Глава 17: Доверие

Я вернулся на своё место после разговора с Миленой.Мия сидела, не глядя на меня. Ни слова. Ни взгляда.Она держала бокал с водой, но даже не пила — просто вертела его в пальцах, будто в голове у неё был свой мир, куда меня не пускали.

Я хотел сказать что-то, но в этот момент она резко отставила бокал, поднялась и куда-то пошла.

Нет. Не просто пошла.Она двигалась так, словно каждый её шаг — вызов. Бёдра покачивались в ритме медленного, смертельно опасного танца. Её походка была медленной, точной, почти ленивой, но я видел — она делает это для меня. Чтобы я смотрел. Чтобы я злился.

Чёртова маленькая провокаторша.

Она подошла к барной стойке, чуть наклонилась вперёд, заказывая что-то у бармена.Линия спины, плавный изгиб талии, тонкая шея... Я почувствовал, как что-то тёмное во мне сжалось в тугой комок.

И тогда появился он.Леонардо Манфреди.Чрезмерно самоуверенный, слишком свободный в жестах, с той улыбкой, которая всегда раздражала меня.Он подошёл с лёгкостью, как будто мы с ним никогда не мерялись силами.

— Привет, bella, — сказал он на своём вкрадчивом итальянском.

Она повернулась к нему... и улыбнулась.Не той, что была только моей — тёплой, настоящей. А просто вежливой. Но для меня этого хватило, чтобы почувствовать, как в груди начинает разгораться пламя.

А потом он сделал это.Положил руку ей на плечи. Легко. Почти невинно.Для всех — просто дружеский жест.Для меня — красная тряпка.

Я встал. Не торопясь. Медленно, словно зверь, готовящийся к прыжку. Каждый шаг приближал меня к ним, а в голове стучало только одно: убрать руки.

— Жить надоело, Лео? — сказал я тихо, глухо, так, что каждое слово было пропитано угрозой.

Он даже не дрогнул.— Да брось, bella слишком красивая, чтобы её игнорировать, — ответил он с ухмылкой, глядя на меня так, будто проверял, насколько далеко можно зайти.

— Убери руки, — произнёс я, сжав зубы. — Иначе сделаю это сам. Предупреждаю, тебе не понравится, Манфреди.

— Всего лишь хотел пригласить даму на танец, — лениво протянул он. — Если, конечно, она не против.

Мы оба посмотрели на Мию. Она встретила мой взгляд прямо. В её глазах — холод, упрямство и... вызов. Она медленно положила свою ладонь на его руку.

Я почувствовал, как всё внутри превращается в огонь, который обжигает изнутри. Я мог остановить это прямо сейчас. Но я позволил ей. Пусть играет. Пусть пробует.

Они вышли в центр зала. Музыка зазвучала тихо, почти интимно. Он обхватил её талию, а она положила руки ему на плечи. Я видел, как он чуть сжимает её бок. Как наклоняется ближе, что-то шепча ей.

Всё вокруг исчезло.Остались только его руки на её теле и мой гнев.

И вот его ладони начали опускаться ниже.В этот момент моё зрение сузилось. Шум в ушах стал гулким, как рев пламени.

В следующее мгновение я уже был рядом.Рывок — и он оказался на полу.Мои кулаки обрушились на его лицо один за другим.Я слышал хруст. Чувствовал, как его кровь заливает мои руки.

А он... он смеялся. Даже с разбитым ртом, задыхаясь, он продолжал ухмыляться, как псих.

Я поднял взгляд. Мия стояла чуть в стороне.В её глазах — шок. Не страх, не жалость. Только растерянность и непонимание, что сильнее — моя ярость или моё чувство к ней.

Я дышал тяжело, глядя на неё и понимая только одно — я никому, никому не позволю прикасаться к ней. Ни сейчас, ни когда-либо.

Я знала, что делаю. Знала, на что способна ревность Рафаэля. Но я не думала... что всё зайдёт так далеко.

После танца он подошёл ко мне, схватил за предплечье так, что его пальцы впились в кожу, и потащил прочь из зала. Никаких слов, никаких объяснений. Только стальная хватка и тяжёлое, почти звериное дыхание.

На улице он открыл дверцу машины и буквально втолкнул меня внутрь. Захлопнул дверь, запер её. Сам сел за руль, но не завёл мотор.Он смотрел прямо перед собой, а его руки сжимали руль так сильно, что костяшки побелели. Я была уверена, что он сейчас сломает его пополам.

Несколько секунд — тишина.И вдруг он повернул голову.Его глаза... чёрные, тёмные, как ночь перед бурей.

— Тебе весело было, принцесса? — голос низкий, глухой, будто пробрался под кожу.У меня похолодели ноги. Я не ответила.

Тогда он медленно произнёс:— Я надеюсь, тебе было весело... потому что сейчас тебе не понравится то, что я с тобой сделаю.

Я опустила взгляд. Не потому что боялась его физически. Нет... Меня пугало другое — то, что я чувствовала внутри. Что-то тёмное, неизведанное, такое, чего я раньше никогда не испытывала.

Я подняла глаза и сказала:— Я думала, что мне тоже можно обниматься с другими мужчинами... и позволять им себя трогать.

Реакция Рафаэля была мгновенной.Глухой, оглушающий удар кулаком по рулю. Машина дрогнула.

— Очень аккуратно подбирай слова, Мия, — прошипел он. — Ещё одно — и я убью Леонардо. Клянусь.

— Почему тебе можно обнимать свою бывшую невесту и позволять ей касаться тебя, а мне нельзя просто потанцевать? — да, я, возможно, говорила, как ребёнок, но чёрт, это было несправедливо. — Почему ты женился на мне, если у тебя была невеста? Ты был помолвлен, чёрт возьми!

— Да, я был помолвлен, — он резко подался вперёд, приближаясь, его голос стал горячим, опасным, — но я захотел тебя. И ты стала моей женой. Захочу — сделаю своим. Сделаю. И не смей думать, что я добрый, Мия. Не испытывай моё терпение.

— Ты разрушил мою жизнь, Рафаэль! — я почти кричала. — Я хотела семью. Настоящую. С мужем, который будет любить меня так же, как я его.

— У тебя не будет другого мужа, кроме меня! Поняла?! — прорычал он.

Он резко завёл двигатель. Машина рванула с места. Стрелка спидометра поднималась всё выше — 100... 120... 140. Он летел по дороге, игнорируя все правила, а я вжималась в кресло.

— Рафаэль, прекрати! — мой голос сорвался. — Остановись!

Он не слушал. Его руки крепко держали руль, взгляд был устремлён вперёд, как у хищника, нашедшего цель.

Я почувствовала, как по щекам катятся слёзы. Слёзы злости, усталости... и чего-то ещё, что я не хотела признавать.

Вдруг он свернул с дороги, въехал в лес и остановился.Я выскочила из машины, хлопнув дверью, но он тут же вышел за мной.

И прежде чем я успела что-то сказать, он схватил меня за талию и прижал к себе.Сильно. Грубо. Так, что у меня перехватило дыхание.

— Рафаэль... — хотела возмутиться, но не смогла. Его руки держали меня так, будто он боялся отпустить.

Его тело было горячим, дыхание обжигало висок.И в этом грубом, жёстком объятии я вдруг почувствовала... безопасность.Ту самую, которую больше нигде не находила.

— Я хочу, чтобы этот брак получился... — выдохнула я едва слышно.

— Тихо, — его губы были у моего уха. — Я всё сделаю, принцесса. Доверься мне.

Знаете, что самое страшное?Что я доверяла.Доверяла ему больше, чем себе.Может, даже больше, чем он сам себе.

И тут его губы обрушились на мои, жадные, требовательные, будто он хотел стереть ими все слова, что я говорила до этого. Я чувствовала, как он дышит — горячо, резко, сдерживая что-то внутри, но не до конца. Его руки скользнули по моей спине, затем начали поднимать подол платья, оголяя мои бёдра.

— Рафаэль... — выдохнула я, но сама не заметила, как пальцы вцепились в его пиджак.

Он целовал меня глубже, сильнее, и его ладонь легла туда, куда ещё никто никогда не прикасался. Моя грудь вздрогнула от этой близости, ноги невольно дрогнули. Я попыталась отстраниться, но он перехватил мой взгляд и тихо, хрипло сказал:

— Я хочу слышать тебя, принцесса.

— Не здесь... — прошептала я, но он перебил:

— Здесь. Руки на капот, ноги разведи.

Он развернул меня к машине, заставил наклониться. Машина была низкой, и мне пришлось наклониться. Сердце колотилось, дыхание сбивалось, а он стоял позади, так близко, что я чувствовала его дыхание на шее. Холод металла и его горячее дыхание слились в странную, пугающе-сладкую смесь. Его руки были повсюду, но вдруг он замер.

—Блять..— голос его изменился, стал тише, но в нём появилась стальная нота. — Ты девственница?

Я молчала, лишь крепче вцепилась в край капота. Молчание было ответом.

Он глубоко выдохнул, и я почувствовала, как его пальцы сжались на моей талии. Не злость — нечто другое. Собственничество. Тёмная гордость. Будто он открыл для себя что-то, что никто другой не знал.

— Ты моя, — сказал он уже не приказывая, а утверждая, как неоспоримый факт. — И теперь всегда будешь моей.

Дальше он двигался иначе — всё ещё властно, но с каким-то особым вниманием, будто боялся отпустить даже на секунду. А когда всё закончилось, он посадил меня в машину и я прижалась к спинке сиденья, едва удерживая глаза открытыми. Последнее, что я помню, — как мы приехали домой, а он, подняв меня на руки, бережно уложил на кровать.