14. Лучшая кукла.

   Вымерший город. Солнце сюда почти не заходит. Плотный туман стелется по темным улицам, обволакивая разукрашенные кирпичные стены. Лица прохожих неразличимы, все как одно: взгляды пустые безликие, чаще скорбные; кожа бесцветная, бледно-серая, если присмотреться. Тени снуют мимо меня, не замечая, не останавливаясь. А я стою за стеклом, провожая эти немые фигуры взглядом. Едва заметная улыбка застыла на моих губах, взгляд открытый искрящийся, а внутри пустота и отрешенность. Идеальная осанка, короткое розовое платье, тонкая ткань струится по телу, в глазах отражение тусклого проблеска света, а от окружающего мира отделяет толстое заляпанное и потускневшее от пыли и сигаретного дыма стекло витрины. — Заходи и полюбуйся на это! — довольный голос Макса побуждает обернуться. — Самая лучшая моя кукла! Из новой коллекции! С врожденными повадками продавца, Макс активно жестикулирует возле меня, рекламируя товар кому-то. Тень, стоящая у порога, не двигается, я лишь чувствую скользящий взгляд, блуждающий по моей ровной коже, изгибам тела. Он оценивает, соизмеряет слова продавца с увиденным воочию. Напротив зеркало. Я замираю, увидев свои глаза из стекляшек, фарфоровую кожу, нарисованную улыбку, которую я не могу стереть с лица. Она именно такая, какой положено быть... на лице куклы. — Хорошо, упакуйте, — только сейчас я начинаю узнавать в тени покупателя конкретного человека. — Не повредите ее.— Покупка вас не разочарует! — рапортует Макс, стаскивая меня за локоть с небольшой ступени у окна на пол. — Лучшая кукла! Она станет важным предметом в вашей коллекции.— Даня! — кричу я, когда мне связывают руки трое мужчин, укладывая в прямоугольную коробку. — Левин, помоги мне! Помоги... Но он не слышит меня. Или делает вид, что не слышит, ожидая когда, наконец, упакуют его покупку. А мне не хватает воздуха, когда кто-то из троих мучителей стягивает мое горло веревкой, закрепляя ее концы в коробке. Я задыхаюсь, пытаясь кричать, отбиваться непослушными руками, которые также перетянули веревками. Меня буквально пригвоздили ко дну коробки, закрыли крышкой, перекрывая последний воздух. Уже не кричу, смирившись, сдавшись и перестав дышать. Глаза-стекляшки застыли, вглядываясь в одну мне видимую точку, улыбка на губах осталась неизменной. Резко сажусь в кровати, хватаясь за горло, закашливаясь, пытаясь отдышаться. Смахивая слезы, бегущие из глаз ручьями, я с облегчением понимаю, что это был всего лишь сон. Просто сон...

*** Плотная пелена сигаретного дыма окутывает меня в тесном кабинете Макса, а тишина давит в виски, путая мысли, вытесняя все до того заготовленные слова. Макс напряжен. Он как дикий зверь в клетке ищет глазами выход, но, так и не увидев его, пожирает взглядом свою единственную жертву, то есть меня. — Очень хорошо, что ты, наконец, подошла к цели ближе, чем на километр, — прикусив кончик сигареты, Макс потирает руки, то и дело сжимая пальцы в кулаки. — Это очень хорошо...— Не спеши рисовать розовых пони, я не спала с ним, — поправляю я радужные мысли Макса, должно быть, на самой важной ноте. — У меня были проблемы, он мне помог. На этом все.— Что значит все?! — усмехается Макс, опираясь руками на спинку стула, на котором сижу я. — Это же только начало, куколка! Прекрасное начало в небольшом, но головокружительном путешествии. Левин... Он же мужик, ты понимаешь?! А это значит, он клюет на симпатичных женщин... На восхитительных женщин! Таких как ты, моя прелесть. И именно этот путь будет самым верным в нашем плане.— В твоем плане, Макс, — перебиваю я его, собираясь встать со стула, но сильные руки прижали плечи, вернув меня в исходное положение. — Я хорошо заплачу, — шепчет Макс мне в самое ухо, перебирая волосы пальцами, наклоняясь так низко, что я чувствую его дыхание на своей коже. — Сколько? Поговорим уже как взрослые люди! Давай напрямик: сколько ты хочешь за ночь со своим учителем? Хотела было воспротивиться, закричать на него, что я не товар, но осеклась, вспомнила о реальной цене, стоящей на кону и прикусила губы. Закровоточило сердце. Сильнее, чем прежде... Больнее, чем раньше. — Свобода, — одно лишь слово сорвалось с моих губ, а эмоции тысячью мурашек пробежали по телу, пронзили насквозь и замерли где-то... в сердце. — Моя цена — свобода! Обещай, что отпустишь. Искать не будешь, исчезнешь, или я исчезну, но больше никогда...— Никогда не услышишь обо мне, — Макс заканчивает за меня оборванную фразу. — Никогда больше не вернешься сюда, в этот кабинет. В тот же день, как имущество наследника престола перейдет ко мне, ты забудешь мое имя, девочка. Вслушиваюсь, как в музыку в слова того, чьи заявления вообще не стоит слушать. Пульс колотится быстро-быстро, сердце где-то в пятках уже, а в душе желанная истома... Как же устала, отдохнуть хочется...— И ты ничего не сделаешь Левину, — вношу весомую поправку в наше устное соглашение с Максом. — Ну, если не брать в расчет то, что он лишится прав на это здание, — слащаво улыбается Макс, выдыхая сигаретный дым мне в затылок, окутывая сизым туманом. — Твой учитель будет живее всех живых, но, думаю, рассчитывать он сможет исключительно на учительскую зарплату. Еще что, милая? Диктуй свои условия, пока я в хорошем настроении. — Еще мне деньги нужны, — оборачиваюсь к нему лицом, едва не касаясь носом подбородка Макса. — Твои ничтожные подачки уходят только на одежду для этой же забегаловки. — Что ж, согласен пересмотреть оплату, ты все-таки хороший сотрудник... Осталось только исполнить самое важное мое поручение: поспособствовать продаже этого помещения в хорошие заботливые руки. В мои руки.— Только не лезь ко мне, ок? Не мешай, не вмешивайся! Если уж поручил мне это гребанное дело, то перестань доставать меня постоянно! Я не хочу, чтобы ты контролировал каждый мой шаг. Хочешь результата — он будет. Только не мешай.— Хорошо, — пожал плечами Макс, отходя в сторону и разведя руками. — Сложно пускать все на самотек, но надеюсь, мне не придется жалеть. — Деньги, — напоминаю я, поднимаясь со стула и направляясь к двери.— Ах, да, точно! — достав бумажник, Макс извлекает из него несколько купюр, не пересчитывая, — И помни, дорогая, мне нужен результат, — в свою очередь напомнил он мне, не спеша выпускать из рук деньги, когда я намеревалась их забрать. *** А сон-то вещий оказался... Только кричать некому и незачем. Да и что толку? Выкупить собственную свободу будет непросто. Однако это единственный способ навсегда избавиться от Макса, Магрицкого и всей той дряни, в которую они меня втянули. Пары тянулись медленно, с последней я вообще ушла, заглянув в расписание и выяснив, что у Левина закончились занятия. Непросто было отделаться от Саши, которая, видимо, нутром чуяла, что ее подруга задумала что-то неладное. И все же, освободившись от всего и всех, я проскользнула на третий этаж к аудитории истории. — Можно? — заглянула я в опустевший зал, с облегчением заметив, что Даня еще не ушел.— Привет, ты что не на паре? — У меня все закончилось, — солгала я, невинно улыбнувшись и прикрыв за собой дверь. — Я тут проходила мимо и подумала... Почему бы тебе не прийти сегодня вечером в «Dream»? У нас будет небольшое шоу.— Я не любитель забегаловки Макса, — улыбнулся Даня, закатив рукава светлой рубашки.— Как знаешь, просто я все организовала, надеясь, что это будет кому-то интересно, — пожала плечами я, немного насупившись. Черт, оказывается не просто сделать так, чтобы люди делали все, как тебе нужно!— Ну ладно, ладно, не хнычь, — Даня по-дружески потрепал меня по плечу. — Не обещаю, но попробую приехать. — Мне просто хотелось поблагодарить тебя за все, что для меня сделал... — лживая искренность лилась из меня, не позволяя произнести лишнего слова. — Так что... Напитки за счет заведения! Мы оба посмеялись над моей шуткой, но на душе мне было невесело. В какой-то момент я представила, как собственноручно копаю яму — могилу для нас обоих. Даже не потому, что связываться с Максом опасно, а опасны были сами эти взаимоотношения с Левиным. Ведь почти прошло, переболело, замерло, затихло, а теперь я сама раскапываю все, выдворяя из задворок памяти такие запретные чувства. Но вариантов у меня было немного. Вернее их не было вообще. — Я постараюсь, — пообещал Даня, заглянув в мои глаза, отчего я испугалась, что он тут же прочтет в них все, что я скрываю. — Но только ради тебя, Ярославцева! Со стороны все выглядело шуткой, невинным разговором, но только я знала, на что идет Левин... ради меня. Вопрос только в том, как далеко он может зайти. Как далеко смогу зайти я? Не сломаться бы, не сбежать раньше, чем получу заветную награду за свое предательство — свободу.