой, а стекло достаточно плотным, чтобы не разбиться. Жидкости почти не осталось, поэтому алкоголя пролилось совсем немного. Пролившееся вино исчезло в мгновение ока по щелчку лёми.

Достигнутая цель его уже не так заботила, как девушка, распластавшаяся под ним. Она даже не растерялась, наоборот, нагло улыбнулась.

— Убей меня. — Пара бирюзовых глаз уставилась на него в безжизненной мольбе.

Кто-то это успел сделать раньше Нильсен-Майерса.

— Не убью, пока ты не осмелишься подарить мне повод. — Поднявшись с пола, он пристально смотрел на нее сверху вниз. Мария будто бы не собиралась шевелиться. — Больше никакого алкоголя, — Чикаго взял ее за руки, чтобы помочь встать, и скомандовал: — Подъем!

— Оставь меня здесь... Я не хочу «подъем», — упираясь, чуть ли не слезно просила она.

«Реально ли вообще быть настолько невозможной?»

— Я бы с радостью, но у нас сделка. — По обычаю Чик сдался и взял охотницу на руки. — Какой ужас, — собираясь на выход, тягостно вздохнул он, когда Суарес начала брыкаться.

— Поставь меня! Я сама-а-а-а!

— Тебя даже ноги не держат, поэтому заткнись и лежи.

— Мне как-то нехорошо, — пропыхтела она. — Голова кружится...

«Этого еще не хватало».

— Держи себя в руках, или будешь спать у Декстера в комнате, — сурово пригрозил Чикаго.

— Н-е-е-е-т! — слишком эмоционально запротестовала Мари. — Не хочу у него!

«Не человек, а катастрофа!»

Чик отнес ее к себе и посадил в душевую кабину. Из душа выстрелил напор холодной воды. Обхватив себя руками, Мария скукожилась и после того, как вспомнила и облепила его всевозможными обзывательствами на испанском, завопила снова на английском:

— А-а-а-а-а-а! Холодно! Холодно! Отстань! Выключи!

— До чего же ты шумная! — Он жестоко направил струи душа ей в лицо. — Потерпи, зато сейчас будет легче. Может, протрезвеешь. — Она зажмурилась и теперь походила на побитого мокрого воробья. — Я принесу тебе сменную одежду, — закончив пытку Нильсен-Майерс, выключил ледяную воду. — Сиди.

Порывшись в нижнем белье девушки, он выбрал первое попавшееся и отнес ей.

— Cама переоденешься, я надеюсь?

— Да!

Пока Мари одевалась, Чикаго расправил для нее постель, лишь бы та побыстрее легла спать. Покончив с постельным бельем, он присел на край своей кровати.

— Я все! — чересчур жизнерадостно для себя объявила охотница, выскочив из ванной в синей шелковой майке, усыпанной созвездиями, и в одних кружевных черных трусах.

Не сдержав нервной улыбки, в которой подрагивали губы, Нильсен-Майерс пережал переносицу.

— Что это, Мария? Показ мод от «Виктории Сикрет»? Тебе не кажется, что ты что-то забыла? Шорты, например?

Настолько рассеянной он ее еще не видел. Алкоголь для Марии — смертоносная формула. После неловкого «оу!» Суарес вновь скрылась за дверью в ванной. А когда вышла, не забыв в этот раз натянуть шорты, к его огромному сожалению, опять заговорила:

— Ты что-то говорил про мой шарм, — оживленно припомнила Мари, схватившись за концы майки и покружившись, как проказливый ребенок. — Изюминку?

— Ага, ­— смутно кивнул Чик, упрашивая ее наконец лечь. — Ты определенно кекс с тонной изюма. — Просияв, она глупо улыбнулась, и Чикаго, вздохнув в тысячный раз, прибавил: — Ненавижу изюм.

Мария состроила очередную хмурую гримасу.

— Если верить твоим словам про ненависть, получается, я тебе небезразлична? — выдала она нелепое предположение.

— Мария, ты уже пробила дно моего небезразличия. — Он уперся локтями о колени. — Ложись.

— А как же...

Чик сдвинул брови.

— Ложись, или я положу тебя самостоятельно!

Его фраза произвела на нее ровно противоположный эффект задуманному. На лице охотнице проскочила тень хитрости. Она принципиально поставила руки на бедра, демонстрируя позой, что и с места не сдвинется. Но как только Нильсен-Майерс поднялся с кровати, брови Суарес взлетели, и она, закатываясь смехом, стартанула от него в ванную.

В итоге Чикаго все равно поймал сумасшедшую и не без борьбы уложил в постель. Ему пришлось поймать руками ее запястья, резко опрокинув те на покрывало. На щеках Мари играл милый румянец, придавший охотнице очарования. Угомонившись, она перестала хохотать и, спрятавшись под одеялом, перекатываясь из стороны в сторону, запищала.

Чик молча дырявил ее взглядом, мечтая о том, чтобы его мучения поскорее прекратились. Вскоре Мария таки унялась. «Хвала Богам», — выдохнул адвокат, как внезапно у него завибрировал телефон. Звонок исходил от Лилит. «Да что за день такой?» Он поморщился, пропустив вызов и сделав вид, что ничего не видел и не слышал.

«Виктория Сикрет» — американская компания, занимающаяся продажей женского нижнего белья, купальников, одежды, косметики, парфюмерии и аксессуаров.