Глава 4. ВИРДЖИНИЯ, 1754 ГОД (2)

ВИРДЖИНИЯ, 1754 ГОД

С помощью найденного рисунка Эдвард смог вообразить место, в котором ему нужно было появиться. Он распался на миллионы атомов и материализовался в Вирджинии 1754 года. Отряд солдат тяжело пробирался по лесу, и Эдвард юркнул за ближайший ствол дерева, чтобы его никто не увидел. 159 человек — вместе с Камилем 160 — тянулись вереницей, таща за собой огромные пушки и прорубая для них дорогу.

— Нам идет вдвое меньше жалованья, чем солдатам регулярной английской армии, — донеслось ворчание одного из солдат.

— А ты думал, в сказку попал? — ответили ему с раздражением. — Если что-то не устраивает, можешь ступать домой.

— Но как же французская угроза?..

Эдвард аккуратно выглянул из-за дерева и пробежался взглядом по лицам солдат. Все они были не в духе и не скрывали своего недовольства, причитая и проклиная все вокруг. Держало их тут только одно — угроза со стороны французов. Эд решил забраться вглубь леса и дождаться вечера, когда отряд сядет на привал. Просто так присоединиться к ним он не мог. Камиль запросто мог наврать своим товарищам о том, что Эдвард — французский шпион. Ему бы поверили, ведь он стал одним из них, и тогда Эду бы не поздоровилось. Бороться против 160 раздраженных солдат ему совсем не хотелось, поэтому он решил к ним не соваться. Лучше прийти вечером, когда они выпьют и лягут спать. Найти их будет несложно — дорогу они вырубили, а уйти далеко все равно не смогут, ведь известно, что в день они пробираются только на четыре-шесть километров.

Лес был обыкновенным и очень густым. Пахло свежей листвой и сырой древесиной, где-то кричали птицы и жужжали насекомые. Эдвард посмотрел наверх, отметив, как тесно переплетены ветви деревьев над головой. В настоящем тут наверняка расположены мелкие американские городки. Даже трудно представить, что сейчас эта территория принадлежит Британии.

Великобритания — маленький островок-метрополия, который в определенный момент истории смог завладеть двадцатью двумя процентами земной суши. Британская Империя существовала с 1707 по 1997 год и была самым крупным государством за всю историю человечества, — всплыли факты в голове Эдварда, которые он заучивал во время учебы.

Сейчас, в 1754 году, Британия и Франция активно раздирают американские земли на свои колонии. Впрочем, враждовать им тут осталось недолго. Вскоре развернется франко-индейская война, которая продлится до 1763 года и окончится победой Британии. Но и Британия надолго здесь не задержится — против нее выступят сами колонии и уже в 1783 завоюют себе независимость.

И неужели Камиль по доброй воле решил стать центральной фигурой всего этого? — подумал Эдвард. — Более того, неужели у него хватило ума, чтобы все это провернуть?

Конфликт с Огайо, а конкретно та битва с французами, где решил отличиться Камиль, спровоцировала начало франко-индейской войны. Называлась она Стычка у Грейт-Медоуз и случилась 28 мая 1754 года. Эдвард не знал, какое сегодня число, но судя по тому, что отряд Вашингтона только пробирался к форту, это был конец апреля. Ждать целый месяц до этой стычки он не был намерен и вообще собирался со всем покончить за несколько часов. У него был план: пробраться в лагерь, когда стемнеет, подкрасться к Камилю и переместиться с ним в настоящее. Улизнуть этот сукин сын, конечно, мог с легкостью, но Эдвард решил по прибытии в настоящее сразу же защелкнуть на его руке браслет, который дала ему Жаклин. Если действовать очень быстро, то все должно сработать. Главное, сразу же приготовить браслет, чтобы успеть его закрепить.

Эдвард сел на поваленный ствол дерева и вытащил браслет, чтобы потренироваться его быстро защелкивать. Он действовал наподобие наручника и закрывался за две секунды. Оказалось, это не такая плохая вещица, как Эдвард подумал сначала. Оставалось только гадать, насколько быстро он включится, если его активировать.

Как поймать сообщника Камиля со стороны французов, которым предположительно был Невё, Эдвард пока не знал. Времени до заката было еще много, и Эд решил прочитать всю скачанную на часы информацию. Нужно было найти, где скрывается этот сообщник на данный момент, чтобы придумать, как с ним разобраться.

Эдвард не знал, сколько вот так просидел, копаясь в голограмме и в перерывах фотографируя природу. Ноги затекли, и ему пришлось подняться, чтобы их размять. Он немного прогулялся и скользнул взглядом по стволам деревьев. На одном из них была вырезана какая-то надпись, которая Эдварда очень привлекла. Он подобрался ближе и разглядел её:

14 08 2016

Восемь цифр, которые сначала показались ничем не примечательными, через пару секунд обрели смысл.

— Какого черта?! — воскликнул Эд.

Это была дата его рождения.

Эдвард прошёлся по лесу, рассматривая стволы других деревьев, но ничего подобного больше нигде не увидел. Тогда он вернулся к поваленному дереву, сел на него и крепко задумался.

В Америке в 1754 году именно на том месте, где Эд устроил себе привал, появляется дата его рождения. Вряд ли это совпадение. Но кто ее вырезал? Тот, кто знал, что Эдвард будет именно тут. Может быть, это сделал Камиль? Он наверняка знал, что Эд просто так не оставит его предательство и попытку изменить историю. Но что это значит? Предупреждение о том, что Камиль готов к встрече с Эдвардом?

— Урод, — плюнул Эдвард.

Он был полностью погружен в раздумья об этой выходке своего некогда друга и сначала даже не услышал, что позади что-то прошелестело. Когда прошелестело во второй раз, Эд встрепенулся. Первая мысль была об индейцах, поэтому он вытащил пистолет и приготовился по необходимости выстрелить. Здесь, в основном, бродили союзные с англичанами племена, но это не означало, что их не нужно было опасаться.

— А вот и я! — воскликнул кто-то, резко выскочив из-за дерева.

Эдвард едва не выстрелил, но вовремя понял, что это всего лишь Гюстав.

Гюстав, облаченный в синюю форму французской армии.

— Кретин! — воскликнул Эдвард. — Кретин, потому что подкрался и потому что напялил это! Кто вообще надоумил тебя это надеть?!

— А что не так? Я разве не француз?

— Француз, который заявился на английскую территорию во французской форме. А теперь прикинь, какие у тебя шансы выжить, — посоветовал Эдвард.

— Все высказал?

— А ещё у тебя усы дурацкие. С такими в этом времени никто не ходил.

Гюстав закатил глаза. Эдвард хотел прокомментировать еще какую-нибудь деталь его внешности, но не успел, потому что поступил звонок по наушнику. Он принял его и услышал голос Жаклин.

— Эдвард? Все в порядке? Я отправила к тебе Гюстава. Он разберется с сообщником Камиля со стороны французов.

— Что?

— Ты что, думал, я пропущу все веселье?! — шутливо возмутился Гюстав.

— Тогда добро пожаловать на вечеринку, — съязвил Эдвард.

— В общем, так, ребята, — оборвала их Жаклин. — С сегодняшнего дня мы с вами будем работать раздельно. Вскоре приедет Эдит, и Гюстав будет работать с ней. А мы с тобой, Эд, останемся вдвоем и будем ловить Камиля.

— Кто такая Эдит? — не понял Эд.

— Сегодня мы с ней уже работали, — поделился Гюстав. — Она была со мной в ухе, когда я исправлял образовавшееся положение в отеле «Алмаз». Она хорошенькая. Блондинка. С голубыми глазами, и фигура у неё что надо...

— Я записываю разговор, — перебила Жаклин. — Потом обязательно дам Эдит его послушать.

— Ни к чему, — бросил Гюстав. — Я могу сам повторить для неё все, что только что сказал.

— И когда ты вообще успел ее разглядеть, если она все это время была с тобой в ухе? — с непониманием проговорила Жаклин.

— У нас новенькая? — снова не понял Эд.

— А ты, оказывается, глухой и слепой, — цокнул Гюстав. — Жиллен представил её нам, когда ты еще распсиховался.

— Мне было не до того, — буркнул Эд. — Жаклин, ты что-то нашла про сообщника Камиля?

— Да, кое-что нашла. Он в форте Дюкень, так что Гюставу придется идти туда. И да, ты был прав, это наш старый друг Михель Невё.

Эдвард успел поделиться этой теорией с Жаклин перед тем, как отправиться в прошлое, и теперь, когда связь Камиля с Невё подтвердилась, он был вне себя от бешенства.

— Отлично, — пробормотал Гюстав. — Я надеюсь, мне дадут лошадь? Это, судя по всему, далеко.

— Тебе ее не дадут. Тебе придется ее украсть. И пока никуда не иди, там полно англичан. Подожди Эдит, она приедет к нам домой и сразу с тобой свяжется, — проинструктировала его девушка.

— А что говорит Жиллен? — спросил Эдвард.

— Я ему рассказала обо всем, что произошло. Он, конечно, не поверил. Он не помнит, что первым президентом США был на самом деле Вашингтон. Пришлось будить маму, чтобы она ему все объяснила.

Люди, которые не имеют гена путешественника во времени, воспринимают измененную историю так, точно она настоящая. Из-за этого всегда было сложно работать под началом Жиллена, потому что у него не было гена путешественника во времени. У матери Жаклин, Анаис, этот ген был, но она лишилась его, когда выпила специальную сыворотку, захваченную одним человеком из 2177 года. Этот человек был послан в прошлое вслед за Жаном, чтобы остановить его бесчинства, но так и не смог этого сделать. Анаис выпила сыворотку, которую он ей подарил, и лишилась своей способности путешествовать во времени. Однако воспринимать мир как обычный человек все же не стала — она помнила настоящую историю, даже если ее изменяли.

— Хорошо, — согласился Эдвард. — А как это восприняла Эдит? Она сразу же тебе поверила? Или она тоже путешественница во времени?

— Эдит? — Жаклин задумалась. — Я не обратила внимания. Она была, конечно, удивлена, но...

— У нее тоже есть ген, — вмешался Гюстав. — Она сама мне сегодня сказала.

— И что она может?

— Ничего.

— То есть как ничего? — переспросил Эдвард. — Почему она тогда уверена, что он у нее есть?

— Ее родители путешественники во времени. Но она за всю свою жизнь ни разу не смогла отправиться в прошлое, хотя очень пыталась. Ее это беспокоит, так что если ты с ней когда-нибудь будешь говорить, то не касайся этой темы. Все мы знаем, какой ты грубый.

— Я вижу, вы уже успели поговорить по душам, — заметил Эд, а сам призадумался, откуда эта Эдит вообще взялась ровно в тот момент, когда их предал Камиль. Уж не ему ли на замену она пришла, чтобы стать для предателей очередным своим человеком в отделении?

— Ну ладно, — заговорила Жаклин. — Я свяжусь, когда приедет Эдит. Пока можете отдыхать и морально готовиться к тому, что вас ждет.

— Как всегда, умеешь настроить на нужную волну, — не удержался от замечания Эд.

Жаклин отключилась. Эдвард и Гюстав уселись на поваленное дерево и стали играть в голографические гонки. Кругом было тихо и мирно, солнце все ещё светило достаточно ярко. Который был час — они не знали, но решили, что когда раскалённый шар начнёт заваливаться за горизонт, то двинутся за отрядом. Солдаты за это время не успели уйти далеко — хвост отряда было видно среди деревьев, — поэтому Эд и Гюстав предусмотрительно спрятались за длинной еловой веткой.

— А вдруг здесь есть какие-нибудь опасные насекомые? — с опаской поговорил Гюстав.

— Понятия не имею, — отозвался Эд. — Но в отряде все пока еще живые и здоровые.

— Но они движутся, а мы сидим на месте.

— Так иди и подвигайся.

— Я вообще не люблю всяких этих букашек.

— Что, большой страшный полицейский боится насекомых? — Эд хохотнул.

— Не правда! — воскликнул Гюстав. — Не всех. Только ядовитых.

— Ну, конечно.

— Смотри! — вдруг прошептал Гюстав и указал куда-то в сторону

— Что там? Паучок?

— Заткнись. Там какой-то тип.

Эдвард глянул туда, куда указывал друг, и увидел, что вдалеке действительно бредет какая-то фигура, пробираясь через лес к прорубленной отрядом Вашингтона дороге. Этот тип был один, и стоило только гадать, как он там оказался. Эд тут же выключил приостановленную гонку, и они с Гюставом попытались спрятаться за раскидистую ель. Правда, не очень удачно. Человек их все равно заметил и стремительно двинулся в их сторону.

Это оказался парень, которому на вид было не больше двадцати лет. У него были чёрные волосы и резкие черты лица. Хмурые брови тяжело нависали над глазами и придавали ему грозное выражение. Одежда была странной — чёрный плащ, будто бы из Средневековья, и трикотажная водолазка под ним.

— Вы из отряда Вашингтона? — по-английски спросил незнакомец, подойдя к ним поближе. — Я из расквартированного в Винчестере полка. Хочу присоединиться.

Эдвард даже не сомневался, что это путешественник во времени.

— Не знаю, чувак из «Матрицы», откуда ты взялся, но люди из расквартированного в Винчестере полка должны присоединиться через несколько дней, — сказал Эдвард. — К тому же, тебя не напрягает, что рядом со мной сидит французский солдат, который уж совсем никак не может входить в отряд Вашингтона.

— Понятно, — протянул парень. Если он и смутился, то не подал виду. — Путешественники во времени. Вы откуда?

— Из Франции.

— Из... Европы? — с неуверенностью уточнил незнакомец.

— Ну да, откуда ещё, — нахмурился Гюстав.

— Я из американских колоний на Марсе. Нью-Вашингтон. Меня зовут капитан Томас Форд. И, если позволите, историю спасу я. Так мне будет спокойнее.

— Лучше это сделаем мы. Так будет спокойнее мне, — возразил Эдвард. — И не знаю, что ты собрался спасать в таком костюме, но историю вряд ли.

— Это костюм колониального периода. В колониях такие носили.

— Лет сто назад, может, и носили, — подметил Эд.

— Типа умный?! — воскликнул Томас. Ситуация явно накалялась. Характерами они либо не сошлись, либо, напортив, были слишком похожи. Так или иначе, сейчас начнётся. — Вы, земляне, всегда считаете себя крутыми и думаете, что знаете больше об истории Земли. Но я тебя уверяю, что простой парень с плантации одевался именно так.

— И в особенности он надевал под низ трикотажную кофту.

— Но он уж точно не сидел с голограммой под деревом и не играл в гонки!

— Замолчите! — вмешался Гюстав. — Давайте разберемся нормально. Кто вы такой?

— Я уже сказал. Я — капитан Томас Форд. И я пришел сюда, чтобы спасти историю.

— Ну, мы тоже не мимо проходили, — заметил Гюстав.

— Да разве не видно, что он сумасшедший?! — воскликнул Эдвард.

— Эй, полегче, — возмутился Томас. — Вы можете ступать домой и спать спокойно. История в руках профессионала.

— Да, — согласился Эд. — Она в руках профессионала. В моих руках!

— Я же говорю, что все земляне считают себя крутыми. Я не знаю, как мне с ними договориться, — пробормотал Томас себе под нос. Видимо, с капитаном кто-то тоже говорил по наушнику.

— Почему вы так говорите? — спросил Гюстав и уставился на молодого человека с недоверием, словно размышляя, сумасшедший он все же или нет. — Что значит «земляне»? Вы хотите сказать, что вы... не человек?

— Мы одного вида! — воскликнул капитан, не на шутку оскорбившись. — Если я марсианин, это не значит, что я не человек! Это просто расизм!

— Хорошо, — протянул Гюстав. — Я не хотел вас обидеть.

Эдварда передернуло. Что за бред? Главное, сдержаться и не пристрелить этого типа на месте.

— Так значит, вы с Марса, — продолжал разговор Гюстав.

— Из американских колоний на Марсе. А вы вообще из какого века? Из железобетонного, что ли?

— Что?! — воскликнул Эдвард, потому что прозвучало это как оскорбление, хотя он толком и не понял, было ли в этом что-то оскорбительное.

— Как вы здесь оказались? — спросил Гюстав.

— Я работаю в «Агентстве времени». Компьютер в моем корабле засёк изменение в истории. Я находился на Спутнике-3, между прочим, и мне было весело, пока Нью-Вашингтон не стал Нью-Келли. Пришлось браться за работу.

— На корабле, — повторил Эд. — На космическом корабле?

— Разумеется. Космолёт вне времени. Я прибыл сюда на нем, а на чем ещё?

— То есть вы прибыли на машине времени? — уточнил Гюстав.

— На космолёте вне времени, — поправил Томас.

— Ну разумеется, — в тон ему сказал Эд.

— Ладно, ребята. Это мое задание. Возвращайтесь в свое время и дайте мне спасти историю Марса, — отчеканил капитан.

Эдвард уже не выдержал и бросился в его сторону с кулаками, но Гюстав успел его перехватить.

— Спокойно, — сказал он. — Может, нам действительно стоит предоставить это ему?

— Ты что, дебил?! Он сумасшедший путешественник во времени. Я не позволю, чтобы какой пацан с шизофренией остался в этом веке один!

— Не мысли узко. Может, он говорит правду?

— А еще он вас слышит, — заметил Томас, а потом резко выставил перед собой серебристое оружие с широким стволом. — Мне, правда, очень неловко, но я не намерен больше церемониться. Из-за этого типа по имени Чарльз Келли изменился мир. Так что валите отсюда со своими допотопными знаниями и предоставьте это дело профессиональному агенту во времени.

Эдвард и Гюстав в замешательстве подняли руки и переглянулись. Теперь сумасшедший капитан не только раздражал, но еще и пугал. Кто знает, на что он способен?

— А если не свалим? — решил узнать Эдвард.

— Я вас расщиплю, и от вас даже мокрого места не останется. Оу, — вдруг проговорил Томас, глянув на запястье Эда и заметив черный ремешок с голографическими часами. — Я был прав. Вы из железобетонного. Век двадцать первый или двадцать второй, если не ошибаюсь?

— Середина двадцать первого, — ответил Гюстав.

— Ну а ты, супер продвинутый марсианин, из какого? — Эдвард постарался сделать безразличный тон, но все же ему было интересно, что тот на это ответит.

— Из сорок первого, — просто ответил Томас.

— Не верю.

— Пожалуйста. — Тот только пожал плечами. — Мне ваша вера не нужна.

— Быть может, мы с вами как-то договоримся? — предложил Гюстав. — Давайте работать вместе. Судя по всему, ни вы, ни тем более мы не собираемся отсюда уходить. Так давайте же объединим усилия и спасем историю вместе!

— Назовите хоть одну причину вас не убивать.

— Убив нас, придурок, ты изменишь свое настоящее. Как ты вообще работаешь?! — возмутился Эдвард. — Есть ли кто-то над тобой или ты доброволец от народа? Мы работаем в полицейском отделении и занимаемся спасением истории уже несколько лет.

— Откуда мне знать, что вы действительно пришли сюда спасать историю? — не унимался Томас.

Вместо ответа Эдвард вывел с часов свое удостоверение с фотографией.

Томас опустил пистолет, вчитался в удостоверение и во все глаза уставился на новых знакомых.

— Дебюсси? — проговорил он в замешательстве. — Вы же создали... — Тут Томас резко замолчал, прикусив губу.

— Создал что? — спросил Эдвард.

— Нет-нет. Я спутал, это был другой Эдуард Дебюсси. Он был из двадцать третьего века. Быть может, это ваш потомок, кто знает, — протараторил Томас не очень-то убедительно.

— Значит, мы договорились? — полюбопытствовал Гюстав.

— О чем? — не понял Томас.

— Ну, вы нас не убиваете и все такое, и мы спасем историю вместе.

— Думаю... — парень был взволнован и словно к чему-то прислушивался. Наверное, к голосу, который беседовал с ним в ухе. — Да.

— Вот и отлично! — Гюстав хлопнул в ладоши. — Эдвард? Согласись, что его помощь нам пригодится.

— Я не понимаю, какого черта тут вообще происходит. Но я не собираюсь выпускать этого типа из своего поля зрения.

— Вы извините, что угрожал, — затараторил Томас. — Я, конечно же, не собирался стрелять. Есть протокол, так что если бы я вас убил, меня бы посадили. Я просто хотел припугнуть.

— Кто-то звонит, — сообщил Эд, пропустив слова странного парня мимо ушей, и глянул на часы.

— Жаклин разволновалась? — предположил Гюстав. — Или Эдит пришла? Мне никто не звонит.

— Это мой брат, — в смятении сказал Эд и принял вызов. Говорил он уже на французском.

— Дай наушник, — попросил Гюстав. — Или сделай громче.

Эд от него только отмахнулся. Впрочем, Гюставу тоже позвонили, и ему пришлось отвлечься на звонок.

— Решил я, значит, узнать, как дела у моего любимого братца, — заговорили из наушника Эдварда. — Заглянул к нему на огонек, а его нет дома! Он, видите ли, в очередной раз отправился спасать мир.

— Время-то видел?! В Париже ночь!

— В Нью-Йорке вечер, — возразил Леон. — Я сразу после работы.

— И что? Это отменяет разницу во времени? — огрызнулся Эд. — И вообще, откуда ты взял этот номер? Он рабочий.

— Жаклин дала. Тут у вас еще какая-то цыпа. Говорят, Вашингтон больше не президент. А еще наша французская Госпожа президент тоже больше не президент. А Англия — республика!

— Надо полагать, что настоящее сильно изменилось, — пробормотал Эдвард, не очень-то удивившись. — Но мы тут, как бы, разбираемся с этим, так что если у тебя что-то срочное, то говори, если нет, позволь нам разобраться.

— Да нет, — ответил Леон. — Позвонил выразить свое неудовлетворение этой ситуацией. Я посижу у вас, пока все не уляжется. Америка в руинах. Ну, удачи. Тут с тобой Жаклин, кстати, хочет связаться.

Эдвард разъединился с братом и тут же принял звонок племянницы.

— Это ужас! Вы должны все исправить! — заголосила она. — Я столько всего увидела... Лучше бы не видела!

— Я понял, что все дерьмово. Ближе к делу.

— Эдит пришла к нам домой, так что теперь мы можем подумать о том, что делать дальше. Дед поговорил с мамой, но я слышала, как он кричал что-то о том, что хочет отдать тебя под суд за то, что ты отправился в прошлое в рамках дела о приспешнике Жана. Но потом рассудил, что ситуация нестандартная, и успокоился.

— Ясно.

— А почему его могли отдать под суд? Я что-то пропустил? — раздался удивленный голос Леона.

— Потом объясню, — шикнула Жаклин.

— Простите, если я вас отвлекаю... — проговорил Томас, который все это время стоял в сторонке. На этот раз говорил он по-французски. И, как оказалось, говорил сносно.

— Это кто? — спросила Жаклин, услышав чужой голос.

— Новый друг, — ответил Эд.

— У меня есть космолёт, который может становиться невидимым. Мы можем начать спасть историю прямо сейчас.

***

Эдвард не до конца верил россказням странного парня. Томас действительно был путешественником во времени, в этом Эдвард не сомневался. Но то, что он марсианин из сорок первого века, который прилетел на космической машине времени, — это был уже перебор. Эд решил ставить под сомнение каждое его слово, потому что сам порой придумывал в прошлом всякие небылицы.

Гюстав же, который всегда верил в инопланетян, едва ли не прыгал от восторга. Он чуть не лопнул, когда Томас предложил использовать его космолёт. Эдвард попытался переубедить дуга, но это оказалось невозможно. Гюстав был намерен следовать за марсианином, даже если бы отказался Эдвард. Но Эдвард не отказался. Он принял предложение Томаса, потому что не хотел оставлять Гюстава с ним один на один. К тому же ему все равно нужно было пристально следить за новым знакомым, чтобы тот не испортил историю.

От Жаклин ему пришлось отключиться. Та стала задавать много вопросов, на которые Эд ответить не мог. Вдобавок любопытный Леон отобрал у неё один наушник и едва не заболтал Эдварда до смерти. Гюставу тоже пришлось отключиться от Эдит — она находилась в одной комнате с Жаклин и Леоном, и когда Эдвард отключился, они набросились с вопросами на него.

Однако Жаклин нужно было записывать разговоры. Когда ребята возвращали историю на место, Жиллен не помнил, зачем команда отправлялась в прошлое. Ему нужно было послушать некоторые отрывки, чтобы потом составить отчеты. Эдвард это понимал, поэтому пообещал, что свяжется с племянницей сразу же, как они подберутся к отряду и начнут действовать. Жиллену все равно необязательно было знать о космическом корабле и марсианине — меньше знает, крепче спит.

Томас вёл Эдварда и Гюстава по лесу, маневрируя между деревьями. Они шли в противоположную от отряда сторону и забирались все глубже в дебри. Космолёт — если он, конечно, существовал — оказался оставлен слишком далеко. Эдвард на всякий случай держал руку поближе к пистолету, чтобы успеть его вытащить, если этот тип вдруг решил устроить им ловушку.

— Зачем ты так далеко припарковался? — недоверчиво поинтересовался Эдвард.

— Она иногда промахивается, — ответил капитан. — Я отправился проверить, насколько далеко находится отряд, и заодно изучил местный климат.

— Она? — переспросил Гюстав.

— Ее зовут «Черная жемчужина». — Томас остановился, развел руки в стороны и с восхищением посмотрел наверх. — Вот она.

— Тут ничего нет, — скептично сказал Эд и про себя выругался.

Все-таки сумасшедший, — подумал он.

— Она же невидимая, — напомнил Томас. — Точнее находится в режиме голографической маскировки, и я не могу ее снять. Что тогда будет с людьми, которые заметят космический корабль, зависший над лесом в XVIII веке? Снаружи вы ее увидеть не сможете, но мы можем ненадолго подняться на борт. Я перегоню ее на другое место поближе к отряду. Мне вообще нельзя пускать посторонних, но так и быть, вас я пущу на пару минут.

Томас одернул рукав плаща. Его левое запястье было обтянуто широким кожаным ремнем с большим экраном. Томас побарабанил пальцами по этому экрану, и неожиданно что-то произошло. Эдвард не успел понять, что именно. Его словно на мгновение расщепило, а потом он уже стоял внутри огромной машины со множеством экранов и рычагов.

Здесь все было чёрного и белого цветов. Стены были покрыты мягкой обивкой и украшены россыпью черных звезд. Металлические перила тянулись вдоль стен, видимо, для удобства, чтобы во время движения можно было за них держаться. Ещё здесь было шесть кожаных кресел — три у одной стены и три у противоположной. Между ними стоял стеклянный стол, привинченный к полу. За ними находилась зона управления, где было два руля, как у самолета, и множество кнопок разных размеров и форм. Над всем этим громоздились сенсорные экраны, а позади — лобовое стекло, за которым простирался бесконечный зеленый лес.

— Добро пожаловать на борт «Черной жемчужины»! — радостно воскликнул капитан судна. — Ничего не трогайте. Сядьте вон в те кресла и не поднимайтесь.

Эдвард не верил своим глазам. Значит, все это было правдой. Парень был из будущего и у него был свой космический корабль!

Ну нет, — подумал Эд. — Может, это я уже спятил.

— Значит, вот так инопланетяне и похищают людей, — проговорил Гюстав, несмело двигаясь в сторону кресел и озираясь по сторонам.

— Лучом телепортации? — переспросил Томас. — Не думаю. Вероятно, они делают это с помощью антигравитационного поля. Для него характерно яркое флуоресцентное свечение. Садитесь в кресла, пожалуйста, — попросил он снова.

Эд стоял на месте ни жив ни мертв и пытался принять существование всего, что находилось вокруг. Гюстав же прошёл мимо кресел и вошёл в зону управления, где разглядывал всякие кнопки и рычаги.

— Похоже на космический микроавтобус, — придя в себя, прокомментировал Эдвард.

— Микроавтобус?! — возмутился Томас. — Не слушай этого человека, крошка, ты совсем не похожа на микроавтобус.

— А зачем тогда эти кресла?

— Эти кресла для команды.

— Где твоя команда? — спросил Эд, насторожившись. Неужели здесь ещё несколько подобных инопланетных психов?

— Их нет.

— Они внизу? Что они делают?

— Их в принципе нет. Я один.

— Кто с тобой тогда беседует в ухе?

— Это... моя помощница, — с заминкой ответил капитан. — Но ее здесь нет. Она на станции в 4023 году. На корабле я прибыл один.

Пока они беседовали — если этот допрос можно было назвать беседой, — Гюстав изучал панель управления. Эдвард прищурился, чтобы понять, что он там делает. Гюстав провел рукой по одному из штурвалов и даже как-то побледнел.

— Отойди! — вдруг воскликнул Томас, обратив на Гюстава внимание. — Не рассматривай руль! Это консоль управления машиной времени!

— Почему? — полюбопытствовал Эд. — У него сгорят глаза? Или она управляется силой мысли?

— Тут написано «Дебюсси», — пробормотал Гюстав.

— Так и знал, что люди из прошлого ни при каких обстоятельствах не должны рассматривать такие вещи, — затараторил Томас. — Отойди оттуда! Я вам сказал сесть в кресла! Немедленно прижмите свои задницы и ничего не рассматривайте!

— Ты удивился, когда услышал имя Эда, — сказал Гюстав, с подозрением покосившись на капитана. — Ты сказал, что он что-то создал... Ты что, хотел сказать, что Эдвард создал космолёт?! — осознал он и уставился на своего друга во все глаза.

Эдвард и сам был изрядно удивлен, поэтому подобрался к консоли управления и рассмотрел рули. Они были, в общем-то, обыкновенные, как штурвалы самолета, но у каждого была своя эмблема. На одном было по-английски написано «Агентство времени». На втором был квадратный циферблат сенсорных часов, в центре которого располагалось изображение песочных, а внизу вилась надпись — «Дебюсси». Действительно ведь его фамилия.

— Нет, — вздохнул Томас. — У тебя, несомненно, есть небольшая доля способности к логическому анализу, но... Эдуард Дебюсси и его супруга известны как изобретатели машины времени. Вообще-то, правильнее будет сказать, что изобретательница она, а ты создал парочку организаций, которые прошили эпохи и без которых машина времени стала бы большой проблемой.

— Элинор не особо интересуется машинами, — в смятении пробормотал Эдвард. — И она терпеть не может путешествия во времени.

— Да. А машина, да ещё и времени, для неё была бы совсем ударом, — подтвердил Гюстав. — И это при том, что она фанатеет по физике и космосу.

— Это не Элинор, — возразил Томас. — Твоя супруга лауреат Нобелевской премии в области компьютерных технологий. А Элинор к этой сфере не очень причастна.

— Но такой нет! — возмутился Гюстав. — Физика, химия, литература, но никаких компьютерных технологий!

— Она стала первой, кто ее получил. Фонд Нобеля решил увеличить количество номинаций примерно в середине пятидесятых годов 21-го века.

— Нет, — отрезал Эдвард. — У меня не может быть супруги. Я больше не женюсь, мне хватило одного раза. Что за бред?

Эдвард потёр руками глаза, обдумывая странные заявления марсианина и надеясь на то, что все это сон, а потом вдруг резко спросил:

— Кто она? Как ее зовут?

— Я не назову ее имя, — категорично ответил Томас. — Всему своё время.

— Очень любопытно, — заметил Гюстав. — У Эдварда будет жена, которая получила Нобелевскую премию по компьютерным технологиям и изобрела машину времени. А что скажешь про меня?

— Я ничего не могу сказать, — ответил Томас.

— Ой, да ладно тебе. Не знаешь или не хочешь?

— Не знаю.

— Ясно.

— Машины времени, значит, — задумчиво проговорил Эд. — И что, с помощью них никто не пытался изменить историю, чтобы, ну не знаю, править миром?

— Пытались, конечно, — ответил Томас. — Машины времени давно вне закона. Одно время они просто продавались, и любой желающий мог их купить. Но теперь их изъяли и запретили. Они есть только у нас. Президент Земли и президент Марса много лет назад создали «Агентство времени», чтобы предотвращать изменения истории. Машины времени производятся только для этой организации.

— Президент Земли и президент Марса?! — переспросил Эдвард. — Мне кажется, если я услышу о будущем что-то еще, то у меня взорвется голова.

— Это я еще не сказал о президенте Солнечной системы, — пробормотал капитан.

— Ужас! — воскликнул Эдвард. — Поехали лучше спасать прошлое.

Он сел в пассажирское кресло и выжидающе посмотрел на Томаса. На этой парящей посудине все казалось абсурдным, поэтому хотелось поскорее сойти с неё на обыкновенную землю.

Капитан дождался, когда Гюстав последует примеру друга и сядет в кресло, и только после этого отправился в зону управления. Как он и говорил, на борту «Черной жемчужины» они пробыли лишь несколько минут, что Эдварда очень порадовало. Томас ввел новые координаты, и корабль подплыл чуть ближе к отряду Вашингтона. С помощью луча телепортации капитан выкинул всех, включая себя, в лес, и они принялись ждать удобного случая для проникновения в отряд.

Уже начало темнеть, поэтому люди Вашингтона стали заботиться о привале.

— Думаю, вам не терпится узнать мой план, — заметил Томас, когда они притаились между деревьев, поглядывая на солдат. — Собственно, зачем я предложил использовать свой корабль? Вот зачем. Я поймаю нарушителя с помощью блокиратора гена, а потом лучом телепортации помещу его в камеру на своем корабле. Нужно будет подобраться к нарушителю очень близко, ведь, как вы могли заметить, луч телепортации ударяет туда, где находится мой портативный компьютер, потому что он связан с главным компьютером на корабле.

— Как он перенес тогда нас? — с непониманием спросил Гюстав.

— У луча немаленький диаметр, так что он захватывает всех людей, которые находятся в радиусе одного-двух метров.

— Только людей?

— Можно поменять настройки и на растения, но я так никогда не делал. — Томас пожал плечами.

— То есть ты не можешь просто бахнуть своим лучом на Камиля и поймать его? — уточнил Эд.

— Могу, если он будет в радиусе одного-двух метров. Только это будет глупо, потому что он сразу сбежит. Нужно сначала блокировать его способность с помощью этой вещицы. — Капитан достал из кармана браслет, очень похожий на тот, который Эдвард сегодня получил от Жаклин.

— Ну-ка, — проговорил он и вытащил свой, сравнив его с браслетом Томаса.

— Это же самая первая модель! — восторженно воскликнул марсианин. — Провальная, но все же!

— То есть как провальная?!

— Первые модели «Наручника» долго тестировали. Они работали, но срабатывали не на всех. Глупые, понадобилось немало времени, чтобы понять, что все дело в группе крови, на которую настроена модель!

— Ну благодаря тебе мы поняли это быстрее, спасибо. — Эдвард хлопнул Томаса по плечу.

— Нет, подожди! — воскликнул капитан, поняв, что сболтнул лишнего. — Молчите об этом. Вы же спасаете историю? «Наручник» должен развиваться своим ходом. Не вмешивайтесь в это.

— Я понимаю, — серьезно ответил Эд. — Мы об этом не будем распространяться. Так ведь? — Он глянул на Гюстава.

— Ага, — кивнул тот. — Мы сможем потом долететь до форта Дюкень на твоем космолете?

— А там что?

— Второй нарушитель.

— Так их было двое?! — удивился Томас.

— Что бы ты без нас делал, Джек Воробей, — подметил Эд. — А еще мы знаем, как они выглядят. А ты знаешь?

— Сначала я решил, что вы станете для меня балластом. Но теперь вынужден признать, что сотрудничество с вами в некоторой степени может быть полезным, — снисходительно ответил Томас. — Но и вы признайте, что без меня вы бы провалились.

— Это взаимовыгодное сотрудничество, — сказал Гюстав. — Думаю, мы бы все провалились, если бы не нашли друг друга в лесу.

— Не подлизывайся, — фыркнул Эд.

— Меня устраивает, — сказал Томас.

— Ладно, долго они там ещё будут копаться?

— Подождём, когда некоторые уснут, а потом мы с тобой отправимся в лагерь. — Томас указал на Эда. — Гюстав, останешься тут, на шухере. Будешь говорить, нет ли волнений в отряде. У вас же единая сеть? Могу я к ней подключиться?

— Да, только нам нужно будет подключить ещё наших координаторов из настоящего. Они должны записывать разговоры, — ответил Эд. Видимо, Жиллену все же придется узнать о марсианине. — И, вероятно, у них будет много вопросов. Так что, Томас, готовься.

— Нет проблем, — отозвался он. — Люблю знакомиться с новыми людьми.

— Солнце уже садится, — обратил внимание Гюстав, посмотрев на темные клочки неба, которые просвечивали сквозь ветви деревьев. — Думаю, еще полчасика, и отряд уляжется.

— Чур заключенный наш, — сказал Эд. — Он из нашего времени и ответить должен перед нами.

— Ради бога, — ответил Томас.

— А еще, сможешь потом нас подкинуть в наше время? — попросил Эдвард. Томас с его машиной времени теперь уже не казался таким странным и опасным. — А то как мы довезем наших заключенных с блокированным геном? Ты же все равно мимо будешь пролетать.

— Хорошо, — вздохнул капитан. — Главное остановить этих типов, а потом делайте с ними все что угодно.

— Договорились. А пока мы не начали, я немного отдохну, — сказал Эд и прислонился к стволу дерева.

День сегодня выдался слишком тяжелый. Прежде ещё ни один день не включал в себя столько событий.

Хотя, возможно, один день все же включал.

***

2036 год. Гарвард. Эдварду тогда было двадцать лет. Он стоял перед зеркалом и с мрачным выражением лица прикладывал к себе красную хламиду, больше похожую на платье. Он одолжил ее у своего соседа по комнате, который играл Цезаря в небольшом университетском спектакле.

Неужели я должен это надеть? — думал Эд.

Но ради доклада о Помпеях он был готов на что угодно.

Неожиданно дыхание перехватило, и Эдвард понял, что сейчас его принудительно забросит в прошлое. Такое случалось нечасто. Обычно он сам выбирал, куда и когда отправиться, но от принудительных путешествий во времени все же никогда не был застрахован.

Комната общежития сменилась очертаниями большого европейского города. Машины шумели, толпы людей сновали туда-сюда, а в воздухе отчего-то нестерпимо пахло гарью. Эдвард сразу же сделал вывод, что это Париж двадцатых или около того.

Но вот что это за запах? И почему люди так обеспокоены?

Эдвард проследил за их взглядами и увидел коричнево-серое облако дыма, которое поднималось ввысь, застилая собой все небо. Взволнованные птицы разлетались, спасаясь от охваченного огнём здания. Эдвард не сразу понял, что именно горит, потому что дыма было так много, что он почти полностью окутывал постройку, но потом различил обугленный шпиль и понял — это горит Нотр-Дам.

Шпиль, от которого остался только скелет, накренился вбок и рассыпался прахом. Кто-то неподалёку в ужасе вскрикнул. Эд оглядел толпу и заметил в глазах парижан слезы. Здание, которое стояло здесь почти десять веков, огонь сжирал за считанные минуты.

Время может отнять даже то, что кажется вечным.

Безжалостная стихия забирала Символ Парижа прямо на глазах его жителей. Это было жестоко. Все были уверены, что пятнадцатое апреля 2019 года надолго запомнят не только парижане. Эту дату надолго запомнит весь мир.

Хоть Эд и вырос в Америке, он оставался французом, а потому не мог не ощутить острую, словно битое стекло, боль.

Когда горел Собор Парижской Богоматери, Эдварду было всего три года. Он никогда не понимал, насколько велика была эта трагедия. Этот факт оставался для него просто фактом, историческим событием. Во всяком случае, Собор уже давно восстановлен, так что он никогда не драматизировал по этому поводу.

Но в этот день он воспринял это событие совершенно иначе: не простым ледяным фактом из учебника истории, а настоящей трагедией.

Надолго Эдвард в Париже 2019 года не задержался. Он, пораженный, вернулся в свою комнату, нацепил хламиду и, словно на автомате, отправился в Помпеи.

Возможно, после этого потрясения стоило остаться дома, но Эдварду нужно было лучше узнать о Помпеях и увидеть воочию вулкан Везувий, который жители Помпей считали всего лишь горой, пока тот не начал извергаться. Только так он мог хорошо написать или рассказать об историческом событии. Преподаватели даже иногда подмечали, что он пишет так, точно видел все собственными глазами, и даже не подозревали, насколько оказываются правы.

Приключение в Помпеи оказалось опасным. Хотя назвать приключением вылазку, где целый город был уничтожен и где тысячи людей погибли страшной смертью, было сложно. Эдвард провёл в Помпеях почти целый день, остался там до самого начала извержения Везувия и познакомился с одним русским парнем, тоже путешественником во времени. Его звали Эдгар Горностаев, и он сам не понимал, каким боком там вообще оказался: вроде, стоял в музее рядом с огромной картиной «Последний день Помпеи», а потом вдруг очутился в самих Помпеях. Эдвард очень хотел ему помочь, да только они случайно разминулись и больше не виделись.

Когда Везувий бушевал на полную мощность, Эд вернулся домой с острым ощущением, что с этого дня его жизнь больше не будет прежней.

Сначала это казалось весело. Путешествовать по эпохам, присутствовать при исторических событиях, знакомиться с историческими личностями. Отчего-то все сначала представлялось просто историей. Люди воспринимались историей. Все они для него и так были мертвы, поэтому если и умирали, Эд не очень-то им сочувствовал. Он считал себя даже выше других. Он обладал невероятной способностью и знал все наперёд, конечно, он не мог не возвысить себя над другими. Но Помпеи заставили его взглянуть на все иначе. Он увидел боль и страдания исторических людей, понял, что они такие же люди, как и он сам, — живые, настоящие, из плоти и крови и способные чувствовать. А еще осознал, что у него, в общем-то, нет никаких преимуществ. То, что он из будущего, не означало, что он не сгорит, как все остальные (вспомнить несчастного Эдгара: кто знает, может, он так и сгинул в Помпеях).

Тогда ему даже захотелось изменить историю, но это было невозможно. Это было нельзя. Кто он вообще такой, чтобы корректировать события? Одно маленькое вмешательство — и изменится мир. Да, история порой бывает ужасна, жестока и наполнена страданиями, но это история, и ее остается только принять.

Вот так один день и два события сдули его эго и заставил взглянуть на мир по-другому.

А теперь этот парень, буквально свалившийся с Марса, это эго растоптал насовсем. Он знал то, что Эдвард даже не мог вообразить. Он знал двадцать веков истории Земли — и не только Земли, — которые Эдвард узнать никогда не сможет. Оказалось, Эдвард не такой уж и примечательный: взял на себя ответственность за спасение истории, а сам для этого, возможно, вовсе и не подходит.

Эдвард думал об этом, прикрыв глаза, и не заметил, как задремал. Перед его глазами горели Нотр-Дам и Помпеи.

***

Гюстав и Томас, сидевшие чуть поодаль, решили скрасить время ожидания разговорами. Гюставу было все интересно, поэтому он завалил парня из будущего кучей вопросов.

— Человечество заняло только Марс? Или другие планеты тоже? За пределами Солнечной системы кто-то живет? Вы можете летать в другие галактики?

— Нет. Да. Да. И да.

— А поподробнее? Когда началась космическая экспансия?

— Человечество начало экспансию в космос где-то в 22-ом веке.

— Ты летал куда-то далеко? Что ты видел?

— Я много всего повидал за свою жизнь, — задумчиво проговорил Томас. — Я живу на этом свете уже достаточно долго.

— Да тебе на вид лет двадцать, — возразил Гюстав.

— Так только на вид.

— Ну хорошо. А насколько долго?

— Достаточно долго.

— Расскажи, что ты успел повидать?

— Я видел падение Ниобеи, — ответил Томас и взглянул на темнеющее небо, словно видя там то, что некогда предстало перед его глазами. — Это было ужасно.

— Что за Ниобея? Когда это было?

— Это третья планета Системы Калора, многим похожая на Землю. На Земле тогда человечество только зарождалось, а там практически все живое погибло.

— Ты не можешь жить настолько долго.

— Нет, конечно, идиот, — резко сказал Томас, разрушив всю атмосферу. — На что мне машина времени, черт возьми?

— Тогда ответь, сколько тебе лет, черт возьми?! — в тон ему воскликнул Гюстав.

— Приличные люди не задают такие вопросы.

— Ты выглядишь лет на двадцать, не больше, — продолжил Гюстав. — И ведёшь себя так же. Но сейчас рассказываешь так, точно тебе сто.

— Сто, — протянул Томас. — Ах, если бы. Мне уже перевалило за двести.

— Гонишь.

— Вовсе нет. Мне двести три.

— Но ты... не стареешь. — Гюстав сделал скептичное лицо. Ему казалось, что тот его обманывает, но выглядел марсианин достаточно серьёзно.

— У меня есть ген путешественника во времени. Он долго мутировал. Мои родители были путешественниками, их родители тоже и родители их родителей. И с каждым поколением ген мутировал. Мой ген мутировал так, что полностью обратился на меня. Когда закончился подростковый период и моё тело сформировалось, ген сохранил мой облик, и теперь я каждый день распадаюсь на атомы и собираюсь в точно такого же человека. Это и есть моё путешествие во времени, обращённое на меня же самого. Поэтому я не старею.

— То есть ты бессмертный?

— Нет, меня можно убить, как обычного человека. Я не проверял, конечно, и, в общем-то, не собирался.

— Путешествия в космосе, — протянул Гюстав. — Наверное, ты действительно много повидал за свои двести лет.

— Да, — согласился Томас.

— А мы так можем? Я имею в виду, можем сейчас взять и махнуть на другую планету?

— На «Жемчужине» можете. Но вопрос в том, возьму ли я вас с собой.

— А без неё? Просто переместиться.

— Не-а. — Томас мотнул головой.

— Почему?

— Другая планета! Огромное пространство. А огромное пространство чем у нас измеряется? Временем. Можете ли вы переместиться через миллионы лет? Не думаю. Какая самая дальняя точка времени, в которой ты был?

— Ну, век, может, десятый. А Эд был в Помпеях. Ну, в тот самый день.

— А ещё раньше? Почему вы не перемещаетесь ещё раньше? Потому что у людей есть инстинкт самосохранения. Неизвестно, что может случиться, если вы выберете невообразимо дальнюю точку. Когда вы совершаете путешествие во времени, вы распадаетесь на атомы. Кто знает, может обратно вы собраться там уже не сможете. А в космосе тем более. Одно дело переместиться во времени и пространстве на Земле на сравнительно небольшое расстояние, другое дело переместиться в другую галактику. Два с половиной миллиона световых лет — и это только расстояние между галактиками. Один световой год — более шестидесяти тысяч земных лет. Один! А их два с половиной миллиона... Ты пробовал переместиться хотя бы на шестьдесят тысяч лет назад на Земле?

— Нет...

— Если попытаться переместиться в другую галактику... скорее всего, ты просто станешь космической пылью.

— Но «Жемчужина» может.

— «Жемчужина» — космолёт со встроенной машиной времени. Она может выбирать любую точку пространства и времени из когда-либо существовавших. И нет, Эдвард с женой не такие гении, чтобы изобрести нечто подобное. Они просто построили машину времени, которая перемещала людей по Земле.

— Да уж, всего-то, — буркнул Гюстав. — Хорошо, значит, атомы. Когда мы перемещаемся во времени, то оставляем после себя в воздухе золотую пыль. Это что, наши атомы? — ужаснулся он.

— Частички кожи, отмершие клетки той же кожи, всякая грязь из пор и тому подобное.

— Фу, — скривился Гюстав. — Раньше это казалось волшебным. Но теперь что-то не кажется.

— Чем больше знаешь, тем меньше этот мир кажется волшебным.