ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ОДИН

Мы просидели на холме до самого вечера.Тишина не напрягала — наоборот, обволакивала. Как плед, как музыка без слов, в которой всё уже сказано.

Демиан включил обогрев в машине, когда температура упала. Я пила горячее какао из бумажного стаканчика, купленного в последнем кафе по дороге, а он делился историями о детстве, об университетской команде, как однажды они выиграли игру со счётом 93:92 на последних секундах.

Смех, короткие взгляды, длинные паузы, в которых всё было ясно.

На обратной дороге я дремала с полуприкрытыми глазами, а Демиан иногда смотрел на меня в зеркале заднего вида.Когда он подъехал к дому, было почти десять. Окна наверху светились, но внизу было темно.

Он вышел, обошёл машину, открыл дверь.Я зябко поёжилась, поправила волосы. Уже на крыльце, прежде чем взять за ручку двери, Демиан неожиданно коснулся моей руки.

— Джо...— его голос был низким, мягким.Я обернулась.— Я не знаю, как это исправить. То, что было. Но я точно знаю — ты не обязана через это проходить одна. И тот сон... пусть он останется там, где ему место. В прошлом. Поняла? Всё будет хорошо.

Он говорил это просто. Без обещаний, но с таким вниманием, что у меня защемило в груди. Я кивнула, не сразу.— Спасибо — прошептала она.Потом, вдруг решившись, потянулась к нему и легко поцеловала в щёку.

— Спокойной ночи, Демиан.И прежде чем он успел что-либо ответить, я юркнула в дом.

Но ещё не успела снять обувь, как на меня налетела мама.

— Ты что себе позволяешь?! Кто это был?! Я смотрела в окно! Ты снова с каким-то парнем на машине! В это время суток?!

Я опешила, застыла у дверей.— Это просто... друг. Мы катались, говорили...

— Ты снова начинаешь?! Джо, ты помнишь, чем закончилось в прошлый раз?! — голос матери становился всё громче и резче. — Ты была в коме, в чёртовой реанимации! А Ньютон? Этот гаденыш?! И теперь ты снова в машине с каким-то парнем, который заберёт у тебя всё, а потом оставит?!

—Он не такой! — крикнула я. Глаза горели, голос дрожал. — Он вообще не такой! И ты не имеешь права всё время пихать мне в лицо тот вечер! Я стараюсь жить, мам. Жить, а не прятаться!

— Я не позволю тебе разрушить свою жизнь снова!

— Хватит! — рявкнул голос с лестницы. Это был отец. Он быстро спустился вниз и стал между нами. — Ты перегибаешь, Мишель.

— Роджер, не мешай. Она была в аварии из-за парня, теперь вот ещё один — ты считаешь, я должна стоять в стороне?

— Да. Потому что ей нужен кто-то, кто будет верить в неё. А не вечно подсовывать тень прошлого, как повод держать её в клетке.

— Но я её мать!

—А я её отец. И я говорю тебе: мы должны научиться отпускать.

Я стояла, опершись на стену, молча. Грудь вздымалась от волнения. Внутри всё было в комке.

Отец повернулся к ней:— Джо. Если он делает тебя спокойнее — ты сама разберёшься, кто он. Я тебе доверяю. Только не молчи. Говори. Хорошо?

Я кивнула. Тихо, выдохнув. Впервые за долгое время мне казалось, что кто-то не боится поверить в меня.

Поднявшись в комнату, я  разделась и убрала свои вещи . Горло всё ещё сжимало от напряжения после разговора с матерью, но горячая вода в душе немного смыла это чувство — не полностью, но достаточно, чтобы дышать стало легче. Я надела мягкую хлопковую пижаму, завязала волосы в небрежный пучок и залезла под тёплое одеяло.В темноте комнаты мерцал экран телефона.Новое уведомление: «Демиан Десмонд отправил вам запрос в друзья»Сердце дрогнуло. Запрос. И... сообщение?

Я открыла чат.

D: «И тебе доброй ночи :)»

Простой текст. Без пафоса, без лишнего — но с тёплой ухмылкой, будто он и правда чувствовал ее поцелуй на щеке.

На секунду я прижала телефон к груди. Не как школьница, а как человек, которому вдруг стало немного спокойнее, зная, что кто-то помнит о тебе спустя пару часов после встречи.

Затем я заметила маленький значок камеры рядом с его профилем — ссылка на Instagram.Конечно, зашла.

Первая фотография — баскетбольный матч. Пот на висках, лицо в движении, номер 24 на форме. Сила, сфокусированная энергия.

Потом — он с сестрой, оба в детстве на каком-то фестивале, в костюмах: она — в пачке, он — с капризным лицом.

Фото из гор — Демиан на фоне снежных склонов, в солнцезащитных очках, с сноубордом на плече и широкой, редкой для него, настоящей улыбкой.

Фото с мамой — ужин в тёплом свете ламп, они чокаются бокалами, мама смеётся, он смотрит в камеру, чуть смущённый.

Но потом — снимок из тату-салона.Он в черной майке, правая рука оголена, и мастер заносит машинку над плечом. Демиан — в телефоне, брови чуть сведены, как будто пишет важное сообщение.

Интуитивно я поняла — возможно, в тот вечер он писал кому-то, кто был для него значим.С того времени прошло немного, но мне вдруг стало интересно: о чём он думает в такие моменты? Кого держит в своей голове и кого старается держать на расстоянии?

Я положила телефон на грудь и уставилась в потолок.

Сначала сердце било тревогу. Потом — замирало в тихой симпатии. А потом — щемящая мысль: «Я не знаю, кто он. И это так пугающе интересно». Сон не приходил. Я снова взяла телефон, не отвечая на его сообщение, просто снова зашла в профиль. Листала. Смотрела.И думала. Не о Ньюте. Не о Харви.О Демиане.