Глава 11

Elena's POV

Пот. Я чувствовала пот по всему телу с головы до пят, будто купаюсь в огне. Повернув голову налево, я увидела лишь тьму и пустоту. Я приподнялась и осмотрелась. Из-за усталости смогла лишь сесть на кровати, как почувствовала боль между ног.

Я сжала ноги вместе, чувствуя, что становится только хуже. Я попыталась найти что-нибудь рядом с кроватью, чтобы стало светлее, но заметила выключатель только рядом с дверью.

Я повторяла себе, что не нужно паниковать, ложась в тьму его комнаты. Глубоко вздохнула, чувствуя слабость и обернула руки вокруг живота, ощущая мягкий материал футболки.

Футболки? Гарри переодел меня, когда я спала? Последнее, что помню — я, практически голая, под ним. Но это довольно мило с его стороны, что он одел меня. Прям джентльмен.

Я поднесла воротник футболки к носу, почувствовав его запах, я поднесла её ещё ближе. У Гарри правда есть хорошая сторона, но занимает много времени, чтобы он показал её. Если бы он действительно был таким подлым пофигистом, как думает, то элементарно не одевал бы после того, что делал со мной прошлой ночью.

Я вот думаю: а где сейчас Сэм? Он ищет меня или дрыхнет на диване, где-нибудь в доме Гарри? Мне правда интересно. Но и в то же время мне совершенно не хочется об этом переживать.

Я имею в виду, Джесси уже... Джесси?

Холи гуакамоле! Поверить не могу, что забыла, что он мой парень. Как так-то? Как я позволила Гарри сделать это? Как я могла позволить себе сделать это? Я точно не жертва действий Стайлса, потому что сама хотела этого так же, как и он.

Чувство вины и ярости за содеянное начало заполнять мой разум. Но как можно винить меня? Я не виновата, что нуждалась в нём. Я не виновата в том, что почувствовала, будто он правда заботится обо мне. Я не виновата, что почувствовала в сердце нечто, говорящее мне «беги к нему». Это не моя вина. Это его вина.

Ручка двери начала опускаться, а сама дверь открылась и в комнату зашёл Гарри. Я смогла разглядеть его из-за света, исходящего из коридора: на нём нет футболки, волосы в беспорядке, а глаза красные. Он поднёс правую руку, вытирая щёки. Он вдохнул, а затем выпустил сдавленный всхлип, и до меня дошло. Гарри плакал. Гарри плачет.

Он поднёс обе руки, прерывисто вздыхая. Моё сердце разбилось, а душу как будто вывернули наизнанку. Вдруг я почувствовала горячие слёзы на своих щеках. Я плакала. Плакала из-за него. Больнее всего видеть его таким.

Я хотела встать и помочь ему, но не сделала это. Знала, что он разозлиться: парни не любят, когда девушки видят их слабыми. Я дам ему время успокоиться. Даже если потребуются часы.

– П-почему ты плачешь? — прозвучал хриплый голос. Я подняла голову и увидела тёмную фигуру парня, возвышающуюся надо мной. Размышляя, даже не заметила, как закрылась дверь, и теперь я не могу видеть разбитого лица Гарри.

– Я задал вопрос: почему, ты, блять, плачешь? Сожалеешь о том, что мы сделали? Чувствуешь себя виноватой? — его, с каждой секундой становящийся громче, голос прозвучал по всей комнате. Я почувствовала себя иначе, когда Гарри закричал. Это разозлило меня, потому что его слова не были правдой. Он не прав, и из-за этого я почувствовала себя сильнее.

– Ну давай же, отвечай. Неужели ты чувствуешь себя виноватой из-за этого мазафакера? Он же такая пу-

Я перебила его прежде, чем он произнёс бы ещё одно оскорбление в сторону Джесси.

– Я плачу не из-за этого, идиотина. Я плачу, потому что увидела, что тебе больно, и не смогла сдержаться. О боги Асгарда, почему ты такой придурок? — мой голос был громким и грубым, что ли. Пока говорила, я поднялась с кровати и встала перед ним. Я не видела его лица, но, чувствуя, из ниоткуда пришедшую, силу, об этом не заботилась.

Я почувствовала его тёплое дыхание. Он зол, и я могу сказать это по звуку его дыхания, ведь оно становится быстрее и горячее, прямо как и атмосфера в комнате. Вдруг его рука схватила меня, и я оказалась прижата к нему. Другая рука нежно коснулась моего лица, скользя подушечками пальцев по щеке, доходя до губ.

– Я не могу позволить тебе сделать это со мной, не могу. Я не могу пустить сердце за штурвал — я доверяю разуму, ведь только он будет вести по правильному пути, а сердце, в итоге, лишь разорвёт меня на части, — его голос был таким тихим, а губы поцеловали меня в макушку, и мне вдруг захотелось успокоить его так же, как и он меня.

В голове вдруг пронеслась мысль, что я больше не чувствую себя виноватой. Да, может быть я и изменила Джесси, но влюбилась я в Гарри раньше, чем Джесси смог влюбить меня в себя. Но, наверное, правда в том, что я никогда не любила Джесси — мне нравилось то, что рядом с ним я чувствовала себя спокойно и в безопасности. Но Гарри... Благодаря ему я почувствовала себя сильной, желанной и, важнее всего, бойцом. Мне не нужен Джесси, Сэм или Гарри, чтобы защититься, теперь я могу защитить себя сама. Мне только нужен Гарри для поддержки. Мне только нужен Гарри.

Я подняла правую руку и положила ему на сердце, чувствуя сердцебиение под ладонью. Он был таким тёплым, но я чувствую, как сердце готово разорваться в его горячем теле.

– Просто следуй своему сердцу, тебе будет намного проще, — тихо проговорила я, двигаясь губами к его груди, и поцеловала. Конечно, это не решит все проблемы, но я лишь хочу сказать ему, что я здесь, рядом для него.

Вдруг Гарри издал горький смех, а руку положил на мой затылок, соединяя наши лбы.

– Говоришь, следовать сердцу? Но когда твоё сердце разбито, и все части непонятно где, за каким именно кусочком мне следовать?

Я потеряла дар речи, от того, что он мне сказал. Его голос был абсолютно безэмоциональным, ни одной эмоции. Однако я до сих пор ощущаю, как бьётся его сердце под моей холодной ладонью, и я чувствую, что оно разбивается на маленькие-маленькие осколки.

– Можешь ли ты мне ответить, почему у хороших людей всегда ужасная судьба? Почему доброе сердце всегда теряется в темноте этого мира? Почему? Я просто хочу знать... Ответь мне... Ответь мне, Елена.

Потребовал Гарри, а хватка его усилилась. Он желал услышать ответ, но тишина, которая исходила от меня, лишь добавляла ему решительности. Я глубоко вздохнула и обе свои руки погрузила ему в волосы, массажируя. Я хотела, чтобы он расслабился, чтобы он не разозлился ещё больше, когда я буду отвечать.

Судя по тому, что кудрявый опустил голову в изгиб моей шеи, могу сказать, что он немного успокоился.

– Я думаю, такое происходит, потому что хорошие люди дают нам надежду. Когда ты видишь, что кого-то задел или обидел своими действиями или словами, тебе хочется как-то заставить их почувствовать себя лучше, ты меняешь своё отношение, молишься Богу, ведь он может дать тебе что-то, чего нет у кого-либо другого. Это меняет тебя, малыш. Но это твой выбор: быть изменениям хорошими или плохими.

Я поцеловала Гарри в шею, прижимая ближе и обнимая так, будто завтрашнего дня не будет. Его руки ослабили хватку, но я не дала ему уйти. Я хотела, чтобы он признал, что я нужна ему так же, как и он нужен мне. Он должен понять, что не может больше убегать, ни от меня, ни от себя.

– Нет, нет, нет. Гарри, даже не смей отталкивать меня, — прикрикнула я, когда кудрявый попытался скинуть мои руки со своей шеи. Я уткнулась ему в грудь; он не может собирать меня по кусочкам, а потом снова ломать. Он не имеет права.

– Елена, прошу... Боль... её слишком много... Пожалуйста, — судорожно проговаривал Гарри, всё ещё пытаясь уйти. Он не хочет сломаться передо мной, но я чувствую, что он хочет выпустить всё. Ему это нужно.

– Выпусти это, отпусти. Это нормально — дать эмоциям-

Гарри не дал мне закончить, сильно прижав к себе. Голова его на моём плече, а он плачет и плачет, оборачивая руки вокруг меня. Поцеловав в плечо, я глажу его волосы, шепча, что всё хорошо.

Мы все доходим до точки, где притворство медленно угасает, а боль стремительно подбирается к нашему сердцу.