Глава 1

Продолжение романа на Бусти. Ник leonella_maxwell Подробнее в описании профиля и сообщениях профиля.

Кристиан

— В дурдоме день открытых дверей, — усмехаюсь я, наблюдая за старшеклассниками и их родственниками, которые находятся во дворе школы.

Снега сегодня навалило. Первый снег за долгую зиму. Снежная погода навевает на меня странное спокойствие.

Мой отчим Эдгар, который сидит рядом на водительском сидении своей тачки, от злости прикусывает фильтр сигареты.

— Крис, мы с тобой договорились. Будешь вести себя, как ты это любишь делать... — гневно сжимая челюсти, произносит он.

— Да, да. То поеду в колонию строгого режима для придурков вроде меня, — прерываю его назидательную речь и смеюсь.

Выпрыгнув из джипа, я достаю из багажника свой чемодан и направляюсь к воротам школы, которые сегодня гостеприимно открыты.

На столбах ворот сидят чёрные горгульи. Вид у них такой ехидный и злорадный, словно они вот-вот скажут: «Добро пожаловать в ад, юный ученик!»

— Кристиан!

Эдгар Красновский догоняет меня и рывком поворачивает к себе. Это огромный мужик с кулаками, как ковши экскаватора.

Мне хочется врезать ему в челюсть, но за последние два года я столько раз это делал, что Эд неоднократно лежал в больничке.

— Будешь выёбываться, Барсов, я тебя быстро пристрою, куда следует. Один звонок от твоего куратора здесь и ты направишься в места очень отдаленные, — в который раз предупреждает он.

Но сейчас у него такой серьёзный и опасный вид, что я действительно верю каждому его слову.

— Да ладно, Эд. Чё ты разошёлся? Выёбываться не буду. Маме передай мой пламенный привет!

Развернувшись, я продолжаю катить свой чемодан к зданию школы.

Делать это по снежным сугробам реально затруднительно.

Не обращая внимания на подростков разного возраста, которые тусуются во дворе школы, я двигаю вперёд.

Какого хрена я должен здесь морозить задницу?

Лучше сразу найти свою тёплую комнату в общаге и завалиться на кровать.

С тех пор, как неделю назад мама сказала, что Эдгар нашёл для меня закрытую школу, я попытался представить себе, какие неприятности могут ожидать меня здесь.

Я сказал матери, что никуда не поеду. Иначе Красновский окончательно распустит кулаки и не кому будет ее защитить.

Мама сказала, что сама разберется с ним, а я должен закончить образование, и не попасть на зону. Такая перспектива маячила передо мной ни раз.

Я злился, ярился и громил свою комнату.

Свою обычную школу, которую я посещал в течение последних десяти лет, я избегал так виртуозно, что мог неделями в неё не ходить.

В закрытой школе «Прометей» такой номер явно не прокатит.

Здесь школьная жизнь имела строгие ограничения, наказания и уже заранее была мне отвратительна. Настоящая тюрьма в лесной чаще, где по слухам, обитают дикие звери.

Допустим, диких зверей я не боюсь, но ограничение моей свободы и независимости всегда меня угнетало. Самое главное, сразу не начать махать кулаками.

Сначала надо посмотреть, как здесь наказывают учеников.

Вокруг меня, такие же бандиты, как и я, что несказанно радует.

Это школа для мальчиков, поэтому здесь учатся сыновья мафиози, богачей, а на бесплатной основе здесь учатся счастливчики, которые попали сюда, пройдя какой-то немыслимый по сложности конкурс. Нужно быть гением, чтобы попасть сюда бесплатно.

Я бы сказал злым гением.

Короче говоря, эта школа выращивает Тёмных Властелинов.

От этой мысли мне становится смешно. Я иду по заснеженной дороге к парадному входу и улыбаюсь, как идиот. Отмечая, что охранников здесь не меньше, чем на территории тюряги, где мне уже приходилось недолго тусоваться.

Прежде, чем взбежать по ступенькам, я оглядываюсь и вижу, что Красновский уже укатил.

Мудак.

Мама не смогла с нами поехать. Она жаловалась на ревматизм, но я-то знаю настоящую правду. Сволочь Эдгар снова избил её ночью, да так, что она не могла ходить.

Когда-нибудь я доберусь до него и зарежу к чертям! Пока что я не сделал этого, потому что мама очень любит этого скота.

После того, как я расстался с ней, странная пустота оказалась внутри меня. Однажды я слышал такое понятие, как «душевная боль».

Тогда я был ещё совсем подростком, а теперь могу понять, что означает эта фраза.

Я приехал сюда только потому, что мать боится, как бы я не попал в тюрягу. Тогда я совсем не смогу увидеться с ней, а Красновский наложит свои лапы на нашу недвижимость.

Раздумывая над этим, я поворачиваюсь к парадному входу в здание и собираюсь уже зайти по ступеням, но сталкиваюсь с огромным блондином, дерзкий взгляд которого сразу вызывает во мне желание засадить ему кулак в живот.

Почему-то вспоминается глупая песня: «Ах, твои глаза цвета виски, от меня совсем близко-близко...»

Моя улыбка становится ещё шире и тупее, отчего парень, с которым я столкнулся, делает такое выражение лица, полное отвращение и брезгливости, словно нечаянно наступил на таракана босой ногой.

— Собаку-поводыря заведи, если не видишь ни черта, — говорю я и, оттолкнув его, направляюсь в школу.

— Может быть, станешь моей собакой? Впрочем, ты еще слепой щенок, — доносится насмешливое сзади.

Не удостоив блондина даже взглядом и не оборачиваясь, я показываю ему средний палец.

Войдя в роскошный холл, без интереса осматриваюсь. В прошлом веке это здание было усадьбой какого-то князя.

Здесь проводились балы, сборища великих деятелей искусства и прочие тусовки, где миллионеры сорили деньгами.

Ребята, которые здесь стоят по двое и группками, бросают на меня любопытные взгляды.

Передо мной словно из ниоткуда появляется высокий, худощавый брюнет со стильной стрижкой и пронзительными льдистыми глазами.

— Добрый день. Меня зовут Марк Константинович Назаров. Я ваш куратор. Ваше имя Кристиан Барсов, не так ли?

— Привет. Да, это я. Где моя комната? — небрежно бросаю я, чувствуя колючие мурашки, которые бегут по спине от этого холодного взгляда.

— Ваша комната на втором этаже. Пойдёмте, Кристиан. Я вас провожу.

Мы поднимаемся по широкой лестнице на второй этаж в то время, как куратор продолжает вещать:

— По всем вопросам обращайтесь ко мне. Меня можно найти в учительской или в моём кабинете на первом этаже. Кабинет номер десять. Когда соберутся все новички, в зале для собраний будет проведена лекция, и вы посмотрите обучающие видео. Занятия начинаются завтра в девять утра. Прошу не опаздывать. Смартфон сдаёте мне сейчас. Разрешены звонки родственникам по выходным дням.

От последней фразы не хочется завыть и столкнуть этого Мефистофеля с лестницы. Я уже представляю, как он кубарем катится вниз, а потом его находят со свёрнутой шеей и остекленевшими глазами.

— А если мне понадобится позвонить сегодня, то что? — спрашиваю я, едва сдерживая рвущуюся наружу обжигающую злость.

— Звонки только по выходным, — голосом бота-автоответчика говорит Марк Константинович.

Мы направляемся по длинному коридору, в котором горят тусклые светильники. Двери из комнат то открываются, то закрываются с грохотом.

Несколько ребят проходят мимо нас, о чём-то громко переговариваясь.

— Отбой в десять вечера. Это значит, что вы должны быть в комнате в это время. Если вы нарушите это правило, последует наказание. Несколько часов общественных работ.

Я прямо испугался до усрачки, с иронией думаю я.

Махать граблями и лопатой меня ещё дома приучили на дачном участке.

— О других правила вы узнаете на нашей лекции, которая будет сегодня. Так же много интересного вы узнаете в обучающем видео. Правил немного, но они очень важные. Вам необходимо соблюдать правила, Кристиан.

Ох, заткнулся бы ты уже, и так тошно, думаю я, направляясь вслед за ним.

Мы подходим к двери в конце коридора.

— Ваша комната, Кристиан, — говорит Марк Константинович и открывает дверь.

Я затаскиваю свой чемодан в небольшую, тёмную комнату и осматриваюсь. Первое, что я вижу, что здесь односпальные узкие кровати.

Одна свободная, а на второй сидит в позе лотос какой-то сморчок.

— Смартфон, — говорит холодным тоном куратор и протягивает ко мне ладонь.

Я окидываю этого надзирателя взглядом полным ненависти, достаю из кармана куртки смартфон и протягиваю ему.

— Когда все новые ученики прибудут в школу, вам сообщат, что вы должны прийти в зал для собраний, чтобы получить дальнейший инструктаж.

Забрав смартфон, он уходит, тихо притворив дверь.

Я оборачиваюсь к сморчку и насмешливо бросаю:

— Привет, ботан!

На пареньке клетчатая рубашка оверсайз, которая сидит на его щуплых плечиках нелепо. Делая его похожим на пугало огородное. Копна вьющихся русых волос, огромные очки в чёрной оправе, вздернутый носик, обсыпанный веснушками.

Это чудо-юдо кажется таким невинным и беззащитным, такое впечатление, что сошло с иконы, где изображало ангелочка.

Взгляд серо-голубых глаз из-под длинных пушистых ресниц, не таясь, изучает меня.

Я зашвыриваю свой чемодан под кровать и падаю на жёсткий матрас.

Не ожидая от соседа по комнате ни слов приветствия, ни каких либо действий, я закидываю руки за голову и собираюсь вздремнуть.

Мне думается, что это тот самый гений, который попал в эту школу благодаря своему высокому интеллекту.

Таких неженок обычно чмырят, абьюзят, и буллят.

Со двора доносится смех и весёлые крики. Ребята затеяли игру в снежки и лепить снеговика.

Я слышу шевеление на соседней кровати и шорох одежды, а потом к моей шее прижимается острое лезвие ножа.

— Ещё раз назовёшь меня ботаном, я прирежу тебя во сне. Проявляй уважение. Будь корректен в поведении, иначе твой хладный труп достанется диким собакам в лесу, — раздаётся надо мной приятный голос парня.

Я открываю глаза и вижу, что он устроился надо мной так, что я не смогу его быстро схватить и отшвырнуть. Наши взгляды встречаются, и в следующее мгновение я понимаю, что передо мной не только эрудированный гений, но и потенциальный маньяк-убийца.

— А ты дерзкий, — улыбаюсь я. — Не боишься, что, когда ты будешь спать, я прижму твою мордашку к подушке и трахну тебя?

Скалюсь, но чувствую, как из-под лезвия по моей шее бежит капля крови.

— В таком случае сначала дикие собаки сожрут твой член, а потом уже твой хладный труп, — улыбается сосед.

Почему-то я ему верю на все сто процентов.

— Понял, принял, — отвечаю я, пытаясь отодвинуться от лезвия.

Нет смысла затягивать этот обмен любезностями. Кто знает, что у этого ебанутого на уме.

Поняв, что он достаточно уже пустил мне кровь, паренёк убирает нож.

Он плавным, гармоничным движением пересаживается на свою койку и снова берёт в руки большую толстую книгу, которую читал до того, как я здесь появился.

Поправляет очки и смахивает кудрявую чёлку со лба. Я вытираю кровь, которая добежала до самой ключицы и понимаю, что меня посадили, можно сказать в камеру с хладнокровным убийцей.

— Я Кристиан Барсов, — говорю я, пытаясь понять, куда он спрятал нож.

— Очень приятно, Кристиан. Меня зовут Теодор Грид. Я жил в этой комнате один, с тех пор, как мой сосед выпал в окно. Вот в это окно, — уточняет он, показывая изящным пальцем на зашторенное окно.

— Уверен, что он выпал в это окно не без твоей помощи, — нервно усмехаюсь я.

— О, пусть это будет нашим с тобой секретом, — Теодор подмигивает мне и перелистывает книгу.

— Давай договоримся, Теодор. Я не мешаю тебе, ты не мешаешь мне. Просто будем игнорировать присутствие друг друга, и жить счастливо, — предлагаю я самый рациональный подход к ситуации, в которой я оказался.

— Разумно. Я предпочитаю, чтобы в моей комнате не было посторонних. К сожалению, появился ты, но я повлияю на этот факт, и тебя скоро отсюда выселят. А пока что, не будем делать друг другу нервы.

Грид кивает и продолжает чтение книги. Манжета его широкой рубашки немного задралась и я вижу небольшого скорпиона, который изображён в виде татуировки на его запястье.

Чуть позже я узнаю, что кличка Теодора — Скорпион. Он является лидером местной банды и, несмотря на свой малый рост и щуплое телосложение, очень опасен.

— А мне нравится в этой комнате. Пожалуй, я здесь останусь, — начинаю я свой протест.

Теодор бросает на меня такой красноречивый взгляд, что я понимаю, он приложит все усилия для того чтобы я исчез не только из этой комнаты, но и из этой школы, как можно скорее.

Неужели он думает, что я проиграю ему? Этому мелкому умнику?

Я укладываюсь обратно на жёсткую подушку и наивно думаю, что все неприятные сюрпризы на сегодня уже закончились.

Но главные проблемы и кошмары таились впереди, причём в буквальном смысле за каждым углом этого заведения, которое окажется еще хуже, чем колония строгого режима, где человек человеку — волк.