Глава 7. Оборотень.

Осипенко была занята и отправила Агату перекусить в буфет: «Сейчас как раз обеденный перерыв, коридоры не особенно активны, держись остальных сотрудников». Выглянув в коридор, Агата поспешно пристроилась в хвост проходящим мимо работникам ИМФ и чуть ли не на цыпочках дошла за ними до буфета. Взяла пончики и чаю и устроилась у окна. За окном была дорога и река Сень.- О, гляди, какие здесь девочки симпатичные ходят!Чуть не поперхнувшись, Агата скосила взгляд. У высокого стола слева стояла парочка парней – по виду студенты-старшекурсники с Академии. Агата наклонилась, чтобы волосы упали на лицо, и они не видели ее вспыхнувших щек.- Девушка, а девушка, - продолжил тот же веселый голос, – вы здесь на практике?- Нет, - буркнула она.- О, так вы уже работаете?- Нет, - так же содержательно отозвалась Агата. Злилась на себя – уж Стефи бы нашла, как поддержать беседу! Но она ведь никогда не краснеет, а остальных очень забавляет румянец на Агатиных щеках. Один из самых дурацких и частых вопросов, который она слышит всю свою жизнь: «а что это ты покраснела?» Как будто это от нее зависит! Ведь это все равно, что спрашивать – а с чего это вдруг у тебя глаза такие зеленые?- А вы из какой лаборатории?Агата упорно размешивала давно растаявший сахар.- Из Осипенковской. Лаборатория сна.- О! – снова сказал парень, но уже с уважением. – А кем же вы там служите?Она взглянула на него сквозь челку. Русый, коротко стриженный, глаза щурятся и искрятся смехом. Его молчаливый сосед-блондин ест и смотрит то на него, то на нее.- Лабораторным материалом! – отчеканила Агата, бросая пончики и сползая с высокого табурета. - Приятного аппетита!Услышала вслед растерянное:- Приятного...

Агата замедлила шаг, присматриваясь. За окном,  выходящим в коридор из какой-то лаборатории, что-то двигалось. Она огляделась (все обедавшие уже разбежались по своим страшно секретным кабинетам) и подошла поближе: а вдруг разглядит, чем там занимаются? Тоже кого-то исследуют? Или что-то? Бабушка говорит, на их втором уровне система повышенной безопасности. Ну насчет нее, конечно, зря, чего ее бояться...Агата припала к окошку носом. То ли внутри туман, то ли просто такое стекло – молочное, чтобы ничего не было видно...Внезапно что-то темное метнулось из тумана и ударило прямо перед ее лицом – по толстенному стеклу пошли мелкие змеистые трещины. Агата отскочила. Рука (теперь было видно, что это именно рука) вновь хлестнула по стеклу, растопыренная пятерня прижалась, словно стараясь его выдавить. Потом появилось лицо – вытаращенные глаза, рот беззвучно раскрывался, повторяя одно и то же. Агата замерла. Кажется, она даже начала понимать, что ей говорят...Рука сжалась в кулак и вновь с силой ударила, трещины побежали дальше, а человек вдруг дернулся, снова ударил растопыренными ладонями – точно дерево ветвями в окно в ветреный день - и исчез. Кто-то утащил его назад. В туман.Агата, открыв рот, стояла перед стеклом, не зная, куда кидаться, кого звать, и что вообще делать. Хлопнула дверь лаборатории – вышел работник в сером халате, насвистывая, приблизился, поглядел на окно и покачал головой:- Нич-чего себе!Так же насвистывая, положил ладони на стекло, двинул ими, словно собирая мелкий мусор в кучку. Свист на время прервался, ладони сжались в кулаки, крепко сжались... Когда мужчина отнял руки, трещины исчезли, стекло было по-прежнему целым и непрозрачным. Сунув руки в карманы, лаборант прошел мимо Агаты, покосился и неожиданно подмигнул. Свист стал громче.Агата так и осталась стоять в коридоре, глядя то на закрывшуюся за ним дверь, то на окно.Она поняла, что говорил человек.Помоги, повторял он. Помоги мне.

Вечером Агата рассказала о происшествии бабушке.- Я же тебе говорила, что в ИМФ решаются очень сложные проблемы. Каждая лаборатория занята конкретной тематикой, которая вполне может быть секретной. (Агате вдруг представилась табличка на двери Осипенковской лаборатории: "Наш секретный проект – Агата Мортимер"). Не забивай голову чем попало, ничего не бойся, безопасность там на очень высоком уровне... К иностранному готовишься?Конечно. Вернее, учебники уже разложены. Вперемешку со стефиными. Но ведь начало действия – это уже действие? Тем более она и так хорошо знает ин-яз.- Готовлюсь, - сказала Агата, выслушала бабушкины наставления насчет режима и подготовки к экзаменам и повесила трубку. Может, она и правда выдумывает проблему на пустом месте? Да и вообще неправильно поняла то, что человек пытался сказать ей?Послонялась по комнате. Была бы Стефи, живо б ее отвлекла и развеселила. Но Стефи ушла делать маникюр: она уверяет, что ей лучше учится, если не отвлекают неухоженные ногти. Может, стоит попробовать? Агата выглянула в окно. Тучи никуда не делись – кажется, целый день так и ходят над интернатом кругами. Наверное, преподаватели специально их нагнали, чтобы школьники не отвлекались от экзаменов в первый теплый летний месяц.Агата села на подоконник, свесила ноги наружу и стала грустить. Грусть сгущалась вместе с тучами. Скоро было одинаково серо и на улице и на душе. Да еще снаружи пошел дождь...Вот тогда и позвонил Келдыш. Вообще куратор теперь звонит каждый вечер: осуществляет, как он говорит, дистанционный контроль. Если бабушку в основном интересует, что Агата съела и сколько выучила, то Игоря – что с ней проделывает Осипенко. Она добросовестно отчитывается и перед ним, хотя рассказывать особо нечего – каждый день одно и то же. Как можно любить науку до такой степени, чтобы раз за разом повторять один и тот же опыт? Это же с тоски можно умереть! Не понимает она этих взрослых: и на что только они тратят свою жизнь?Агата вяло доложила о прошедшем дне и умолкла. Ждала, что Келдыш сейчас, как обычно, коротко распрощается и положит трубку. Игорь не торопился. Помолчал немного и спросил:- Что-то еще?Ему бабушка, что ли, сказала? Навряд ли. Она вообще старается лишний раз с Игорем не общаться. Да и он с ней тоже.- Алё-о! – позвал куратор. – В чем дело, Мортимер?Понимая, что поступает глупо, Агата все-таки рассказала про соседнюю лабораторию и про человека, который просил – не просил? – у нее помощи. Игорь сказал:- Ясно, - и отключился.Агата поглядела на замолчавший сотовый у себя в руке. А ей так ничего не ясно. Или это было чем-то вроде пожелания спокойной ночи?Он перезвонил уже в двенадцатом часу. Стефи пришла с сияющими ногтями, с новой стрижкой, с кучей глянцевых журналов, и они успели их рассмотреть и обсудить и даже немного поготовиться к экзаменам. И улечься спать.- В этой лаборатории, - начал Келдыш с места в карьер, – изучают оборотней. В данный момент там находится опытный образец - доброволец, который дал согласие на ежемесячные обследования в надежде, что однажды его избавят от оборотничества. У Глеба нормальная, человеческая семья, не маги даже, поэтому он находит эту свою способность очень... раздражающей. Так что там не занимаются пытками и не проводят запрещенные эксперименты, как видимо, почудилось вашему богатому воображению. Спите спокойно.И опять отключился. Даже не дал ей возможности сказать ему спокойной ночи.Или спасибо.

- Стефи, не знаешь, а оборачиваться больно?Стефани изогнула шею, пытаясь увидеть, что в данный момент ее соседка читает, и Агата прочла название книги вслух:- "Оборотни: легенды, вымыслы, правда".- Профессиональный термин – не оборачиваться, а перекидываться. Ну а ты сама-то как думаешь – не больно? Вот представь себе: ломает как при гриппе, болят все мышцы, кости – тело перестраивается, потом начинают расти зубы, помнишь, как они у тебя резались? не помнишь, конечно, и я не помню, но мама говорит – температура очень высокая, больно... Лопается кожа...- Кожа лопается?!Стефи наслаждалась агатиной реакцией. Понизила голос.- И вот из твоего тела вылезает нечто... Но знаешь, что самое страшное?- Что?- Самое страшное – заглянуть в зеркало и увидеть, в КОГО ты превратилась! Я бы сразу же с ног... то есть с лап долой!- А ты когда-нибудь оборотней видела?- Ну не зна-аю... никто же не представляется: здравствуйте, я – оборотень! До полнолуния они выглядят как обычные люди, а маги только вампиров могут отличать. Вот ты вампиров видела когда-нибудь?- Да, конечно, - просто сказала Агата.Стефи аж подпрыгнула на кровати. Глаза ее вспыхнули.- Ты – видела – вампиров?! И молчишь?!- Ты же не спрашивала... А ты разве нет?Агата считала, что раз Борис ходит в давних друзьях у Келдыша, то все маги наверняка имеют таких же знакомых.- И как они тебе? А глаза какие? А правда, что они все очень сексуальные? Зубы их видела? Ты с ними разговаривала?- Выглядят как обычно, совсем как люди; клыков никаких особых не заметила. А! Двигаются очень быстро. Сексуальные... ну я даже не знаю...- Ой, ну конечно, тебе-то твоего секс-Игоря за глаза хватает! – ревниво заметила Стефи. – А тут... у родителей знакомых вампиров нет, в наш интернат их не принимают, наверное, справляются со своими "трудными" сами, может, тоже в каком-нибудь специнтернате. Агаточка, а ты познакомишь меня с каким-нибудь вампирчиком, а? С хорошеньким каким-нибудь?Агата сразу вспомнила Малыша. В принципе, симпатичный. Интересно, а посмеет он еще раз подойти к ней после разборок, которые, по словам Келдыша, устроил Борис в Сообществе?- Попробую. Если только он выйдет на связь. Стефи, ну а вдруг он тебя укусит?Стефи нетерпеливо отмахнулась.- Я ему укушу! Нет, ну это прикольно – иметь знакомого вампира, и молчать себе в тряпочку; про оборотней вон так трещишь целый день, не переставая!Трещала, как обычно, сама Стефи; Агата помалкивала, вполуха слушая возмущенно-восхищенные реплики подружки и пролистывая жутковатые литографии и рисунки в книге. Бедный-бедный подопытный сосед! Всю жизнь, из месяца в месяц переживать такие муки при превращении, то есть, перекидывании – конечно, захочешь от оборотничества избавиться!- А если оборотень и вампир укусят друг друга одновременно? Кто кого инициирует? Это зависит от глубины или площади укуса? От иммунитета? Или еще от чего-то?- Научный магический мир спорит об этом уже несколько веков, - важно сообщила Стефи, нехотя берясь за свое "Целительство". – Даже пытались название для такого гибрида придумать... Исследования остановились за недостатком фактического материала.- Почему?- А ты попробуй заставь их укусить друг друга! Оно им надо?