Пролог.

Примечание: Что ж, я все-таки написала улучшенную версию. Надеюсь, вам понравится.

Сейчас урок английского, и как же скучно. В чем смысл мне находиться на этом уроке, если я и так знаю этот язык?

Я — Ли Ми Ран, ученица старшей школы Хёсан. Я перевелась сюда в десятом классе. И мне кажется, это было худшее решение в моей жизни.

Я не понимала, почему моим родителям так сильно захотелось обратно на родину? Мне, например, хорошо жилось и в Англии. Не думаю, что им там плохо, с учетом того, что они как раз остались в Англии, а меня сослали в Корею. Конечно, они дали мне все, в чем бы я ни нуждалась, но все равно… Такое ощущение, что они хотели, чтобы я просто свалила куда-нибудь подальше.

Хотя теперь мне кажется, что я надолго забуду слово «справедливость». Как бы странно ни прозвучало, но я очень скучаю по Европе. Ведь там было более-менее спокойно и намного безопаснее, нежели здесь, в этой ужасной школе.

Почему же я так считаю?

А все просто. Подростки здесь, в этой школе, почему-то решили, что имеют право на оскорбления и избиения. В первый раз придя в этот класс, я и не думала, что окажусь прямо в эпицентре всех событий. Ведь именно со мной учился один из придурков местной банды.

Был у меня один неприятный с ними опыт общения. Хотя это даже общением не назовёшь.

Узкая тропинка за школой, вокруг которой была грязная земля — это наверняка лучшее место (нет). Я пошла домой именно этим путем, просто потому что не хотела идти вместе со всей толпой. Слишком шумно из-за огромного количества людей, а я такое просто терпеть не могу.

— И куда ты спешишь? — голос прозвучал насмешливо, почти певуче.

Я даже не обернулась — уже знала, что увижу: трёх парней, которые мнили себя королями этой дыры под названием «Хёсан». По крайней мере, по слухам, именно так.

— Что вам нужно? — холодно спросила я, сбрасывая с плеч свой рюкзак, аккуратно ставя его на землю рядом с собой.

Такие люди, как они, наверняка не просто так завели со мной разговор. Что-то мне подсказывало, что им важна сила, а с тяжеленным рюкзаком будет довольно-таки сложно драться.

— Просто поговорить, — все с той же ухмылкой произнес один из них и как только стал подходить ко мне ближе, так и двое последовали за ним, прямо как бараны за пастухом.

— Правда? — невинным голосом поинтересовалась я, даже не стараясь скрыть в нем сарказм.

— Конечно. У нас к новеньким… особое внимание, — парень протянул руку, играя с одной из моих прядей, которые я вытащила из своей прически для гармоничности.

— Не трогай меня, — вырвалось у меня злобно, и я убрала голову назад, чтобы волосы вновь пришли в прежнее положение.

— Даже и не собирался, — парень опять усмехнулся и поднял руки в знак капитуляции. — Но раз ты не хочешь нормально говорить, то тогда нам придётся применить то, что тебе точно не понравится, — с его лица тут же ушло насмешливое выражение, и его голос превратился в жёсткую сталь. — Гви Нам, — видимо, позвал он одного из своих «шестерок».

— И что же ты хочешь сделать с ней? — парень обошёл своего «предводителя», засунув руки в карманы.

— Ты ведь помнишь, что ты сделал с той девкой. Ын Джи, кажется, — «предводитель», как я поняла, специально выделил слово: «ты», а затем гнусно рассмеялся.

— Так сразу? — произнёс парень в голубой кофте, которая ну никак не вписывалась в униформу этой школы.

— А зачем мелочиться? Эта стерва еще не того заслуживает, — намекнул он на меня, а затем пальцами приказал парню рядом со мной действовать. — Ты здесь до ночи собрался стоять и с ней разбираться? Давай уже, — прошипел он сквозь зубы, и Гви Нам, послушно исполняя приказ своего «начальника», грубо схватил меня за кофту, разворачивая к себе.

— Не переживай, больно не будет, — прошептал он, расстёгивая мою новую зеленую кофту.

— Мне уж точно нет, — усмехнулась я, а затем резко развернулась, как только Гви Нам грубо стянул с меня один рукав, тем самым дав мне возможность для маневра. Перекрутив ткань в руке, я со всей силы дернула ничего не понимающего парня на себя, а затем, заломав его руку с помощью той же кофтой, которую он почему-то не отпускал, пнула его в колено. Гви Нам рухнул на землю, бормоча проклятия. Я окончательно сняла с себя верхнюю одежду. Кофточка упала на грязную землю рядом с рюкзаком и Гви Намом.

— Ах ты ж, сучка, — на меня налетел другой парень (на удивление в школьной форме).

Успев увернуться, я поставила подножку нерадивому хулигану, после чего он, не удержав равновесия, упал на землю. Самая глупая победа в моей жизни.

— И что ты лежишь, дебил тупоголовый, — крикнул испуганный «предводитель» Гви Наму, который, постанывая, встал на две свои ноги, потирая раненное плечо. — Давай! Покажи ей, кто здесь главный! — парень явно хотел доказать и мне, и себе, что он не просто так занимает «пост» «главного хулигана».

Парень слегка дернулся в сторону «командира», будто не хотел идти ко мне (естественно, кто хочет добровольно получить синяки?), но грозный кулак точно дал ему понять, что делать.

Боковым зрением я увидела парня в синей кофте, который не очень-то спешил вставать. Либо он решил, что ему эта драка нафиг не нужна, либо он затаился, чтобы нанести скрытый удар. Спорю на второе. Их самооценка слишком низкая, чтобы признать поражение какой-то девчонке, да еще и такое унизительное.

Ноги автоматически заняли устойчивую позицию — отец ведь вбивал эти движения в мышечную память годами тренировок. Гви Нам рванул вперёд, и я уже видела траекторию его удара — медленную, предсказуемую…

Я внимательно следила и за ним, и за другим, и как только второй резко оторвался от земли и побежал на меня, я пригнулась и подбила его ногой по колену, а затем, резко поднявшись, нанесла точный удар в лицо, скорее всего, сместив ему челюсть. Даже костяшки слегка стерлись, из-за чего я потрясла кистью, чтобы снять напряжение.

Гви Нам же, который бежал на меня с целью ударить, тоже не остался без внимания: в последний момент, увернувшись от его кулака, я повернулась вокруг своей оси и ударила парня ногой по лицу, отчего он упал на землю рядом со своим приспешником.

— Фух, — выдохнула я и отряхнула ладони, смотря на «предводителя». — Тоже хочешь? — спросила я, медленной походкой подходя к нему.

— Н-нет, — заякнулся он и встал типа в защитную позу.

— Как хочешь, — холодно произнесла я и пошла к своему рюкзаку, что я оставила. Рядом с ним лежали поверженные хулиганы, и я для душевного спокойствия подошла к одному из них. Гви Нам, кажется. — Значит, так. Запомните раз и навсегда. Я вам не девочка на побегушках, еще раз ко мне полезете, узнаете, что такое лежать в травмпункте со сломанными конечностями. Ясно?

— Да пошла ты, — выкрикнул Гви Нам, кажется.

Хулиганы ненавидяще посмотрели на меня, а я для пущей убедительности резко схватила слишком наглого парня за и так поврежденную руку и, взяв его за безымянный палец, слегка его выкрутила, причиняя тем самым боль.

— Стой, — прохрипел он, инстинктивно хватаясь другой рукой за мою кисть, пытаясь снизить давление.

— Надеюсь, теперь все понятно? — спросила я сквозь зубы, сжимая палец еще сильнее.

— П-предельно, — ответил Гви Нам, все еще пытаясь убрать мою руку.

— Вот и прекрасно, — хмыкнула я и резко скрутила его палец. — Как же мне нравится, что всего лишь достаточно одного показательного урока, чтобы все тут же захлопнули свои рты.

Я почувствовала, как под моими пальцами сместилась фаланга. Гви Нам резко задышал через нос, скулы напряглись до белизны, но звука не издал — видимо, гордость оказалась сильнее боли или страх перед своим «господином», который теперь стоял тише воды, ниже травы, боясь, что ему тоже достанется. Парень замер там же, где и стоял, а его руки будто жили собственной жизнью: они то поднимались в защитном жесте, то опускались, теребя край рубашки. Вот он — король школьных задворок, дрожащий передо мной. Какой же жалкий трус.

И кстати, на самом деле я не ломала палец Гви Наму, всего лишь сделала смешение, но, судя по всему, психосоматика сделала все за меня.

Еще раз взглянув на испуганного «предводителя», я подхватила рюкзак с земли, закидывая его на одно плечо, а затем подобрала испачканную кофточку с земли, понимая, что нужно зайти и купить еще одну такую же. Очень хорошее качество. Но после пришло осознание, что спокойная школьная жизнь закончилась, даже не начавшись.

Кто же знал, что тот самый Юн Гви Нам будет учиться в классе, который я поступила?! Это наверное самая горякая насмешка судьбы.

Честно говоря, это имя будет у меня в кошмарах и в списке нелюбимых людей. Но все же, если копнуть глубже и рассмотреть всё подробнее, то можно заметить, что этот мальчик — обычный трус и неудачник, который боится за свою драгоценную шкурку и делает все, что ему прикажут, ведь не хочет когда-нибудь оказаться на месте тех, над кем они жестоко издеваются.

В начале года десятого класса я показала, кто я и что из себя представляю, так что эта банда практически сразу же отстала от меня, ведь, как вы понимаете, урон, который я им нанесла, был достаточным аргументом против всех попыток добраться до меня.

Но расслабляться нельзя было никому, так как, видимо, из-за подорванной репутации и их сломленного эго, они решили ещё больше играться со своими жертвами. Одна из которых обучалась со мной же. (Жизнь, конечно, полное дерьмо. Как вообще такое могло произойти?!)

А самое интересное — это тотальное игнорирование со стороны администрации и родителей. Ведь я уверена, что родители никак не могут не заметить синяков или ссадин на теле собственных детей. Но либо дети сами ничего не рассказывают и не показывают, либо родителям действительно плевать.

Как бы прискорбно ни звучало, но все же в этой школе действует закон джунглей: убиваешь ты или убьют тебя. Не в прямом, конечно, значении, но все равно. Я показала, что у меня есть «зубки» и «коготки», а также навыки боя, которые помогали мне выживать в этом жестоком мире.

Мой отец — военный, практически всю жизнь пробыл на службе, а моя мать — следователь. В общем-то, похожие профессии у них. И ещё в далёком детстве они решили, что я тоже стану военной. Именно поэтому уже в семь лет я умела стрелять из пистолетов, винтовок, автоматов, а также знала несколько приемов рукопашного боя. А лет к тринадцати меня можно было уже брать в армию. Естественно, моя мама тоже много чему научила.

Хоть я и была дурой, которая думала: «Зачем это все? Я ведь точно не буду военной», сейчас я очень благодарна своим родителям за настойчивость в своих преподаваниях.

Сейчас мне уже девятнадцать, и я точно решила, кем я буду, и это точно не военное дело. Правда, я пока об этом не говорила им, скажу после того, как уже подам документы в престижный университет.

Моей страстью всегда было писательство. Да, на этом много не заработаешь, поэтому я рассматриваю более прибыльные варианты. По крайней мере, я этим занималась до рокового события в моей жизни, но об этом позже. А пока вернемся к настоящему, где я сижу в кабинете, ожидая звонка, параллельно обдумывая весь следующий свой день. Хотелось сегодня отдохнуть, но выпускные экзамены точно не будут ждать меня. Как-никак предпоследний недели двенадцатого класса, и вскоре этот школьный ад закончится.

Неожиданно прозвенел долгожданный звонок, и весь гул, стоявший до этого в классе, прекратился, стали слышны только звуки пододвигающихся стульев и столов. В кабинет вошёл учитель физики, поздоровавшись, он начал урок.

Записывая под диктовку каждое слово, я не замечала, как на неё откровенно пялились. После того как учитель сказал отложить ручки и принялся сам что-то записывать на доске, я осознала, что кто-то на меня пристально смотрит, практически прожигая взглядом насквозь.

Повернув голову вправо (откуда я думала, на неё смотрят), я больше не чувствовала взгляд. Но как только я вновь вернула голову в исходное положение, то неприятное чувство вернулось.

Кто бы это ни было, мне все равно, ведь преподаватель уже закончил свои записи и начал объяснять, а получать плохие оценки я не готова (хотя зачем мне физика?), тем более из-за какого-то взгляда.

Но моя интуиция подсказывала, что просто так это все не закончится, здесь что-то не так, и нужно быть осторожнее, ведь внутреннее предчувствие точно было убеждено, что на меня смотрел именно Юн Гви Нам. Ведь этот ублюдок сидит там же, где я чувствовала взгляд, но я желала поскорее заткнуть эту идиотскую мысль, у меня и так проблем вагон, а тут ещё какой-то фикус прицепился.

Юн Гви Нам

Это началось в позапрошлом году. Скорее всего, странно ощущать какое-то непонятное чувство в груди. Впервые, когда я увидел Ли Ми Ран, я не сразу понял, что теперь это моя одноклассница. Она точно была моделью, ну по-другому я не мог объяснить, почему эта потрясающая девушка такая красивая.

Тогда прошло примерно две недели после прихода новенькой, и я не понимал, что со мной происходит. Хотя я и раньше не сильно занимался учёбой, теперь мне вообще хочется забить на неё огромный болт, лечь на парту и долго рассматривать идеальные черты лица этой девушки.

Что со мной происходит?

Позже становится ещё хуже, когда Сон Мен Хван решил, что будет весело позабавиться с ней. Тогда я впервые… запереживал?

***

Возможно, я даже рад, что так получилось. Сейчас я лежал на земле, держась за раненный палец, и смотрел на нее сверху-вниз. С виду хрупкая девушка оказалась настоящим профессионалом в драках.

Она с лёгкостью положила меня так быстро, что я не успел нормально среагировать, при этом, видимо, сломав мне безымянный палец, как и обещав. Остальным досталось меньше, но тоже не очень приятные.

Но, как ни странно, я счастлив, что с ней ничего не случилось. (Это точно уже ненормально).

***

Прошло два года с тех пор, а мои чувства, как я думал, временное развлечение, никуда не ушли, скорее даже усилились.

Сейчас урок физики. Идеальный момент, чтобы поиздеваться над, как её там… Ын Джи, точно. Но все отходит на второй план, когда Ли Ми Ран стала кропотливо записывать все слова преподавателя. И сейчас я чувствую себя каким-то извращенцем, ведь я наслаждаюсь тем, как она пишет обычный текст. Весь этот физический бред, который диктует учитель, мне вообще не важен, но важен для неё, и это странно, но я просто счастлив, что она отличница и вообще не замечает моего пытливого взгляда, который так и просверливает в ней дыру. Но тут лекция заканчивается, и учитель стал сам что-то записывать. Девушка же повернула голову в мою сторону, но я успел в последнюю секунду перевести взгляд на доску, правда, ничего не понимал и не слышал, так как пульс заглушил и ослепил меня.

Я слышал биение сердца. Оно билось так быстро, что точно пробило бы грудную клетку. Я не понимал, как чувства могут быть настолько сильными?

Спустя несколько секунд я аккуратно перевёл взгляд обратно и с облегчением выдохнул: она не смотрит, а вновь что-то кропотливо записывает.

Может сходить к врачу?

Это пока единственная нормальная и адекватная мысль в моей голове за последние недели.