Глава четырнадцатая. Панический страх

Я никогда не забываю прикосновения, которые привнесли в мою жизнь определённые безумные эмоции. Например, счастье — долгожданный поцелуй с тем, кого любишь. Грусть — прощальное объятье с близким. Взволнованность — первое рукопожатие, которое в один миг может кардинально изменить течение твоей жизни. Ужас — рукоприкладство, насилие. Паника — сексуальное домогательство.

Страшно осознавать, что руки твоего друга, которые отважно защищали тебя, крепко обнимали, заботливо гладили по голове и дарили теплую родную ласку, теперь грубо и настойчиво блуждают по всему твоему телу, невзирая на твои отчаянные попытки вырваться и громкие жалобные крики с просьбой прекратить. Уже после поцелуя я почувствовала неописуемый шок вперемешку с дискомфортом, которые скоропостижно переросли в горечь и неистовый испуг. Но тогда я даже не могла подумать, что всему этому сулит пугающее продолжение. Я надеялась, что он остановится, узрев мою мгновенную реакцию, выражающую непонимание, панику и оцепенение. Но он совершенно не обращал на это внимание, будто приняв меня за какую-то игрушку, далее рывками осуществляя желаемое, оперативно выходя за границы допустимого. И, когда он бросил меня на кровать, где совсем недавно проводил время со своей девушкой, моей подругой, черт возьми, а затем захлопнул дверь, я на секунду допустила в голову мысль, что пропала. И я не знаю, как мне удалось включить мозг и заставить его вытащить из железной клетки силу и храбрость, под стражей стаи кровожадных церберов.

Я отчетливо помню, как его пальцы добрались до молнии олимпийки и быстро расстегнули ее, а затем, как горячая мужская ладонь начала жадно сжимать мою грудь через тонкую ткань обычного топика. Мои руки испуганно, но решительно удерживали его запястья, не позволяя ему спуститься ниже. Однако тяжесть его тела, что надёжно удерживала нижнюю часть моего корпуса, заметно отнимала мои силы, а следовательно и делала мои старания вырваться еще более жалкими.

— ПЕРЕСТАНЬ!

Я точно кричала громко, хотя, по правде, страх так сковал меня, что в ушах появился шум и перебороть его было невыносимо трудно. Потом, у меня напрочь сбилось дыхание, а сердце застучало в несколько раз мощнее, отбивая высокие болезненные волны. Казалось, что случится сердечный приступ, может быть так оно и было, я не помню. В тот миг в голове смешалось все: мои истошные крики, его грязный шепот и отвратительные прикосновения, мысли о том, что я не справлюсь и не смогу остановить происходящий кошмар. Вскоре, я даже утратила возможность четко видеть, возможно, мои глаза застелили слезы, а может, действительно, произошёл приступ.

— ЖЕНЯ!

Хоть я и продолжала делать попытки достучаться до него, на деле отчетливо осознавала, что должна нанести удар. И, только у меня появилась возможность, я ею моментально воспользовалась. В тот момент, когда его дикие поцелуи начали спускаться ниже, а руки намеревались добраться до зоны, гораздо ниже пупка, я оттолкнула его от себя ногами, вдобавок звонко залепляя смачную пощечину. И Королев сразу же прекратил, отскочив от меня в самый дальний угол комнаты.

И вот я сижу перед ним. Растрепанная, раскрасневшаяся, почти полностью раздетая сверху, заплаканная, с осипшим от рева голосом. Без промедления, под его ошеломленным и даже испуганным взглядом, я судорожно начала укутываться в распахнутую большую спортивную куртку, параллельно утирая мокрые щеки и раздраженные влажные веки. Он смотрел на меня с отчетливой паникой в движениях и глазах. Его руки тряслись, сам он едва был в силах нормально дышать, а я с трудом на него поднимать взгляд.

— Блять, — прошептал он, прикрывая лицо руками. — Что я, нахуй, сделал?

«— Глупый вопрос, Женя, ты сам все видишь», — хотелось мне сказать, но я не могла вымолвить ни слова. И едва он решился приблизиться ко мне, я инстинктивно подскочила с места, как ошпаренная и рванула к выходу, боясь, что он вновь налетит на меня.

— Дина!

Он пытался докричаться до меня, но я не только боялась оборачиваться и останавливаться, но и слышать его голос, поэтому бежала к машине без оглядки. Меня трясло так словно я находилась на сорокаградусном морозе несколько часов или окунулась в ледяной прорубь. Но нет, я всего лишь стала жертвой попытки изнасилования моим бывшим лучшим другом.

***

Она сидела в заглушенной машине и понятия не имела, когда и каким образом уже успела добраться до дома. Паника взяла под контроль все тело и разум, активно выполняя на подсознательном уровне самую главную задачу — обезопасить себя. И если некоторое время назад она бессознательно мчалась к автомобилю, плотно прикрывая свою грудь руками, несмотря на застегнутую куртку, то теперь напряженно и обездвижено сидела на водительском сиденье. Больше дрожь ее не беспокоила, как и колотящееся сердце, зато до сих пор ощущались призрачные грубые прикосновения к ее груди. Потому она никак не могла оторвать руки от этого места.

Девушка чувствовала себя грязной, утяжеленной неприятными касаниями и поцелуями. За все то время, пока Дина неотрывно обнимала себя руками и пусто смотрела вперед, в теле несколько раз успели проскользнуть невесомые одномоментные ощущения. В определённые секунды блондинка могла поклясться, что чувствует на себе вес мужского тела, которого, на самом деле, не было. Или же чужое прикосновение к низу живота, чего тоже в реальности не было. Более того, хоть Державина сидела одна в машине, ей казалось будто бы кто-то находится рядом с ней в салоне и дотрагивается до ее самых сокровенных мест.

Беловолосая глубоко вздохнула и сглотнула подкативший слезный ком, затем подозрительно оглядела пространство вокруг себя и, убедившись, что около нее точно никого и ничего нет, тяжело опустила взор на сплетенные на груди руки. И быстро, к своему ужасу, вместо своих нежных музыкальных пальцев, узрела такие же, но более массивные. Только ее глаза успели сфокусироваться на воображаемых мужских руках, так четко отпечатавшихся в голове, как девушка инстинктивно расцепила собственные ладони с негромким криком.

— Черт!

Однако, как только пришла в себя и осознала всю паршивость ситуации, вновь неуверенно и медленно обняла себя, издав тихий всхлип.

— Как он мог? — спросила она в пустоту, пронзив своим хриплым и низким голосом жуткую тишину. — Как... — перед глазами предстало его лицо, искаженное болью, страхом, обреченностью, отчаянием. Но Дина больше не желала вестись на эту маску, что по итогу совершенно не сплеталась с внутренним жестоким, злым, эгоистичным, властным и диким человеком. И, если раньше она старалась верить, пыталась доверять, то теперь, наверное, никогда не сможет. — Он ведь..., — проскулила кареглазая, — мой друг...

«—Больше нет» — жестко отрезал внутренний голос, постепенно овладевающий не только разумом, но и сердцем. «— Больше он не причинит тебе боль, ты должна отступить, отпустить его».

Но как же сильно изнывала ее совесть:

«Он потерял мать, потерял себя. Ему нужна помощь».

Но после содеянного уже не было ни смысла, ни сил прощать. Поэтому, вдохнув полной грудью, Дина жёстко сглотнула так, что на несколько мгновений ее голосовые связки сжались и заныли. После твердо утерла напряженными ладонями слезы с лица и глаз, живо проморгалась, задышав учащенно через нос и уставилась в небольшое зеркальце перед собой.

Покрасневшие глаза яро контрастировали на фоне бледной кожи, выдавая все накопленные страдания подчистую. Спрятать подобные признаки долговременного рева она не была в силах. Однако время поджимало, Саша уже несколько раз успела набрать подруге и отправить пару-тройку сообщений, на которые Дина довольно однотипно отвечала: "Скоро буду". И, решив больше не испытывать чувствительность и любопытность русоволосой, Державина с трудом, но заставила себя выйти из укрытия и, как ни в чем не бывало, пойти домой.

Весь путь до квартиры, она отчаянно пыталась настроить себя на другую волну, чтобы Сашка ничего плохого не заподозрила, а если что-то и предположила, то самое безобидное. Одновременно с этим, Державина очень боялась того, что при встрече с подругой сорвется. И, подходя все ближе и ближе к двери, все больше убеждалась в том, что готова по заходу внутрь броситься в студию и запереться на все замки, чтобы вновь дать волю чувствам.

Когда она открыла входную дверь собственными ключами и зашла в дом, то в момент невольно замерла, затаив дыхание. По спине пробежался табун мурашек после того, как ее нежно позвал девичий голосок.

— Ди, наконец-то ты пришла! Я волновалась! — укутанная по горло в теплый плед Сашка оперативно слезла с высокого барного стула и поспешила навстречу пришедшей хозяйки дома. — Будешь чай? — заботливо продолжила она, еще не приняв во внимание разбитость подруги.

— Нет, спасибо, Саш, — сдержанно проговорила Дина, пытаясь всеми силами не выдать подавленность в голосе. — Я очень устала... — протянула она, внезапно подняв с пола свой взгляд. Тогда то голубоглазая и потеряла дар речи.

— Что случилось? — тут же выдала она, нервно убрав за уши передние прядки волос двумя руками.

— Ничего, все хорошо. Клиент тяжелый попался, — отмахнулась Дина, продолжив поочередно снимать обувь, затем куртку.

— Да на тебе лица нет!

— Все уже нормально, — повторила Державина уже более резко, столкнувшись взглядом с Сашей. Девочка сжалась от столь жёсткого и в то же время измученного взора, пронзившего ее тело насквозь, параллельно отозвавшись тяжестью испуга в груди. Заметив это, Дина болезненно похмурилась и, наконец, перешла порог коридора.

— Ди, — с мольбой прошептала русоволосая. — Пожалуйста, посмотри на меня.

Карие глаза боязливо, рывками достигли ее стеклянных голубых, раннее выплакавших куда больше нее.

— Расскажи, что произошло?

Столько волнения и страха читалось в этих небесных глазах, что невольно в голову Дины врезался стальной взгляд лучшего друга. В тот момент, когда парень отскочил от нее на несколько метров, он точно так же глядел на нее, только вдобавок в его зрительном контакте улавливалась нотка безумия, которая пугала и съедала заживо не только его самого, но и пострадавшую.

— Все уже прошло, не хочу поднимать эту тему, — ответила беловолосая, с сожалением и тяжестью оторвав от нее свои янтари. — Пойду спать, спокойной ночи, — бросила она перед тем, как скрыться за дверью рабочего кабинета.

Саша нервно проследила за ее фигурой, а после хлопка двери услышала щелчки дверных замков, что означало одно — Дина заперлась и не хочет, чтобы ее беспокоили.

Благодаря надежной шумоизоляции, голубоглазой не удалось ничего услышать. Но, на самом деле, как только Державина закрыла дверь и повалилась на диван, она тут же разревелась пуще прежнего, охваченная отвратительными воспоминаниями и невинными взглядами двух близких людей. Вот только один знал обо всем, а вторая понятия не имела, что скрывает за собой история ее ухода от парня.

***

Дина так и не смогла нормально поспать ночью, впрочем это и не было удивительно. Помимо частых вспышек истерики, что подбирались весьма неожиданно, любая попытка уснуть заканчивалась резким пробуждением буквально через тридцать минут. Так прошли первые семь часов, а затем под утро она бессильно провалилась в сон и больше ничто ее не тревожило.

Ближе к двенадцати дня Саша больше не могла себя сдерживать. Русоволосой тоже не удалось восстановить энергию сном из-за ощутимых переживаний о подруге. По этой причине она безумно ждала, когда небо посветлеет, давая возможность новому дню, эмоциям, событиям ворваться в ее жизнь. Несмотря на наступившее тяжелое время, девчонка искренне верила, что за резким падением обязательно последует такой же резкий взлет, потому жаждала продолжения, жаждала прихода нужного времени.

В девять часов утра небо уже было светлым, пускай и отличалось неприятной серостью и мрачностью. В любом случае, к этому времени в сон уже не так клонило и пробуждение Державиной ждать было куда легче.

В продолжение трех часов, Саша упорно старалась себя чем-то занять, но делать, по правде, особо было нечего. Квартира Дины выглядела весьма чистой и упорядоченной, как и следовало хозяйке со строгим нравом. Вещей по-прежнему было немного: идеально чистая посуда в шкафу, одинокий стеклянный бокал на барной стойке рядом с изящным стеклянным графином, наполненным водой, отдельный кофейный уголок с упаковками молотого кофе разной крепости, пряности и сам кофейник. В остальном, что тумбы, что обеденный стол сияли от чистоты и приятного свежего аромата. Кстати говоря, не было ни намека на тошнотворный запах табака, который Саша терпеть не могла, и это ее весьма поразило сразу же по приезде к подруге в квартиру.

«Неужели Державина бросила курить?»

Голубоглазая с трудом могла позволить себе поразмыслить над этим. В последние года Саша не могла представить Дину без красного Мальборо, даже в подростковом возрасте она курила именно эти сигареты. Возможно, всему было довольно простое объяснение, а именно то, что отец Державиной, будучи заядлым курильщиком в молодости предпочитал именно эти сигареты. Скорее всего, когда-то он случайно обмолвился на этот счет и его дочка моментально приняла это во внимание, после воплотив услышанное в реальность. Дина в целом всегда перенимала привычки своего любимого отца, поскольку очень глубоко его уважала и цеплялась за него, как за спасательный круг от назойливой матери. Наверное, поэтому неосознанно повторяла за ним абсолютно все, в том числе и плохие черты характера. Теперь Сашка с уверенностью могла сказать, что Державина является настоящей копией своего отца, но при этом и так же могла заверить каждого, что невообразимой индивидуальности у ее подруги не отобрать.

Угрюмо листая ленту Инстаграма, русоволосая то и дело вздыхала, понятия не имея когда Дина проснется и в то же время совершенно не желая нарушать ее покой. Поэтому, в который раз осмотрев содержимое холодильника, что обычно в квартире являлся предметом декора, нежели использования, девочка приняла решение выбраться в ближайший магазин и прикупить немного вкусностей.

Так, она довольно быстро приоделась в обычные джинсы и свитер, подкрасила ресницы и губы, обулась в теплые ботильоны и тихонько покинула квартиру, дабы не нарушить сон подруги резким дверным хлопком. Тем не менее, как только голубоглазая скрылась за дверью, Дина вдруг вырвалась из объятий сна, как будто кто-то рядом толкнул ее в бок. Платиновая блондинка недовольно поморщилась, активно захлопав ресничками, а затем перевалилась на другую сторону и вновь попыталась заснуть. Но, разумеется, пускай ей и не удалось накопить достаточное количество сил для нормального самочувствия, впасть в царство Морфея ей так же не было суждено.

Спросонья Дину ничего не беспокоило кроме мысли о плохом сне и самочувствии. Поэтому встать с истошным стоном с дивана и направиться в кухню ей не составило особого труда. Беловолосая сонно хлопала глазами, то и дело потирая их ладонями до красноты, и совершенно ни о чем не размышляла, чувствуя лишь волнами накатывающую тошноту, пульсирующую головную боль и ломоту в суставах. По крайней мере, у нее не болели душа и сердце, а мозг еще не успел выстроить непробиваемую стену вокруг, что не давала бы возможности никому ни прикоснуться к ней, ни нормально заговорить. Девушка будто бы на полчаса забыла, что произошло прошлым вечером: в каком состоянии она вернулась домой, как сильно за нее переживала подруга и как много она плакала за последние двенадцать часов. Дина просто следовала своему привычному расписанию. Музыка. Кофе или чай. Водные процедуры и завтрак. В этот раз до завтрака добраться она не успела, оставшись сидеть за барной стойкой со свежесваренным кофе, влажными волосами и освежающей маской на лице, которая должна была снять припухлости и накопившуюся усталость. На фоне привычно играла ненавязчивая мелодия фортепьяно, немного приводя в порядок растерянное и изнуренное состояние кареглазой, а так же заглушая отвратительную утреннюю мигрень. В свою очередь, Дина просто молча попивала горячий напиток, размеренно дыша и ожидая возвращения подруги, что заботливо оставила ей записку на столешнице перед уходом.

Особо долго Сашу ждать не пришлось. Девчонка сама, без тревожащего звона в домофон, открыла квартиру и аккуратно зашла внутрь, проверяя проснулась ли блондинка или нет. Но быстро услышав приглушенную музыку, тепло улыбнулась и прикрикнула:

— Ди, ты проснулась? — голубоглазая постаралась как можно более позитивно и радостно начать диалог с подругой, пускай и была далеко не в самом лучшем состоянии, так же, как и она.

— Как видишь, — негромко ответила Державина, лениво встав с места и зашагав в сторону пришедшей девушки.

— О, спа-процедуры? — усмехнулась русоволосая.

— Ага, — сонно протянула Дина, после зевнув. Затем беловолосая взяла два пакета, сполна наполненных продуктами и понесла в кухню. Саша последовала за ней, сразу же начав разбирать купленное. — Чего ты такого накупила, что вышло две сумки? — хмуро, но с долей иронии задала вопрос кареглазая.

— Не будь, как Женя, — со смешком ответила девчонка, увлеченно расставляя продукты по местам, даже не заметив, как Дина неосознанно переменилась в лице и сжалась от упоминания парня. — Хочется ведь себя порадовать...

— Ну не так же много!

— Да, знаешь, как бывает... Хотела взять одну шоколадку, посмотрела, а там акция на всю продукцию, как я могла обойтись одной? Иду дальше, смотрю новый вкус чипсов появился, ну, как не попробовать? Подошла к кассе, мне сразу же предложили упаковку батончиков «Сникерс» по смешной цене, как я могла отказать?!

— Понятно, — невесело рассмеялась Дина. — Ничего нового. Заедаем эмоции? Боюсь, тебя огорчить, но еда не самый дружелюбный собеседник, сопереживать она не умеет.

— Да, даже если и так! Съешь шоколадочку, и сразу как-то настроение поднимается. Хотя лучший вариант — мороженое.

— Мороженое? — уточнила Державина.

— Дина, у тебя хоть что-то есть женское помимо красивого личика и перемен в настроении?

— Ты имеешь ввиду бабское? — ухмыльнулась блондинка, на что в ответ Саша закатила глаза.

— Ну ведь мороженое — это классика! Лучшее средство от грусти! А как же картошка фри солёная с пломбиром?

— Так, все, заканчивай со своими бабскими странностями! — недовольно провозгласила Дина и молниеносно встала с места в ванную комнату, чтобы смыть остатки геля с лица.

Тем временем Сашка продолжала сортировать продукты, прокручивая в голове лишь одну мысль: «Что приготовить Дине, чтобы порадовать ее?» Но точного ответа найти не могла, как и определиться с решением – спросить у подруги о произошедшем или оставить в покое? Однако дальнейшее поведение Державиной лишь больше сковало русоволосую, поскольку в следующие пару часов разговор совершенно не клеился, а сама блондинка сидела около подоконника, сжавшись в комочек и укутавшись тремя слоями одежды: длинные носки, спортивные штаны, футболка, лонгслив, олимпийка. Кроме этого, женские руки все еще были сложены на уровне груди, как будто желая прикрыться и защитить себя от чужих взглядов и прикосновений. Но в данном случае это лишь больше привлекало внимание девочки, временно живущей с ней. И, хоть Сашка никак не смогла бы докопаться до истины, определенно это нервировало и ее и кареглазую.

– Хочешь что-нибудь поесть? – нерешительно поинтересовалась голубоглазая девушка, аккуратно поглядев в сторону подруги, задумчивое лицо которой было обращено в сторону окна. Неосознанно бледная рука время от времени тянулась к пачке сигарет, но как только пальцы хватали папиросу, сердце неприятно щемило от внезапного укола вины. Беловолосая хотела измениться, настроить свою жизнь на более позитивный лад и потому открылась Мише, начала больше следить за собой, хорошо питаться и, в том числе, стараться сокращать потребление сигарет в сутки. Но чем дольше подруга находилась рядом, чем чаще Дина сталкивалась с ее чистыми невинными небесными глазами, тем больнее воспоминания давили на душу, безжалостно изводя ее до состояния дисфории. В связи с этим ее немного потряхивало от тревожности, взбешенности и злости одновременно. Со стороны могло бы показаться, что блондинке просто нездоровится, и у нее поднялась немного температура, а дрожала она из-за резко накатившего озноба.

Очередной вопрос заставил Дину раздраженно закатить глаза, так как постоянные расспросы и попытки докопаться до ее настоящих чувств уже порядком достали, да и сама блондинка не проявляла никакого желания говорить.

– Нет, Саш, – отрезала кареглазая, с болью и мучительной усталостью прикрыв глаза одной рукой.

– Если хочешь как-нибудь отвлечься, то мы можем посмотреть фильм...

– Нет, не нужно, – сорвано прикрикнула Державина, кое-как сдерживая натиск подступающих слез. – Мне надо побыть одной...

Девочка остолбенела от резкой перемены в настроении подруги. Она испуганно застыла на одном месте, не сводя обескураженных глаз с едва ли не плачущей блондинки.

– Пожалуйста, – сдавленно прошептала Дина.

Нижняя губа Саши предательски задрожала, и вскоре сама девушка на эмоциях ринулась к беловолосой, словно мать к своему ребенку, в попытке приласкать и крепко обнять. Но вместо того, чтобы позволить кому-то дотронуться до себя, пожалеть и поддержать, Дина, как ошпаренная вскочила с места в другой укол кухни.

– Не нужно меня трогать, пожалуйста! – взмолилась она, надежно обняв себя руками и даже не заметив, что из глаз уже ручьями начали струиться слезы. Затем, одной ладонью продолжив прикрывать свое тело, другой – закрыв себе рот в надежде заткнуть рвавшийся наружу стон бессилия и паники, поспешила в сторону своего кабинета, но Саша настигла ее гораздо быстрее. – Не прикасайся!

– Ди, я не причиню тебе вреда, ты же знаешь! Я просто хочу помочь! – русоволосая осторожно зацепилась рукой за запястье Державиной, плотно укутанное слоями одежды.

– Не надо, мне нужно... – еле дыша начала девушка, задыхаясь от приступа паники и шмыгая носом. – Я должна... – и вновь ее фраза оборвалась необходимостью глубоко вдохнуть, но воздух упорно отказывался поступать в легкие, удушая Дину практически до потери сознания. – Мне надо уйти!

Саша даже не успела опомниться, как блондинка схватила ключи от машины с тумбочки и выскользнула из квартиры с оглушающим дверным хлопком, оставляя подругу абсолютно перепуганной и растерянной, без единой мысли о том, куда она могла сбежать.

***

Как только блондинка выбралась на улицу, в лицо ударил свежий морозный воздух, вынудив ее ненадолго прикрыть глаза и глубоко вздохнуть. Дина знала точно, уехать в таком состоянии она далеко не сможет, но и находиться внутри дома, где стискивают до безрассудства стены, тоже не была в силах. Более того, открытый доступ для свободного дыхания за считанные секунды помог Державиной остыть. Больше она не чувствовала внутри себя бурлящий вулкан, что так напористо стремился извергнуться. Однако вместо паники и злости, что-то тяжелое навалилось на грудь, заставив ее с болезненным стоном зажмуриться и расплакаться. Женские ручки обняли себя за плечи, крепко стягивая появившуюся трещину между ребер, а подбородок уперся в грудь, скрывая искаженное страданиями прекрасное лицо.

Когда подул холодный ветер, беловолосая сильнее съежилась и, покачиваясь, направилась к машине.

В салоне было так же мерзко, как и на улице, поэтому пришлось оперативно завести автомобиль, включить печку и обогрев кресла. И, как только ледяной ладошкой Державина ощутила теплый воздух из решеточек перед ней, то сразу же расслабленно облокотилась о спинку и прикрыла глаза, продолжая трепетно себя обнимать. Достаточно согревшись, девушка по привычке потянулась в бардачок за проводом, но вспомнив, что оставила дома телефон, тут же помрачнела. Ей бы не помешал любимый плейлист в тот момент.

Вскоре, Дина отодвинула назад сиденье, опрокинула кресло, взяла плед с задних мест, укрылась и свернулась калачиком, не в силах ни уснуть, ни пошевелиться. Поэтому просто бессильно лежала в теплом салоне своего любимого автомобиля, наслаждаясь привычным ароматом кофе внутри и уютным видом из лобового стекла. Глаза не переставали слезиться и щипать, то и дела вынуждая Державину утирать их внешней стороной ладони, тем самым лишь сильнее раздражая слизистую. Но блондинка ничего не могла с этим поделать. Она просто продолжала пусто смотреть на сумеречную улицу, и грязно-синее небо, в надежде скрыться от посторонних глаз и нормально отдохнуть.

Не шевелясь и не моргая, Дина сконцентрировалась лишь на одной точке, не замечая вовсе как быстро протекает время. Единственное, что она могла сделать – подтянуть повыше теплый махровый плед или обернуться потуже в олимпийку. И вдруг, на один миг, все замерло. Казалось, что блондинка перестала дышать, услышав рядом с собой глухой стук по стеклу. Сердце сжалось от мысли, что это мог быть какой-нибудь незнакомец. Тут то она судорожно сглотнула и неуверенно перевела взгляд, мгновенно встретившись с медовыми глазами. Далее Державина испуганно проморгалась, подумав, что уже бредит или глубоко спит, но, черт возьми, нет, это, действительно, был Рубинов.

Девушка приподнялась и дрожащей рукой нажала на кнопку разблокировки дверей. После этого Миша оказался рядом, на соседнем сиденье.

– Как ты здесь оказался? – удивилась Дина, взволнованно отодвинувшись к противоположному краю кресла, будто бы опасаясь нападения. Темноволосый обеспокоенно оглядел ее заплаканное и опухшее лицо и быстро, с легкой улыбкой ответил:

– Саша позвонила, она очень волнуется, – кареглазая про себя грустно усмехнулась и вернулась в положение лежа, вновь устремив взгляд в неизвестном направлении. – Что случилось? – мужская рука ласково опустилась на ее плечо, и Дина неосознанно дернулась, чем больше насторожила парня. Однако, осознав, что только что сделала, бережно взяла Мишу за руку и приблизила к своим губам.

– Прости, – и нежно поцеловала все выпирающие костяшки.

– Дина, скажи, где ты была вчера? – с полной серьезностью задал вопрос Рубинов, пронзив насквозь девушку своим стойким взглядом. Брови беловолосой печально нахмурились, слезы вновь хлынули из глаз от осознания своего дурацкого и жалкого положения. И, только дыхание начало бесконтрольно сбиваться, Державина рывком отвернулась от Миши и прикрыла лицо ладошками.

Темноволосый опешил, не зная настоящего повода такого масштабного слезного порыва. При нем Дина еще никогда так сильно не плакала. Тогда он молча увлек ее в свои объятья, давая ей возможность хорошенько выплакаться с твердым пониманием того, что рядом с ней есть тот, кто поддерживает ее и принимает любые слезы и эмоции. В свою очередь, блондинка с благодарностью развернулась к нему обратно и уткнулась в его грудь, чувствуя полное доверие и безопасность в его сильных теплых руках.

– Ты была вчера у него? – спросил Миша, нежно поглаживая девушку по волосам. Ответа не последовало, но темноволосый уже догадался и так. – Что он тебе сказал?

Следующий вопрос заставил Дину разрыдаться еще сильнее. Она, как и прежде, продолжала держать руки скрещенными на груди и при этом тяжело упираться щекой о грудную клетку парня.

– Дина, ответь, пожалуйста, – настойчиво проговорил он, с тяжестью на сердце отрывая плачущую девушку от себя. Державина быстро утерла слезы одной рукой, не отрывая другую от сокровенного места, что все еще отчетливо помнило чужие грязные прикосновения. Наконец Миша смог оглядеть ее детальнее, но те мелочи, которые бросились ему в глаза, посеяли в голове самые отвратительные предположения. – Почему ты так держишь руки? – его глаза широко раскрылись от резкого наплыва страха. – Что он сделал?! – внезапно прокричал он, сталкиваясь с потускневшими карими глазами, что так отчаянно старались скрыть свои истинные шок и боязливость.

– Не говори Саше, пожалуйста! – взмолилась Дина, нервно охватив темноволосого за широкие плечи.

– Дина, ответь, мать твою! – проорал парень.

– Он хотел изнасиловать меня!

– Хотел?! – разгневанно уточнил Миша.

– Я ударила его, и он остановился.

И тогда, Рубинов умолк, в каком-то смысле расслабленно упав в кресло. В свой черед, Державина повторила его действия, в смятении отвернувшись от молодого человека к окну. Напряженная тишина окутала все пространство, и Дина вновь сглотнула подкативший к глотке ком.

– Он, черт возьми, был моим лучшим другом, – потерянно прошептала беловолосая. – Но я не приму не единого оправдания, – Миша повернулся к ней.

– До чего он успел добраться? – по щекам девушки вновь покатились слезы, но в это раз она уже более грубо и решительно их смахнула подушечками пальцев, а затем с явственной тряской пробежалась ими же по припухшим губам, шее, груди, ребрам, животу, остановившись на границе корпуса. – Ублюдок.

– Но даже этого мне сполна хватило для того, чтобы жуткий осадок и ощущение жжения от прикосновений до сих пор остались на участках моего тела, – произнесла кареглазая. – Я утром не смогла посмотреть на себя в зеркало, я не могу смотреть в глаза подруге, я не могу слышать его имя, я не могу нормально спать, не могу есть, пить, не могу прикасаться к своему родному обнаженному телу. Я хочу спокойно вздохнуть с мыслью, что мне все почудилось. Да, если бы он просто меня поцеловал! Но он трогал меня, как последнюю... — Дина не выдержала, вновь громко завыв от испепеляющей боли и при первом же адском порыве удушья открыла водительскую дверцу и вывалилась на заснеженный асфальт.

Раскрасневшейся щекой беловолосая прижалась к ледяной земле, не предпринимая никаких попыток встать. Тело обмякло, а разум продолжал вбрасывать новые кошмарные картинки из памяти. А Державина, погрузившись в страдания и истерику, напрочь забыла о том, где и с кем находится, отдаваясь полностью кричащей душе, что раскалывалась на мелкие частички каждую секунду. Добрые руки Миши живо подхватили ее и притянули к себе, лихорадочно отряхивая ее легкую одежду, успевшую уже достаточно промокнуть.

– Я убью его, – сквозь зубы процедил Рубинов, жадно стискивая свою девушку в объятьях.

– Миш... – сквозь слезы проговорила Дина, вцепилась в его мощную шею ослабленными ручонками, и заглянула ему в медовые радужки. В ответ парень встревоженно посмотрел в ее темные, почти черные, кричащие, глаза. – Пожалуйста, ничего не делай. Не приходи к нему, не говори с ним, – надрывно сказала она. – Никому не говори. Никому, – в глазах Миши проскользнуло колебание, поскольку он не знал, что ответить, ощущая ярую злость, ненависть, взволнованность. Темноволосый не мог видеть свою любимую такой сломленной, но больше всего не мог выкинуть из головы того, кто сотворил с ней такое. – Я прошу тебя, – парень молча продолжал глядеть на нее, будучи не способным выполнить ее просьбу. – Пожалуйста.

Молодой человек видел, что вот-вот и Дина заплачет снова, на этот раз из-за его твердого желания мести своему другу. По этой причине, просто не смог сказать ей: «Нет».

– Ладно, – сухо произнес он, чем сразу же усмирил волю блондинки зарыдать. – Пойдем домой, уложу тебя спать.

Теперь они шли уже вдвоем. Парень заботливо поддерживал одной рукой еле ковыляющую девушку, а она истощенно опиралась об его плечо. По приходе в квартиру, Дина молча сняла с себя верхнюю влажную одежду, оставшись в сухом лонгсливе, и направилась в студию.

– Ди, иди в спальню, – неуверенно прошептала Саша, на что кареглазая благодарно улыбнулась ей и кивнула.

– Я пойду уложу ее спать, она кое-как стоит на ногах.

– Да, хорошо, – ярко улыбнулась русоволосая, примечая изменившиеся отношения друзей и, по правде говоря, была этому безумно счастлива, несмотря на болезненный укол зависти в сердце. Сашка понимала, что не имеет права злостно завидовать самой близкой подруге, потому к черту выкинула любой намек на это тяжелое коварное чувство.

Тем временем, Дина устало улеглась на одну половину кровати, и Миша укрыл ее теплым одеялом, присев рядышком, на край матраса:

– Выброси все поганые мысли из головы и, как следует, отдохни.

– Спасибо, – измождено прохрипела в ответ она, потянувшись прохладной ладонью к его щетинистой щеке, а затем, недолго думая, потянула на себя. Парень с охотой наклонился к ней, запечатлев на ее мягких губах сладкий поцелуй, заставивший ее счастливо расслабиться и улыбнуться.

– Мне нравится, когда ты так улыбаешься, – с радостью прошептал Рубинов, нависая над ее личиком.

– Как?

– Искренне, – ответил он и вновь прикоснулся к ее губам. – Спи.

Миша сидел около нее до тех пор, пока она не уснула. И, как только он услышал ее размеренное дыхание, медленно встал с места и вышел из комнаты, а после, проговорив с Сашей около часа, принял неожиданное решение уйти.

– Куда ты? – удивленно спросила Сашка, совершенно не ожидая, что парень покинет ее до пробуждения подруги. На ее вопрос Рубинов странно забегал глазами, и девочка это заметила.

– Мне нужно отойти ненадолго по делам. Позвони, как только Дина проснется, я приду.

– Хорошо.

Саша проводила взглядом удаляющуюся фигуру Миши, чувствуя, что намечается что-то нехорошее. И, как только ее подруга проснулась, а это произошло буквально через тридцать минут после ухода парня, русоволосая не смогла сдержать свои переживания:

– Миша ушел около получаса назад...

– Что? – удивилась блондинка, взволнованно подорвавшись с кровати.

– Да, и вел себя достаточно странно. Все то время, пока мы разговаривали, он казался таким задумчивым... А затем резко вскочил и сказал, что ему надо идти.

– Черт! – громко ругнулась Дина и начала в ускоренном темпе одеваться, потому что поняла сразу – Миша отправился к Королю.