Глава 20, Гремучая ива

Ночь была тёмной, но спокойной. За окнами башни Гриффиндора мягко шумел ветер, а лунный свет скользил по стенам, будто колеблясь между тенями и светом. В спальне девочек царила тишина: Лили, Марлин и Мэри спали спокойно, укрывшись одеялами до подбородков.

Эмилия, несмотря на усталость, долго не могла уснуть. Мысли мешались в голове, сердце всё ещё тревожно стучало. Она думала о том, как мальчики ушли «спать», хотя на деле она знала, что их ждёт совсем другое — ночь, полнолуние, Воющая хижина... Римус. 

*С ним всё будет хорошо,* — убеждала себя Эмилия, и всё же где-то в глубине души скреблось беспокойство. В конце концов, сон всё-таки затянул её в свои объятия.

Сначала было всё как обычно.

Пелена сна окутала разум, но перед глазами появилась Гремучая ива, она одна, без коридора и без дуба. Она стояла в центре поляны, старая, корявая, зловещая ива, будто сама ночь дала ей жизнь. Её толстые, узловатые ветви медленно шевелились, словно в ожидании. В прошлые разы картина была статичной, почти безжизненной. Просто образ — как фотография, вспышка чего-то грядущего.

Но в этот раз...

В этот раз Эмилия услышала крик.

Он пронёсся через ночной воздух, разрывая тишину сна. Крик был пронзительный, будто из самых глубин отчаяния и боли. Он был мужским — искажённым, надрывным. 

Эмилия дёрнулась во сне, а затем резко села на кровати, вырываясь из сна в темноту. Сердце бешено колотилось в груди, ладони вспотели, дыхание сбилось. Она ощутила липкий холод страха, пробежавший вдоль позвоночника. 

«Крик...»

Она уставилась в темноту спальни. Подруги спали — кто на боку, кто, уткнувшись в подушку. Никакой тревоги. Всё спокойно.

Но внутри неё гудел тревожный колокол. Этот сон был другим. Это было не просто видение. Это был предупреждающий знак.

Эмилия вскочила с кровати и подошла к окну. Осторожно отдёрнула штору. За окнами уже показалась луна — большая, серебристая, холодная. Она ещё не поднялась высоко — была у горизонта, пробиваясь сквозь ветви деревьев Запретного леса. 

*Значит...  Римус только-только начал превращение...*

Эмилия прижалась лбом к прохладному стеклу и обхватила себя руками. 

— Пожалуйста... пусть с ним всё будет хорошо... — прошептала она в темноту.

Она знала, что Джеймс, Сириус и Питер были с ним. Знала, что они анимаги, что они помогают ему. 

Но сон был слишком живым. 

Слишком тревожным. 

Крик всё ещё звенел в её ушах.

Эмилия села на край кровати, дрожа, и обняла колени. *«Если это предупреждение... если что-то пойдёт не так...»*

Она не могла просто лечь обратно и уснуть. Не сейчас. Не после такого сна. 

Внутри всё сжималось — страх за Римуса, беспокойство за брата... и глухая, неотступающая тень рядом с образом Сириуса, которого она не могла выкинуть из головы, несмотря ни на что.

Сердце Эмилии всё ещё бешено колотилось после пробуждения.  Она решила проверить комнату парней. 

*А вдруг они не успели выйти? Вдруг что-то пошло не так?*

Она не раздумывая, вышла из комнаты. Подруги крепко спали, а у неё внутри горела тревога, не давая даже подумать о сне.

Дойдя до двери комнаты Мародёров, Эмилия замерла. На секунду ей даже показалось, что она слышит чьё-то дыхание за дверью. Но когда толкнула её — в лицо дохнуло пустотой.

Комната была пуста.

Но Эмилия не ушла сразу. Что-то внутри будто тянуло её внутрь. В её жизни уже не раз случалось такое — когда внутренний голос подсказывал ей верное решение. Обычно она не спорила с этим чувством. И в этот раз — доверилась ему.

Осмотр начался с очевидного: кровати аккуратны, на одной — пижама, брошенная небрежно. Уголок пергамента торчит из-под подушки Джеймса, под кроватью Питера валяются полупустые пакеты из магазина сладостей. На столе завал из книг, чернил, несколько фейерверков из лавки Зонко и чья-то мятая домашка.

Но вот что действительно привлекло её внимание — это аккуратно сложенный пергамент, один-единственный, на кровати Сириуса.

Он выглядел... *не таким, как всё остальное.* Будто выложен с намерением. Слишком аккуратен для беспорядочного Сириуса.

Эмилия подошла, аккуратно взяла его в руки. Он был тёплым — не от прикосновения, а как будто сам излучал едва заметное тепло.

— Что ты такое?.. — прошептала она, переворачивая его. Он был чистым. Ни одного слова.

Но её не отпускало чувство: *это важно.*

Она прижала его к груди, задумчиво глядя в окно. Луна поднималась всё выше. У неё почти не оставалось времени. Римус уже может быть в своей звериной форме. А Джеймс, Сириус и Питер — с ним.

И если её сны что-то значат... если крик, что она услышала, правда... 

*Может, им грозит опасность.*

Эмилия уже собиралась уйти, сжав в руках странный пергамент, как вдруг внутри будто что-то *щёлкнуло*. Та самая интуиция, которую она давно перестала игнорировать, вновь настойчиво потянула её обратно — *но теперь не к Сириусу, а к... Питеру?*

Она медленно повернулась и посмотрела на кровать друга. Вроде бы ничего необычного — та же небрежно скомканная простыня, подушка, пара старых книг, и на краю кровати — пижамные штаны. Эмилия уже хотела отмахнуться, как вдруг заметила: из кармана ткани что-то торчит.

Любопытство победило.

Она подошла ближе, аккуратно взяла край бумаги и вытянула её из кармана. Это был не пергамент, не домашка, не записка. Это была... *инструкция?*

Две фразы, выведенные чётким, немного небрежным почерком:

«Торжественно клянусь, что замышляю только шалость.» 

«Шалость удалась.»

Эмилия сжала губы, глядя на строчки. 

— Что за...?

И тут её осенило. Слишком многое начало складываться в единую цепочку. Этот пергамент, странный блеск в глазах Сириуса, их исчезновения... и как они никогда не натыкались на Филча во время ночных уходов из гостиной. 

*Карта. Это карта. Должна быть.*

И хоть идея казалась ей почти безумной, она решила попробовать

Эмилия снова подошла к кровати Сириуса и положила пергамент на одеяло. Он выглядел всё так же — просто лист бумаги. Ничего особенного. Но теперь, когда у неё были нужные слова...

Она достала палочку, глубоко вдохнула, глядя на пергамент, и твёрдо произнесла:

— Торжественно клянусь, что замышляю только шалость.

Эмилия ещё несколько секунд стояла, глядя на проявляющиеся линии на пергаменте, будто не веря своим глазам. Всё — весь замок, каждый этаж, каждое помещение... и имена. Сотни имён, плавно движущихся по коридорам и лестницам.

Она тихо выдохнула, ощутив, как в груди разливается смесь удивления и раздражения.

— Гомунколовы чары... — пробормотала она. — Вот почему они всегда всё знали... 

Чувство лёгкой злости закипело внутри. 

— И никто даже не подумал мне рассказать? Спасибо, братец.

Она покачала головой. Но прежде чем эмоции взяли верх, её взгляд скользнул по карте — туда, где извивалась знакомая кривая линия. *Гремучая ива.*

Она тут же склонилась над картой. Внутри хижины было четыре имени:

Римус Люпин. 

Сириус Блэк. 

Джеймс Поттер. 

Питер Петтигрю.

На секунду её сердце оттаяло. 

— Они все вместе. Всё хорошо. Римус не один.

Но её облегчение длилось всего миг. Потому что прямо в эту же секунду чуть в стороне от входа в туннель, ведущий в хижину, мелькнуло ещё одно имя.

Северус Снейп.

Мир, будто замер. Эмилия замерла вместе с ним.

— *Что?..*

Сердце в груди застучало с новой силой. Ладони вспотели, дыхание участилось. Она смотрела на карту, не веря. *Как он туда попал? Он не должен быть там. Он не должен...*

Мысль обрушилась на неё, как ледяной душ: 

*Он не знает о Римусе. Он не знает, ЧТО там.*

И если он действительно спустится — 

*Мерлин, Римус может его...*

Эмилия выпрямилась, резко сжав карту и сунув её за пазуху.

— *Я должна что-то сделать.* 

Она бросила взгляд в окно — луна поднялась высоко. *Времени почти нет.*

Эмилия крепче сжала пергамент и, не теряя ни секунды, выбежала из спальни. На бегу накинула на плечи мантию Джеймса — первую, что попалась под руку — и понеслась сквозь тишину замка. Ноги сами несли её, словно за неё уже всё решила судьба.

*Как он узнал? Откуда он знает про иву? И почему именно сегодня?..* — мысли беспорядочно проносились в голове. Она пыталась отогнать панику, но сердце стучало слишком громко. Было слишком много «почему». И слишком мало времени.

Она почти вылетела за пределы замка, в лицо ударил холодный ночной ветер. Где-то далеко на горизонте серебрилась полная луна. Гремучая ива была ещё далека, но Эмилия не останавливалась. Она бежала, будто от этого зависела чья-то жизнь. А, может, так оно и было.

И тут...

Крик.

Тот самый, что она слышала во сне. Резкий, испуганный, и... человеческий.

Она резко остановилась и, тяжело дыша, вытащила карту. Одним движением раскрыла её, и на секунду ей показалось, что кровь застыла в жилах.

Северус Снейп. 

Он был уже почти внутри. Рядом с ним — Римус Люпин, чьё имя дрожало на пергаменте, будто подрагивало от напряжения. *Он увидел его. Он всё понял.*

— *Нет, нет, нет...*

Эмилия сорвалась с места и побежала ещё быстрее. Мантия развевалась за спиной, камни под ногами больно били по ступням, но она не чувствовала ничего — только страх.

Эмилия, тяжело дыша, подбежала к гремучей иве. Ветви дерева бешено метались, с яростью хлестали воздух, не подпуская никого близко. Из-под корней доносилось рычание, топот и приглушённые звуки — будто кто-то метался в узком пространстве.

Сердце Эмилии сжалось. Она не слышала криков, но каждый звук отдавался в ней тревогой.

*Как же... Как же попасть внутрь?* 

Ребята всегда открывали проход сами — Питер знал, какой корень нужно нажать, и делал это быстро, прежде чем ива успевала среагировать. Но Эмилия не знала, какой из них нужный. А приблизиться к дереву, не получив удара, было попросту невозможно.

— *Ну же, думай...*

И тут — она заметила движение.

Что-то небольшое, серое, юркало сквозь траву, петляя между корнями. Эмилия прищурилась, замерла... крыса. 

Питер добрался до основания дерева и ловко встал на задние лапки, надавив маленькими передними лапками на один из корней. И в тот же миг гремучая ива словно замерла. Ветки застыли, шум стих. Проход открылся.

Эмилия замерла на секунду — сердце колотилось от увиденного. 

Из-под корней послышался шум. Эмилия инстинктивно отступила, сжимая палочку. Но вместо угрозы показалась чья-то взъерошенная макушка.

— Джеймс!

Она почти вскрикнула от облегчения. И сразу увидела, что брат не один.

Джеймс помогал выбраться ещё одному человеку — высокому, худому, в чёрной мантии. 

Северус.

Он был бледен как мел, губы дрожали, взгляд метался, будто он до сих пор не осознал, что произошло. На нём не было ни царапины, но страх плотно вцепился в него.

Джеймс вытащил его наружу и поднял взгляд — и тут же застыл.

— Мили? — изумление на его лице сменилось тревогой. — Что ты тут делаешь?!

Она не сразу ответила. Сердце всё ещё билось в бешеном ритме.

— Это неважно, — тихо сказала она, взглянув на Северуса. — Он в порядке?

Джеймс нахмурился, собираясь возразить, но посмотрел на своего школьного врага, который тяжело дышал и явно не мог стоять на ногах.

— Жив... вроде бы, — пробормотал он. — Но ты... Ты как узнала?

Эмилия покачала головой:

— Потом. Сначала нужно убедиться, что он действительно в порядке. 

Но прежде чем Эмилия успела задать хоть один из сотни вопросов, что вихрем крутились в голове, воздух разорвал громкий, протяжный вой.

Он был пронзительным и полным боли — таким, что мороз прошёл по коже. Эмилия и Джеймс в тот же миг замерли, переглянулись. Вой раздался снова — уже ближе, громче.

— Он обращён, — прошептала Эмилия.

Джеймс стиснул челюсть и резко повернулся к сестре.

— Уведи его. Быстро. В больничное крыло, к мадам Помфри. Потом ступай к Дамблдору расскажи ему все, только без лишних подробностей.

— Но...

— Мили! — Голос Джеймса был твёрдым и неожиданно взрослым. — Сейчас же! Я должен вернуться к нему. Я не могу оставить его там один на один с Бродягой!

Эмилия на секунду закусила губу, борясь с желанием пойти за братом. Но Снейп... он шатался на ногах, всё ещё бледный, как полотно, и не произнёс ни слова. В глазах у него плескался страх, смешанный с ужасом и непониманием. Он дрожал всем телом.

Она коротко кивнула, сжав губы.

— Ладно. Но будь осторожен.

Джеймс уже не слушал — он снова скрылся под гремучей ивой, исчезнув в темноте прохода.

Эмилия бросила взгляд на Снейпа, шагнула ближе и осторожно взяла его под руку. Он вздрогнул, но не сопротивлялся.

— Пошли. — Голос её был мягким, но уверенным.

Они молча двинулись в сторону Хогвартса. Луна освещала тропинку серебром, ветер трепал волосы. Эмилия краем глаза смотрела на Северуса — его лицо не выражало почти ничего, но пальцы сжимались в кулаки.

Она снова посмотрела на карту, всё ещё зажатую в её другой руке. Ответы пока молчали. Но Эмилия уже знала — это была только первая часть истории. И последствия ещё впереди.

Эмилия, всё ещё с дрожью в пальцах, подвела Северуса к двери больничного крыла. Он почти не говорил, лишь время от времени тяжело дышал, словно не до конца верил, что выбрался живым. Девушка постучалась в дверь — настойчиво, с тревогой. Прошла целая минута, прежде чем дверь приоткрылась, и на пороге появилась мадам Помфри в длинном халате, с растрепанными волосами и сонным лицом.

— Что случилось?.. — начала она, но тут же заметила Снейпа и изменилась в лице. — Мерлин всемогущий...

— Он был в Воющей хижине, — быстро сказала Эмилия, не вдаваясь в подробности. — Ему нужно помочь. Пожалуйста.

Мадам Помфри не стала задавать лишних вопросов. Она тут же взяла Северуса под руку, втянула его внутрь и захлопнула за собой дверь, оставив Эмилию одну в темноте коридора. Та выдохнула и на секунду оперлась о стену. Сердце грохотало в груди. В голове стояла картинка ивы, крики из сна, карта с четырьмя знакомыми именами, и пятое — Снейпа.

*Джеймс велел мне пойти к Дамблдору...*

Она достала карту, мельком посмотрела — профессор всё ещё был у себя в кабинете. Быстро свернув пергамент и спрятав в карман мантии, Эмилия направилась к горгулье, скрывавшей вход к директору.

Вот только... она остановилась.

— Чёрт... — прошептала она. — Я не знаю пароль.

Она растерянно посмотрела по сторонам, словно надеясь, что ответ сам придёт ей в голову. И как раз в этот момент коридором неспешно шла профессор МакГонагалл. В руках у неё была свеча, взгляд был строгим и немного встревоженным.

— Поттер? — удивилась она. — Что вы здесь делаете в такой час?

— Профессор... — Эмилия развернулась к ней. — Мне срочно нужно поговорить с директором. Это важно.

— Ты не в своей спальне. Я услышала странные звуки и решила проверить спальни и вас в вашей кровати я не заметила – говорила МакГонагалл  — Думала, ты, возможно,... что-то увидела? — В её голосе появилась тень обеспокоенности. Она знала о способностях Эмилии.

— Да. Можно и так сказать, — Эмилия кивнула. — Пожалуйста. Это срочно.

МакГонагалл несколько секунд внимательно изучала её лицо. Убедившись, что это не простая блажь, она вздохнула, подошла к горгулье и произнесла:

— Финиковые пирожные.

Проход открылся, и профессор сделала приглашающий жест.

МакГонагалл не стала отпускать Эмилию одну. Пока ступени поднимались вверх, она лишь изредка бросала на девушку строгие взгляды, в которых смешивались тревога и непонимание. Эмилия же молчала, сцепив пальцы и глядя в стену перед собой. Она старалась придумать, как объяснить всё, не нарушив тайн друзей, но и не замалчивая важное.

Когда дверь в кабинет распахнулась, их уже ждал Дамблдор. Он сидел за столом, руки сложены, голубые глаза за стекляшками очков смотрели на них спокойно, но очень внимательно — будто он всё уже знал.

— Профессор, — первой заговорила МакГонагалл, — мисс Поттер настаивала, что ей срочно нужно поговорить с вами. Она не в своей спальне, и, судя по всему, что-то произошло.

— Благодарю, Минерва, — мягко сказал Дамблдор, а затем перевёл взгляд на Эмилию. — Проходи, дитя. Расскажи, что случилось.

Эмилия подошла ближе, прижала пергамент с картой к груди и глубоко вдохнула.

— Северус Снейп... он сегодня ночью пробрался в Воющую хижину, — начала она. Голос дрожал, но она старалась держать себя в руках. — Я... я не знаю, откуда он узнал, что туда стоит идти именно сегодня, но он был там. Он дошёл до самого конца... до...

Она замолчала на миг, подбирая слова.

— До той комнаты, где... где был Римус. Я... я не знаю, как он остался жив. Но Джеймс... Джеймс его вытащил. Он оказался там вовремя и... помог ему выбраться. Если бы не он...

МакГонагалл чуть приподняла брови. Дамблдор не перебивал, позволяя Эмилии говорить.

— Я отвела Северуса в больничное крыло. Он в порядке, просто... сильно напуган. А Джеймс сказал, что я должна рассказать об этом вам. Вот я здесь.

— А почему Джеймс Поттер не был в своей спальне? — холодно спросила МакГонагалл. — Что он делал так поздно рядом с Воющей ивой?

Эмилия сжала кулаки за спиной.

— Мы... — она сглотнула. — Мы знали, что Римус иногда уходит в хижину. Он не говорил почему, но мы знали, что это связано с его болезнью. Джеймс просто... пошёл проверить, всё ли с ним в порядке. Он волновался. Я думаю, он просто не смог спокойно спать.

— Один? — удивлённо уточнила МакГонагалл. — В такую ночь? И как он оказался там как раз вовремя?

— Это совпадение, — соврала Эмилия, не глядя ей в глаза. — Джеймс просто оказался рядом. Может, он услышал что-то. Или... я не знаю. Он не сказал мне. Он только велел привести Северуса к мадам Помфри и рассказать вам.

Наступила тишина. МакГонагалл всё ещё выглядела подозрительно, но Дамблдор продолжал сидеть спокойно, слегка склонив голову набок.

— Я благодарен тебе, Эмилия, — наконец сказал он, — за честность. И за то, что не оставила в беде однокурсника. Это было очень по-гриффиндорски.

Он встал из-за стола, подошёл к ней ближе.

— Я поговорю с Северусом утром. И с Джеймсом. А тебе... тебе нужно отдохнуть.

— Но... — Эмилия сделала шаг вперёд. — Профессор, откуда Северус узнал про проход под Ивой?

— Вот это, мисс Поттер, мне тоже очень хотелось бы выяснить, — тихо произнёс Дамблдор, и в его взгляде впервые мелькнула настоящая тревога.

МакГонагалл кивнула и взяла Эмилию под локоть:

— Пойдём, Поттер. Этой ночью ты уже достаточно натворила.

И, хотя в её голосе звучала строгость, в глазах промелькнуло уважение. Эмилия позволила себя увести, но внутри неё всё ещё бушевали вопросы. И один из них звучал громче остальных:

*Кто же всё-таки подвёл Северуса к Иве? И почему именно сегодня?*