Пролог

Не обижайте людей, которые вас любят,ведь они беззащитны из-за любви к вам.

— Ваша задача — уничтожить семью Вилларе. Сначала убейте Юлиана, затем его сына.

Суровый голос отца разнёсся по холлу особняка. Меня передёрнуло. Я ненавижу, когда он так зол, хотя ничего ещё не произошло.

— У него две дочери. Их тоже убить? — не понимая, о чём идёт речь, спросил Стеф, который шёл рядом со мной.

Отец издал какой-то странный звук и почти сразу ответил:

— Да.

Я подумал: «Да, но есть один нюанс. Никто не знает, как выглядят дочери Юлиана Вилларе. Он прячет их и никогда не показывает прессе».

Кажется, им не разрешают выходить из дома. Хотя Ливии тоже нельзя выходить без сопровождения.

Во время моих размышлений в меня попал комок скомканной бумаги. Зачем это было нужно?

Я бросил взгляд, полный ненависти и раздражения, в сторону того, кто бросил бумагу. За углом я увидел Ливию, которая стояла у арки, ведущей в гостевую комнату. Её высокая фигура выделялась среди персонала, показывая достоинство. У неё были изящные локоны медового цвета, собранные в шиньон. У шеи был гладко завязан пучок. Ливия криво улыбнулась и поспешила присоединиться к нашей компании.

— Снова обсуждаете дела мафии? — спросила она.

Сестра привлекла всеобщее внимание. Мы все смотрели на неё. В комнате повисло напряжённое молчание.

Мы не хотели, чтобы девушки участвовали в наших мужских делах, хотя Аннабель и была главой женской криминальной организации, папа никогда бы не позволил Ливии или маме присоединиться к ней.

Потирая переносицу двумя пальцами, я взглянул на своих братьев, которые уже сидели на сером диване с подогревом.

— Дорогая, к сожалению, тебе не стоит вдаваться в подробности. Это просто разговор между работающими людьми, — сказал папа с улыбкой.

В его добром взгляде читалась искренняя любовь к ребёнку. Маттео прокашлялся, пытаясь привлечь внимание папы, ведь у нас был серьёзный разговор. Если мы не продумаем всё досконально, это может привести к ущербу. Урон может привести к потерям и, возможно, даже к распаду легальной компании ради прикрытия. Мы можем потерять деньги.

— Папа, — начала Ливия печально. Она села рядом с тем мужчиной, который вырастил её и продолжает растить на протяжении этих лет, словно красивый лебедь, плывущий по синей воде и отражающий мирное яркое небо.

От родных стен веет теплом, здесь я вырос. Мне уже 29 лет, но иногда мне не хочется уезжать отсюда.

Я живу в своей квартире, но когда приезжаю сюда, то словно возвращаюсь в детство. Летом здесь пахнет свежескошенной травой, а в бассейне плещутся счастливые родители. В такие моменты мне хочется забыться, лечь на колени мамы и закрыть глаза, почувствовав себя тем маленьким мальчиком, каким я был двадцать лет назад.

Откидывая голову назад, я вдыхаю запах этого дома, запах семейной любви. Здесь мы можем расслабиться и подумать о себе, о жизни, обо всём на свете.

— Тебе лучше пойти к себе в комнату, — говорит папа, обращаясь к моей сестре. Он обнимает её и по-отцовски целует в макушку. Ливия закатывает глаза и смотрит на него своими ярко-фиолетовыми глазами. Для неё он — единственный мужчина, которого она может и хочет любить.

У нас с ней другая любовь, не такая, как у братьев.

Ливии запрещено встречаться с молодыми людьми. Дружить ей не возбраняется, но папа часто устраивает её друзьям жёсткие проверки, и те их, как правило, не проходят. В результате друзья не смеют больше переступать порог их дома.

Ливия внешне похожа на маму, а вот характер у неё от папы. Она мужественная, строгая и упрямая — вылитый папа. Но иногда она может быть нежной и наивной, как маленькая девочка, которая хочет, чтобы её погладили по голове и поцеловали в макушку.

— Я посижу здесь, — отказывается Ливия, и все улыбаются. Широко улыбаются.

Сестра пригрелась на папиной груди и прикрыла глаза, пряча необычный цвет глаз от мамы. Папа продолжал обнимать дочь за плечи и, вздохнув, перевёл на нас карие глаза. Он оставался таким же молодым и подтянутым, несмотря на свой возраст.

— Вы должны поехать в Париж и посетить вечеринку Вилларе. Я уже сообщил координаты Маттео, — сказал отец.

Я почувствовал напряжение Аида. Он нахмурил густые брови и с любопытством посмотрел на отца, словно ожидая важного задания. Мне было важно не провалить это дело. Я молча наблюдал за происходящим, не решаясь вставить слово. Я размышлял о том, как нам попасть на вечеринку.

— И как мы попадём на эту вечеринку? — спросил Аид, словно прочитав мои мысли.

Отец усмехнулся:

— Я не буду думать за вас. Вы умные, сами придумаете, как пробраться туда незамеченными.

Аид что-то невнятно пробормотал.

— Убить, так убить, — усмехнулся он. — Мне нравится эта идея.

Неудивительно, что его прозвали Аидом.

Ливия с презрением посмотрела на Аида. Я, в свою очередь, улыбнулся и перевёл взгляд на свою руку, где была красивая татуировка в виде изящных лепестков розы. Они были изображены то толстыми линиями, то тонкими и величественными.

— Я хочу лететь с ними! — решительно заявила Ливия и отошла от папы. — В Париж.

— Что? Нет! Ты не полетишь с ними, Ливия!

— Я хочу!

— Я сказал нет. К тому же у тебя университет.

— Но...

— Тебе опасно лететь с нами, Ливи, — говорю я.

Впервые за эти минуты я произнёс хоть что-то. Обычно мне нравится молчать и слушать. Действовать молча. Впрочем, мои мысли написаны у меня на лице. На лбу появляется полоска текста, которая показывает моё недовольство, восхищение или токсичность.

Баритон показался мне слишком резким и строгим. Я не планирую брать Ливию с собой по простой причине: Париж — это Франция, а Франция — территория врага. Если нас узнают, в стране будет неспокойно, и никто не захочет подвергать её опасности.

— Я не буду участвовать в ваших делах, связанных с мафией. Мне нужно сделать фотографии для Instagram и сделать покупки. Кроме того, я хочу отдохнуть.

— Ты недавно вернулась после зимних каникул в университете. Буквально неделя прошла.

— Пап.

Сестра посмотрела папе в глаза и склонила голову набок.

Это её попытка ввести его в транс и заставить выполнять её указания?

Забавно.

Я улыбнулся и посмотрел на Ливию.

— Нельзя, — грубо сказал я.

— Я тебе собака?

— Ливия, тебе неясно что ли?

Неожиданный голос мамы раздался за нашими спинами.

— Тебе влетит, сестрёнка, — подколол её Стефано и встал. — Вы здесь разбирайтесь, а мы...

— А мы полетели, — закончил Маттео. — Вся информация у меня уже есть.

— Стоять!

Команда сестры заставила всех тормознуть. Она часто командует в стенах дома, а папа только и улыбается, понимая, в кого она такая властная.

— Я хочу полететь с вами, и я полечу!

Мама ничего не говорила, я видел на её лице грусть. Она не хочет отпускать нас туда, где грозит нам смерть. Её можно понять, ведь она — мама. Женщина, которая любит собственных детей и будет переживать за них: будь они маленькими, будь взрослыми.

Она села на диван к папе и посмотрела на него умоляющими глазами. Тот понимает её без слов и мигом заключает в объятия любящего мужа. Я ощутил улыбку.

— Ангелочек, с ними всё будет хорошо. Я знаю, что делаю. Они сильные мужчины. Обязательно справятся.

— Данте...

— Верь мне, ангел. Доверься нам. Мы знаем, что делаем.

Ему удаётся её успокоить примерно на двадцать процентов. Что ни говори — родители всегда будут любить своих детей и переживать за них. Мы ценим родителей, а они ценят нас.

— Ты не полетишь, я тебе уже сто раз сказал! Ливия, не заставляй меня запереть тебя в спальне под тотальным контролем охраны, чтобы ты не натворила бед.

— Пап, ты сказал всего два раза.

Ливия захлопала длинными вьющимися ресничками и ехидно улыбнулась.

— Со мной будет охрана, и я не буду вмешиваться в дела мафии. Тогда ты будешь спокоен, папочка?

— Он никогда не будет спокоен, — засмеялась мама и поцеловала папу в щеку, замечая его довольное выражение лица.

— Ангел, я растаю и разрешу ей ехать...

— Ма-а-ам, продолжай!

— Я и сама не хочу, чтобы ты ехала, Ливи.

— Пусть едет, — внезапно сказал папа.

Чего?!

— Это опасно! — воскликнули мы вчетвером.

— Аластор присмотрит за ней.

— Мне не нравится Аластор! Он слишком строгий и...

— Он выполняет свою работу, — объясняет папа, неприлично перебив девушку. — Либо с Аластором, либо никак.

Ливия, сдавшись, согласилась и мигом отправилась собирать вещи для поездки в город любви.

И неизвестно, насколько мы пропадем в Париже.

Это будет долгая поездка. Почему-то я уверен в этом.

Интуиция меня никогда не подводит.

Франция. Париж

Шестнадцатое января

Мы летели обычным рейсом, не частным. Для конспирации мы изменили свою фамилию в документах на Хаслер. Никто не смог бы понять по базе данных, что здесь были Моретти.

Мы ехали на арендованной машине в съёмную квартиру в центре Парижа. Вечеринка должна была состояться завтра вечером. Мы должны были быть бодрыми и продумать каждую деталь.

Маттео был за рулём чёрного восьмиместного семейного автобуса. Я сидел рядом с ним на пассажирском сиденье. Мы ехали молча, каждый думал о своём, и напряжение нарастало. Хотелось поскорее добраться до квартиры и лечь спать.

Сначала я бы выпил виски, а потом уже лёг спать.

Гребаный алкаш.

— Я хочу цветы. Заедем в цветочный магазин? Пожалуйста, пожалуйста!

Ливия требовательно закричала.

Я бы назвал её капризной девочкой. Но это бывает иногда, в основном она сдержанная.

— Я куплю ей цветы.

Маттео кивнул мне и остановился у ближайшего цветочного магазина. Это был симпатичный магазинчик с французским названием, который выглядел очень мило и невинно.

Когда я вышел из машины, под ногами захрустел снег. В лицо мне ударил холодный ветер, а выпавший снег приятно хрустел под ногами, оставляя глубокие следы от моих зимних ботинок. Морозный ветер щипал щёки, и нос быстро покраснел, а из него потекли прозрачные тягучие сопли. Я сунул руку в карман куртки и нащупал пачку импортных мексиканских сигарет. Мои лёгкие сдавило от желания закурить. Я зажёг сигарету, и давление в лёгких тут же исчезло.

Я открыл розовую дверь магазина и вошёл внутрь. Меня сразу же окутал запах цветов и тепла, который мгновенно затуманил мой разум. Не задумываясь, я подошёл к кассе, за которой сидела милая девушка. Она была невысокого роста, худая как спичка, но сквозь её обтягивающую кофту с длинными рукавами всё равно проглядывал небольшой животик. На вид ей было лет шестнадцать. Она, наверное, подрабатывала здесь.

Её белокурые волосы напомнили мне снег. Они были такими белыми, что при искусственном свете казались блестящими, словно дорогой турецкий шёлк. Длинные волнистые волосы достигали её упругой груди. Я заметил её светлую кожу, которая делала её похожей на фарфоровую коллекционную куколку. Она была такой хрупкой, что казалось, будто дотронешься до неё — и она разобьётся на тысячи осколков. Я заворожённо смотрел в её серые глаза. Они были светло-серыми и сияли, как у куколки. Или даже у богини зимы...

Я перевёл взгляд ниже и увидел на бейджике имя девушки — Офелия. Оно действительно подходит ей. Я бы и сам так подумал, услышав такое необычное имя. И, честно говоря, Офелия совсем не похожа на француженку. Её чуть пухлые щёки покрыл яркий румянец, похожий на цвет красной камелии, которая цветёт зимой.

— Вам какие цветы? — осторожно спросила Офелия. Она нервно поправила свои светлые волосы.

Интересно, это её родной цвет волос или она красится?

На Офелии была нежно-голубая кофточка и белые брюки, которые подчёркивали её стройную фигуру. По сравнению со мной она была невысокой. Я бы сказал, что её рост — чуть больше метра шестидесяти семи.

— Мне нужен букет из 101 розы: пятьдесят красных и пятьдесят белых. Оформите его в белую обёртку с золотым узором, — сказал я на идеально чистом французском языке.

Да, папа нанимал для нас разных преподавателей. Мы идеально знаем французский, английский, родной итальянский, немецкий и испанский языки. Говорим на них свободно и чётко, как на родных. У нас было много практики. Папа вложил в наше образование много усилий, денег и нервов, помимо того, что мы получали в школе и университете. Он и мама сделали нашу жизнь лучшей.

Я люблю цветы, особенно розы. Я часто покупал их сестре, маме и девушкам, с которыми был в отношениях. У меня было две бывшие девушки. Оказалось, что им был нужен только мой статус, кошелёк и член. Но мне самому тоже нужен мой статус, кошелёк и член.

Мужчину делают мужчиной не его статус или кошелёк, а его поступки. Но без статуса и кошелька я не могу чувствовать себя полноценным.

Мне нравятся розы, и я люблю дарить их женщинам, которые мне действительно симпатичны. Я считаю, что цветы могут сделать женские глаза счастливыми. Я не буду дарить розы прохожим.

Офелия на время отвлеклась и отошла в сторону, чтобы составить большой букет для Ливии.

Я затушил сигарету о кожу и выбросил окурок в урну. Мои сигареты не имеют запаха и не вредят здоровью. К сожалению, они стоят дорого из-за высокого качества и отсутствия запаха. Я не собираюсь покупать дешёвые сигареты в первом попавшемся ларьке, ведь я ценю качество и мне не важен ценник.

— С вас четыреста евро, — сказала Офелия.

За считанные секунды передо мной появился аккуратный букет роз, собранный точно в соответствии с моими пожеланиями. Я протянул золотую карту, провёл ею несколько секунд у терминала и забрал букет.

— Можно спросить? Вы для кого этот букет? Для девушки? — поинтересовалась Офелия.

— Вам знать необязательно, мисс Офелия, — ответил я грубо и собрался уходить. — Хорошего вам вечера, мисс.

Я развернулся на пятках и вышел из магазина, громко захлопнув розовую дверь.

Я была готова провалиться сквозь землю, когда увидела человека, которого не должна была увидеть!

Мой рабочий день подходил к концу, и последним посетителем моего магазинчика был Доминик Моретти. Цветы — это моё хобби, и я работаю здесь для души. Я убежала в гардеробную, накинула длинное белое зимнее пальто и завязала пояс, переобулась в высокие сапоги, которые были в цвет снега на улице. Надела голубой шарфик и шапочку, не забыла и про варежки!

Выбежав из магазинчика и закрыв его на ключ, я заметила своего телохранителя. Он стал для меня близким другом, который позволяет мне чувствовать себя более живой. Мои родственники часто говорили мне, что я не похожа на французскую девушку, потому что я белая. И я люблю белый цвет!

Снежинки застряли в моих ресницах. Вдохнув запах мороза, я бросилась в дружеские объятия Клауса. Он не просто заменил мне отца, он стал мне близким другом. Ему около пятидесяти лет, но он продолжает меня защищать. А мне уже восемнадцать.

— Снежок! — целует меня в лоб Клаус. — Наработалась?

Мужчина посмотрел на меня с добротой. Он называет меня «снежком», потому что я светлая: волосы белые, глаза серые, кожа очень светлая, и я предпочитаю носить одежду белого, голубого и нежно-розового цветов.

— Ну что, Клаус, поехали домой, мне хочется спать, — говорю я.

— И посплетничать с Лорик, — добавляет он.

— Конечно! Я замёрзла, поехали.

Клаус кивает и подводит меня к машине. Это чёрная «Mercedes benz» класса люкс. Я не помню полного названия, поэтому называю её просто «люкс». Я обожаю эту машину и езжу только на ней. В комфортном бежевом салоне с розовой подсветкой царит невероятный уют.

Откидывая голову на спинку сиденья, я вдыхаю запах одеколона Клауса, который витает в воздухе. Я смотрю на его лысый затылок, широкие плечи и спину. Папа будет недоволен, что я вернулась поздно...

— В каком настроении папа? — спрашиваю я с тревогой.

— Он не дома.

Я с облегчением вздохнула.

— Мисс Вилларе, но, наверное, от Лоран и Киллиана вам тоже достаётся.

— От сестры не страшно! А вот от старшего брата...

— Я улажу этот вопрос позже. Вся вина будет на мне.

Улыбка сама появилась на моём лице. Уголки губ приподнялись невероятно широко. На мгновение я почувствовала себя счастливее и забыла о визите Доминика.

Что здесь делает Доминик? Моретти? Или их здесь много?

Я обсужу это с Лоран. Моя любимая сестра Лорик. Ей шестнадцать, и она мне очень близка. Я могу доверять ей всё.

Даже секс с ней. В буквальном смысле.

— Спасибо, Клаусенок.

Телохранитель улыбнулся и тронулся с места. «Клаусёнок» — это так мило! Мне нравится.

За окном постоянно мелькали разнообразные французские здания. Я проезжала мимо достопримечательностей города, таких как Эйфелева башня и Лувр — одни из самых известных.

Зимний Париж наполнял мою жизнь яркими красками. Мне нравилось жить здесь, гулять по этим улицам. Я родилась в этом городе, и он стал для меня родным. Очень родным. Я чувствую себя здесь в безопасности, особенно когда рядом со мной Клаус.

Остановившись в гараже, я стала ждать, пока Клаус откроет дверь. И только тогда я позволила себе встать, опираясь на руку телохранителя.

— Мне нужно увидеть господина Юлиана, — сказала я.

К папе.

— Я справлюсь, Клаусёнок.

— Не сомневаюсь, Снежок.

Я на носочках чмокнула мужчину в щёку и убежала в дом. Позади я слышала лишь короткий смех Клауса. Улыбаясь, я вбежала в дом, скинула обувь и, держа сапоги в руках, помчалась по красному ковру к лестнице.

Ай! Я врезалась в кого-то. И упала назад. Черт, больно!

— Офелия, чёрт возьми!

О нет... Это Киллиан, мой старший брат.

Мне не выжить в этой битве.

— Девять часов вечера, дорогая моя! — орёт Киллиан на меня. — Максимум разрешено гулять до полседьмого! Тебе повезло, что отец не дома, иначе бы он выпорол тебя. Хотя я сам могу заняться твоим воспитанием!

— Во-первых, не смей орать на меня. Во-вторых, я работала. В-третьих, я вольная девочка и гуляю где хочу, с кем хочу, когда хочу и как хочу! Мне уже есть восемнадцать, вернее, в этом году даже девятнадцать будет! Прекрати меня опекать. Я взрослая и могу делать что хочу.

Киллиан вскипал.

Его каштановые волосы будто загорелись огнем. Серые глаза покраснели в ярости. Он больно схватил меня за запястье и отбросил на диван в гостиной.

— Ай! Киллиан, отстань от меня!

Брат молча возвысился надо мной и сжал пальцами подбородок.

Боже, кажется, я услышала хруст.

— Какая на хрен работа? — спросил он более спокойно.

Черт.

Эти эмоциональные качели с ним уничтожают меня!

— У меня есть собственный магазин. Цветами торгую. Мне просто нравятся цветы, Киллиан, и нравится радовать других! — призналась я с выступившими слезами на глазах. — Киллиан...

— Я не расскажу отцу. Но ты должна быть осторожнее, Офелия, ты знаешь наших врагов. Неизвестно, кинутся они на нас или нет.

— Клаус защитит меня.

— Клаус пешка! Его убить раз плюнуть. Безопасное место здесь. В особняке. Тут куча потайных мест, ходов и безопасных запасных выходов.

— Киллиан...

— Офелия... Приходи не позже половины седьмого. Если отец узнает, я не знаю, что будет. Он непредсказуем.

— Он может меня ударить?

— Простым ударом не отделаться.

Старший брат тяжело вздохнул и опустился на колени на ковёр, глядя на меня исподлобья.

— Я не знаю, на что он способен, дорогая. В один день ему будет плевать, в другой день ударит, в третий замуж выдаст за тирана, в четвёртый непонятно что. Я не могу предугадать. Пожалуйста, будь осторожнее, Офелия. И Моретти... Вдруг ты им попадешься на глаза? Вдруг? М?

— Никто не знает, как выглядят дочери Юлиана Вилларе, кроме родственников.

— Могут узнать. Любым способом. Просто будь аккуратнее, я тебя прошу.

Опуская голову, я вздыхаю.

Медленно кивнув, Киллиан отпустил меня и отошёл в сторону.

— Беги в комнату.

Встав, я подобрала упавшие сапоги и убежала вверх по лестнице. Кинулась в спальню в персиковых цветах, захлопнула дверь и скатилась вниз по ней.

— Ужасно...

— Офелия!

Поднимая голову, я заметила Лоран, сидящую на моей кровати.

— Лорик!

Я бросила одежду в отдельную гардеробную и обняла младшую сестру. Вдыхая аромат её клубничных духов и шампуня, исходящий из каштановых волос, я расслабляюсь. Я люблю её. Люблю Киллиана. Люблю Клауса. Люблю маму. И... люблю папу.

— Ты не представляешь, что произошло, — мигом поставила я её в известность.

Я должна рассказать о Доминике.

О Моретти.

Мне нужно показать ей все чувства. Излить эмоции.

— Говори.

Лоран с любопытством посмотрела на меня и отодвинулась, внимательно навострила уши, слушая меня.

— Ко мне в магазин приходил Доминик.

— Доминик? — не поняла она.

— Доминик Моретти!

— Что?!

— Да!

Сестра бегло захлопала глазами, пребывая в шоке.

И страхе.

— Они убьют нас?

Я заметила, что Лоран поникла. Погрузилась в навязчивые мысли ужаса.

— Я не знаю, Лорик...

Повисло молчание. Оно так пугает и напрягает.

— Мне страшно.

— Поверь, мне тоже.

***

Мои хорошие, я надеюсь, вам понравился пролог и начало истории любви про второго сына Данте (и про остальных детей будут книги).

Соберем как можно больше голосов и комментариев с мнением о начале книги!

Все новости вы можете найти в моём телеграме — Аделина Алмазова.

https://t.me/adelinawri