Глава 46

"Здравствуй, Чак!

Знаю, уже прошло много времени, но только сейчас я наконец готова ответить. Должна признаться, после того как всё произошло, я не раз думала прийти и поговорить с тобой. Во мне жила хрупкая надежда на твою невиновность и искренность. Но, благо, перед запланированным визитом я успела найти письмо, и вся надежда развеялась. Твоё послание - наверное, самая искренняя вещь, которую ты для меня сделал. Спасибо за это. Спасибо, что убил всё хорошее к тебе, что подавало признаки жизни, и лишил меня этих невыносимых сомнений. Говорят, когда ты всерьёз доверяешь человеку, в результате получаешь одно из двух: или человека на всю жизнь, или урок на всю жизнь. Чак, спасибо за урок. Ты даже, будучи хорошо знакомым с моей привычкой всех оправдывать, предупредил о том, что тебя не за что оправдывать, спасибо и за это тоже.

Я хотела бы сказать, что прощаю тебя, но это не так. Я никогда не смогу. Потому что, когда я, наконец, приняла факт того, что это всё была сплошная безжалостная игра, я попрощалась не только с "нами", но и с желанием доверять людям в принципе. Мой страх повторить ошибку и позволить чувствам затуманить рассудок перерос в настоящую паранойю. Пришло время с этим покончить. Да, ты выиграл. Я не думала, что меня так легко обмануть и вызвать ложное чувство любви, но у тебя это мастерски получилось, поэтому прими мои поздравления. Ты отнял у меня парня, за которого я собиралась замуж, любимого дядю и веру в любовь. Из этого всего вернуть назад я могу лишь одно, и я сделаю это, хотя бы назло тебе. Я потратила на тебя десятки признаний, сотню поцелуев и тысячу надежд, когда ты не стоил и единиц мыслей. Теперь пришло время человека, который это заслужил. Я не впускала никого в своё сердце и не позволяла наполнять его любовью из-за того раздора и хаоса, что ты там посеял. Теперь, развязав узел мыслей, я принимаю всё, что ты сделал, в полной мере ради той невероятной жизни, которая меня ждёт. Я не надеюсь, что она будет простой, но я точно знаю, что стану счастливее, когда перестану убегать от своего прошлого и ошибок, которые допустила. Подчиняясь случившемуся, я больше не позволю тебе разрушать мою жизнь. Слишком много боли, слишком много страхов. Это всё играло важную роль в моём выживании, но настало время жить. И, поставив точку в этом письме, я ставлю точку в своих страданиях и неопределённости.

С ненавистью не твоя (и никогда ею не была), Скайлер".

- Я тебя понял, - неожиданно в комнату входит Стив со стопкой бумаг, и я замираю. - Хорошо, я сейчас отправлю тебе на почту, - занятый разговором по телефону, он не сразу замечает меня, но, стоит ему оставить бумаги на столе и поднять голову - наши взгляды встречаются. Секунда. Ровно столько мы смотрели друг на друга, но этого времени хватает, чтобы я окончательно и бесповоротно решилась на последний шаг. - Завтра Рождество. Давайте быстрее решим этот вопрос, - говорит Стив кому-то на линии и, взяв со стола две папки, выходит из комнаты с каменным лицом.

Последний раз взглянув на письмо, я делаю глубокий вдох и кладу его в конверт. Уверена, что до Чака оно никогда не дойдёт, но главной целью было вовсе не это. Мне было необходимо выговориться и избавиться от тяжёлого груза неразрешённости, сформировать оборванные мысли в единое целое и вылить это на бумаге. Теперь, когда с меня спали оковы прошлого, я чувствую, что готова полностью вернуться в настоящее и поговорить со Стивом.

Хоть во время нашего прошлого разговора у меня было ощущение, будто мы говорим на разных язык, я всё равно искренне верю в то, что мы не утратили понимание, что я так высоко ценила в наших отношениях.

Окончательно собравшись с мыслями, я выхожу из библиотеки и медленно, но уверенно иду на кухню. Стив сидит за столом, окружённый документами и папками. Начать разговор, особенно, когда он даже не поднимает на меня взгляда, оказывается сложнее, чем представить его в голове. Несколько секунд я стою в робком замешательстве, подбирая необходимые слова, но в последний момент сдаюсь и иду дальше. Мне нужно время, чтобы успокоить мысли и дыхание, но Стив мне его не даёт. Он встаёт из-за стола и, обойдя барную стойку с другой стороны, подходит к крану с питьевой водой. Я открываю холодильник, сформировав между нами стену в виде дверцы, и беру бутылку с водой. Убийственное молчание, что повисло между нами, сильно сбивает с толку, но я не собираюсь растягивать этот конфликт. В порыве решимости я хлопаю дверцей холодильника и обращаюсь к нему, впрочем, как и он в ту же секунду ко мне.

- Ты первая, - уступает он.

Кивнув головой, я поджимаю губу, чтобы быстрее привести мысли в порядок, и начинаю:

- Мы живём в мире, где поцелуи ещё не значат чувства, а признания не означают любовь. - Я обещала себе не плакать, но сдержать слёзы становится крайне сложно. - В мире, где слова теряют всякий смысл, потому что несут ложь. Здесь слишком легко ошибиться. И это невероятно страшно - осознавать, что твоя ошибка может стоить кому-то жизни. Сегодня я позволила своим страхам, стыду и неуверенности говорить за меня. И я хочу попросить прощения за это, - говорю я и смотрю в его глаза, полные понимания. - Мне жаль, что я заставила тебя думать, будто ты не заслужил моего доверия, потому что это не так... – Я останавливаюсь, когда мой голос начинает ломаться от волнения, но, похоже, того, что я сказала, было достаточно, и Стив немедленно преодолевает расстояние между нами и обнимает меня.

- Прости, что я так давил на тебя. Я должен был просто дать тебе немного времени и позволить самой с этим разобраться, - тихо говорит он, и я руками обвиваю его шею. Нам стоило пройти весь этот путь хотя бы ради этого мгновения. Мгновения, которое так же, как и в прошлый раз, мечтательно перерастает в вечность, но только сейчас я позволяю этому происходить. Меня больше не пугают эти чувства, потому что я отпустила попытки их контролировать. Я чувствую покой и мир внутри себя и между нами.

- А вы уже помирились? – Оскар неловко выглядывает с лестничной площадки.

- Оскар? Что там делаешь? - немного разорвав объятье, изумлённо спрашивает Стив.

- Я просто ждал, пока вы помиритесь, чтоб мы могли украсить печенья, - говорит Оскар, спустившись к нам.

- Ты что, подслушивал? - с наигранной строгостью спрашиваю я.

- Нет! - испуганно мотает головой мальчик. - Я закрыл уши, честное слово!

- Я шучу, - улыбаюсь я, а затем объявляю. - Ну, что ж! Время украшать печенья!